***
Стираю форму Хорана руками, потому что машинка сломалась, и мысленно убиваю соседа Дилана за то, что он взялся что-то строить и теперь бесконечно жужжит и гремит во дворе.В это же время Шарлотта в соседней комнате хлопочет по хозяйству и что-то готовит, напевая себе под нос старую джазовую песенку. Вздрагиваю от громкого хлопка двери, выглядываю в коридор, где тут же вижу Гарри, и прячусь обратно в ванную комнату. Слышу, как он разувается и снимает пальто, которое приятно шуршит, после чего вздрагиваю вновь, когда его низкий голос раздаётся прямо за моей спиной. — Тебе помочь? — Иди уже, джентльмен, — вздыхаю и мысленно закатываю глаза, слыша, что он и правда ушёл. Странный он, все-таки. Заканчиваю со стиркой и, схватив с полки начатую книгу, бреду на второй этаж, где планирую упасть в любимое мягкое кресло и укрыться пледом, но… вижу там Гарри, который сидит, скрестив длинные ноги. Он все ещё читает своего Ницше. Его кудри не причесаны, и он выглядит сейчас совсем не так, как утром. Он стал более домашним и… живым, что ли. — Я занял твоё место? — он поднимает на меня зеленоватые глаза и хлопает длинными ресницами, поджимая губы, — Могу уйти. — Сиди, ты же гость. Он усмехается моему недовольному виду, скользнув взглядом по книге в моих руках, и вновь устремляет глаза в свою, но видно, что он не читает. Вот и я хочу уже уйти в комнату, как вдруг он резко и громко спрашивает: — Что читаешь? — Не считаю нужным делиться, — фыркаю я и опять хочу скрыться за дверью, но мне в голову прилетает маленькая подушечка с моего же кресла, что вынуждает меня раздраженно втянуть в себя воздух и обернуться на парня. — Стесняешься своих вкусов? — вижу в глазах кучерявого откровенную насмешку и, вспылив, швыряю ему на колени свой томик исторических новел. Глаза парня бегло осматривают обложку, и он фыркает, взяв книгу в руки и облизав пересохшие розоватые губы. — Интересно? — Весьма. — Тогда держи, — его рука едва касается моей, когда он возвращает мне книгу, и это заставляет меня чуть-чуть покраснеть. Вспоминаю недавние слова Луи и краснею ещё больше. Черт. Неожиданно раздаётся громкий стук в дверь, даже немного пугающий нас обоих, и я понимаю, что открыть нужно будет мне, ведь Лотта занята на кухне. Сбегаю вниз по ступенькам и быстренько распахиваю дверь, при этом стараясь не уронить челюсть на пол, потому что… Прямо передо мной стоит Луи, стоит с букетиком маленьких розовых цветочков. Он суёт их мне в руки и мило улыбается, осматривая мою ногу, заботливо перебинтованную матерью. — Болит? — Болит, — я так растерялась, что и не знаю, что еще теперь ему сказать, поэтому просто киваю, — Ты чего пришёл? — Я слишком некрасиво убежал, решил исправиться, — Луи делает шаг в мою сторону, и я в испуге отступаю назад, спотыкаясь. Тогда парень хватает меня за талию и не даёт упасть на пол, а наши лица оказываются слишком близко, чтобы я не покраснела в десятый раз за день. — Сейчас бы вторую ногу подвернула, ну что ты, Дарси, — он отпускает меня, а я, восстанавливая равновесие, пялюсь на парня во все глаза. Что за черт? — А ты красивая. Вот сейчас я точно похожа на помидор. Хлопаю глазами, как дура, и молчу, как вдруг кто-то сзади хватает меня за руку и дёргает назад, вынуждая наступить на больную ногу. Шипя от боли, резко поворачиваюсь и вижу прямо перед собой бледное лицо Гарри. — Чего тебе тут нужно? — кудрявый полностью игнорирует меня и просто пожирает глазами Луи, а мне от выражения его лица становится как-то даже страшно. — Он пришёл ко мне, Гарри, — метаю в парня убийственный взгляд, толкая его руками в грудь, отчего тот пятится назад, — Не твоё дело. Гарри шипит и закусывает нижнюю губу, а я, глянув на Луи, вижу его лёгкую усмешку. Томлинсон поправляет причёску и не сводит глаз с моего «соседа», который сейчас, кажется, что-то разобьёт. Его руки сжались в кулаки, а губы дрожат, и выглядит он немного пугающе. — Если это такой принципиальный вопрос, то я уйду, — Луи переводит глаза на меня и вопросительно приподнимает бровь, а я сжимаю в свободной руке (одну Гарри все ещё крепко держит) букетик и качаю головой. — Нет, ты останешься, — выдергиваю руку из хватки кучерявого и киваю Томлинсону в сторону гостиной, — Пойдём. Мы в полной тишине заходим в зал, оставив Гарри в коридоре, а после этого слышим, как громко хлопнула дверь. Кажется, этот псих скоро развалит нам весь дом: аж стены затряслись. И вот как это понимать? — В чем дело? Когда ты с ним успел поцапаться? Луи с размаху падает на диван, швырнув пальто на подлокотник, а его глаза выглядят изрядно уставшими. Волосы растрепаны, толстовка выглядит немного помятой. Он облизывает губы и осматривает комнату, цокая языком, а потом отмечает: — У вас уютно, — он ловит мой взгляд и тяжело вздыхает, поясняя, — Мы общались в Лондоне, — Луи хрустит пальцами и скрещивает руки на груди, — Отчим Гарри владел клубом, где я тренировался. И по воле мистера Кудряшки меня выгнали, вот я и снова здесь, — парень разводит руками и ухмыляется, — Тот ещё муда… — А чем ты не угодил ему? — перебиваю и скептично оглядываю парня, строя разные догадки, которые Луи сразу же подтверждает. — Он считал, что мои шутки и то, что я хожу на вечеринки, портит репутацию клуба. Хотя, я был лучшим игроком, и без меня команда на той неделе уже успела проиграть. Но больше всего его задело то, что я получал много внимания его отчима и закрутил с его старшей сестрой. Он слишком гордый. Молча киваю, ведь это очень похоже на то, как парень ведёт себя здесь. Он слишком спокойный и холодный, гордость — тоже про него. Вполне вероятно, что Луи задел нашего нового гостя, и теперь Гарри ненавидит его. Ещё бы, избавился от надоедливой мухи Луи в Лондоне, и на тебе, теперь он тут. Я бы тоже не обрадовалась такому ходу событий. — Давай не будем говорить о Гарри, — Луи наблюдает за тем, как я выбираю вазочку для букета, и смеётся, — Ты до сих пор не пообедала? Понимаю, что, и правда, так и не поела после матча, и в животе начинает урчать. Это и становится ответом парню. — Все еще не хочешь никуда сходить? — Нет, прости, — строю ему милую рожицу и поднимаю руки вверх, — Мне нужно готовиться к занятиям и еще немного поиграть на пианино. — Это обязательно? — Луи закатывает глаза и фыркает на мои слова. — Иначе я так и буду стоять на месте, никакого развития. — Ему этого не понять, — Гарри опять пугает меня своим громким голосом за спиной, и, обернувшись, я вижу его в дверях. Вот черт, то он гремит и топает, как слон, то подкрадывается так, что инфаркт схватить можно! — Стайлс, молчал бы. Что ты из себя опять корчишь? — Луи устало закатывает глаза и встаёт на ноги, — Ладно, Дарси, ты тогда учись и становись самой умной. Увидимся в школе. Томлинсон хватает своё пальто и быстрыми шагами покидает дом, топая чуть тише злого Гарри, а Шарлотт, высунувшись из кухни, хихикает: — Вот это драма! Гарри теперь уже тяжело вздыхает и уходит наверх, а мы с матерью переглядываемся и не можем сдержать улыбки. Кажется, у нас тут с приездом этого кудрявого намечается лихое веселье. — Предложи парню обед, Дарси, — ворчит Шарлотта, убирая волосы в хвостик на затылке и облизывая губы, — И сама поешь. А я пойду схожу к Дилану, скажу, чтобы он так не шумел. А то оглохнуть можно! — Ага, иди, — отмахиваюсь я, так и не решаясь отчитать её, ведь мало имею на это право, — Я позову Гарри за стол. Пытаясь не хромать и слишком уж сильно не шаркать ногами, поднимаюсь на второй этаж и замираю перед дверью в его спальню, так как слышу, что он разговаривает по телефону. Хм… вот и прерывать его не хочу, и послушать интересно. Но ведь это такое себе занятие, да? — Да, все отлично. Майкл очень милый, и его семья — тоже, — слышу, что парень вздыхает, ходя туда-сюда по комнате, — Мам, работай себе спокойно. Я буду в порядке. Вот интересно, зачем она вообще его сюда отослала? Почему не могла взять с собой или оставить в Лондоне? Ведь он уже немаленький, тем более, как я понимаю, его сестра и отчим все ещё там. Это как-то слишком странно. Вхожу, засунув руки в карманы джинсов, когда понимаю, что он закончил свой диалог, и нахожу его стоящим у окна и наблюдающим за происходящим в дворе Дилана. На улице опять пасмурно, и, кажется, собирается дождь. — Тебе родители не говорили, что подслушивать плохо? — бросает он, не поворачиваясь, а я закатываю глаза. — Есть будешь? — спрашиваю, игнорируя его вроде как риторический вопрос, и он поворачивается ко мне, смахнув кудри со лба, — Обеденное время давно прошло, а мы так и не поели. Уже скоро ужин. — Мы не дождёмся всю семью? — Гарри кивает в сторону окна, ведь там Лотта треплется с соседом, а я отмахиваюсь от него и говорю: — Скрудж будет поздно, Рикка на ночь не вернётся, Фил где-то шляется, Лотта занята. А на Кейси мне плевать. Гарри растерянно смотрит на меня, скользя глазами по моему лицу и телу. Выражение его лица толком не выражает ничего, но какая-то эмоция в нем есть, я просто не могу понять её. Он кажется безразличным, но в его зеленых глазах явно читается интерес ко мне и ко всему вокруг происходящему. — Скрудж? Какой ещё Скрудж? — Ох, черт, — спохватываюсь, понимая, что сейчас не очень понятно для него выражаюсь, и поправляю себя, — Майкл. Я зову его Скруджем. Гарри с пару минут молча смотрит на меня, а потом откидывает голову назад и громко смеётся, убирая волосы со лба и держась за живот рукой. На его щеках появляются ямочки, слишком уж контрастирующие с его поведением. Он ведет себя, как Эдвард из сумерек, а улыбается, как сущий ангелочек. — Фух, — выдыхает он, закончив, и садится на кровать, осматривая меня, — И правда, похож. А ты смешная, — скрещиваю руки на груди и молча изучаю его лицо, — Называть собственного отца Скруджем, лихо ты. — Он мне не отец, — отрезаю я и нетерпеливо топаю ногой, прокашливаясь, — Ты пойдёшь обедать, или нет? Гарри медленно поднимается на ноги, не сводя взгляда с моего лица, и расстегивает верхнюю пуговицу своей клетчатой рубашки, будто ему стало душно. Его глаза выражают лёгкое непонимание, которое он усиленно пытается скрыть, и я решаю облегчить его раздумья. — Это не моя родная семья, — на выдохе поясняю я и двигаюсь к двери, — Майкл и Шарлотта — мои дальние родственники, а ребята — кто-то вроде кузенов. — Понял, — тихо говорит Гарри, следуя за мной по лестнице, — И правда, ты вовсе на них не похожа. Усмехаюсь, потому что это правда, но немногие вообще это замечают: во мне нет ни капли сходства с Труворсами. У меня тёмные прямые волосы и серо-зелено-голубые глаза на пол лица, я невысокая и довольно худая, в то время, как Кейси и Скрудж полноваты, с узкими глазами и немного вьющимися каштановыми волосами. Шарлотт и вовсе блондинка, тоже кучерявая, Фил и Рикка — темно-русые, и их волосы тоже немного волнятся, а также, все трое до жути худые. Такая вот у меня семья барашков. Глаза у них почти у всех одинакового грязного голубого цвета, но у Фила и Скруджа — темно-зеленые. В целом, я бы никого, кроме Лотты, из семьи не могла назвать красивым, но я вообще мало в жизни встречала по-настоящему красивых людей. — А ты знаешь свою мать? — фыркает Гарри, садясь за стол, пока я наливаю ему супа, гремя тарелками и половником, — Или отца? Его лицо опять выражает ту странную эмоцию, которую у меня пока не получилось разгадать, и он задумчиво следит за моими нерезкими движениями, покачивая головой из стороны в сторону. Его кудри порхают вокруг лба, и это выглядит забавно, мне едва удается сдержать улыбку. — Мать знаю. В тринадцать лет, когда у меня был переходный возраст, я окончательно достала Лотту и Майкла, и они отвезли меня к ней на неделю. Мне хватило, — уверена, если посмотреть на меня со стороны сейчас, можно увидеть лишь мои пустые глаза, что занимают большую часть моего лица. Лотта говорит, что у меня они красивые и по-хорошему грустные, но мне не нравится, — Такой жизни я никогда до этого не видела и больше видеть не хочу. Пожила там чуть больше недели, собрала все вещи и на автобусе вернулась сюда. И больше эта тема у нас дома не поднимается. — Прости. Мои руки против воли дрожат, когда я ставлю перед кудрявым тарелку, и капельки супа попадают на белую скатерть, заставляя меня раздраженно вздохнуть. Устало падаю рядом, ничего не положив из еды себе: аппетит что-то пропал. Гарри понимающе молчит и в полной тишине обедает, пока я в окно наблюдаю за маленькой тучкой на сером небе. Иногда я чувствую себя такой же вот тучкой, честное слово. Занесло меня куда-то не туда, и я мечусь под порывами ветра, но дорогу что-то найти никак не получается. Кто бы мне в этом помог…***
— Доброе утро! — громкий звонкий голос звучит прямо над моим ухом, а большие руки обхватывают меня сзади за талию и утягивают за угол школы. Все это на перемене, предназначенной для завтрака, — Как нога? Сосчитав до трех про себя, оборачиваюсь и заглядываю в задорные голубые глаза, а после и осматриваю парня, который сегодня одет в полосатую футболку и коричневый пиджачок. Он проводит рукой по волосам и усмехается в ожидании ответа, а я, хлопнув ресницами, наконец прихожу в себя. — Нога отлично, спасибо, — хочу обойти парня, но он упирается рукой в стенку и преграждает мне путь, — Эй, я не хочу пропустить завтрак! — Какой у тебя следующий урок? — он ловким движением делает так, что я оказываюсь в сантиметре от его тела, а его руки сжимают мою талию. До меня доносится запах его одеколона, и я… о черт. — Геометрия, — не без усилия выдыхаю я ему в лицо, а он морщится, будто я сказала что-то неприличное, и ворчит: — Фу, кому она нужна, эта дурацкая геометрия, — парень отступает назад, а я оглядываюсь в поисках кого-то из семьи или друзей, но никого не видно, — Давай ты ее прогуляешь? — Ради чего? — Ради прогулки со мной. Прогуляешь ради прогулки, ужасная тавтология, но что поделать. Фыркаю и отвожу глаза в сторону, чтобы он не заметил, что я вру ему. Ненавижу же геометрию. — Геометрия меня привлекает больше тебя, уж прости. Усмехаюсь, глядя на то, как лицо парня медленно вытягивается: сразу видно, он не привык к отказам. Луи плавно закусывает губу и наклоняется своим лицом к моему, после чего резко отстраняется и разворачивается ко мне спиной, оставив меня в немом шоке. Он начинает медленно-медленно удаляться, а я лишь так и стою, прислонившись спиной к стене здания, и хлопаю ресницами, не понимая, что вообще происходит. И вот он нормальный? Отойдя метров на десять, Томлинсон останавливается и поворачивается ко мне, по-свойски подмигивая. — Не передумала, Дарси? — он разворачивается уже лицом ко мне и скрещивает руки на груди, а я прилагаю все усилия, чтобы не засмеяться, — Я не буду звать тебя на свидание дважды. — Вот и не зови, мистер Футболист, — машу ему рукой и сворачиваю за угол, где врезаюсь в Найла, который лишь бросает на меня странный взгляд и быстро-быстро уходит. Вся в своих мыслях бреду в столовую, где застаю премилую картину: Фил, Рикка, уже откуда-то взявшийся Найл сидят и треплются с Гарри, поедая свой завтрак. Немного злясь и психуя, я хватаю поднос и плюхаюсь на единственное свободное место, между Найлом и Гарри, а оба смотрят на меня краем глаза. Я же лишь беру яблоко и смачно его надкусываю, аж брызги летят. — Какого черта ты там сосалась с этим придурком? Еле удерживаюсь от того, чтобы не выплюнуть яблоко на стол, и, пока я борюсь с приступом кашля, Рикка успевает задать логичный вопрос: — С кем это она сосалась? — С этим Томлинсоном, — Найл скрещивает руки на груди и поворачивается ко мне, а я, наконец проглотив, закатываю глаза на это, — Ты же знаешь, что у нас отношения хуже некуда. Вижу странный взгляд Гарри, вижу недоумение Рик и Фила, а голубые глаза Хорана просто пожирают меня и прожигают во мне дыру. Господи, вот идиоты. — Ни с кем я не сосалась, дубина, — вижу, что двое из сидящих за столом заметно расслабляются и выдыхают, — Мы просто разговаривали. — Когда я хотел завернуть за угол, твое лицо было в миллиметре от его лица, — фыркает Найл и закидывает в рот ложку хлопьев, а я почему-то начинаю злиться. — А каким боком это тебя касается? — Дарси, Найл и Луи… они почти что враги, — вставляет Рикка, что окончательно выводит меня из себя, — Да и Гарри… — А мне какое дело? Чего вы пристали? — мой голос становится тише, но интонация — увереннее, — Это ваши разборки: я ни с кем не сралась из-за места в турнирной таблице, и я никого не ненавижу за отношения с сестрой, — замечаю, что на последних словах Гарри сверкает глазами в мою сторону, но игнорирую это, — Идите вы к черту, друзья! Да даже если я захочу с ним сосаться, вы мне не помеха! Или ты, Рик, будешь и сейчас, как с Хораном, доказывать, что тебе он больше подходит?! Ой, да! Это же в твоем стиле! На этих словах я хватаю с пола рюкзак и бросаюсь к выходу, где врезаюсь в пару человек, которые проливают на меня свой горячий чай. Кожу на руках больно жжет, но я не обращаю на это никакого внимания и лишь несусь вперед, как трактор, все сметая на своем пути. Вот еще, приехали, они все будут мне указывать, что надо делать. Да пошли они! К черту все они пошли. Выбегаю из здания на свежий воздух, чувствуя, что нога начинает болеть сильнее секунда от секунды. Осматриваю двор в поисках полосатой футболки, но найти ее никак не удается, отчего я даже немного расстраиваюсь. Почему все всегда пытаются меня контролировать? Даже если я ошибаюсь, я ведь имею на это право, на своих ошибках учиться куда полезнее, чем на чужих. Так почему они всегда хотят решить за меня, что мне делать? То, что Луи им неприятен, не значит, что и я должна его ненавидеть. Мне теперь даже им назло захотелось пообщаться с этим футболистом. Замечаю знакомую лохматую голову в толпе студентов и, хромая на одну ногу, несусь к противоположному корпусу, чтобы наконец схватить Луи за локоть и остановить прямо у входа. Что-то во мне негодует и протестует против этих стереотипов в адрес парня, и мне просто хочется узнать его получше, чтобы сделать выводы о нем самостоятельно. — Стой, я передумала! Парень в удивлении оборачивается на меня, а его друзья испускают пару смешков, явно в мой адрес. Голубые глаза бегают по моему лицу, и Томлинсон закусывает губу, а потом (как в первые минуты нашего знакомства) самодовольно ухмыляется. — Ничего себе, какая удача! Сама Дарси… — Эй, это твоя телка, что ли? — произносит какой-то темноволосый качок и похабно хихикает, — Ну я бы её… — Роб, заткнись, — резко обрывает его Луи, — Следи за языком, ты понял? Сжимаюсь в комок от того, что голос Луи становится грозным, а качок даже поднимает руки вверх в знак того, что он все уяснил. Хм, а мне ведь приятно. Парни-футболисты заходят в здание, а Луи еще пару секунд молча смотрит мне в глаза. Наконец, он берет меня за руку и выводит из толпы входящих в школу, подводя к скамеечке. Он видит, что я хромаю, и указывает мне на нее, чтобы я села, а сам встает напротив. — Чего это ты? — скептично осматривает меня и скрещивает руки на груди, — Десять минут назад ты… — Ну, я поела и стала добрее. Не сердись, — строю виноватую рожицу, перебивая парня, и надуваю губы, — Пойдем гулять. — Нога будет еще сильнее болеть. У меня пока нет машины. — Ничего. Мы смотрим друг другу в глаза, пока парень стоит надо мной и улыбается, а в воздухе витает легкое напряжение. Он словно ждет от меня чего-то, но я не могу понять чего, поэтому просто пялюсь на него и стараюсь не засмеяться от всей этой нелепости. — Ладно, я не обидчивый, пошли, — он подает мне руку и помогает встать на ноги, после чего мило улыбается опять, — Просто пройдемся и поболтаем, да? — Да. Он улыбается еще шире и отпускает мою ладонь, а я отмечаю, что он, и правда, очень даже симпатичный. Луи невысокий, но подкачанный, у него милые черты лица и красивые выразительные глаза. Пусть он и гребаный футболист, которых я ненавижу, этот паренек даже нравится мне. Луи начинает мне что-то говорить, и я пытаюсь отвлечься от своих мыслей и послушать его, но у меня не выходит, так как пара по-холодному злых зеленых глаз сверлит во мне дыру. Кидаю взгляд на другой конец школьного двора и закатываю глаза так, чтобы Гарри видел. Он на это делает то же самое и, развернувшись, входит в здание школы.