***
Луи рассказывает мне что-то о футболе и о том, как он тренировался в Лондоне, всю прогулку, даже ни разу не спросив моего мнения об этом. Пару раз я по-идиотски поддакиваю ему, даже не понимая смысла его слов, но его это вполне устраивает, и он продолжает. Несмотря на то, что он порой шутит реально смешные шутки, за час мне это начинает надоедать, при том, что у меня еще и настроение отвратное. Мы наворачиваем уже с десяток кругов вокруг школы, когда я наконец решаюсь прервать обсуждение футбола (вот, за что я ненавижу этих футболистов) и спрашиваю у него: — Луи, — он умолкает и даже слегка притормаживает, потому что это первый раз за все это время, когда я перебиваю его, — Как ты считаешь, у тебя есть недостатки? — Это вопрос с подвохом? — он улыбается, прикрыв один глаз, будто его слепит солнце, но солнца нет и в помине, — Или что? — Нет, просто обычный вопрос. — Ну, — он призадумывается, — Один, пожалуй, есть. — И какой же? — Ты. Хмурю брови и скрещиваю руки на груди, остановившись. Задорные голубые глаза изучают меня, а на лице Луи все та же улыбка, которая чем-то зацепила меня еще в первые секунды знакомства. Он подмигивает мне и отвечает на мой недоуменный взгляд: — Мне кажется, мне не хватает тебя для того, чтобы быть идеальным. С моих губ слетает смешок, и я ускоряю шаг, а Томлинсон тут же догоняет меня и хватает за локоть, слегка замедляя мой бег. Он приглушенно смеется, а я понимаю, что меня реально забавляет его манера себя вести, но мне кажется, что скоро она начнет меня бесить. — Ты хотела, чтобы я ответил серьезно, да? — фыркает он мне на ухо, а я опять усмехаюсь. — Да, это предполагалось. — Ладно, судя по тому, в какое время и при каких обстоятельствах ты задала этот вопрос, ты хотела, чтобы я признал, что я слишком много болтаю, да? — мой взгляд становится ему ответом, и он вновь громко смеется, — Но я этого не скажу. Наверное, я считаю единственным своим недостатком то, что быстро увлекаюсь чем-то, а потом еще быстрее остываю, и мне становится плевать. Я снова останавливаюсь и нахожу его глаза, которые теперь глядят довольно серьезно, а улыбка с его лица и вовсе пропала. Луи стоит, скрестив руки на груди, и внимательно смотрит мне в глаза, да так, что смущает меня, и я отвожу взгляд. — Ты о людях или о вещах? — Да обо всем, — он разводит руками, но все еще пристально глядит на меня, — У меня слишком быстро все начинается и так же быстро кончается. Это касается всего: друзей, отношений, увлечений, обид. Вот так вот. — Ладно, — скептично его осматриваю и опять разворачиваюсь, а он настигает меня, и теперь мы идем вровень, — Ты не против, если мы вернемся в школу? Я не хочу опоздать на литературу. — Любишь литературу? — Ага, — фыркаю я, а он опять почему-то смеется. И что его так смешит? — А геометрию — нет. Я по глазам понял. Какой приставучий парень! Просто до жути приставучий. И вот чего он прицепился ко мне, как ириска к зубам, чего ему от меня надо? Нет, не спорю, что я сама его, вообще-то, в итоге позвала, но ведь до этого он сам пришел ко мне домой, а потом… Кстати! — Откуда у тебя мой адрес? — Что? — Томлинсон непонимающе вкидывает бровь, а я поясняю: — Ты пришел ко мне домой вчера, откуда ты узнал мой адрес? — Зашел в школьный офис и спросил, — он говорит это, будто это что-то, само собой разумеющееся, и это немного смешит меня, — Что смешного? — Ты странный. — Я знаю, — он широко улыбается мне, а его рука как-то странно приближается к моей, отчего я делаю маленький шаг в сторону, стараясь, чтобы это выглядело не слишком нарочито. Пусть не торопит события. Доходим до здания школы мы, больше ничего интересного не обсуждая. Томлинсон еще пару раз предпринимает попытки как-то до меня дотронуться или взять меня за руку, но я пресекаю их в корне, потому что меня явно напрягает такая активность в первые дни знакомства. На подходе к нужному корпусу я даже ускоряю шаг, потому что общество Луи начинает меня слегка напрягать, и, завернув за угол, с ходу врезаюсь в Найла, который идет мне навстречу. Он отступает назад, потирая ушибленное место, и оглядывает сначала меня, а потом и Томлинсона, морща лоб и нос, будто от нас воняет, как от бомжей. — Какого хрена, Дарси? — Найл скрещивает руки на груди и делает шаг мне навстречу, а я тяжело вздыхаю и смотрю ему в глаза так уверенно, как только могу, — Ты решила подружиться с этим уродом? Бросаю взгляд на Луи и вижу, что его руки сжались в кулаки, а на шее выступила вена. Он явно злится, но старается держать себя в руках, а я понимаю, что и сама скоро слечу с катушек, если Хоран не прекратит свои наезды сейчас же. — Найл, дай пройти, — сохраняя хоть немного вежливый тон, пытаюсь обойти блондина, но он преграждает мне путь, все еще буравя меня злым взглядом, — Чего ты пристал? Я сейчас опоздаю на урок. — Ничего страшного, — ворчит Хоран, — Слышишь, ты? — он бросает взгляд на Луи, и тот едва заметно приподнимает бровь, — Отстань от Дарси, ты ей не ровня. Клей там своих шлюх, а наших оставь в поко… В одно мгновение, я даже не успеваю сообразить, Луи выбрасывает руку вперед, и его кулак настигает нос Хорана так стремительно и ударяет его с такой силой, что тот даже не удерживается на ногах и с глухим стуком падает на землю. Еще чуть-чуть, и он бы расшиб себе голову об асфальт, клянусь. Луи стоит над ним и пытается восстановить дыхание, а я морщусь, не зная, что делать, и просто гляжу на струйку крови, что течет из носа у Найла. Словно в прострации слышу чьи-то шаги и подаю Найлу руку, помогая встать на ноги, а тот, с презрением меня осмотрев, хочет уже уйти, но его хватает за руку заместитель директора школы. Другой рукой он цепляется за рукав пиджака Томлинсона и, одарив меня неодобрительным взглядом, в полной тишине уводит обоих. Несколько человек, что собрались здесь, отпускают шуточки о противостоянии команд и о яблоке раздора в виде меня, и поэтому я, чтобы не поступить так же, как Луи, молча ухожу и спешу на литературу, чтобы не получить выговор. О том, что только что произошло, вроде как, по моей вине, я просто стараюсь не думать.***
Выйдя с урока я, закинув рюкзак на плечо, очень сильно спешу, надеясь не встретиться с Гарри и Риккой, у которых должна была быть геометрия во время нашей с Хораном литературы. Ускоряю шаг, когда слышу где-то за спиной знакомый смех сестры, потому что реально не знаю, что ей говорить и каким образом. Смотрю себе под ноги, потому что явно чувствую взгляды на своей физиономии, а это значит, что все произошедшее час назад в школьном дворе уже обсуждают. Перебираю ногами, спускаясь по ступенькам на первый этаж, завесив лицо волосами, будто это спасет меня от многочисленных одобряющих и осуждающих взоров, и хочу уже с облегчением выскочить на улицу и пойти домой, как вижу Луи, сидящего на банкетке возле раздевалки и прижимающего к губе ватку. О мой бог, они что, еще не все выяснили? Скрипя зубами от злости на себя за то, что не могу просто проигнорировать его и отправиться домой, подхожу к парню и кладу руку ем на плечо, тем самым вынуждая поднять голову и посмотреть на меня. — В чем дело? — нетерпеливо спрашиваю я, а тот закатывает глаза и поднимается на ноги, выбрасывая ватку в мусорное ведро, — Луи, на кой-черт ты его ударил? Тебе проблем мало? Он непонимающе на меня смотрит, а после этого проводит рукой по шее и тяжело вздыхает, смотря прямо мне в глаза. Он опять кажется мне каким-то уставшим и помятым, но сейчас для этого хотя бы есть причины. — Луи, чего молчишь? — топаю ногой, потому что меня нервируют очередные дружки Хорана, которые стоят неподалеку и глупо хихикают, после чего ударяю парня в бок, — Алло? — Да иди ты, — Луи хватает рюкзак и хочет уйти, но я выбрасываю руку вперед и цепляюсь пальцами за край его футболки, — Этот козел назвал тебя шлюхой, а ты при этом считаешь его своим другом и терпишь это все. Ты странная, — Луи отпихивает мою руку и, бросив на меня взгляд в последний раз, разворачивается, чтобы уйти. Не мешаю ему, и меньше, чем через минуту, он скрывается из поля моего зрения, а я, выдохнув, сажусь на скамейку сама, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Он, наверное, и прав. Я так боюсь, что повторится история, когда у меня не было друзей, что терплю все их упреки и постоянные наезды, но, может, мне стоит просто забить на все это и делать то, что хочется? А как он посмотрел на меня. Он будто бы сказал мне глазами: эй, очнись, друзья так себя не ведут. И был бы прав, если бы сказал, на самом деле. Вскакиваю тут же, когда вижу вдалеке Рикку, уже немного обеспокоенную, видимо, тем, что она не нашла Найла в кабинете литературы. Торопливо выхожу из здания школы и бреду к воротам, игнорируя очередные смешки и взгляды в мою сторону. Но вдруг кто-то резко хватает меня за руку и утягивает в сторону кустов, где толкает так сильно, что я чуть не падаю на землю, заплетаясь в собственных ногах. Подняв глаза, вижу перед собой Найла, у которого (помимо носа) разбита теперь еще и бровь, а на скуле виднеется слабо заметный синяк. — У тебя с ним что-то есть? — Найл хватает меня за руки и сканирует меня голубыми глазами, а я отвожу свои, потому что, мягко говоря, напугана сейчас. Он выглядит взбешенным, и кажется, что он вот-вот съездит мне по лицу, — Дарси, ну не молчи, — одной рукой Найл поворачивает мое лицо на себя и вновь находит мои глаза, — Он стал так заступаться за тебя, скажи мне, у вас что-то есть?! Вздрагиваю, когда Хоран повышает на меня голос, и даже закрываю глаза, борясь с дрожью, что пробегает по телу. Найл стоит напротив меня и крепко меня держит, не давая убежать, а я все еще молчу, не в силах справиться со своим волнением. — Дарси, я с тобой разговариваю или с кем? — Ничего у нас нет, — фыркаю я ему в лицо, набравшись смелости и открыв глаза, — Чего прицепился, Хоран? — Не говори со мной так, — он смотрит по-странному грустно, и я даже теряюсь от этого, — Просто… — Ты что, ревнуешь, что ли? — ворчу я и хочу вырваться, но Найл не дает этого сделать. — А если да, то что? Хлопаю ресницами и пристально изучаю его разбитое лицо, пока он молчит, закусив губу. Такое ощущение, что он весь на иголках: он то и дело подрагивает, а его ресницы трепещут, пока он ждет моего ответа, которого у меня в голове и в помине нет. — Найл, что за… — Дарси, да как ты не видишь, боже? — он отпускает меня и отступает назад, проводя рукой по щеке и отворачивая голову, — Ты ведь вовсе не тупая… — Хоран, ты можешь говорить не в сторону? — хриплю я, потому что голос неожиданно куда-то пропал, — Повернись, пожалуйста. — Я влюблен в тебя уже больше года, — громко объявляет Найл, резко обернувшись, — А ты… — А что я?! — взрываюсь я, явно не ожидая того, что он сказал, — Я реагирую только на твои ежедневные наезды, не больше! Так у нас нынче чувства проявляются?! А Рикка тогда, скажи на милость, тебе зачем? Найл закатывает глаза и все еще пристально на меня смотрит, а потом резко подается вперед и хочет поцеловать меня, но я отталкиваю его со всей силой, на которую способна, и он падает на землю, испачкав джинсы. Стою над ним, дрожа вовсе не от холода, и еле сдерживаю слезы, потому что просто не знаю, что мне делать. — Найл, я прошу тебя, оставь меня в покое, — одна слезинка все-таки скатывается по щеке, и я вытираю ее, а потом во второй раз подаю Найлу руку, но он не берет ее сейчас. Он все еще продолжает сидеть на земле и смотрит на меня, как баран, — Если Рикка тебе не нужна, то порви с ней. Но у нас ничего не будет, ладно? Он рывком поднимается на ноги и, ни слова не говоря, уходит, по пути отряхиваясь, а я кладу обе руки себе на шею, чтобы успокоиться и с невозмутимым видом выйти из этого «укромного местечка». В голове крутятся мысли о том, что Рикка возненавидит меня, если Найл скажет ей то же; что Фил тоже отвернется от меня, как он сделал это тогда; что и Найлу я разобью сердце, потому что он мне не нужен, и проблем заработаю… Боже. И почему же все так сложно? Кто бы мне сказал.***
Сижу, закрывшись в своей комнате, потому что не хочу, чтобы меня кто-то трогал, а Кейси пока нет дома. В руках сжимаю свою потрепанную книжку, но читать сейчас просто не могу, поэтому лишь в полумраке пялюсь на обложку и хлопаю глазами, как идиотка. Думать о чем-то, кроме ситуации с Хораном, у меня не получается, потому что он реально поставил меня в тупик. На улице уже смеркается, и уличный фонарь, назойливо заглядывая в окно, освещает в комнату, в которой я, если бы не он, сидела в полной темноте, как люблю, с книгой, которую и не думаю читать. Легкий дождик моросит по крыше, и этот звук, в обычное время успокаивающий, сейчас меня ужасно нервирует. — Ужин! — вопит Шарлотта где-то внизу, и я понимаю, что выйти мне придется, так или иначе, ведь в нашем доме не принято просто так пропускать ужин. Другие приемы пищи — пожалуйста, но на ужин все всегда собираются за столом на первом этаже. Встаю с постели и решаю наконец переодеться, поэтому меняю одежду, в которой ходила в школу, на мягкие тренировочные штаны и толстовку на молнии, а волосы убираю в пучок на затылке. Ватным диском снимаю с глаз макияж и, вздохнув, открываю дверь, морщась от яркого света в коридоре. Медленно, растягивая минуты до встречи с Риккой, Филиппом и Гарри, спускаюсь по ступенькам, наступая на каждую и немного прихрамывая. За всеми этими нервами сегодня я и вовсе забыла о том, что у меня повреждена нога. Сажусь за стол, за которым уже сидят Гарри, Скрудж и Шарлотт, положив голову на руки, которые слегка подрагивают от волнения. Рикка и Фил спускаются почти тут же и, громко обсуждая задание по философии, плюхаются ровно напротив меня. Все начинают ужинать, не дожидаясь Кейси и обсуждая что-то между собой, и только мы с Гарри, сидящие рядом друг с другом, молчим. Наконец, Шарлотта решает завязать общий разговор и спрашивает у всех нас: — Как дела в школе, ребята? Смотрю в свою тарелку, не поднимая глаз, когда слышу язвительное замечание Рик: — Найл сегодня подрался с Томлинсоном, капитаном противоположной команды, и надрал ему задницу. Шарлотта едва не давится своим картофельным пюре, а Филипп лишь хихикает. Поднимаю глаза на своего соседа и вижу, что Гарри тоже улыбается краешком губ, и это меня почему-то выбешивает. Что за фан-клуб Найла Хорана, я не пойму? — Кто еще кому надрал, — ворчу я себе под нос, но Рикка все слышит и громко щелкает пальцами, как обычно она делает, чтобы обратить на себя внимание. — Дарси, что ты сказала? Смотрю ей в глаза, чувствуя обеспокоенные взоры родителей на себе, и натягиваю на лицо спокойную улыбку прежде, чем ответить ей. — Луи вмазал твоему Найлу за то, что он назвал меня шлюхой, да так, что тот аж на землю плюхнулся. Фил тут же выплевывает сок, который он пил, на стол, а в комнате повисает неловкая тишина после моей фразы. Сестра буравит меня взглядом, Скрудж постепенно краснеет, скорее всего, из-за слов, которые мы употребляем за столом в присутствии его дражайшего гостя, а сам же гость продолжает ужинать, то и дело на меня посматривая. — Странный он у вас, этот Найл, — сухо отмечает Гарри, запивая еду соком и бренча кольцами и браслетами на руках. Рикка бросает на него полный непонимания взгляд, и тот еще более спокойно изрекает: — Сначала называет Дарси шлюхой, как она говорит, а потом тащит ее в кусты и признается ей в любви. В эту секунду я прямо чувствую, как кровь отливает от моего лица, а вот сестра, напротив, краснеет. Вижу, как на ее глаза набегают слезы, когда она вскакивает на ноги, опрокинув стул, и пулей вылетает из комнаты. Напряжение давит мне и, думаю, не только мне на голову, а Фил, цокнув языком и закатив глаза, встает и следом за Риккой покидает комнату. Родители молча смотрят на меня, и я вижу, что они недовольны всем, что происходит, и даже осуждают меня, будто это я виновата в том, что Найл Хоран — такой придурок и влюбился в меня. Понимаю, что еще минута, и я сама, как и сестра, заплачу, поэтому тихо встаю и, сказав «спасибо», выхожу в коридор, где обуваюсь и выскакиваю на улицу, под дождь, что еще и усилился. Решаю, что мне не помешает прогулка, пока в доме все успокоятся, поэтому бреду в сторону окраины города, запустив пальцы в волосы и пытаясь унять бешено колотящееся сердце и ненависть к этому черт знает что о себе возомнившему кудрявому ослу. И кто его просил?! Он что, не видел, что мы и так на грани ссоры, зачем он сказал это?! За-чем?! Хоть убей, я не понимаю этого, просто не понимаю. Ну услышал он этот разговор случайно (если он еще и не следил за мной), так чего пасть открывать свою?! Брожу вдоль улиц минут так пятнадцать, пока не замерзаю и не промокаю совсем, ведь я не взяла верхнюю одежду или, еще лучше, зонт. Вроде успокоившись и придя в себя, я медленно возвращаюсь к дому, где вижу на крыльце высокую фигуру, что стоит, облокотившись на перила, и курит. Останавливаюсь и смотрю на длинные пальцы в перстнях и кольцах, что сжимают тонкую сигарету прежде, чем поднести ее к губам, и наблюдение за этим процессом почему-то успокаивает и расслабляет меня еще больше. Гарри периодически встряхивает кудрями, потому что с крыши крылечка на него капает дождь, и кутается в свое длинное черное пальто. Выглядит он чуть менее спокойным, чем обычно, и он, кажется, нервничает, но это никак не отменяет того, что он испортил только что наладившиеся отношения между мной и Риккой. Решаю, что успокоилась достаточно, чтобы пройти мимо него и не сказать ему ничего, не ударить его или не потушить его же сигарету ему об лоб, поэтому выхожу из тени под свет фонаря, и он тут же меня замечает. Гарри осматривает меня с легким подозрением во взгляде, а потом отмечает, уже когда я поднимаюсь по ступенькам: — Ты вся мокрая, Дарси, — о боже, да ты что? — Тебе стоит принять душ. — Иди к черту, — все-таки не удерживаюсь и выбиваю сигарету у него из рук, на что он шипит, потому что пепел попадает ему на пальто, — Я убью тебя, если ты еще хоть раз вякнешь, когда тебя не просили, Гарри, как там тебя… — Стайлс. — Да, Гарри Стайлс. Ты уяснил? Он лишь усмехается и отворачивается от меня, а я, поняв, что больше ничего от этого козла не добьюсь, тяжело вздыхаю и захожу в коттедж, предвкушая все, что мне придется выслушать сейчас от каждого члена нашей большой и дружной семьи.