Сласть

      Лука молчит. Вокруг стоит стук бокалов, шум разговоров, кто-то когда-то разбил тарелку, а кто-то сейчас над этим смеётся. Луке на это плевать. Все тело сковано, в глазах колят маленькие искорки под веком, а в горле застряло ощущение досады, обиды. Ей больно смотреть на стоящую в центре толпы и смеющуюся Мику. Как красиво падают длинные волосы цвета нежного аквамарина на пышное белое платье. Как фата задевает юное кукольное лицо. Как Мику гладит чьё-то плечо, обвивая руку суженного своею свободной. И она выглядит счастливой. Луке становится ещё хуже от осознания того, что Мику действительно счастлива. Без самой Луки. Забыв все те неловкие прикосновения под звёздами, забыв робкие поцелуи на белой постели в кампусе, забыв нежный тихий шёпот посреди лунной ночи. Забывая те моменты, когда две руки переплетались под звук популярной радиостанции в машине. Мегурине ревнует. И делает это как несчастная школьница, видя то, как любимый общается с другой девочкой у дверей. Только школьная юбка уже давно не была надета на худые ноги, а вместо симпатичного ей мальчика, Лука видит неземной красоты девушку, стоящую у алтаря не пойми с кем. Да, она не знает этого парня, ведь в приглашении видела только «初音ミク», и ей было все равно, что это было за выведенное золотыми чернилами имя рядышком. Их расставание было ошибкой. Стоило Мегурине отвлечься на жизнь в Токио, как на почту в дорогом конверте с печатью прибыла вовсе не заработная плата.       Мегурине берет предлагаемый бокал с шампанским, отхлебывает глоток от искрящегося напитка и делает пару робких шагов в сторону давней "подруги". Мику её замечает и взволнованно идёт навстречу через толпу. Луке хочется углядеть в её глазах сожаление или скорбь, но Мику сияет, она – счастлива. Ведёт себя как счастливая и даже не выдаёт грусти. Мику зажимает в объятиях давнюю подругу, задаёт банальные вопросы, на которые Мегурине даёт банальные ответы. Мику прикрывает рот ладонью в кружевной перчатке, тихо смеётся, улыбается за рукой, а Лука слишком увлечена держанием Мику за руку. Лука выдаёт легкую печальную улыбку. Она пытается взять Мику за руку, но максимум может прикоснутся к белоснежным пальцам. Это единственное, что она может себе позволить в жизни "после Мику" и последнее. Лука плачет. Тихо. На глазах у пока ещё Хатсуне. Без рыка, без стона. По чуть смуглым щекам катятся сияющие слезы. От освещения они чуть отдают золотым. Слезы в последнее время слишком часто катятся по её лицу. Она уже привыкла к ощущаемым иголкам, что протыкают кожу изнутри, сопровождая накопившуюся за день злость. Лука поднимает голову высоко вверх, чтобы успокоиться. Что бы не видеть сияющей улыбки Мику. Что бы её саму не видели. Мику встаёт на носочки. На ногах оказываются не высокие шпильки, а низкие туфли с еле заметным каблуком. Она стирает белоснежной перчаткой расплывшуюся тушь и утирает жгучие слёзы. Лука смотрит прямо. Мику все улыбается. Но в глазах застыл жидкий блеск. Руки нервно трясутся. Она срывает с них испачканные перчатки и утыкается Луке в грудь. Та ласково придерживает голову, давая выданной за неприятного ей человека подруге выплакаться. Ей стало понятно, как в такой промежуток времени Мику успела найти жениха. Она ненавидит всю её семью: от родителей до троюродных братьев жениха. Она уже не плачет. Она злится от досады, что ничего уже нельзя сделать. От злости на себя, что оставила любимую рядом с консервативными родителями. От отчаяния и грусти. От любви. Слышится чей-то зов, Мику отстраняется. Легко целует подругу в последний раз и глядя в глаза говорит: – Мне жаль.