***
Когда зазвонил телефон, Уилл Херондейл нисколько не удивился. Алек появился у их двери менее часа назад, заметно расстроенный, и исчез наверху с Джейсом. Парни были невероятно близки, и Уилл знал, что Джейс поможет ему. Алек был хорошим другом его сыну, и Уилл был благодарен, что парнишка был рядом. Джейс переживал очень и очень тяжелые времена, и Уилл совсем не на шутку за него беспокоился. Обнаруженный прошлой весной рак Джема плохо на них отразился. Он-то принимал болезнь мужа за простой аппендицит. Визит скорой помощи посреди ночи выявил, что аппендикс был действительно воспален, но помимо этого были и еще проблемы. И медики выявили у Джеймса рак поджелудочной железы второй стадии с прогрессирующими ухудшениями. Уилл помнил, как одним субботним утром он рассказал Джейсу правду. Помнил его неестественно бледное лицо и трясущиеся руки, чего Уилл раньше никогда не видел. Джем и Джейс не раз уже спорили над его ночными прогулками и сомнительными привычками. Которые совершенно не означали, что Джейс не заботился о Джеме больше, чем о ком-либо на свете. Пару недель спустя Уилл думал, что Джейс справляется с новостями. Он казался спокойным и достаточно прилично заканчивал учебный год. А затем последовал звонок из школы в прошлом мае, разбивший превосходные иллюзии Джейса на тысячу крохотных осколков. В его шкафчике обнаружили пакет с травой. Хранение наркотиков являлось незамедлительным основанием для исключения, и им пришлось пройти через этот шокирующий процесс, как и через прочие юридические формальности. Они заплатили огромный штраф, а Джейс провел целое лето на общественных работах в местном филиале Красного Креста. И он никогда не забудет тот вечер, когда Джейс, наконец, рассказал ему, зачем все же хранил эти наркотики. – Садись. Услышав собственный резкий тон, Уилл поморщился, наблюдая, как напрягся Джейс, залезая в их внедорожник. Обычно из Красного Креста его забирал Джеймс, но сегодня он был на приеме у онколога. Джейс избегал его взгляда, кинув сумку под ноги и подавленно глядя в окно. Уиллу потребовалась минута, чтобы рассмотреть мешки под глазами сына и золотистые волосы, унаследованные им от родного отца, которого Уилл встречал всего единожды, да и то тогда едва не приложил его головой о стену. Джейс был его племянником, которого он растил с самого рождения. Сесиль связалась с плохой компанией и с еще худшим бойфрендом, от которого и залетела. Для их семьи это стало настоящим адом, и, так как Уилл вместе со своим парнем Джеймсом Карстаирсом достаточно твердо стояли на ногах, они взяли ребенка к себе на воспитание. И он считал Джейса своим сыном во всех смыслах. – Когда мы вернемся домой, поможешь покосить газон и убраться в пустой комнате. Джеймс хотел, чтоб мы справились с этим до приезда его родителей. – Серьезно? – расслышал он тихое бормотание и ощутил, как крепче сжимает руль. – Не испытывай сегодня мое терпение, Джейс. Не хочу ни слова слышать о том, как ты устал. Ты сам угодил в эту ситуацию, потому что был полным идиотом. Ты мне поможешь и не будешь, черт подери, жаловаться. Джем вернется дико уставшим, а я не хочу, чтобы он волновался о газоне или о родителях. Джейс замолкал только тогда, когда в разговор встревал Джеймс, и теперь сиротливо смотрел в окно. Час спустя Уилл наконец снял замок с ящика Пандоры, заговаривая о том, что они не упоминали с тех самых пор, как Джейса исключили. Он обнаружил подростка лежащим на диване с закрытыми глазами, и это при том, что еще час назад он просил его постричь газон, дабы успеть до темноты. Он принял душ наверху и начал убираться в пустой спальне, когда обнаружил, что уже темнеет, а лужайка столь же заросшая, как и с утра. – И что случилось с газоном, Джейс? Тот резко принял вертикальное положение; золотые глаза были полны тревоги. – Я чертовски устал, ясно? Уилл сжал зубы и изо всех сил попытался не выйти из себя. – Мы все устали, Джейс, а твоя выходка только ухудшила положение вещей. Я заставлю тебя выкосить эту лужайку даже с фонариком, если придется. – Мне нравится, как ты ни разу даже не спросил, почему у меня была эта наркота, – огрызнулся Джейс, переодеваясь в другую рубашку. Уилл нахмурился и скрестил руки на груди. – Потому что ты полный идиот, игнорирующий все, чему я тебя учил. Не думай, что я не заметил, что последние пару недель у тебя была ломка. И мне тебя ничуть не жаль. Где, черт подери, ты теперь закончишь школу, как ты считаешь? Ожидаешь, что мы ради тебя переедем? Твой отец болен, и вместо того, чтобы повзрослеть и помогать, ты решил быть незрелым идиотом! Ты избежал исправительной колонии только потому, что Джем попросил меня не отправлять тебя туда. А хотел, чтобы ты был здесь, с нами. Джейс замер уже на половине его речи и просто смотрел на него с пустым выражением точных черт лица. Приглушенный свет играл с его светлыми волосами, создавая тени, и Уилл подумал, что мог сказать что-то не то. – Ломка? Ты думал, у меня была абстиненция? Серьезно? Я не… – Джейс замолчал, и Уилл заметил, как непривычно дернулся его кадык. Уилл не видел, чтобы Джейс плакал, еще с тех пор, как тот был маленьким мальчиком. Когда в тринадцать лет он сломал руку, вся его реакция состояла в паре нецензурных слов и сильно закушенной губе. Когда первые капельки влаги скатились по обе стороны носа, Уилл почувствовал себя так, будто ему пронзили ножом грудь с раз пятнадцать. – Я не ел и не спал, потому что не знал, как с этим справиться. Я был вымотан и неустойчив только потому, что каждый раз, как закрывал глаза, я видел, как Джем ум… – он снова запнулся, и Уилл хотел сдвинуться с места, но не сумел. – Наркотики были для Джема. – Ч-что? Ты достал траву для… Уилл потерял дар речи, делая шаг навстречу сыну. Джейс кивнул, не глядя на него. – Я слышал, что ты задумывался подать петицию о легализации в медицинских целях, и ты знаешь, что ее почти нереально достать, поэтому, когда я услышал, что один парень продает немного, я купил. Если это хоть как-то поможет Джему, значит, оно того стоило. И ничего из этого я не собирался брать себе. Джейс обнял себя руками и несчастно глядел в пол. Уилл же, обнаружив способность двигаться, подошел ближе и заключил его в свои объятия. Джейс не шевелился, пока Уилл не поднял руку, мягко прикасаясь к его шее. Он пробежался пальцами по его голове, и парень уткнулся лицом ему в плечо. Неделями сдерживаемые рыдания были надломленными, и Уилл чувствовал себя последним идиотом, предположив худшее. Большую часть времени Джейс был самовлюбленным, но Уилл знал, что у него доброе сердце и что он любит их двоих, что бы ни случилось. – Господи, Джейс, мне так жаль, – прошептал Уилл ему в волосы, когда тот позволил ему прижаться еще ближе и коснуться подбородком макушки. Рыдания прекратились, но Уилл все еще чувствовал слезы, капающие ему на шею. Джейс обернул руки вокруг его талии и покачал головой. – Не извиняйся. Что еще ты должен был предположить? Уилл схватил его за плечи и глянул на него в упор. – Мне следовало спросить. Я знаю, Джейс, что ты хороший парень, знаю, но все равно поверил в худшее, – он поднял руки, чтобы вытереть слезы. – Послушай, мы не потеряем Джема. У нас превосходные врачи, и мы будем сражаться до последнего. Ты знаешь, что я не отдам его без боя. Джейс кивнул, поморщившись; его щеки были красными. Он так и не издал ни звука, с тех пор как проронил слезы. – Что, если мы его потеряем? Что, если не сможем победить это? Он выглядит таким больным, Уилл… Уилл почувствовал, как его сердце разбивается, прямо как тогда в отделении неотложной помощи, когда держал руку Джема в своих, пытаясь изо всех сил дышать самостоятельно. Как он вообще мог не поговорить с Джейсом обо всем этом? Как он мог поверить, что Джейс справлялся? Он терял отца, никто на его месте не мог бы это перенести. Бледными ладонями он обхватил его лицо, заставив Джейса посмотреть ему в глаза. Тот выглядел совершенно опустошенным, и Уилл напомнил себе удостовериться, что тот сегодня выспится. – Все будет в порядке, – Джейс недоверчиво выдохнул, пытаясь отвести взгляд, но Уилл крепко его держал. – Да, я не могу обещать, что Джем справится со всем этим, но я могу пообещать, что мы справимся. Мы тебя любим, Джейс, а когда любишь, можно справиться с чем угодно. Я действительно думаю, что есть все шансы, что все обойдется, – Уилл замолчал, прикасаясь к светлым волосам. – Не делай этого, Джейс. Не уходи в себя и не поступай безрассудно. Говори со мной. Я всегда был с тобой откровенен и не собираюсь этого менять. Я люблю тебя, слышишь? Кивнув, Джейс уткнулся ему в грудь снова, чтобы мгновением спустя отстраниться и отвернуться в поисках обуви. Уилл только вздохнул: его решимость работать сведет его в могилу. – Просто прими душ перед ужином. Он протянул руку, потрепав его волосы, прежде чем уйти на кухню готовить. Уилл поднял телефон на втором звонке, кидая взгляд на спящего на диване Джеймса. Тот немного зашевелился, но, к счастью, не проснулся, и Уилл вышел на заднее крыльцо, закрывая за собой дверь. – Привет, Магнус. Легкий смешок на том конце линии. – Я предполагаю, Алек у вас? Уилл расслышал ощутимое сожаление в его голосе, из чего и заключил, что они наверняка поссорились. – Да, он с Джейсом наверху. Он был очень расстроен, Магс. Поругались? Он медленно сел, свешивая ноги с крыльца, и сорвал травинку. – Вроде того. Ты знал, что Алек подавал документы в Идрис? – Да, – медленно проговорил Уилл. – А ты нет? Я думал, Алек сказал тебе месяцы назад. Он всегда тебе все рассказывает. – Похоже, он вступает в неловкий и слегка бунтарский подростковый период, что-то в этом роде. Он ничего не говорил мне все лето. Не поступать как Джейс намного лучше. – У Джейса ровно столько секретов, сколько я знаю. – Так как поживает Джеймс? Уилл глубоко вздохнул от провокационного вопроса, не зная даже, как ответить. Кто-нибудь с раком когда-нибудь чувствовал себя хорошо? Джеймс находился длительное время дома, вел себя как обычно. Только лишь со знанием того, что его тело разрушается под воздействием таблеток, которые должны помогать. – Джеймс… – Уилл затих – от одной мысли обо всем этом желудок болезненно сжался. – Джем в порядке, насколько это возможно. Тяжело перенес химию, но у него хорошее настроение, и на следующей неделе мы поедем узнать, как у него дела. Он почти ощущает сочувствие Магнуса по телефону и отчаянно понимает, что пора сменить тему. – Так ты действительно так расстроен из-за Идриса? Я вообще поражен, что Джейс поступил, но это же потрясающая школа. Алек отлично со всем справится. – Не знаю. Скорее уж дело в том факте, что он ни слова мне не сказал до сегодняшнего дня. Просто я ненавижу, когда у него от меня секреты, – Магнус глубоко вздохнул, и Уилл моментально провел параллели с самим собой. – Ладно, я скоро приеду забрать Алека, попытаюсь разговорить его немного. Увидимся? – Пока, Магс. Постарайся подобрать козыри получше. Уилл повесил трубку, просто устремив взгляд на улицу перед собой.Глава 1
19 октября 2016 г. в 21:03
– Пожалуйста, только будь в хорошем настроении, – пробормотал Алек, глубоко вздохнув; он стоял на крыльце, и у него тряслись руки. И он не имел ни малейшего понятия, по какой причине так нервничает. Письмо, прожигающее дыру в его кармане, в любом случае было потрясающим известием, и были все шансы, что оно приведет к мирному ужину. Также был шанс, что оно выльется в ворчливое смирение и несколько недель неловкости. Третий же вариант все еще подразумевал под собой потрясающее известие. Которое они не смогут принять. У них ведь не было тонн денег, из которых он мог попросить такую сумму.
– Дорогой, это ты? – раздался из кухни глубокий голос.
Алек попытался расслабиться и напомнил себе, что обладатель голоса любит его и не отреагирует излишне бурно.
По крайней мере, он на это надеялся.
– Привет, Магнус! – отозвался он, оставляя сумку на диване и скидывая ботинки. Он провел рукой по волосам, перед тем как добрести до кухни, где Магнус листал почту, жуя пиццу. Должно быть, он пришел домой незадолго до самого Алека, если судить по рабочей одежде с развязанным галстуком и наполовину расстегнутой рубашкой.
– Если хочешь перекусить, осталась пицца. Ни малейшего понятия, что будем есть на ужин, – проговорил Магнус, поднимая на него глаза. – Как твой поход? Насладился ощущением грязи и пота?
– Неплохо, – ответил Алек, пытаясь скрыть ухмылку от очевидно выраженной неприязни Магнуса к любой физической деятельности, особенно если она осуществлялась на открытом воздухе. – Джейс чуть не умер, хотя это и не новость.
С упоминанием лучшего друга в комнате повисло легкое напряжение, а письмо будто снова загорелось в заднем кармане. Магнусу никогда не было дела до Джейса, даже когда они еще были детьми. Джейс был безумным бунтарем во всех смыслах этих слов. Он будто балансировал над пропастью, втягивал Алека в различные авантюры, и, пока они становились старше, приключения только прогрессировали по степени опасности; не единожды он сам попадал в беду по вине блондина. Алек любил Джейса как брата, отыскав родственную душу, несмотря на их очевидно противоположные натуры.
– Что ж, я рад, что не пришлось собирать тебя по кусочкам, – Магнус бросил в коробку корку, и Алек взял ее, нервно покусывая; в животе будто узлы скрутились. Он знал, что просто должен сказать Магнусу о письме, потому что уже было достаточно поздно, а перед утром понедельника еще многое предстояло разрешить. Если у него и был шанс пойти с Джейсом в Идрис, ему следовало действовать сегодня – именно так с недовольством напомнил лучший друг сегодня во время их похода. – И что этот блондинистый идиот думает насчет школы в этом году? Уилл так и не сказал мне, что они решили.
– Ну, – начал Алек, раз уж Магнус идеально подвел разговор к нужному предмету, – на самом деле ему удалось поступить в Идрис.
– Серьезно? – потягиваясь, Магнус остановился где-то на середине, и его руки упали по сторонам, когда он взглянул в ответ с недоверием. – То есть в частную школу Идрис?
– В нее самую, – язык по ощущениям был как наждачная бумага.
Он оступился около раковины и покраснел, когда Магнус окинул его острым взглядом зеленых глаз. Магнус всегда был единственным, читающим его с легкостью, если не считать Джейса. Он схватил стакан трясущимися руками, и тот выскользнул из пальцев, разбившись у его ног. Парень замер на месте в ужасе и пришел в движение только тогда, когда Магнус выругался и пошел за метлой. Он опустился на колени собрать куски покрупнее, но теплые руки, что легли на его запястья, остановили его. Его глаза перехватили взгляд золотисто-зеленых, и он осознал, что его волнение не осталось незамеченным.
– Подойди и расскажи, что не так, – мягко проговорил Магнус, осторожно проводя Алека мимо стекла к дивану. Тот сразу же свернулся в самом углу, облокачиваясь на стык спинки и подлокотника. Ранее полные раздражения глаза лучились беспокойством, когда Магнус присел на подушку около него и нежно прикоснулся к его ноге, легко проводя рукой вверх-вниз, пытаясь унять его волнение. У Алека были жуткие проблемы с тревожностью, и он заводился по поводу самых нелепых вещей (которые Магнус никогда не называл нелепыми, но Алек ведь не дурак), но обычно в присутствии мужчины все было не так плохо. Он жил с Магнусом уже восемь лет, а все еще боялся попросить о желаемом, всегда опасаясь, что эта самая вещь слишком ценна, чтобы о ней просить, и что при плохом раскладе его пошлют в другой дом, где снова придется искать себя. Честно оценивая самого себя, он никогда не думал, что станет лучше Магнуса.
– Магнус… – начал было Алек, однако его голос безнадежно затих; будто слова сами отказывались формироваться.
– Я чувствовал, что что-то произойдет. Ты был на нервах несколько дней, – тихо размышлял Магнус, побуждая Алека говорить. – Ты же знаешь, что все можешь мне рассказать, – но Алек все еще молчал, и Магнусу пришлось угадывать, что могло его беспокоить. – Ты расстроен, что Джейс переводится? Вы все равно будете видеться с ним после школы и на выходных, дорогой, он же не улетает на другую планету. К тому же, ты можешь воспользоваться шансом и завести новых друзей перед выпуском.
– Нет, – пробормотал Алек, уткнувшись лбом в колени. Хуже начать он явно не мог. Магнус видел в нем лишь жалкую попытку следовать за Джейсом во всем, что было не совсем так. Джейс на самом деле побудил его подать заявку еще в мае, но Алек сам отчаянно хотел пойти в самую престижную школу штата. Поступить в Нью-Йоркский университет или любой другой престижный вуз было бы просто роскошно. И все шло совершенно неправильно, как и большинство вещей вокруг. – Я поступил в Идрис, Магнус. Вместе с Джейсом, – теперь лишь оставалось ожидать вспышки.
– Ты подал документы в школу, даже не поговорив со мной об этом? – Алек слишком остро ощутил, что поглаживающая его рука исчезла. Магнус провел пальцами по волосам и облокотился о плюшевые подушки у спинки дивана. Эта тема и так была болезненной, а теперь явно станет еще хуже. Алек опустил глаза, находя взглядом дырку на своем рукаве, пытаясь выставить все не так подло, как это выглядит.
– Я серьезно не ожидал, что поступлю. Я не ожидал, что они вообще когда-нибудь примут уличную крысу, отставшую на год. Джейс просто хотел, чтобы я попробовал и чтобы мы вместе закончили школу.
Магнус вздохнул и потер лицо, поворачиваясь, чтобы взглянуть на него снова. Алек ничего не мог прочитать по его лицу, а узлы в животе, никуда не исчезнув, лишь неуклонно затягивались все сильнее. Он не должен был ничего говорить, это того не стоило.
А затем его мысли переметнулись к Джейсу и ко всему тому, через что они прошли вместе за последние девять лет. Он думал о том, как Джейс помог ему в его первую неделю в третьем классе, когда у него случился панический приступ в школе – все было новым, пугающим, и все заставляли его чувствовать себя идиотом из-за того, что он отставал. Он привыкал с большим трудом, и Джейс был рядом со своими дружескими прикосновениями, смехом и словами о том, что все не так плохо. Джейс добился того, чтобы к нему хорошо относились в средней школе, когда оказалось, что Алек не станет популярным даже в новом учебном заведении. Его лучший друг был уверен в том, что он не завалил английский снова, потому что до трех часов ночи они повторяли правила по телефону, смешивая их с шутками и поиском новой музыки. Джейс курил и не раз попадался пьяным, будучи несовершеннолетним, но он был лучшим другом, о котором только можно было мечтать, и Алек был готов улаживать любые ссоры, чтобы они остались вместе. До Джейса у него никогда не было друзей, он никогда не оставался достаточно долго на одном месте, и сейчас он не собирался этого лишиться.
– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что Джейс – не лучший человек, рядом с которым стоит находиться? – слова его опекуна прозвучали не так, как насмешки одноклассников по поводу того, что Алек всюду тенью следовал за Джейсом, но Алек был настолько сыт по горло, что эта колкость тут же вызвала защитную реакцию:
– А тебе когда-нибудь приходило в голову, что я хочу окончить школу вместе со своим единственным другом? – он почувствовал, как щеки пылают от жара, и сунул дрожащие руки за спину, пряча.
– Ты с легкостью можешь завести новых друзей, Алек. Ты умен, ты можешь проявить себя. Я просто не думаю, что Джейс добьется чего-нибудь хорошего. Ты же знаешь, почему прошлой весной его исключили.
Мир Алека словно застыл, стоило Магнусу упомянуть о том ужасном дне, о котором, как он думал, они успешно забыли. Это была его худшая за жизнь ссора с опекуном, опять-таки касающаяся Джейса Херондейла. Каждое произнесенное Магнусом слово умышленно или же неумышленно вгоняло его в исступление, и он должен был оттуда выбраться. Он вскочил с дивана и сунул ноги в ботинки.
– Ты превосходно знаешь, что произошло! Это было ради Джема, все это! Не могу поверить, что ты снова это упоминаешь! – он схватил свою куртку и натянул на себя, замечая, что Магнус скрестил руки на груди в попытке сдержать злость и раздражение.
– Перестань, Александр, ты действительно в это веришь?
Алек пытался успокоить свой разум, но вещи, которые Магнус подразумевал, говоря о Джейсе, заставляли его полностью отключать логику.
– А что? Ты не веришь, что у Джема рак? Или просто не веришь, что Джейс способен на что-то хорошее? – процедил Алек, хватаясь за дверную ручку.
Магнус закатил глаза и снова запустил пальцы в волосы.
– Я прекрасно знаю, что Джеймс очень и очень болен. Просто дело в том, что такого ребенка, как Джейс, ловят с таким количеством наркоты в шкафчике, а он пытается выдумать плаксивую историю о том, что это все было для его опекуна. Это не представляется разумным ни мне, ни Уиллу. Джейс едва избежал попадания в исправительную колонию.
– Ты совершенно не знаешь Джейса, – все, что только мог сказать Алек, пытаясь унять собственное сердцебиение, которое сейчас было почти болезненным. Он ненавидел ругаться с Магнусом, хоть это редко случалось, но когда и случалось, то всегда громко, ужасно и болезненно. – Болезнь Джема полностью его подкосила. Он сотворил глупость, но он просто не знал, что еще делать! И ты не можешь судить его поступки. Ты и понятия не имеешь о том, что значит быть столь отчаянным.
– А ты имеешь? – спросил Магнус, не отводя взгляд.
– Я бы сделал то же самое ради тебя.
Напряжение в комнате достигло предела, и Алек больше не мог игнорировать стремление сбежать. Он дернул дверь, открывая, и скрылся на оживленных улицах Нью-Йорка.