Туманность Андромеды

      Спок ходил туда-сюда рядом с отсеком для шаттлов. Беспокоиться было для него совершенно нелогично, но проведя около полутора суток с Леонардом, который всё ещё считал происходящее галлюцинацией, вулканец уже ничему не удивлялся. Сам доктор стоял около двери с полным отсутствием эмоций на лице. Джим должен был прибыть с минуты на минуту, но ещё никогда ожидание не казалось Споку таким томительным. Наконец-то спустя пятнадцать целых и две десятых минуты дверь отсека для шаттлов открылась и им навстречу вышел Джим улыбающийся от уха до уха. Впрочем улыбка быстро сползла с его лица.       — А почему вы всё ещё вдвоём, и что тут случилось? Спок, Боунс, вы поменялись телами? — начал тараторить Джим.       — Нет, обмен телами тут ни при чём и во всём случившимся виноват только я. У Леонарда случился острый психоз, когда я оставил его одного в каюте и запер изнутри, чтобы он никуда не ушёл.       — Почему ты это сделал?       — Началось второе сканирование корабля, доктор спал, и я решил, что это будет лучшим способом не травмировать его. Он и так слишком многое пережил, пока мы были в криосне, — последние слова Спок говорил непривычно тихим голосом.       — Понятно, ты просто ошибся, сильно, но я надеюсь, это поправимо? — спросил Кирк, всё ещё слабо веря в реальность происходящего.       — Да, но нужна помощь психотерапевта, которого мы по моей ошибке лишились.       — Мелдинг? — предложил Джим первое, что пришло ему в голову.       — Только если не получится уладить это другим путём, есть вероятность, что я не справлюсь с сознанием доктора и меня самого покроет то же безумие.       — Тогда отпадает, — сказал Джим. — Только полубезумного вулканца мне на корабле сейчас не хватало. Спок, как давно это случилось и как много ты успел узнать о состоянии Боунса? Мы должны ему помочь, и чем скорее, тем лучше.       Спок принялся рассказывать всё, что произошло, пока капитана не было, стараясь не упускать даже самых мельчайших деталей, так как он не знал, что сейчас могло оказаться важным, а что — незначительным. Джим внимательно выслушал его, за время разговора они успели оказаться на мостике и теперь оба машинально приступили к работе, не забывая следить за Леонардом, что тенью был рядом с ними.       — Дерьмо, — сказал Джим, когда Спок закончил. — Значит, за Боунсом надо следить, он думает, что всё происходящее нереально. А я ведь говорил этому дураку, что “Энтерпрайз” обойдётся без его присмотра и он вполне может использовать одну из капсул глубокой заморозки, просто настроив её открыться первой. Да и его капсулу можно было настроить на сон в сорок с лишним лет. Надо было самому всё перепрограммировать в его капсуле, он бы ничего даже не заметил.       — Капитан, винить себя бессмысленно, а принижать интеллект доктора Маккоя не логично, он умнее многих вулканцев, которых я знаю.       — Надо же, точно галлюцинация! Только в ней Спок мог назвать меня умнее зеленокровых компьютеров, — голос Леонарда всё так же не выражал эмоций. Джим схватил Спока и оттащил подальше от доктора, чтобы тот их не слышал.       — У меня есть план, он бредовый, но это лучше, чем ничего. Мы должны с ним постоянно разговаривать, пусть он даже считает нас галлюцинацией. Чем больше он будет отвечать, тем меньше будет замкнут в себе. А именно этого мы и должны достичь, пусть выйдет из себя, наорёт, но мы должны заставить Боунса хоть секунду думать, что всё происходящее реально.       — Это может сработать, — осторожно сказал Спок, несколько секунд взвешивая вероятность положительного эффекта. — Главное — не забывать и о нас, Джим. Ты спал за то время, которое провёл в шаттле?       — Нет, но это сейчас неважно. Боунс важнее.       — Капитан, мне удавалось вывести Леонарда из себя даже эффективнее, чем тебе. Так что ты можешь отдохнуть, и к тому же до этого времени я бы хотел узнать, что случилось во время разведывательной миссии.       — Да ничего, — отмахнулся Джим. — Я серьёзно, Спок, ничего, инопланетянам явно интересна “Энтерпрайз”, а я же тридцать шесть часов пялился на сканеры и ничего не находил. Можешь даже проверить данные бортовых компьютеров шаттла. Так что про тех инопланетян можно пока не думать, всё равно ничего нового не узнаем, ты же лично проверял корабль после второго сканирования.       — Джим, иди спать, я присмотрю за Леонардом.       — Тебе бы самому не мешало поспать, сколько ты уже бодрствуешь? Больше сорока часов!       — Я медитировал, пока Леонард спал, этого достаточно. Я отдохну после тебя.       Джим ушёл к себе в каюту, оставив Спок и Леонарда на мостике, ему действительно следовало отдохнуть. Сейчас он почти не соображал, а светлая голова требовалась Кирку как никогда раньше.       Спок изучал данные с шаттла, но думал совершенно о другом — ему надо было разговорить Леонарда, но как начать, он не знал. Затевать разговор или спор на пустом месте было нелогично, а вести непринуждённую беседу, как это делают люди, Спок за столько лет так и не научился.       — Доктор, а не посмотрите вот эти данные? — настороженно сказал Спок, ему действительно было интересно мнение врача, но больше он желал вернуть друга.       Леонард смерил его недовольным взглядом и на секунду Спок подумал, что сейчас доктор заговорит в своей обычной саркастичной манере, при этом давая поразительно точный ответ. Но прошло несколько секунд и Леонард отвернулся от Спока, так и не раскрыв рта. От этого молчания Споку стало не по себе. Вулканец привык, что Леонард разговорчив сам по себе и от него чаще требуют помолчать, чем наоборот. Спок ещё несколько раз пытался завести разговор, обращая внимание доктора на вещи, происходящие вокруг, но тот никак не реагировал.       Спок выполнил последнюю необходимую работу, по плану полёта он сейчас уже должен был запускать вместе с парой научников лабораторию, но пока это было невозможно. Спок устало потёр висок — происходящее в последние дни плохо повлияло на него, щиты истощились и он чувствовал отголоски того страха и паники, что всё ещё испытывал Леонард.       — Даже если ты галлюцинация, то тебе сейчас фигово. Неужели моё состояние передаётся и тебе? — впервые в голосе Леонарда появились знакомые интонации, те самые, при помощи которых он разговаривал с самыми капризными пациентами.       — Я настоящий Спок. И да, я устал. Разморозка и невозможность полноценно помедитировать значительно снизили мои жизненные параметры, но ещё какое-то время я смогу нормально функционировать.       — Тебе не мешало бы заняться собой.       — Как и тебе, ты выглядишь не лучше. Насколько я могу судить, твой вес заметно уменьшился, а эмоции, которые ты сейчас сдерживаешь внутри, легко долетают до меня через щиты.       — Значит, мы оба можем отправиться в свои каюты, — подытожил Леонард.       — Только после того, как проснётся Джим. Пока я должен бодрствовать, чтобы корабль не оставался без присмотра, да и ты тоже, — такой честности Спок не ожидал даже от самого себя.       — То есть вулканец теперь моя нянька? — поинтересовался Леонард в язвительной манере.       — Можно и так сказать.       — И почему?       — Я подозреваю, что у тебя острый психоз, вызванный одиночеством и моей оплошностью.       — Тогда я должен считать вас настоящими. Я же считаю вас галлюцинациями, вызванными инопланетянами, что сканировали этот чёртов корабль. Хотя, надо отдать им должное, выглядите вы как настоящие.       — А что, Леонард, если прав я, а не ты?       — Тогда тебе лучше действительно не отходить от меня и попытаться не допускать вновь того, что привело меня в состояние, как ты выразился, острого психоза. А поскольку он, скорее всего, мог быть вызван одиночеством… И да, в этом ты прав — лететь на чёртовой консервной банке с замороженными людьми на борту было ужасно сложно.       — Так и поступим, если я галлюцинация, то какая разница нахожусь я рядом с тобой или нет, а если настоящий, то по твоим же словам, как-то должен быть рядом Леонард, всё так?       Маккой кивнул, а Споку только и оставалось, что в очередной раз восхищаться людьми в целом и этим человеком в частности. Даже сейчас, находясь не в лучшем состоянии, он смог дать пусть и простенькую, но вполне разумную консультацию, несмотря на то, что сам же и считал всё происходящее вымыслом другой расы.       — Почему ты разговариваешь со мной, Леонард, если считаешь всё происходящие галлюцинацией? — спросил Спок, через некоторое время, в течение которого они оба молчали.       — Потому что даже такая бредовая беседа лучше, чем одиночество, с экипажем в этих гробах, — Маккой показал рукой на криокапсулу со Скотти и заметно вздрогнул.       — Наверное, в этом есть своя логика.       — Говорить с собственным бредом? Как врач я бы рекомендовал самого себя изолировать, желательно под присмотром самой доброй медсестры, которая к тому же отменно дерётся, а как человек я рад, что это сейчас невозможно.       Разговор Спока и Леонард продолжался ещё долго, то замедляясь, то снова набирая обороты. Вулканец чувствовал, как страх и паника человека постепенно отступают и он становится собой. Вновь появлялись сварливые нотки в голосе, мимика становилась живой.       — Я вижу, вы тут без меня не скучали, — Джим появился на мостике почти бесшумно, даже Спок уловил его шаги в самый последний момент. — Знаете, я тут подумал, что нас слишком мало, надо бы компанию расширить. Что скажете, джентльмены?       — Думаю, Леонард пока не готов к этому, его состояние всё ещё вызывает мои опасения. Ему стало лучше, но немного, а твой поступок, Джим, может усугубить его.       — Зато я так не думаю, — отозвался Кирк и самым бодрым шагом, насвистывая незамысловатую мелодию, отправился к криокапсуле Скотти. — Тем более, я уже давно должен был провести совещание со всеми своими старшими офицерами, а это затруднительно, пока один из них заморожен почти до нуля по Кельвину.       Кирк подошёл к криокапсуле и тут же начал действовать: он нажал необходимую кнопку,начиная разморозку. Несколько секунд на мостике ничего не происходило, все трое там находившихся даже не дышали, понимая всю ответственность момента. Первым не выдержал Леонард, он буквально рванул к криокапсуле Скотти, грубо отталкивая Джима.       — Ты что, сдурел?! Это необходимо делать под присмотром врача, а ты даже не знаешь, где у человека сердце находится! — заорал на капитана Леонард, отчего Кирк широко улыбнулся и направился в сторону капитанского кресла.       — Добро пожаловать в реальный мир, Боунс. Так и знал, что моя маленькая провокация сработает.       — Ты мог его убить, если бы я не пришёл в себя, — зло прошипел Леонард. — Но зато я точно знаю, какая ты сволочь — ни одна моя галлюцинация на такое не способна.       — Мистер Спок, составьте, пожалуйста, список последующих работ для каждого, не забывая внести время, необходимое для восстановления вашей работоспособности и здоровья доктора Маккоя, — Джим нарочно не обращал внимания на бесящегося Боунса, который достал трикодер и проверял с него данные Скотти.       — Будет исполнено, капитан.       На мостике воцарилась тишина, но не абсолютная, как было, когда Джим устроил провокацию, а рабочая — каждый был сосредоточен на своём деле и старался не мешать другим. Джим и Спок изредка поглядывали на Леонарда, всё ещё опасаясь за повторения приступа, но тот был полностью сосредоточен на работе и, кажется, не собирался вновь впадать в паранойю по поводу, что всё происходящее вокруг вымысел.       — С “Энтерпрайз” что, случилась беда? Я уже готов всё починить. — Голос не до конца проснувшегося Скотти заставил обернуться их обоих.       — Всё в порядке с кораблём, пробуждение запланированное, ты спал сорок лет.       — А можно ещё пять минут? — сказал Скотти, отчего Джим засмеялся.       — Пять можно, но не больше, нам тут нужен ещё один живой человек, пока мы втроём все вместе с ума не посходили, — громко заявил Джим, из-за чего Скотти наконец-то проснулся.       — Ой, капитан, извините. Я, кажется, разговаривал во сне. Добрый день, док, выглядишь неважно. Плохая смена?       — Плохие смены, — отозвался Леонард и прижал к шее Скотти гипошприц. — Это поможет быстрее проснуться. Жаль, что сыворотку от болтливости ещё не изобрели, она бы тоже сейчас не помешала. От двух болтунов.       — Боунс, хватит ворчать. Как только мистер Скотт проснётся, вы со Споком можете идти отдыхать, и поверь мне, ты ещё устанешь от разговоров.       — Не думаю, — заявил Боунс, после чего решительным шагом отправился к Джиму и принялся его сканировать, а напоследок даже провёл простейший осмотр без всяких приборов.       — Это ещё зачем?! — изумился Джим.       — Прошло более сорока восьми часов после пробуждения тебя и Спока, — Леонард уже обследовал вулканца, тот в отличие от капитана все процедуры проходил спокойно. — Настало время проверить, не имел ли криосон для вас последствий, тех самых, что могли сразу не обнаружиться. Могу поздравить, для тебя, Джим, не имел. Спок, тебе скажу чуть позже. Тоже всё в порядке, не считая признаков усталости, которые впрочем легко объяснить. Вы оба можете работать в штатном режиме, разрешаю как врач.       Кирк лишь улыбнулся, а Спок возобновил работу. Осталось сделать совсем немного, но он сознательно тянул время — он не мог пойти спать без доктора. Скотти больше не говорил, он вообще держался тихо — глаза закрыты, дыхание ровное, и если бы не бесчисленные сканирования Леонарда, можно было подумать, что он реально решил ещё немного поспать.       — Боунс, как скоро Скотти сможет приступить хотя бы к самой простой работе? — Джиму явно не терпелось действовать.       — Да хоть сейчас, всё равно он занимается только тем, что на звук пытается определить, ничего ли не сломано на этом чёртовом корабле. Отвечу: “Нет”. Я сам чинил все поломки, что находила система.       — Она может находить далеко не всё, я вот почти уверен, что один из транзисторов на мостике работает неправильно, из-за чего уровень освещённости ниже нормы. Но, к сожалению, мои ноги отказываются меня слушаться, как и всё остальное тело, только голова работает как надо.       — Скоро это пройдёт, последствия криосна для всех одинаковы, Спок и Джим подтвердят, — сказал Леонард, видя, что Скотти внимательно к нему присматривается.       — Доктор говорит правду, примерно часа через три ваши показатели вырастут настолько, что вы, мистер Скотт, сможете работать в полную силу, а пока на вас остаётся только умственная деятельность.       — Тогда я запущу полное сканирование корабля. Знаю, что вы наверняка без меня его делали не раз и не два, но вы могли что-нибудь пропустить.       — Делай что хочешь, Скотти, только посмотри первым делом план Спока на дальнейшие действия, — сказал Джим.       — Хорошо, капитан. Док, помоги мне добраться до инженерной станции. — Леонард подхватил Скотти под руки и практически дотащил его, куда он требовал, после чего опять принялся за сканирование.       — Боунс, если Скотти больше не требует твоего постоянного присутствия, а он явно приходит в себя, то вы со Споком можете идти отдыхать. — Прежде чем Леонард успел возразить, Джим добавил. — И, если что, это приказ, который, как известно, не обсуждается. Так главный инженер Монтгомери Скотт всё ещё нуждается в постоянном медицинском наблюдение или нет?       — Нет, — честно признался Боунс. — Его показатели даже лучше, чем должны быть, основная угроза миновала, и хоть я по инструкции ещё должен за ним следить в течение несколько часов, в этом нет острой необходимости.       — Тогда вы свободны. И да, спите вы в одной каюте, это тоже приказ, и ты, Боунс, лучше меня понимаешь, почему я так поступаю.       — Может, я тогда лучше на мостике посплю? Моё кресло, конечно, не такая удобная штука, как кровать, но я предпочту отдыхать так, чем в одной каюте со Споком.       — Идите отдыхать, если надо, прими лекарства. А теперь с глаз моих долой, мы со Скотти должны проверить корабль, — инженер, который до этого с удивлением наблюдал странный диалог капитана и СМО, тут же интенсивно закивал головой.       Леонард покинул мостик, за ним по пятам безмолвной тенью шёл Спок. Маккой направлялся в свою каюту, стараясь не думать о том, как они с вулканцем, не приемлющим даже лёгкого касания, будут делить одну узкую кровать. Как врач Леонард был полностью согласен с Джимом, его не стоило оставлять одного, чтоб не спровоцировать новый приступ, а как человек он недоумевал, почему его надзирателем выбрали Спока.       — Леонард, я понимаю ваше недовольство, но я смею заметить, что на место на кровати я не претендую. Мне достаточно вашего дивана — я не так требователен к комфорту, как люди.       — Всё в порядке, Спок, это всё отголоски, вы ещё долго будете их ощущать, — отмахнулся Леонард, открывая дверь своей каюты.       — Наверно, стоит устроить перекус перед сном. Мы оба ничего не ели больше двенадцати часов, а потом тебе стоит сделать себе инъекцию.       — Давно ты стал врачом, Спок? — Сварливо спросил Леонард, отходя к репликатору за своим поздним то ли ужином, то ли обедом.       Почти час спустя сытый, чистый, побритый и искусственно спокойный от убойный дозы седативных Леонард лежал в своей кровати, смотря на Спока, что пока лежал на его диване. Его длинные ноги свисали с подлокотника, не уложившись туда полностью, но вулканца это совершенно не волновало, он следил за доктором.       — Вам лучше поспать, — серьёзно заявил Спок, как мог только он. — Мы оба все ещё слишком незаменимы на корабле, чтобы позволить себе длительное отсутствие.       Леонард никак не прокомментировал это, но послушно закрыл глаза — Спок был прав, он всё ещё нужен как бодрствующим, так и ещё спящим, а значит, стоило брать себя в руки, а хороший отдых всегда способствовал душевному равновесию любого человека. Через несколько минут Леонард уже спал. Вскоре за ним, убедившись, что с доктором всё в порядке, заснул и Спок.