Алмазный британец.

Это так естественно – волноваться перед своими первыми взрослыми соревнованиями. Перед первыми настоящими соревнованиями. Даже Виктору Никифорову в его такие взрослые шестнадцать, с его отходчивым, легким, искрящимся характером – волноваться было очень естественно. Но одно дело – понятное и объяснимое волнение, подогретое желанием победить, и совсем другое – почти отчаяние. Виктор смотрел на стальную заколку в руке и не мог поверить собственным глазам… Его талисман сломался. Щелкнул и распался на две половинки именно тогда, когда был более всего необходим. Серебристо-пепельные волосы рассыпались по плечам, Виктор неверяще поднял с пола две металлические половинки и сжал их до боли. - Виктор! Что ты делаешь! Немедленно собери волосы! Конечно же… Яков решил, что он специально распустил так тщательно собранную прическу. Длинные волосы и изящная фигура позволяла Виктору кататься на самой грани, отделяющей женское и мужское в танце. - Виктор! Ты вообще меня слышишь? Прекрати своевольничать, и… Металлические половинки впились в ладонь так сильно, что, кажется, на лавку упала капелька крови. Напряжение оказалось слишком сильным, и Виктор не выдержал. Вскочил, задохнулся желанием сказать что-то резкое… но остановил себя, молча бросился вон. - ВИКТОР!!! Немедленно вернулся!!! Бесполезно. Дороги Никифоров не разбирал, только упрямо и быстро шагал по коридору, утирая непрошенные слезинки в уголках глаз. В длинных коридорах оказалось очень просто заблудиться – когда слегка опомнившийся подросток захотел найти дорогу в раздевалку, отведенную его стране, он попросту не смог сориентироваться в огромном здании. - Да и пусть… - несильно стукнул он носком кроссовка по стене. И толкнул первую попавшуюся дверь. Оказалось, не закрыто. Чужая территория, конечно. Даже и не сообразить, чья… Виктор сел на край лавки и разжал, наконец, руку. Застежка сломанной заколки пропорола ладонь, испачкала металлические останки талисмана кровью. А ведь это его первые взрослые, долгожданные настоящие соревнования… Хорошо, что никого нет. Никто и не видит, как восходящая звезда фигурного катания тихо, но самозабвенно всхлипывает в чужой раздевалке. Его уже любят репортеры. Им уже восхищаются тысячи болельщиков, и не только в России. Но Виктор – всего лишь подросток, и нервы у него не стальные, и выдержка не бесконечная, и сдала она… от такого пустяка. Сломавшаяся перед выступлением заколка. Талисман. Как досадно-то… Внезапно вспыхнувший свет заставляет подростка вздрогнуть, резко обернуться, прикрывая уже привыкшие к полутьме глаза рукой. Ох, так и до международного скандала недалеко!... - Простите, я… - скомкано выдавливает Виктор, судорожно соображая, какое объяснение покажется стоящему на пороге мужчине правдоподобным. Да еще и как облечь его в слова – английский Никифоров знает еще не очень хорошо… Странно, но ему вопросов не задают. Мужчина заходит, садится напротив и неторопливо, тщательно осматривает нарушителя своеобразного суверенитета. И Виктору очень неуютно под этим внимательным взглядом… он передергивает плечами и непроизвольно шмыгает носом. - Что ты делаешь здесь? Тебе скоро на лёд. Виктор недоуменно трет глаз тыльной стороной ладони. - Я не буду выступать. - Почему? Нервы у молодого фигуриста сдают опять – слезы катятся по щекам сами, Виктор сам себя ненавидит в этот момент. Себя и сломавшийся талисман. Неловко всхлипывает, показывает собеседнику металлические половинки, одну из которых теперь испачкала закровившая ладонь. - Она сломалась, - сообщает он. Английский – такой сухой язык, как на нем объяснить все отчаяние, которое топит Виктора? Мужчина качает головой, цокает. Отбирает заколку, внимательно осматривает ладонь молоденького коллеги. - Тебе нечем… собрать волосы перед выступлением? Вопрос Виктор недопонимает, но слышит, что его снова понуждают кататься. Именно тогда, когда он лишился талисмана. И заблудился. И сидит в чужой раздевалке, пытаясь объясниться с ее хозяином… Из какой же он страны? Германия? Австрия?... - Я не пойду на лед. Двадцать минут всего осталось… я… - Тише, - говорит ему мужчина. Это не привычно-громкое «замолчи!!» от Якова. Или что-то еще, столь же мотивирующее. Слушаться тренера сильнее от громких криков Виктор, правда, еще ни разу не начинал. - Я не успею. Коньки… - Двадцать минут – это пять раз по четыре. А за четыре минуты можно завоевать мир. Ты уже должен это знать. Четыре минуты может длиться выступление… Виктор обреченно кивает. И тянется утереть лицо рукавом. - Куда?!... – перехватывает мужчина его руку. – Как перед зрителями смотреться будешь?... - Я не… - Как тебя зовут? Неожиданный вопрос заставляет замереть. Никифоров даже без возражений берет платок, протянутый ему хозяином помещения. - Вик… Виктор. - Снимай обувь. Заколка лежит на лавке безмолвным напоминанием о том, что время утекает безвозвратно. Он не выступит. Яков убьет его… Кроссовки с Виктора стягивают чуть не силком. С обеспокоенным интересом смотрят на подошву и – подмигивают! - Что?... – неожиданно громкий всхлип кажется Никифору предательством от собственного организма. - Все отлично, Виктор. Обеспокоенный борьбой с не желающими останавливаться слезами, Никифоров пропускает, что его имя произносят немного необычно, с ударением на втором слоге. И это звучит так… мягко. А вот сморкается он с жутким звуком, таким громким и неприятным. - Еще раз, - командует ему мужчина, пока красный от смущений подросток пытается извиниться за неаристократичное поведение. – Чтобы дышал на льду. Ты сейчас идешь побеждать. Виктор пытается что-то сказать, встать, не дать собеседнику опуститься рядом на одно колено, потом отчаянно отбирает коньки, чужие коньки, которые ему счастливой судьбой по размеру… Руки дрожат, он никак не может их зашнуровать. - Сиди смирно, - пальцы разжимаются сами, Виктор слушается, опустив голову. Какой позор. Хуже международного скандала… - Мой алмазный британец. Про последнюю фразу Виктор не переспрашивает. И так уже показал себя самым замечательным образом, чтобы еще и незнание языка добавить… - Ты готов завоевывать мир? Виктор поднимает голову, недоумевая странному вопросу. Волосы волной рассыпаются от резкого движения. Какая уж тут прическа… - Она сломалась, - напоминает он, показывая на заколку. Мужчина хмурится. Резко дергает за манжету, отрывая край – тонкую кожаную полоску с блестящей нитью внутри. Виктор испуганно хватает мужчину за руки. - Подождите!... - Я уже выступил сегодня. Юный фигурист оглушено умолкает. Как он сразу не понял… довольно скромный костюм не привлек внимание расстроенного Виктора, но получается – это один из его конкурентов?... Тогда его костюм стоит, как небольшая квартира в Москве! - Подождите, вы говорите, чтобы я побеждал, но тогда – вы же проиграете? – захлебывающейся скороговоркой выдает он. Собеседник от него только отмахивается. - Я не поднимусь выше шестой или седьмой строчки в рейтинге… а ты должен победить, мой алмазный британец. - Подождите, я не… - Тише. Виктор умолкает на полуслове и безропотно позволяет чужому человеку расчесывать и перевязывать шнурком серебристую волну. Оторванный от чужого костюма шнурок вместо металлической заколки смотрится, наверное, глупо. - Что глупо? Подростка снова бросает в краску. Он вслух сказал? Стыдно-то как. Международный скандал с обвинением в шпионаже уже выглядит желанной перспективой. - Это… даже не ленточка… будет смотреться глупо. - Эпатажно. - Как? – Виктор уже обещает себе, как только вернется домой, каждый день заниматься – по учебнику, с аудиокурсами, только не игнорировать международный язык общения! - Необычно. Но хорошо, - поясняет ему соперник. Хотя… разве это соперник? Раз так… поступает. Никифоров привык, что за искрящейся и завораживающей красотой льда слишком много подлости и грязи. – Мой алмазный британец, ты готов побеждать? - Ох… Взгляд Виктора падает на часы. По предварительным подсчетам, до его выступления остается… четыре минуты. Четырех минут достаточно, чтобы завоевать мир. Только зачем его заставили переобуться здесь?... Он же не дойдет… или сточит кромку… - Постарайся не ранить меня, коньки очень острые, - на ухо говорит ему мужчина. И быстро подхватывает на руки. Так быстро и непринужденно, что Виктор едва успевает пробормотать «я знаю…» и поджать ноги. Он очень высокий для своего возраста. Яков говорит, что еще пара лет – и он будет самым высоким фигуристом в российской сборной. Когда они появляются подле выхода, над катком уже звучит его имя. Яков выглядит так, словно его хватит инфаркт от одного вида того, как восходящую звезду российского фигурного катания приносят на руках и аккуратно ставят на пол. Виктору уже хочется смеяться – тренер выглядит до жуткого смешно. - ВИКТОР!!! Что ты творишь, ты уже должен… Но до привычного крика ему нет никакого дела, пока его за плечи разворачивает соперник и нажимает подушечками указательных пальцев на скулы. - Ты помнишь, что нужно делать, мой алмазный британец? Виктор смаргивает. И смеется, усилием натягивая свое привычное настроение на ошеломленность и едва свернувшееся под ребрами отчаяние. - Побеждать, - шепотом сообщает он мужчине, крепко-крепко обнимает, прижимается щекой к плечу. Лед уже его ждет. Пара мгновений ничего не изменит. - Не против, если потом найду тебя? - Найди, - соглашается Виктор. И быстро целует мужчину в щеку, поддавшись порыву эмоций. Яков, кажется, сейчас треснет пополам от желания рявкнуть погромче. Да только камер вокруг слишком много. Виктор совсем не боится выходить на лед в чужих коньках. Он почему-то твердо уверен, что сегодня будет летать так высоко, как никогда прежде. - Виктор! Ты хотя бы знаешь, чьи это коньки? Опьяненный своей первой, своей долгожданной, желанной, ошеломительной победой подросток не сразу понимает, о чем его спрашивают. - Мои… - автоматически отвечает он тренеру, блаженно улыбаясь и жмуря усталые глаза. - Твои! Ты! Оставил!!! – рявкает Яков. – Бросил и сбежал посреди гран-при!! Мальчишка! Виктор беспечно пожимает плечами и улыбается. Это у тренера манера разговаривать такая. Даже на репортеров прикрикивает порой. Замечательное, между прочим, развлечение. Особенно на фоне дружелюбного и улыбчивого воспитанника, никогда не отказывающегося сфотографироваться с поклонниками. - Кто тебя вернул? Ну, имя хотя бы… страну?! Виктору так смешно. Он откидывается на лавку и любуется на свое первое взрослое, настоящее золото. Лежать не очень удобно, он заводит руку за голову, желая расстегнуть заколку… и натыкается на шнурок. На оборванный край манжеты соперника. Смеяться больше не хочется. Хочется увидеть его. - Мой алмазный британец… - шепчет он на английском. Потом на русском. Звучит так же хорошо… - Яков, а у слова «brit» какое значение? - Англичанин. Виктор!!! О чем ты вообще думаешь? Кто дал тебе коньки?! - Другого никакого точно нет? - Точно нет! Виктор!!! Никифоров улыбается и качает медаль в руке, закрываясь ей от яркой лампочки. - Яков, я поищу его, - мирно соглашается он и забирает коньки из рук покрасневшего тренера. – Я сам вернусь в гостиницу, ты поезжай один, отдохни… я тебе проблем столько доставил. Пока-пока, - машет он рукой. На него, такого милого, злиться невозможно. Он лучший. Теперь и среди взрослых. Как же он шел, как умудрился заблудиться в коридорах? Свернул налево, а потом… Виктор остановился, потирая нос и размышляя, куда ему свернуть. - Кажется, я нашел тебя, мой алмазный британец. - Я тебя тоже искал, - тут же озаряет улыбка лицо Виктора, он оборачивается, протягивая коньки. – Спасибо. - Когда ты улыбаешься, ты выглядишь в сто раз красивее. Подросток смущенно смеется. Да, ему говорили, конечно же, что у него прекрасная внешность, как раз для изящного вида спорта. Но не наедине! Не так негромко и проникновенно. И это смущает. - Пойдем, чемпион, - произносит мужчина. Виктору даже нравится, что его уверенно тянут за запястье. Действительно, как он тут смог заблудиться?.. Просто не сориентировался сразу! Дверь закрывается за спиной молодого фигуриста. Виктор прижимается лопатками к стене и со смущенной усмешкой наблюдает, как соперник и спаситель упаковывает инвентарь в сумку. Что ему делать? Позвать… отметить победу? А не будет ли это насмешкой? Мужчина выпрямляется и подходит почти вплотную. Виктор еще в эйфории. Виктору так хочется обниматься… неважно с кем. Конечно, его жест воспринимают как предложение. - Таким ты нравишься мне безгранично, мой алмазный британец, - сообщают ему на ухо. Виктор вздрагивает, опомнившись. - Подожди, подожди, - упирается он ладонями в грудь соперника. - Что-то случилось? – слегка встревожено интересуется тот. Отстраняется, но продолжает гладить по плечам. Виктору это так нравится… он все еще пьян всеобщим восторгом. Имя «Виктор» переводится как «победитель». Он пьян победой… - Я не британец. Я из России, - шепотом профессионального заговорщика сообщает Никифоров. - Россия? Да, действительно, далековато… - соглашается старший спортсмен. – Красивая страна? Я там не был. - Очень красивая, - кивает Виктор. – Приезжай… полюбуешься. У нас сейчас такой снег… красивый, - снова подводит юношу знание языка. - Как ты, алмазный британец? Никифорову смешно и легко. Он же только что сказал, что выступал за другую страну! Он из России, он не англичанин, он так плохо знает язык международного общения… - Лучше, намного лучше. Снег холодный, пушистый, сияет, и… Целоваться с чужим тоже смешно и легко. - Будешь выступать так, чтобы сиять? - Буду побеждать, - соглашается Виктор. – А ты будешь зашнуровывать мне коньки, чтобы я побеждал? Совершенно очаровательный в своей наглости вопрос веселит мужчину. - Поедешь со мной, чемпион? «Да», - хочет ответить Виктор. Мобильный телефон взрывается дурным и неприятным сигналом. Если не взять, Яков точно устроит ему взбучку. Слишком уж серьезно он воспринимает эту «ответственность за несовершеннолетнего чемпиона». Виктор себя давно считает достаточно взрослым. - Несносный мальчишка, где ты до сих пор… Виктор кривится. Досадливо. - Кто это? – интересуется мужчина, продолжая выцеловывать ему ключицы. - Мой тренер. - Он тебя всегда так контролирует, алмазный британец? Виктор слушает, как Яков отчитывает его. Опять звучит это сакраментальное напоминание про международный скандал. Подумаешь, прошлый раз прогулял до полуночи по набережной! Кто ж знал, что Яков поднимет на ноги всю полицию.... - Мне шестнадцать, - вздыхает Никифоров. – Вот он и… Яков продолжает сердиться и отчитывать. Мобильный телефон у Виктора отбирают уверенно и довольно осторожно. - Добрый вечер, - безупречно вежливо произносит мужчина. – Виктор возвращал мне коньки. Пожалуйста, не волнуйтесь, я вызову ему такси. Никифорову очень хочется видеть лицо Якова. Наверное, сопит и очень хочет отчитать своенравного чемпиона лично… Такси приезжает отвратительно быстро. Настолько быстро, что молчание не успевает наполниться неловкостью – Виктор досадливо сжимает губы, но понимает, что старший фигурист поступает очень правильно. Уже на улице, на ступеньках, Никифоров не выдерживает – оборачивается, передергивает плечами и пытается беспечно улыбнуться. - Ты думал, что я старше, да? Мужчина кивает в ответ. - Сердишься? - На тебя невозможно сердиться, мой алмазный британец. - Тогда… - Виктор трет нос, умилительно чихает и сияет уже искренней улыбкой. – Тогда до следующего чемпионата? - Удачи, алмазный британец. Никифоров забирается в такси, опускает стекло и машет рукой. - Буду побеждать! – кричит он вместо прощания. Только когда автомобиль поворачивает за угол, Виктор понимает, что имени нового друга он так и не узнал.