Алмазный британец.

- По крайней мере, у тебя хватило сообразительности не опоздать на самолет. Холодный прием Виктора не смутил. Сказать по правде, он ожидал куда как более запоминающегося приветствия в свой адрес. Например, рыка на весь аэропорт по поводу умственных способностей и поведения звезды российского фигурного катания, облажавшейся в этом сезоне. - Ага, - радостно согласился Никофоров и от души помахал ладонью кому-то из репортеров. Сообразительности у него хватило, как же. Выйти из автомобиля и дойти до здания международного аэропорта. Это у старшего товарища сообразительности хватило чуть не за шкирку усадить «неугомонного русского» в такси, доехать с ним до места назначения и велеть дальше идти самостоятельно. - А может… - не желал смириться Виктор с самым очевидным и благоприятным завершением своих похождений. - Нет, мой алмазный британец. Виктор вздохнул, боднул австрийца лбом в плечо, изобразил на лице привычно-очаровательную улыбку и вышел, запретив себе оглядываться. А то ведь… с него бы сталось вернуться обратно. А со Стефана сталось взять на руки и в аэропорт внести. И все. И обширный инфаркт у тренера российской сборной. Кому оно надо?... - Виктор, вас не было на соревнованиях сегодня, вы не следили за выступлениями ваших товарищей? Чем вы занимались? – тут же вцепился обрадованный дружелюбным жестом репортер. Виктор просиял еще радостнее. Отвлечься хоть как… это не самый плохой способ. - Гулял по городу. Люблю Новый год. И рождество. И подарки под ёлкой. И вот вам всем, а не сенсация на тему дружбы русского и австрийского фигуристов. Еще немного времени удается убить, умудрившись пофотографироваться с очаровательными девушками из состава фан-клуба французов. - Вить, ну ты как всегда… Пойдем, опоздаешь! - Иду, иду! – подхватывает Никифоров сумку с пола. Он не «как всегда». Только вот остальным знать необязательно. Перед посадкой Виктора за локоть придерживает Яков. - Со мной рядом сядешь. Поговорим, - мрачно говорит тренер. Виктор предпочел бы помолчать эти несколько часов. Помолчать или послушать музыку. - Ладно! – кивает он головой и жмурит левый глаз на терминал. Стефан сказал, что подождет, пока самолет оторвется от земли. Виктору хочется совершенно глупым жестом помахать куда-нибудь в сторону махины аэропорта. Так невыносимо хочется, что он задерживается перед тем, как шагнуть с лестницы в салон. - Виктор. Никифоров смотрит на переливающийся огнями аэропорт еще несколько секунд. И идет дальше. - Надеюсь, ты успел сделать все, что хотел, - ворчит Яков, давая воспитаннику пробраться к иллюминатору. - А?.. Ой, - от неожиданности вздрагивает Виктор. По привычке ж в кресло приземлился – с размаху. - Значит, успел. Звучит как тяжелый приговор, не подлежащий обжалованию. Виктор отворачивается. Это совсем не больно. Просто немного неприятно. Раз забывается… Стефан зря беспокоился. - Виктор. Отвечать не хочется. Так что Никифоров ограничивается коротким пожатием плечами. Яков редко разговаривает негромко. Только когда хочет показать, что всё серьезнее некуда. - Виктор, я с тобой разговариваю. - Я слышу. Судя по сопению, Яков очень хочет рявкнуть. Но для этого придется либо обращать на себя внимание всех пассажиров, либо ждать несколько часов – пока они не окажутся хотя бы в автобусе. - Виктор, как ты считаешь, твой австрийский друг имеет нарекания по технике исполнения? Никифоров ошарашенно оборачивается – это не совсем то начало разговора, которое он ожидал! - Вряд ли. - А по эмоционально-выразительной составляющей? Перед глазами Виктора встает Danse Makabre. - Точно нет. - Тогда почему, черт подери, он только второй?! «Потому что он оставлял это место мне, а я не взял», - хочется пошутить Виктору. Но он отмалчивается. Эта шутка только для него и Стефана. - Ты так и хочешь остаться одним из самых молодых чемпионов Гран-при, и больше не подниматься на пьедестал даже за бронзой? Виктор, ты этого хочешь? - В следующем году будешь слушать гимн России, Яков. - Не буду! – взрывается тренер. Правда, пока что только шепотом. – Виктор, пойми же ты, наконец, мальчишка, что не только на льду падают тебе в копилку сотые доли баллов! Твой австриец со своей репутацией никогда не станет первым! Ему не дадут, понимаешь, ты… Виктор резко встряхивает головой. - Между прочим, Яков, ты мне ставишь в упрек репутацию моего друга, а сам ни разу не позвонил за сутки, - мило улыбается Никифоров. - Мне сказали, с кем ты ушел, - тихо рычит Яков. – Как раз после того, как ты с ним перед камерами помиловался… Виктор, я в тебя слишком много вложил, чтобы ты творил, что вздумается! Никифоров успешно пропускает мимо ушей все пассажи, которыми им пытаются манипулировать. Ему не стыдно. Совсем нет. Вот ни капли. - И с кем же я ушел, Яков? – тихо интересуется он. - Впрочем, ты не стал пропускать тренировку утром. По крайней мере, радует твое отношение к действительно важным вещам, - как всегда, игнорирует вопрос взбешенный тренер. - Действительно, - соглашается Виктор и улыбается. Возможность покататься со Стефаном он бы не пропустил ни за что на свете. Даже если десяток Яковов были бы против. - С этого момента общаешься со своими поклонницами столько, сколько влезет. В них. Виктору очень хочется рассмеяться вслух. Яков действительно думает, что это поможет… - Твою репутацию еще можно спасти. А, так речь идет только об этом… Виктор улыбается и лезет в сумку за фотоаппаратом. Дешевый такой, как раз для «но я же хочу фотку в самолете!» - жаль, нельзя сразу в инстаграмм… - Тогда пару кадров на память, Яков?... - Виктор!!! - Ну ладно, я сам, - соглашается Никифоров, ерзая на месте в целях поиска ракурса поудачнее. - Виктор! Невыносимый мальчишка, я еще не закончил с тобой разговаривать!... Никифоров нажимает на спуск и старается улыбаться повеселее. Кто-то оборачивается на весьма характерный звук и, увидев покрасневшее лицо тренера, мужественно, но безуспешно старается сдержать смех. - О, Витька как всегда…