Я тебя дождусь, обязательно дождусь.

Сквозь сон я слышала незатейливую мелодию и пыталась понять, откуда она. Вставать с нагретого места совсем не хотелось, но надоедливые трели, то угасающие, то вступающие в полную силу вновь, начали выводить из себя. С трудом разлепив веки, я минут пять пыталась понять, где я нахожусь, потому что, обычно ярко-мятные, стены моей комнаты приобрели оттенок некрепкого кофе. Моё, только что проснувшееся сознание посетили воспоминания о вчерашнем вечере и я перевела дух, понимая, что это стены нашей гостиной. Где-то в районе ключицы я почувствовала горячее размеренное дыхание и незамедлительно опустила глаза. Видимо, ночью стало холодно, потому что я не находила других объяснений тому, что мои руки обвивали шею Никиты, а его – мою талию. Я попыталась аккуратно высвободиться из медвежьей хватки Калинина, потому что он сжимал рёбра слишком сильно, но мои действия не увенчались успехом. Спустя несколько минут упорных попыток я сдалась, пересчитала количество светильников на потолке, угрюмо оглядела причину ночного холода – Павла, заграбаставшего оба одеяла себе и, наконец, уперлась взглядом в умиротворенное лицо Никиты. На носу, будто разбрызганные рукой неумелого художника краски, выделялись веснушки. В детстве, мальчику они не нравились и тот носил ковбойскую шляпу с широкими полями летом, чтобы они не были сильно заметны. Сейчас они едва приобретали оттенок на бледном лице. Я, вдруг, осознала, что и правда скучала по Никите. Не только по нему, конечно, но по нашему лету, по нашим играм — мальчишки хоть и корчили недовольные мины, но всегда брали меня с собой. Стихшая минут десять назад трель, снова прорезала тяжелую тишину и мой пытливый взгляд был обнаружен — Никита пробудился и смотрел на меня затуманенными светлыми глазами. Клянусь, если бы я имела способность краснеть, то залилась бы краской по самые уши. Парень извиняюще глянул на меня, поспешил расслабить хватку, дав шанс, наконец, глубоко вздохнуть и протянул заливающийся из последних сил мобильник. — Кажется, это тебя, — с утра голос у него был хриплый, словно простуженный. Я рывком вскочила с дивана и ткнула пальцем в экран. — Полякова, ты сдурела? Только не говори, что ты проспала. Нет, не говори, не смей. Знаешь, с кем мне пришлось сидеть на контрольной по физике? Тебе лучше не знать! — Свет, что случилось-то? — перебила я бурный поток возмущений. — На время посмотри, прогульщица. Твою ж налево, шел третий урок, а я мирно посапывала в обнимку с Калининым. В обнимку, блин, с Никитой, это даже звучит стыдно. — Вернись на место, Полякова, мне холодно без тебя, — а вот и самоуверенность пробудилась. — Пашу обними, — посоветовала я, устремившись в ванную. Времени катастрофически не хватало, плеснув в лицо водой и почистив зубы, я стянула волосы в высокий хвост и быстро смыла черные разводы туши под глазами. Обычно, я довольно долго выбирала, что надеть в школу, но сегодня — крайний случай, поэтому я облачилась в первое, что вывалилось из шкафа: в черные джинсы и мешковатый зелёный свитер, который подчеркивал все недостатки на коже и отвратно сидел. Кажется, его подарила мне какая-то мамина подруга, ничего не смыслящая в одежде. В данный момент мое настроение могло исправить только одно – издевательства над Калининым. — Ник, ты обещал добросить меня до школы, — пропела я, уже стоя на пороге. Из гостиной показался заспанный парень: на щеке отпечаток от подушки, взор серых глаз до конца не прояснился. Он прошёлся по взъерошенным волосам рукой и, подняв с пола свою серую футболку, натянул ее на себя.

***

— Еще октябрь. Октябрь, Никит. Что это? — я выразительно махнула рукой в сторону дороги. Всех и всё покрыл тонкий слой белоснежного снега. Кое-где из под него пробивались пучки ядовито-зеленой травы. Местами он смешался с грязью и подтаял, противно хлюпая под ногами и разбрызгиваясь во все стороны. Калинин смахнул снег с лобового стекла ладонью, открыл машину и я с наслаждением уселась на подогреваемое сидение. — Вот тут налево, а дальше прямо, — руководила я Никитой. — Так, куда дальше? — Приехали, — я, полностью довольная собой, выскочила из машины и обвела руками большое бежевое здание. Хлопнула дверь и Калинин оказался рядом: — Не смешно, черт возьми! Совсем не смешно. Ты заставила меня встать с утра пораньше и отвезти тебя в школу, до которой метров пять, не больше. Тут пешком идти минуту. Я убью тебя, Кать! Парень понесся за мной, грозя придушить и спрятать мой труп в лесу, «благо, машина есть, а в подмосковье много лесов». Что ж, я была права — настроение резко улучшилось. Никита запустил в меня снежок, слепленный вперемешку с грязью и я ускорилась, перескакивая сразу через несколько ступенек крыльца. — Кстати, разбуди Пашу, а то он опять прогуляет пары. Странно, как-то получается. Это вроде он должен за мной следить, — рассуждала я, скрываясь за школьной дверью, в которую секунду спустя прилетел ещё один комок снега. Недовольный Никита удалился досыпать, а я направилась в раздевалку. Наша школа мне нравится. И я могу это с уверенностью сказать каждому, кто об этом спросит. Бежевому зданию всего лет пятнадцать от роду, кабинеты большие и светлые, а спортивных зала целых два (именно этот факт чаще всего удивляет новичков). Как всегда есть одно «но». Так как школа взглядов современных, она оснащена весьма полезными, на взгляд министерства образования, технологиями. В частности — турникетами, установленными посредине холла и преграждающими путь к знаниям таким нерадивым ученикам, как я. Собственно, поэтому я и пригнулась, чтобы проползти под одним из них. — Полякова, а ну стоять! Я думаю нетрудно представить каким тоном произнес это человек, десять лет отслуживший в армии. К сожалению, из-за проблем с сердцем наше отечество потеряло сего великолепного военного, зато школа приобрела замечательного охранника. — Иван Семеныч, как я рада вас видеть, — расплылась я в счастливейшей улыбке, больше похожей на акулий оскал. — Где пропуск? — Дома, вестимо, — с охотой пояснила я. На школу громогласной волной обрушился звонок. Вот и начался четвертый по счету урок, который я сегодня прогуляю. — Пустите, пожалуйста, я учиться хочу, — уверила я мужчину и сложила руки в молитвенном жесте. — Притворюсь, что поверил, — смиловался Иван Семеныч, видимо подмечая, что к нам направляется Баб Надя и предвкушая, что через минуту у них завяжется презанятнейший разговор о том, что наше поколение потеряно и мы, тунеядцы этакие, шлепаем в грязных кроссовках, не уважая чужой труд. Я, кинув вещи в раздевалку, резво проскакала по лестнице, полагаясь на то, что не выдохнусь к четвёртому этажу. — Екатерина, потрудитесь объяснить почему я лицезрю вас на пороге своего кабинета в середине четвертого урока, — визгливо возмутилась Олечка. Олечкой ее звали все. И коллеги, и ученики. Довольно красивая стройная блондинка в старомодных очках, которой лет двадцать семь от силы, вечно придирающаяся ко всему и всем. В классе повисла идеальная тишина, но продлилась она недолго — все вернулись к своим делам, радуясь, что неугомонная учительница наконец замолкла. Я пробормотала что-то в своё оправдание и Олечка, вскинув тонкие, чересчур идеально выщипанные бровки, наконец разрешила мне войти. Рядом со Светкой восседал новенький, поэтому я направилась за последнюю парту, подмечая, что у Булкина можно будет скатать хотя бы часть домашней работы. Многие прогуливали физкультуру. Кто-то курил в туалете, кто-то ускользал домой, надеясь, что его не сдадут с поличным нашему классному руководителю, а кто-то прекрасно проводил время в близлежащем супермаркете. Так как необходимости следовать в спортзал не было, Светка утащила меня в дальнюю часть коридора и заинтересованно выдала: — Давай, рассказывай. Из какой он школы? — О чем ты? — Вообще-то я сижу у окна. Я не прослеживала связь между фразами нашего диалога, поэтому уставилась на Королькову с наитупейшим выражением лица. — Парень, высокий такой, в красных вансах. Я видела его и тебя, — она ткнула пальцем мне в нос, — в нашем школьном дворе. Когда до меня наконец дошло и я вспомнила, кто носит красные кеды, я с удовольствием поведала Свете, что у меня в квартире обосновался лучший друг брата. Королькова только окинула меня многозначительным взглядом и взяла с меня обещание познакомить ее с Калининым. — Да хоть сейчас! На урок все равно идти не надо, — и мы похрустели по первому и такому не вовремя выпавшему снегу по направлению к моему подъезду. К сожалению, дома мы не застали ни одного из моих сожителей, поэтому возлегли на диване с пачкой чипсов и бутылкой сока, купленных по дороге. Через час Корольковой позвонила Ирина Игоревна и та удалилась развешивать плакаты в актовом зале. Помяните мои слова, никогда в жизни не пускайте лучшую подругу в школьный актив! Всё, человек потерян. После того как Светка ушла, мне стало скучно. Я лениво бродила по квартире, обозревала противную слякоть из окон гостиной и очень некстати наткнулась на зеркало. Волосы, до этого собранные в хвостик, лежали на плечах безжизненными комьями. Из-за отвратительной погоды мое достояние каштанового цвета превратилось в мокрые сосульки, которые срочно требовали шампуня. Вот и время убью. Я направилась в ванную, по дороге закидывая вещи в открытый шкаф своей комнаты. Под горячим душем мне удалось расслабиться и перестать думать хотя бы о половине волнующих меня проблем. Когда мне надоело и стало душновато, я быстро вымыла голову и выключила воду. Домой, как раз кстати, заявился братец, привычно громко шагая по коридору и звеня ключами. — Паш, принеси полотенце! — крикнула я, вспоминая, что забыла взять свое с собой. Хлопнула дверь. — Держи, — протянул мне полотенце Калинин. Должны были последовать немедленные крики, но я поступила иначе. Пытаясь развернуться и закрыться шторкой, я поскользнулась и вывалилась из ванны прямо на этого чертова извращенца. Парень не удержался на ногах и вместе со мной рухнул на голубой кафель. Мои мокрые волосы занавесили наши лица, по подбородку медленно скатывались капли воды и капали Никите на губы. Я зажмурила глаза, старательно игнорируя то, что сейчас произошло. — Похоже ты восприняла мое предложение о совместном душе буквально, — ухмыльнулся парень, обжигая шею горячим и прерывистым дыханием. — Если ты сейчас не встанешь с меня, я вряд ли отпущу тебя позже. Парень глянул на меня невинным взглядом и только сейчас я ощутила, как ему... очень, очень нравится лежать в обнимку с голой мной на кафельном полу просторной ванной. Это меня здорово смотивировало. Я со скоростью ветра обернулась в полотенце, любезно предложенное парнем, будто ошпаренная выскочила из комнаты и не высовывалась из своего убежища до тех пор, пока голодные сожители не объявили митинг под моей дверью.