Мартовские коты

Metallica — Mama said HIM — Wicked game       В стенах затерянного где-то в закоулках подмерзшего от холодной зимы сеульского бара лилась спокойная и неспешная музыка. Был выходной день, а значит, люди со всего района собрались для того, чтобы хоть немного отдохнуть от рутины рабочих дней, расслабиться в кругу близких друзей или даже в одиночестве, выпить немного и наконец сделать паузу в этой высокоскоростной жизни.       Где-то в углу сидела парочка — молодые мужчина и женщина. Судя по всему, они были ещё в начале отношений, только-только узнавали друг друга, а потому аккуратно и осторожно выпивали, смущённо рассказывая что-то друг другу, неловко смеясь и смотря по сторонам, будто в поисках помощи.       Поодаль от них сидел одинокий мужчина в очках и расслабленно смотрел в сторону слегка возвышающейся сцены, на которой расслабленно сидела Мирэ и напевала плавно отдающуюся в каждом углу бара песню. Мужчина легонько улыбался, будто находясь вовсе не в данном помещении, а где-то в своих мыслях, затерянный от голоса незнакомой ему девушки, напевающей своим голосом с лёгкой хрипотцой песню его юношеских лет, когда он был ещё совсем зелёным и был способен наслаждаться музыкой исключительно на инстинктивном уровне, словно первобытный человек.       Ближе к входу в здание сидела компания молодых и довольно-таки красивых людей, среди который были как парни, так и девушки. Скорее всего это были студенты, решившие немного отвлечься от надоедающей временами учебы. Они шумно спорили и что-то обсуждали, постоянно жестикулируя и метая молнии из глаз. Слышался звонкий смех и такие же крики, что свойственно, пожалуй, только людям их возраста.       Сбоку от них, за барной стойкой, сидел менеджер бара — Кан Донха, с которым за всё это время Мирэ уже успела познакомиться. Он опирался локтями о длинный стол и держал в руке стакан с виски, льдинки в котором уже давно растаяли, но он, конечно же, этого не замечал. Он уже давно привык постоянно наблюдать за всеми на работе, будь то обычные посетители или официантки. Он должен был всё контролировать, потому держал в руке напиток исключительно для виду, чтобы смешаться с потоком людей и не выделяться, чтобы не мешать их отдыху. Лишь ближе к концу рабочего дня он позволял сделать себе пару глотков, а часы на его руке неумолимо говорили именно о том, что скоро настанет такое время. Ведь стрелки циферблата уже показывали четыре утра, а это значит, что бар вскоре закроется.       Но Мирэ всё так же без устали продолжала играть на гитаре и напевать тоскливую мелодию собственного сердца. О чем она думала на тот момент? Кто знает... Но известно только одно — каждый раз, когда она позволяла себе запеть, она чувствовала внутри такой духовный подъем, что, даже несмотря на усталость, Мирэ все равно продолжала всю ночь, как в последний раз, самозабвенно петь. И плевать, что к утру у неё может отняться голос, или она будет весь день говорить максимально тихо, зато до этого она получало колоссальное удовольствие от того, что могла свободно петь на публике, при том, что самим слушателям нравилось. А самое лучшее из всего — это то, что она имеет право исполнять то, что нравится исключительно ей. Подстраиваетесь под целевую аудиторию — вот, что она больше всего ненавидела. Особенно когда ей указывали, что петь можно, а что — нельзя.       Благо с Донха она быстро нашла общий язык. Пусть мужчина и вёл себя вначале высокомерно и относился чересчур скептически, но Мирэ предпочитала скидывать всё на издержки его профессии. Ведь все официанты и певцы обычно приходят и уходят, редко оставаясь подолгу на одном месте. Но, работая вместе уже третью неделю, менеджер понял, что Мирэ собирается остаться здесь до тех пор, пока в ней самой нуждается бар, потому что саму её всё устраивает: и добродушная публика, и миловидные, пусть и с характером, официантки, и бармен, который без лишних вопросов наливает её любимое сухое вино, когда девушка решает немного передохнуть.       Так она и продолжала петь — будто исключительно для мужчины в центре и Донха, который, облокотившись о барную стойку и повернувшись к маленькой сцене корпусом, расслаблено смотрел на неё. Мужчина лишь слабо улыбался и потихоньку пил светлое пиво, иногда закусывая фисташками. Все бы ничего, да только так продолжалось уже на протяжении очень долгого времени.       Наконец Мирэ прекратила играть на гитаре и тихонько встала со стула, стараясь своими действиями привлечь минимальное внимание. Она устало села за барную и положила голову на протянутые руки. Ещё чуть-чуть, и она точно заснёт прямо здесь.       — Мирэ, утром на учебу? — спросил её дружелюбный бармен — молодой парень лет двадцати пяти, Очжун. За всё то время, что Мирэ приходила к ним выступать, быстрее всех с ней подружился именно этот добрый парень с глазами-щелочками, но что было особенно интересно, так это то, что они у него всегда слезились и блестели, отчего казалось будто парень готов в любой момент расплакаться.       — Да, — промычала ему в ответ девушка, не в силах даже поднять голову. Она услышала, как рядом зазвенел бокал, и как жидкость полилась, издавая свойственные ей сладковато-пенящиеся звуки. От этого она наконец оживилась и приподняла голову, опираясь кулаком в щеку.       — Тяжело тебе сегодня придётся, не завидую... — угрюмо промычал парень, но мгновенно улыбнулся, вспомнив о чем-то своём. — Зато я отосплюсь от души, — хитро прошептал он и подмигнул девушке. Мирэ на это лишь раздраженно шикнула и взялась за тоненькую ножку бокала с багряно-красной жидкостью.       — Её никто не заставляет сюда приходить. Если что-то не устраивает, то она может в любой момент уйти, — послышался рядом голос Донха, на что Мирэ лишь покосилась на колкого менеджера и ухмыльнулась.       — Я разве что-то говорила? Мне все нравится, — коротко ответила она и пригубила любимого вина.       — Хён, вечно ты так, — проговорил Очжун и налил и себе в бокал вина. — Никогда не пойму, как люди пьют этот уксус, — пригубил он того же вина и поморщился от вкуса напитка.       — Эй, обижаешь, оппа, — укоризненно прошептала Мирэ и покачала головой. В этот момент к ним подошла Хан Юби, официантка, и устало окинула каждого взглядом, будто спрашивая, какого черта они развлекаются тут и не пошли ко всем чертям со своим бодрым видом.       — Мужчина за седьмым столиком сказал налить Мирэ самое дорогое вино. За его счёт, — уточнила она в конце и, бросив угрюмый взгляд на девушку рядом, ушла в подсобку. Мирэ с барменом на пару секунд застыли, непонимающе смотря друг другу в глаза, но как только Очжун спохватился и повернулся, чтобы достать бутылку с сухим вином, та мгновенно придержала его за локоть, нагнувшись через всю барную стойку.       — Стой. Не надо, — быстро прошептала она, но голос был таким требовательным, что сразу становилось ясно, что девушка настроена категорично.       — Точно?       — Сто процентов, — отрезала Мирэ и выпила до дна со своего бокала. Она встала и, определено разозлённая, направилась к сцене. Только и слышалось цоканье тяжёлых ботинок о пол, да виднелись еле различимые от слабого освещения изгибы её тела, которое расслаблено шло к своей гитаре. Она села и начала играть песню HIM "Wicked game".       — Непростая девчонка, да? — прошептал себе под нос Чонха, но бармену, с его острым слухом, мгновенно удалось расслышать сказанные в пустоту слова.       — Мирэ-то? Пожалуй, — сощурившись, ответил он, смотря на сцену и протирая до блеска стаканы из-под виски.

***

      Настроение было таким паршивым, что попадись ей какой-нибудь маньяк, Мирэ сама бы избила его до полусмерти, чтобы отбить у того на всю жизнь всякое желание в дальнейшем решиться на что-то подобное. Мало того, что какой-то мужчина в баре пристал со своим вином, так после злая, как черт, Юби огрызалась на девушку за то, что тот постоянно заставлял её бегать то к Мирэ, то обратно. А ведь на самом деле она подошла лишь два раза. "Даже немного обидно. Я виновата, что ли, что мужик такой странный попался? Ну понравилось тебе, как я пою. Так нужно доставать постоянно?! Нет значит нет, твою мать", — злилась девушка по дороге домой. Погода на улице стояла ужасно холодная. И определённо не собиралась улучшаться, что было ещё более удручающим.       "А ведь с виду казался таким адекватным. Даже понравился сначала", — прокручивала про себя Мирэ произошедшие за последние несколько часов события. Но в этот момент её вырвал из раздумий мужской крик:       — Куда пошёл? А ну иди сюда! — голос был смутно знакомым, но слышался совсем издалека, поэтому Мирэ не разобрала, кому он принадлежит. Но кричащий определённо был не в духе.       Девушка закатила глаза, понимая, что сегодня определённо не её день, но делать было нечего. Притворившись, что она почти сливается со стенами домов, она прошла через тёмный переулок и оказалась совсем рядом со своим подъездом, где между сугробами стояли двое мужчин и хватали друг друга за ворот пуховиков. Было слишком темно, чтобы разглядеть участников уличной разборки, но отсвечивающий от снега желтоватый свет ламп вырисовывал очертания тел. Один из них был довольно-таки высоким и худощавым, а второй пониже и более коренастым.       Мирэ на долю секунды застыла, наблюдая происходящую картину, в которой не было совершенно ничего интересного, кроме омерзительного и кричаще опасного. "Пьяные мужики. Отлично. Что дальше-то будет? Наркоман в подъезде, предлагающий попробовать с ним? Или маньяк-каннибал, который захочет изведать моей прекрасной ручки? Бесит-бесит-бесит! Они даже нормально стоять на месте не могут!" — думала про себя недовольно Мирэ, пока стояла и смотрела на эту пошатывающуюся парочку. Они все продолжали держать друг друга и изливаться ругательствами, приправленными рвотными позывами коренастого паренька.       — Тварь, я с тобой разговариваю! Смотри мне в глаза! — орал на всю улицу высокий и тормошил второго. Знакомый басистый голос отдавался эхом на узких улочках.       — Заткнитесь оба! Достали уже! Дайте поспать нормально! — кто-то сверху заорал на пьяных, и они оба подняли головы, чтобы разглядеть невыспавшегося мужчину.       — А ты кто такой? Спустись давай к нам! Поговорим по-мужски, раз уж на то пошло, — снова начал свою ахинею высокий, но последнюю фразу сказал тихо и как-то устало, от чего Мирэ сразу осенило, кто же это был. "Чертов Чанёль, а ведь и без тебя шикарно жилось эти недели. Стоило только расслабиться, как снова ты на горизонте", — раздосадовано подумала девушка и схватилась за голову, понимая, что проблем с ним не оберется.       — Чувак, я тебя вообще не знаю... Отвали... — начал мямлить коренастый.       — Что? Ах, ты слизняк, как со старшим разговариваешь?! Жди! Я сейчас приду по твою душу! — крикнул мужчина сверху, и тут Мирэ поняла, что у звёздного соседа могут быть настоящие проблемы. Увидев, как разъяренный сосед исчез из окна, она быстро схватила Чанёля за рукав и потащила к входной двери. Она за долю секунды представила, как сосед узнал в пьяном парне "репера из Ехо", как пронеслась вереница горячий новостей, которые полностью погубят его будущее, его мечты, его стремления...       — А ты кто такая? Пусти меня! — начал тот брыкаться. — Не видишь, что ли, у меня тут серьёзный разговор?! — продолжал он на ходу что-то лепетать, стараясь притормозить Мирэ. Она раздраженно повернулась к парню, понимая, что так они могут не успеть зайти в квартиру и что так у этого дылды могут начаться настоящие проблемы.       — Заткнись уже и иди за мной! — шикнула она на Чанёля и стрельнула таким злым взглядом, что он моментально утихомирился. Благо лифт был на первом этаже, поэтому они быстро в него запрыгнули и Мирэ нажала на этаж Чанёля. — Где твои ключи? — она требовательно протянула руку, но парень лишь растерянно захлопал глазками. — Ключи где, спрашиваю тебя, — Мирэ начинала закипать от всей этой ситуации, ещё сильнее раздражаясь от того, что именно ей приходится спасать задницу человека, который даже вспомнить её не может.       — Нет у меня ключей, я их выкинул... — он насупил лицо и промямлил это куда-то в пол лифта, определённо успокоившись и, судя по всему, на ходу засыпая.       — Ах... — Мирэ тяжело выдохнула и покачала головой. "Даже не хочу спрашивать, зачем он это сделал", — подумала девушка, доставая из кармана собственные ключи. — Бесишь меня, Пак Чанёль.       — Ну прости... — тихо прошептал парень, не поднимая головы. Мирэ в это время нажала кнопку отмены, а после — своего этажа, косо посматривая на Чанёля, который оперся плечом о большое зеркало и думал о чем-то своём. В этот момент парень казался таким беззащитным и нежным, что просто в голову не укладывалось то, как он чуть не попал в драку пару минут назад. "Какие адекватные мысли могут приходить в голову, когда ты вдребезги пьян?" — подумала девушка, наблюдая за помятым парнем, стоящим неподалёку от неё. Он что-то бурчал себе под нос и игрался длинными пальцами с молнией пальто. Рядом с тоннелем лифта послышалось, как второй, грузовой, стал подниматься наверх, и девушка поняла, что это разъяренный сосед-мужчина все-таки не шутил и собирался надрать Чанёлю его пьяное личико.       — Выходи, — пробубнила Мирэ, и Чанёль послушно последовал за ней, слегка пошатываясь и хватаясь за стены холла. Девушка лишь косо на него посмотрела и покачала головой, открывая дверь квартиры. — Заходи и снимай обувь, — скомандовала она, наблюдая за тем, как этот высокий парень, явно смотрящийся в её квартире чужаком, пытался справиться со своим пальто, но получалось у него из рук вон плохо, потому что его аляповатые движения, явно под сильным градусом, были слишком неуклюжими и неуправляемыми. Посмотрев на него пару секунд, Мирэ в очередной раз тяжело вздохнула и потянулась помогать ему. — Почему ты такой беспомощный? Вот бы тебя огреть чем-нибудь тяжёлым... Бесишь меня...       — Да хватит уже ругать меня. Я вообще без понятия, зачем сюда пришёл и кто ты такая... — промямлил парень, снова не поднимая головы.       — Так посмотри на меня, вдруг узнаешь, — прошипела Мирэ и подняла его за подбородок. Но смотря на его пустые глаза, бегающие по квартире, поняла, что Чанёль находится за пространственно-временным континуумом происходящего. — Ладно, пошли со мной, — проговорила она и взяла его под руку, аккуратно ведя к гостиной и усаживая его за широкий диван. Она чувствовала только пробивающий глаза до слез запах спиртного и сигарет, да слабое дыхание парня отдавалось лёгким прикосновением к руке. — Посиди тут, я сейчас приду.       Но стоило ей только встать и повернуться, как Чанёль схватил её за запястье и резко потянул к себе. Не устояв на ногах, Мирэ почувствовала, как летит прямо в протянутые руки Чанёля и только удивилась тому, откуда в парне, который был в полуобморочном состоянии, было столько сил. "Он, что, притворялся?" — пронеслось в голове девушки. Лежать на коленях Чанёля и снизу смотреть на его затуманенные глаза с лёгкой хитринкой было так странно, что Мирэ даже не могла разобраться, нравится ли ей или нет. Она видела перед собой его огромные глаза с насмешкой, которые потихоньку все сильнее и сильнее приближались, и чувствовала себя так, будто все мысли разом отключили.       И вот Чанёль находится на катастрофически близком расстоянии, а Мирэ все смотрит на него, будто наблюдая со стороны за происходящим. Внутри просыпается лёгкая истома и желание большего. "Но не с ним же... Мирэ, успокойся", — девушка отчаянно пытается привести мысли в порядок, но, как ни странно, ничего не выходит.        Чанёль медленно закрывает глаза и невесомо прикасается к её губам. Совсем легко и по-детски робко. Будто боясь, что Мирэ сейчас оттолкнёт его, но нет, ей совсем не хочется сопротивляться. Подаваясь какому-то минутному импульсу, она повторяет за ним, прикрывая веки. И плевать, что будет дальше... По телу прошлась тёплая волна нежности, но ей совсем не хотелось близости. Это были словно размеренные поцелуи старых влюблённых, которые встретились после долгой разлуки, чем страстные поцелуи людей, которые хотели только близости.        Чанёль продолжает нежно целовать её губы, слегка посасывая их и затягивая то верхнюю губу, то нижнюю, от чего Мирэ остаётся только следовать каждому его движению, чувствую, насколько нежен с ней парень, что было совершенно не свойственно обычному его поведению. И хотелось так пролежать хоть вечность, прикасаясь к своей первой любви, делать то, на что она не решалась даже в самых заветных мечтах.        Но тут он нехотя прерывает поцелуй и нежно-нежно обнимает девушку за плечи, дыша куда-то ей на шею.        — Я так скучал по тебе, Мирэ-я...