Layback spin

Тор выбрал самое удобное место – на самом верху, сразу за выступающей из стены частью колонны. Потом, когда все трибуны заполнят болельщики, это место будет одним из самых плохих, но и на него найдутся покупатели. А пока ледовая арена была почти пуста, и с задних рядов все видно неплохо. Светиться перед кем-нибудь Тору было не с руки. Мало ли, кто узнает, сразу засмеют. А смеяться было над чем, как ему казалось. Еще в детстве, когда родители спросили, что их старшему сыну нравится делать больше всего, Тор ответил: «Кататься на коньках». Мать тут же захотела отдать его на фигурное катание, желательно, парное, но отец тогда проявил твердость – только хоккей! Если бы они тогда спросили у самого Тора, тот не знал бы, что ответить. Ему одинаково нравилось и то, и другое. Но, раз папа сказал «Хоккей», то и жена, и сын его послушались. Сейчас же, спустя почти двадцать лет со времени того выбора, Тор сидел на задней трибуне ледовой арены и наблюдал, как тренируются мужчины-одиночники. Это завораживало. Парни были разного роста, но все были худощавыми, жилистыми, очень гибкими, а Тору это очень нравилось. Он уже не представлял себя среди фигуристов – слишком раздался в плечах и груди, слишком серьезную массу нарастил, но легкие уколы «А вот если бы» еще оставались. Тор устроился поперек сиденья, перекинув ноги через подлокотник, а спиной откинулся на колонну. Он точно знал, что его не видно, и это было хорошо. Не видели его и те двое мужчин, что сели с другой стороны колонны и завели тихий разговор. — Я понял, что ты согласен? Тор прильнул к колонне, мгновенно превратившись в слух. Его уже мало волновала тренировка очередного триумфального русского с непроизносимой фамилией. Сплошные -shch и -tch, даже у Тора в команде было таких двое. Правда, откликались они на Ови и Кови, а когда ты сам из первого поколения иммигрантов, то ценность простоты вырастает в несколько раз. Это Бальдру хорошо, он родился в Америке, а Тору пришлось постигать азы нового языка в юном возрасте. Он до сих пор испытывал небольшие трудности, но они были почти незаметны и списывались его собеседниками на общую идиотичность Тора. Тот не протестовал. Сложно заподозрить в шестисполовинойфутовой машине для убийства тонкую душевную организацию. Это помогало, особенно, когда Тор специально стремился сыграть под дурачка, которым не был. И именно это позволило ему почти сразу понять, о чем шла речь у двух невидимых за колонной мужчин. — Пока не совсем, — признался второй. Голос его Тору не понравился. Шепелявый, тонкий, такие очень любят побрызгать на тебя слюной, если не повезло встать перед ними. Тот же, кто спрашивал первым, голос имел приятный: низкий, спокойный. Такие Тору нравились, и он с трудом подавил желание выяснить, симпатичен ли его обладатель. — Что еще тебе нужно? Какие гарантии? Сколько денег? — Сумма достаточна. А гарантии мне действительно будут нужны. Откуда мне знать, что меня не заподозрят? — Ниоткуда, — честно ответил первый. – Но и я рискую всем. Поэтому определись, наконец, согласен ли ты? — Ну… — мерзко хихикнул второй. – Твои условия приемлемы. Вот если бы еще… — Что? – шепотом крикнул первый. – Чего еще ты хочешь, Павел? Сумма тебя устроила, гарантия анонимности есть, и ты знаешь, что я сам рискую не меньше. Что еще тебе нужно? Тор напрягся. Ситуация за колонной начинала терять приятность. К тому же, шепелявого звали Павел, он наверняка был русским, а где русские – там проблемы. Тор всегда ждал беды или прикола от Ови и Кови, и уже умел их предугадывать. — Может быть, — шепелявый понизил тон, словно ласкаясь, — ты немного подсластишь мне горечь поражения моего парня? — Опять деньги? — Ну, не совсем… Второй выдержал театральную паузу и, к своему везению, продолжил, а то Тор чуть не упал с сиденья, пытаясь удовлетворить свое любопытство. — Павел, что тебе нужно? – отчеканил первый, явно теряя терпение. — Быть может, ты согласишься скрасить холодную ночь одинокого мужчины? Даже до Тора дошла волна ледяного презрения, излучаемого первым из собеседников. — А что, твой Грищенко не дает? Услышавший эту фамилию Тор снова чуть не рухнул со своего места. Грищенко – один из двух претендентов на золото, ставший в этом году мировым чемпионом, именно он сейчас и выписывал тулупы и аксели на льду. Вторым же был выступавший за Францию Лафейсон, ставший недавно европейским и серебряным мировым призером. В прошлом году титулы были распределены между ними иначе, как и два года назад, и три. По молодости они не попали на прошлую Олимпиаду, зато на этой готовы были загрызть друг друга за золото. А еще чернокудрый Локи уже второй год занимал все мысли Одинсона. Кажется, Тор уже понял, кто был первым из собеседников. Он осторожно достал из кармана джинсов блэкберри, почти наощупь включил диктофон и направил его в сторону колонны, а сам постарался не дышать. Стоило признать, что его ухищрения того стоили. — Ты же знаешь, что дело не в этом, — масляно шепелявил второй. – Он не в моем вкусе, да и глупо было бы приставать к собственному подопечному. — А ко мне, значит, можно? – ядовито поинтересовался первый. – Ты, Павел, ничего не перепутал? — Да брось, Локи, — раздался мелкий, заискивающий смех. – Ты ведь получишь за это олимпийское золото, так почему бы и мне не получить свою порцию удовольствия. — Разговор окончен, — за колонной раздался шорох, и Тор понял, что Локи встал. – Ты портишь Грищенко костюм, и, если все пройдет по плану, получаешь свои деньги в тот же вечер, когда я — золотую медаль. И больше ничего, Павел, даже не думай, что я прыгну к тебе в кровать. Сообщи о своем окончательном решении, если ты до сих пор его не принял. Тор услышал звук мягких шагов, а за ним – второй топот, уже тяжелее, и, наконец, высунулся из своего убежища. Он увидел высокую гибкую фигуру в черном, спускавшуюся вниз по лестнице сектора. Лафейсон – а сомнений в том, что это был он, уже не оставалось, — неожиданно обернулся, будто почуял что-то, но Тор успел спрятаться вновь. Он наблюдал из-за колонны, как чуть дергается тонкий нос Локи, будто принюхивавшегося к чужим запахам, видел, как напряглось его лицо и сузились глаза. Не заметив ничего странного, Локи снова развернулся и пошел вниз, а Тор включил на повтор диктофонную запись. Без сомнений, это была бомба, настолько разговор Лафейсона и второго мужчины – явно принадлежащего к обслуживающей группе Грищенко – не оставлял сомнений ни в своей причине, ни в своем следствии. Но Тор не спешил делиться своим знанием с миром. В конце концов, эта запись могла пригодиться ему для другого. А вот для чего – он уже знал. Тор не возвращался к этой записи и странному поведению Лафейсона еще долго. Гораздо больше его волновал выход из группы, который не был гарантирован на 100%. В их группе были Швеция и Чехия, и пришлось попотеть для того, чтоб выйти в плей-офф. Но вот и этот чудный миг настал. Четверть сборная США играла с финнами, и Тор видел на трибуне своих коллег. У России выдался выходной, и Кови с Ови пришли поглазеть и на игру приятеля, и на давних врагов финнов. Игра была чертовски напряженной. Тор метался по льду, сшибая с ног противников, получал штрафы, но в итоге его план дал результат. К концу третьего тайма счет был равным, в овертайме не поменялся, а в буллитах их кэпу не было равных. В итоге США победили, финны выбыли из соревнований, Роджерса признали самым результативным игроком матча, а Тору не повезло. Тренер разделал его как мясник, и после беседы с ним Одинсон был вымотан больше, чем после всех прошедших игр. Отмахнувшись от предложения «посидеть», выжатый Тор отправился в номер. Его ждал тихий и спокойный вечер перед теликом. На его удачу транслировалась короткая программа у мужчин-одиночников, и Тор прилип к экрану, наблюдая за тонкими-звонкими фигуристами. Ярость боя и победы все еще немного пьянила, а наблюдать за красивыми мужчинами в облегающих костюмах было до одурения приятно. Пожалев, что нельзя сейчас опрокинуть парочку-другую пива, Тор разлегся на диване поудобнее, выключил свет и полностью погрузился в созерцание. Спустя минут сорок начался перерыв перед выступлением последней, самой сильной группы, в которую входили и Лафейсон, и Грищенко. Тору даже интересно было, кого из них поставят последним. Оказалось, что русского, а до этого Тор понаслаждался извивами и изгибами Локи, невероятно привлекательного в своем излюбленном черном с зелеными вставками и золотой фурнитурой костюме. Он был как визитная карточка спортсмена. Какой бы ни была музыка, каким бы ни было выступление – костюмы Локи всегда были черными с зеленым. Тору искренне нравилось катание Лафейсона, и он бы, не задумываясь, отдал бы ему первое место. Но пока не торопился. Еще не выступил Грищенко, и короновать Локи прежде времени было глупо. Судьи, видимо, думали также, и при всей красоте и чувственности выступления Лафейсона, поставили ему только 11.56 в общем итоге. Локи, державший перед камерами лицо, позволил себе только горько зажмуриться, и тонкая морщинка перерезала его переносицу. Тору вдруг стало так жаль Локи, что он чуть было не удалил запись, но потом передумал. Пригодится. Совершенно точно. А пока Тор пооблизывал взглядом спину уходящего Локи, старавшегося сохранять гордость и достоинство даже в этой ситуации. На льду стоял Грищенко, зал рукоплескал, и Лафейсона уже не показывали. Переживал ли он в раздевалке тихо или колошматил стены, Тор не знал, да и не хотел особенно. Все проигрывали. Не эта Олимпиада, так следующая, сколько этому Локи лет? Явно не больше двадцати трех, может дважды успеть, если будет хорошо готовиться. Одна из эполет, оторвавшись от костюма, попала под конек Грищенко, и тот упал – некрасиво, неловко, коснулся ладонью льда, но быстро выпрямился. Он докатывал программу под гром музыки, разрывавшей сгустившуюся в зале тишину. Тор, не отрываясь, смотрел на русского фигуриста, и видел, насколько тот бледен и зол. Грищенко докатывал на одном упрямстве и чувстве собственного достоинства – настоящий боец. Но это не спасло его от штрафа за оторвавшийся элемент костюма, за неуверенное катание и сорванный прыжок. Грищенко покидал «уголок слез» в продолжавшейся тишине и с оценкой 11.32. Лафейсон победил, и только Тор знал, как именно ему это удалось. — Мистер Лафейсон? — Что? – Локи двигался чуть нервно, его глаза бегали по лицу Тора, пытаясь понять, что ему было нужно. — Я бы хотел с вами поговорить, — с легкой улыбкой сказал Одинсон. Но, если он думал, что его улыбка успокоит Локи, то ошибся. Лафейсон, наоборот, занервничал сильнее, оценив, наконец, массу и рост обратившегося к нему мужчины. — Фото с автографом можете взять у моего менеджера, — сделал попытку вывернуться Локи, но Тор уже взял его за локоть и потянул к себе. — Мне не нужно ваше фото, и менеджер ваш не нужен, — прошептал Тор Локи на ухо. — Тогда что?.. – заикнулся тот, но мгновенно сник, услышав: — Разговор окончен. Ты портишь Грищенко костюм, и, если все пройдет… — Заткнись! – громко прошептал Локи, дернулся, уводя Тора в сторону и прошипел, едва они остановились у широкого окна: — Я чувствовал, что там кто-то был. — Нужно было проверить, — пожал плечами Тор. – Сам виноват. — Чего ты хочешь? – вскинулся Локи. – Денег? Чего? — Деньгами я и сам могу тебя обеспечить, — легкомысленно улыбнулся Тор. – Нет, мальчик, мне нужно другое. — Что? – нервничал Локи, продолжая пронзать собеседника взглядом. – У меня больше ничего нет. — Ошиба-а-ешься, — ухмыльнулся Одинсон. – Кое-что все же есть, и это уже просил менеджер Грищенко. — Ты?.. Мне что, тебе отсосать? — И это тоже, — кивнул Тор. – Но чуть позже. Гораздо приятнее, когда тебе отсасывает не серебряный призер, а победитель Олимпиады. — Ты спятил? – с легкой надеждой спросил Локи. — Ммм, нет, — уверенно ответил Тор. – Ты, парень, мне очень, очень нравишься. И я с удовольствием обменяю запись на пару ночей. — Как я могу быть уверен в том, что ты уничтожишь запись? Никаких гарантий нет, — по виду Лафейсона было понятно, что он сдался, да и куда ему было наступать? Все козыри оказались в блэкберри Тора, и тот чувствовал свое превосходство. — А ты старайся получше, — посоветовал он и ущипнул Локи за чудесный упругий зад. – Вот логин моего скайпа, авторизуйся завтра вечером, и поболтаем. — Почему не сегодня? – задал Локи неожиданный вопрос. — Потому что завтра у меня игра. А потом я буду свободен для тебя, мой маленький золотой фигурист. — Придурок, — зашипел Локи. – Как хоть тебя зовут? — Тор, — крикнул тот, уже отойдя от него на несколько шагов и с удовольствием видя, что на него обращают внимание. – Тор Одинсон, детка! — Придурок, — повторил Локи и скрылся в дверях пресс-зала. Тор же, дав несколько автографов, в отличном настроении вернулся к команде. В крови бурлил адреналин, и его непременно нужно было выплеснуть. Тор играл как в последний раз, разнося в щепки всех попавшихся ему на пути, расчищал дорогу ведущему шайбу Роджерсу и стал настоящим героем этой игры, задвинув результаты кэпа на второе место. Свое прозвище – «Хаммер» — он отстоял сегодня с особой яростью. После третьего периода команда чуть не ринулась его качать, и только приказ тренера успокоил разбушевавшихся бойцов. Из раздевалки Тор уходил в прекрасном настроении, а предвкушение скайп-свидания с Локи делало его жизнь по-настоящему радужной. Он отказался отпраздновать с парнями победу, зная, что его ждет кое-что гораздо интереснее. Вернувшись в номер, Тор неспеша принял душ, перекусил, и только потом улегся на кровать и включил ноутбук. Едва он загрузил скайп, как сразу получил сообщение об авторизации. «Принц льда», чудесный ник, Тор рассмеялся, когда его увидел. Авторизовав Локи, он сразу позвонил, зная, что Лафейсон уже ждет. — Включи камеру, — потребовал Тор, услышав злое «Наконец-то». На экране появилось изображение, и Тор развернул его во весь экран, наслаждаясь выражением лица Локи. Оно было потрясающим: смесь злости, ярости и понимание собственного бессилия. А еще любопытство – много, много любопытства, и это подстегивало Тора тоже. – Приве-е-ет! — Поздравляю, — процедил Локи. – Ты сегодня был как танк. Тора неожиданно повеселило то, что Локи смотрел его игру. — Спасибо, — ответил он. – И за то, что я сегодня поработал, я хочу получить свой приз. Локи снова скривился. Странно, но ему это неожиданно шло – эдакая прима-балерина, утомленная жизнью и поклонниками, уставшая от высшего света. Лафейсон был смешным, а Тор любил посмеяться. — И чего ты все-таки хочешь? – соизволил спросить Локи. — Тебя, — напомнил Тор. – Ты забавный. И гибкий. Второе было важнее, потому что Одинсон очень любил поэкспериментировать в постели. Локи утомленно вскинул бровь. — И если я не соглашусь?.. — Сам все знаешь. Эта запись окажется в прессе. Я даже в оргкомитет не пойду, журналюги все сделают за меня. Каково тебе будет с отобранной золотой медалью? — Я ее еще не получил. — Дело за малым. С таким отрывом, даже если Грищенко откатает на двенадцать, ты все равно победишь, только если не рухнешь на лед в тройном акселе. Локи помолчал. Тор будто наяву видел, как стремительно крутятся шестеренки в его мозгу, и знал, что был прав. Лафейсон почти гарантированно получил бы золото, он был профи, был талантлив, и победа уже почти была в кармане. — Ты слишком хорошо разбираешься в этом, да? – наконец процедил он. Тор пожал плечами. — Когда-то я выбирал между катанием и хоккеем. — Ты? – искренне удивился Локи. – Бывает же… Его искреннее удивление обидело Тора. — Еще и не такое бывает, детка, — намеренно подцепил он Локи. – Ты еще в этом убедишься. Уж поверь. У меня на тебя большие планы. Лафейсон снова сжался в комок и выставил наружу шипы. Но Тор привычно пер напролом, давя оборону соперника. — Не пугайся, — хохотнул он. – Пока. До конца игр мне, сам понимаешь, нельзя. Но вот после… После я отыграюсь за все. По Локи стало понятно, что он испугался. Да и кто бы на его месте не оробел? Лафейсон, видимо, сравнивал свои и Торовы габариты, и понемногу сползал под стол от страха. — Не дрейфь, — утешил его Тор. – Я ласковый. Тебе понравится. Локи посерел. — А сейчас ты чего от меня хочешь? Если тебе до конца Олимпиады нельзя? — Ну, смотреть же мне никто не запрещает, — «утешил» Тор. – А я хочу оценить, какое сокровище попало ко мне в руки. Наслаждаясь ошарашенным видом Локи, Тор поудобнее расположился на подушках и скомандовал: — Раздевайся! Бледный в обычное время, Локи неожиданно покраснел, даже уши запунцовели. Это было так мило, что Тор хищно улыбнулся, предчувствуя, что затеял все очень не зря. Лафейсон же, понурый и притихший, чуть откинул назад крышку своего ноутбука и поднялся. Тор смотрел на него снизу вверх, и с такого ракурса ноги Локи казались еще длиннее, чем были, а фигура – стройнее. Но в целом осмотр Тора более чем удовлетворил. А когда Локи начал раздеваться, Одинсон нетерпеливо заерзал. Природа наградила Локи щедро, не поскупилась, дав красивые формы: узкие бедра и талию, но широкие плечи, и смотрелось это очень горячо. Тор облизнулся, когда Локи снял рубашку, открыв его глазам гладкую грудь с бледно-розовыми сосками и чуть выступающими ребрами. В голове Тора завихрились фантазии, как хорош Локи окажется в постели, возбуждение нарастало, отзываясь жаром в теле, и Тор облизал высохшие губы. Видимо, это снова показалось Локи слишком хищным и собственническим, он замер, задержав руки на ремне брюк. А Тор нетерпеливо подстегнул: — Ну! Локи одарил его злым взглядом, и, если бы это было не виртуально, то Тор точно бы почувствовал ожог, как от удара. Несдающийся, хоть и зажатый в угол Лафейсон катастрофически Тора заводил. — Раздевайся, — прорычал он. – Давай! Устроившись еще удобнее, Тор положил ноутбук на левое бедро, а правую ногу выпрямил и уже гладил через трусы возбужденный член. Локи, конечно же, заметил это, снова покраснел и опустил глаза, но позволил брюкам скользнуть вниз по ногам, а потом переступил через них, оставаясь полностью голым. — Повернись, — чуть хрипло приказал Тор, и Локи, поджав губы, повернулся спиной. С этой стороны вид был ничуть не хуже. Одинсону снова понравилось все: и прямая спина с выступающими лопатками, и ямочки над задницей Локи, да и она сама – круглая, мягкая на вид, но упругая и тугая наощупь. Лафейсон прошел body-control, Тор был в восторге. Да и его член тоже, и Тор уже жалел, что заставил Локи устроить стриптиз. Указания тренера насчет секса были четкими: не трахаться, не дрочить, не давать и не брать в рот, пока не закончишь играть. А возбужденный член уже причинял неудобства, с которыми Тору пришлось бы справляться совсем не руками. Локи все еще стоял спиной, маня взгляд Одинсона темнеющими ямочками на пояснице, а Тор, понявший, что ему еще несколько дней ничего не светит, чуть грубо сказал: — Одевайся. Локи посмотрел на него через плечо, удивленно выгнул бровь, но ничего не сказал. Наклонился, чтобы поднять брюки, и выставился напоказ окончательно, открыв Тору все самое сокровенное. — Послезавтра позвоню, — крикнул Тор и захлопнул крышку ноутбука. Руки дрожали, и тело то и дело пробивала дрожь, а член почти болел от возбуждения. Но Тор выключил свет, зажал ладони между бедер, чтобы наверняка не дрочить на Локи, и попытался заснуть. Получалось плохо, но в итоге Тор провалился в темный горячий сон, хорошо, хоть не кончил наутро как мальчишка – только от фантазий. Полуфинал с Норвегией Тор провел в таком безумии, что пришлось половину всего времени провести на штрафной скамейке. Но команда, к счастью, справилась, хоть Стив и смотрел на него потом недоуменно. Но все меркло перед тем, что сборная США вышла в финал. До вожделенного тела Локи осталось всего ничего – выиграть у России. А у Тора было для этого столько сил и невыплеснутой злости, что в победе он уже не сомневался. На следующий день у Тора и его команды выдался выходной. Но никто и не думал отдыхать. Вечером Россия играла полуфинал с Канадой, и вся сборная США планировала посмотреть, с кем им предстоит сыграть и как. На вечер Фьюри назначил собрание для обсуждения стратегии на финал. Тор, немного нервничая, но еще больше радуясь тому, что увидит по-настоящему крутую игру, сидел в первом ряду на трибуне, с мальчишеским восторгом глядя на суету вокруг. Это было настоящим волшебством, еще большим, чем сама игра. С детства любивший хоккей Тор, пусть и редко сейчас, но с удовольствием в нее погружался. Рядом чуть заметно нервничал Роджерс, и пришлось хлопнуть его по плечу, чтобы отвлечь от грустных мыслей. — Чё приуныл, кэп? — Не хочу победы русских, — признался Стив. — Почему? – искренне удивился Тор. Сам он любил русский хоккей, и парней своих – коллег по команде – любил тоже. Канада же для него была слишком зазнаистой, дурацкие «изобретатели хоккея», кем бы они были без скандинавов и русских? Как патриот, Одинсон болел за первую и вторую родину, но профессионал в нем любил и просто хорошую игру, такую, как показывали русские. Мимо смурного Стива и воодушевленного Тора прокатился Ови, увидел друга и прижался лицом к стеклу, открыв в приветственном крике щербатый рот. Тор заорал в ответ, а Стив отпрянул, не ожидав услышать на ледовой арене крик брачующихся лосей. К орущим товарищам подъехал Кови, схватил дружбана за шкирку и потащил за собой, напоследок отсалютовав Тору клюшкой. Ови просто махнул, вывернулся из руки Кови и поехал пугать зрителей дальше. — У вас так всегда? – занудно поинтересовался Стив. — Ага, — радостно кивнул Тор. – Они прикольные. Перейдешь к нам на следующем драфте – сам узнаешь. — Упаси Фьюри, — прошептал Стив, а Тор засмеялся в ответ. Зрители уже расселись, зазвучала сирена, а за ней – гимны России и Канады. Команды уже официально выезжали на поле, приветствуя друг друга и болельщиков. Трибуны взорвались криками, свистом, расцветились флагами и плакатами. Волшебство, всегда пленявшее Тора, началось. Он кричал и свистел наравне со всеми, поддерживал болельщиков России и вскакивал с сиденья в самые ответственные и жаркие моменты. Первые две шайбы Ови, заброшенные с разницей в пару минут, размочили счет и задали тон игре. Вслед за Ови загнал шайбу в ворота Канады какой-то русский вундеркинд, про которого рассказывал Ови, причем не в самых лестных выражениях. Тор тогда посмеялся и сказал, что друг завидует, а в ответ получил такую зверскую гримасу, что чуть не испугался по-настоящему. Второй период закончился со счетом 3:2 в пользу России, и у Канады были все шансы отыграться, чего Одинсону совсем не хотелось. Стив же, напротив, с воодушевлением встречал все качественные пасы и шайбы канадцев, явно симпатизируя соседям по континенту. К третьему тайму обе команды вышли на поле серьезными и собранными. Тор видел, как нахмурился Кови, как потирал левое плечо Ови, уже нацелившийся на победу. Да и их вундеркинд из задорного мальчишки превратился в настоящий таран. У Канады не осталось шансов. Россия выиграла 6:3, и Тор, уже давно вскочивший с места и кричащий что-то маловразумительное, был за друзей очень рад. Зато Фьюри, грозной тучей накрывший маленький зал, куда набилась вся его команда, этой радости совсем не разделял. Он не любил русских – «проклятые комми» — и сейчас озадачился тем, чтобы выбрать верную стратегию для завтрашней игры. На их стороне была усталость русских, не имевших выходного между матчами, в отличие от США, меткость Роджерса и бронебойность Тора. Но и противник имел то же самое, и это было совсем нехорошо. В итоге их массовый мозговой штурм привел к тому, что Тор вышел из зала злым, взмыленным и основательно выебанным, как если бы он действительно позволил кому-то себя поиметь. Фьюри это удавалось одними словами, а церебральный секс в список любимых Одинсоном извращений не входил. Мысли плавно перетекли от собственной «выебанности» к тому, кого Тор на самом деле хотел бы поиметь, и, едва зайдя в номер, он позвонил Локи. Тот не ответил. Не ответил и через час, и через полтора, и два. Тор терял терпение, злился и протаптывал полы в комнате, то и дело снова нажимая на кнопку вызова. В конце концов Локи ответил, но вид у него был такой усталый и вымотанный, что злость с Тора спала мгновенно. — Я был на тренировке, — сразу, без приветствий, сказал Лафейсон. – Послезавтра произвольная. — У меня завтра тоже финал, — кивнул Тор. — Я в курсе, — зевнул в ответ Локи. Выглядел он в этот момент таким беззащитно-очаровательным, что Тор против воли улыбнулся. — Где ты живешь? – тут же спросил он. Локи мгновенно напрягся. — Какая разница? Если ты думаешь, что я дам тебе за два дня до финала, то ты еще тупее, чем обычно бывают хоккеисты. — Ну, нет, — рассмеялся Тор. – Не льсти себе. Еще раз – где ты живешь? Локи и не подумал ответить, вместо этого предложил встретиться в другом месте. Видимо, все еще опасался, что Тор его тут же завалит. Они встретились через двадцать минут, и Одинсон сразу увел его под тень козырька сувенирного магазина, прижал к стене и грубо поцеловал, испытывая странное, почти животное наслаждение от беспомощности Локи и его усердной податливости. Это еще сильнее завело Тора. Он сжал Локи между собой и стеной, тискал и мял все, до чего мог дотянуться, почти разрывал на нем одежду. Ненасытность, с которой он это делал, очевидно, передалась и Локи, потому что Тор чувствовал, как крепнет под одеждой его член. — Ты и сам не меньше хочешь, — хмыкнул он, едва оторвавшись от губ Локи. – Поэтому с такой готовностью согласился, да? — Придурок, — прошипел тот. – Если бы я не мог тебе дать, то плюнул бы на медаль и все рассказал. Натурал бы не обменял задницу на золото. С этим Тор не мог бы согласиться, но кто будет спорить, сжимая в объятиях распаленного и чертовски горячего парня? — Как от тебя только лед не плавится, — прошептал Тор, снова прижимая Локи к себе и жадно хватая за задницу. Он был слишком возбужден, чтобы себя контролировать, еще немного – и плюнул бы на запрет тренера, но Локи оттолкнул его первым, и этим привел в чувство. — Медведь, ты мне чуть все ребра не переломал. — И это еще только начало, — многообещающе облизнулся Тор, но отступил на шаг. – А тебе сейчас лучше сбежать. Локи именно так и поступил, но перед этим смерил Тора презрительным взглядом, которым можно было морозить рыбу прямо в море. Только у Тора уже выработался иммунитет на это. Сложно поверить в презрение того, кто только что с таким пылом отвечал на твой поцелуй. Сексуальная неудовлетворенность всегда была для Тора лучшим другом в игре, он выплескивал всю агрессию и желание на ни в чем не повинных противников, а иногда и коллег. Но в этот раз вся его злость пропала втуне. Россия разгромила США едва ли не в сухую, только в третьем тайме Роджерсу удалось забить шайбу, но то, как он это сделал, казалось просто магией. Фьюри, вопреки себе, не стал устраивать разбор матча. Скрежеща зубами, он отпустил парней восвояси, но те и сами были рады повинить себя. Стив был молчалив, по его каменному лицу было видно, что он себя грызет изнутри. Остальные выглядели не лучше. А сам Тор был зол, чертовски зол и неудовлетворен, и прекрасно знал, что ему никто не поможет еще целые сутки. Но это не помешало Одинсону, едва войдя в номер, позвонить Локи. Тот был неожиданно румяным, распаренным, влажные волосы были зачесаны назад, и Тор понял, что он только что вышел из душа. Тяжелый халат скрывал от взгляда чуть покрасневшую от горячей воды кожу, и Тор на минутку пожалел, что между ними расстояние в несколько кварталов, а потрогать через экран эту теплую кожу и весьма горячее тело пока нельзя. — Даже не думай, у меня завтра финал, и я не собираюсь с тобой встречаться, — встретил его Локи. — И не собирался, — вздохнул Тор, с трудом отводя глаза от немного распахнувшегося на груди Лафейсона халата. — Поздравляю с серебром, — ухмыльнулся Локи. — Ты доязвишься, завтра будешь получать от меня поздравления с дисквалификацией, — мгновенно ощетинился Тор. Локи подсдулся. – Ну что, завтра отмечаем твою победу? Локи побелел. Он не рассчитывал на то, что обмывать золото будет в компании Одинсона, но шантаж – на то и шантаж, что с ним должна считаться даже такая записная сучка, как Локи. Тор чувствовал свое превосходство, и оно неожиданно радовало его. Почувствовав себя хозяином положения, Тор развалился на диване, закинул левую руку на спинку, а правой выразительно погладил пах. Теперь Локи вспыхнул румянцем. — А пока порадуй меня неспешным стриптизом. Локи смотрел в камеру ноутбука во все глаза, словно ждал, когда Тор скажет «ха-ха, шутка», но Одинсон выгнул бровь и нагло уставился на Локи в ответ. — Чего ты ждешь? — Что мне сделать? – севшим голосом переспросил Локи. — Ну, для начала можешь немного приспустить халат. С видимым наслаждением Тор смотрел, как Локи трясущимися пальцами медленно разводит полы халата, открывая взгляду бледную грудь с не менее бледными сосками, спускает с плеч тяжелую, пропитавшуюся влагой, ткань. — Оближи палец и погладь сосок, — продолжал командовать Тор, уже не скрывая, как ему нравится неожиданная застенчивость попавшегося на крючок Локи. Лафейсон облизал указательный палец, держа его во рту долго и неспешно орудуя языком, а потом дотронулся до соска. Тот немедленно напрягся, превращаясь в темную маленькую точку, а Тор расстегнул ширинку и запустил руку в трусы. — Второй. Локи зажмурился, но указание выполнил, и теперь оба соска чуть блестели от слюны, отражая свет верхней лампы. — Потри их. У Локи все еще дрожали руки, но он уже не спорил, и его податливость и готовность подчиниться завели Тора так, что и он стесняться перестал – приподнялся, чтобы спустить штаны и трусы, и сел перед экраном в полной готовности. Локи, едва открывший глаза, увидел, как кулак Тора скользит по члену, то открывая, то скрывая головку, и снова зажмурился. — Ты не стесняйся, — поддел Одинсон. – Привыкай. Скоро не только смотреть будешь. И расхохотался, не выдержав вида смущенного и злого Локи. — Халат можешь не снимать до конца, но подол приподними. — Это что тебе, платье? – окрысился Локи, но сделал, как велели. Тор цокнул языком, увидев, что и Локи полувозбужден. — То есть, ты для вида сопротивляешься? – спросил он. – Цену себе набиваешь? — Иди ты к черту, придурок, — прошипел Лафейсон. Глаза у него сузились, заблестели злостью, а Тора ошпарило желанием. — Соски, — напомнил он. – И под яйцами погладь. Локи тихо застонал, уронил голову на спинку дивана, но поднял и развел ноги, устроив их пятками на диванной подушке. Теперь Тору снова было видно все, только в этот раз он не стеснялся. Локи действительно погладил мошонку, приподнял ее и потер двумя пальцами промежность, почти спускаясь к чуть темнеющему анусу. Тор двигал кулаком быстро и рвано, сгорбился, забывая о своей хозяйской позе, но все смотрел на Локи: на его почти полностью вставший член, на то, как пальцы скользят по промежности от мошонки до расселины, как темнеют соски, а щеки окрашиваются густым, почти болезненным румянцем. Тор кончил с громким стоном, сжал кулак под головкой, выдавливая последние капли спермы, собрал ее на ладонь. Локи наблюдал за ним с неясной жадностью, чуть приоткрыл рот и облизнулся. — Хочешь? – хрипло спросил Тор. — Идиот, — крикнул Локи и захлопнул крышку своего ноутбука. Тор рассмеялся и разлегся на диване, закинув ноги на подлокотник. Чистой рукой он выдернул из коробки несколько салфеток и вытерся ими, пока еще не чувствуя в себе сил идти в душ. Все его мысли сейчас были о Локи: несдающемся, но, по всему видно, желающим того же, что и Тор. Он так мило злился, огрызался и стеснялся, что рождал в душе Тора что-то похожее на нежность. Все-таки, Одинсон не сглупил, когда записал его разговор с менеджером Грищенко, и приобрел от этого гораздо больше, чем деньги, например. И, хотя Локи еще не стал его окончательно, Тор знал, что до этого остается меньше суток, а уж тогда его ничто не остановит от смакования гибкого холеного тела Лафейсона.