Выбор

— Видишь, я — Дерамо! Анджела переводит взгляд с одного на другого, с короля на министра и обратно. Она и вправду видит. Видит печаль и смирение на лице Тартальи — слишком странные, чуждые для этого гордеца. Видит гнев в глазах Дерамо, обычно столь мягкого. Гнев — и страх, хотя, казалось бы, откуда ему взяться?.. — Да. Я вижу. Подоспевшие стражники топчутся у входа. Хороша охрана… Пот с них градом льётся, тяжелое дыхание через всю комнату слышно. — В-ваше вели… чество? Что… прикажете? — Схва-схватить Тарталью! Казнить!.. — Анджела!.. — умоляюще шепчет Дерамо. Только на неё он может надеяться. Охрана в смятении. Сейчас слишком заметно, что король и министр говорят чужими голосами. Как реагировать? Списать на запоздалую шутку волшебника, недавно заехавшего в Серендипп? — Ваше величество… — неуверенно произносит капитан стражи, глядя уже на неё. Рассказать им, что произошло на охоте? Доказательств нет — голоса разве что. Но ведь Тарталья заявит, что именно голосами они и поменялись, а вовсе не телами! Слово одного — против слова другого. И её слово — решающее. Ещё совсем недавно она хотела быть кем-то значимым, способным на многое. Не такой, как ровесницы из дворянских семей: вздыхать, кокетничать, вести пустые разговоры о нарядах и украшениях, сплетничать о том, кто на кого и как посмотрел, улыбнулся, пригласил танцевать… Нет, она хотела иного. Делать что-то важное — для семьи, для страны. Быть не только женой и матерью. Хотела? Получи. Ты теперь королева. И от твоего решения зависят судьбы людей. Тарталью ты знаешь давно, натуру Дерамо успела понять за недолгое время брака — это несложно, он искренний, весь как на ладони. Выбирай. — Никого не казнят, — голос звенит с какой-то холодной уверенностью, незнакомой доселе. — Первый министр Тарталья повредился рассудком. Он не опасен. Стража, сопроводите его в темницу, но не вздумайте причинять вред. — Анджела!.. — одними губами шепчет Дерамо, когда его уводят. — Я рад, что вы не об-обманулись… — начинает Тарталья, но она обрывает его речь. — Не надо. Не надо и дальше лгать мне. Я прекрасно знаю, кто из вас двоих кто! Внешность меня не обманет. Тарталья вздрагивает и неловко усмехается, кривя угол рта. — Значит, он был прав. — Что? — Дерамо говорил, что вас этим заклинанием не обманешь. Вы смо-смотрите в самую суть человека. — Да при чём здесь… Вели бы себя как Дерамо, говорили бы как он — может, и не заметила бы, — Анджела нервно поводит плечами. — Вы не казните его. — И он про-продолжит ходить вокруг дворца, рассказывая, что произошло?.. Даже объявив сумасшедшим… — Всё останется в секрете. Я уговорю его. — Сможете? — Тарталья смотрит с удивлением, а потом кивает. — А, впрочем, да. Если кто и сможет — то лишь вы. Но что потом? — Господин первый министр отправится в почётную отставку. Ему будет выделен дом где-нибудь в глуши, подальше от людей, чтобы он мог поправить своё душевное здоровье. — Под присмотром верного мне лекаря. И, ра-разумеется, там будет охрана. — Хорошо, — Анджела колеблется недолго. — Но если я заподозрю, что этот лекарь вредит ему… Даже если только заподозрю — я открою вашу тайну. — Теперь уже нашу тайну, — поправляет Тарталья и качает головой. — Этого не будет. Я… рад, что не придется убивать Дерамо. И на одну попытку тяжело было решиться. — Неужели? А как же приказ? «Живым или мертвым». — Чужими руками проще. А когда рядом, когда смотришь в глаза… Это совсем другое, — он отворачивается, долго молчит, кривя губы. И Анджела уже решается попросить его уйти, когда раздается тихое «Почему?» — Почему я солгала? — Тарталья кивает. — Я ведь… Я люблю Дерамо, и если б выбирала лишь для себя, то сказала бы всё как есть. Но мои слова решали и судьбу королевства. Дерамо хороший человек, но король… Король из него никудышный. Я ведь дочь министра и знаю, как управляется наша страна. И кем. Папа ничего толком решить не может, только поддакивает, вечно у него «Понимать должен первый министр, а я второй!». А Дерамо… Вы не знаете, я тогда пришла к нему сказать, как возмутительна затея с волшебной статуей. Это ведь унизительно для девушек, да и его самого позорит: как же, король не в состоянии выбрать себе жену! При этом он не советуется с министрами, он доверяется какой-то кукле, которую подарил заезжий волшебник — якобы та смеётся, когда при ней врут! — Я знаю, — медленно произносит Тарталья, прерывая её. — Тот истукан ведь сделали по-похожим на меня. И… я воспользовался случаем. Заменил его. Собой. И слышал всё, что вы сказали Дерамо. — Даже так, — Анджела нервно усмехается. — Понятно, почему статуя тогда смеялась. А как же Клариче? Вы же хотели сделать её королевой… — Обхитрила, — Тарталья пожал плечами. — О подробностях лучше её расспросить, ума не приложу, как узнала о под-подмене. — Спрошу… Дерамо — хороший человек. А вы — хороший правитель. Поэтому я и солгала. — Он не простит вас. — Не знаю. Может быть. Как бы то ни было, — Анджела глубоко вздохнула, — это мой выбор, и я не стану о нём жалеть.