***
После того… инцидента с бассейном прошло несколько дней, которые стали чуть ли не худшими в моей жизни. Я избегала Ханамию и весь баскетбольный клуб от греха подальше, однако, как многие могли догадаться, был один индивид, который никак не мог смириться с этим. Все эти дни Хара хвостиком следовал за мной, выпрашивая прощение и пытаясь угодить всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Но я оставалась неприступной, аки Крак де Шевелье, потому что, как бы «по-бабски» это ни звучало, не могу простить ему излишнюю болтливость, из-за которой Ханамия узнал о моей фобии. Хотя стоило догадаться, что всё к этому и приведёт… Бесит. И что этому бровастому придурку от меня вечно нужно? На большой перемене я вышла на улицу, чтобы повторить уроки в тишине и избежать лишней встречи сами знаете с кем. Но куда уж там? Стоило мне только сесть на скамью и открыть учебник, как сразу началось представление театра одного актёра. — Тай-чан, ну прости меня. Я же не знал, что всё так выйдет, — жалобно вытягивал баскетболист, чпокая жвачкой через слово. Раньше он это делал куда реже. И раздражало это меньше. Однако я продолжала делать вид, что не замечаю его, хотя это становилось всё труднее. — Я, конечно, знал, что капитан тот ещё садист, но чтобы настолько… Мне даже в голову не приходило, что он так далеко зайдёт! — Что-то мне подсказывает, что в эту светлую голову не приходило ничего, кроме баскетбольного мяча. — Ну я правда не виноват! Демонстративно вздохнув, я встала и направилась в класс. Но неприступных крепостей, как известно, не бывает: всё тот же Крак де Шевалье смогли захватить. — Тай-чан! — отчаянно вскричал Казуя и, вскочив со скамьи, догнал меня и обхватил за ноги, упав на колени. Да ещё и уткнулся в бедро, жалобно всхлипывая. Я ошарашено уставилась на парня, стараясь пригладить моментально задравшуюся юбку и не покраснеть. Это, между прочим, был грязный приём. Очень грязный. Ученики, проходившие мимо, шокировано смотрели на нас. — Хара, какого черта ты творишь?! Живо отпусти меня, больной придурок! — Всё же ситуация выглядела весьма неоднозначно. — Прости меня! Я больше ничего не буду рассказывать о тебе Ханамии, честное слово! Хватит меня игнорировать! — продолжал жалобно всхлипывать парень, чем привлекал излишнее внимание. — Ладно-ладно, только прекрати этот спектакль! — Ну наконец-то! Хара тут же резво поднялся на ноги, победоносно улыбаясь, словно он действительно смог взять неприступную крепость штурмом. От его «душевных» переживаний не осталось и следа, и в этот момент меня посетила мысль о том, что Ханамия и Казуя — одного поля ягоды. Правда, у последнего ещё остались хоть какие-то сомнительные моральные принципы. Но надеюсь, что мне это лишь показалось, иначе я не вынесу такого обилия лицемерных засранцев. Ученики, стянувшиеся на это представление, немного разочарованно начали расходиться по своим делам, а некоторые девушки тихо шептали что-то вроде «Ах, какая любовь!». Ага, любовь к списыванию. — Ты не готов к тесту по истории, да? — Неужели это так очевидно? — Хара, ты лицемерная свинья!***
День прошёл как обычно. Хара рассказывал мне о чём-то без умолку все оставшиеся уроки и перемены, не отпуская ни на секунду, будто я собиралась убежать (раскусил, хитрый жук). Даже проходивший мимо Фурухаши выразил мне свои глубочайшие соболезнования с извечно каменным лицом. Но давайте посмотрим правде в глаза: мне не хватало этого придурка. Это я сейчас о Харе, если что. Однако по окончании занятий в клубе я решила пройти через парк и дойти до дальней станции, заранее предупредив друга, что есть «срочное и неотложное» дело дома. Вся эта сомнительная операция была задумана, чтобы не пересечься с членами баскетбольного клуба, тренировка которых по иронии судьбы заканчивалась одновременно с нашей. Переодевшись так быстро, что даже спартанцы подавились бы от зависти, я поспешила покинуть территорию школу чуть ли не на первой космической, однако стоило мне добраться до парка, как мозг дал команду «вольно», и я пошла медленным прогулочным шагом, наслаждаясь видом и ощущая себя немного героиней сёздё-манги (не дай Бог, конечно). Только начинало смеркаться, но уже редкие прохожие быстро шли мимо, торопясь по своим делам, а я продолжала наслаждаться всё ещё непривычным для меня пейзажем. Но тут произошло кое-что из разряда «Грёбанные небеса ненавидят меня», иными словами, я с ужасом смотрела на Ханамию. На чертового Ханамию, мать его за ногу, Макото. Какого дьявола ему приспичило идти через парк?! Бесит-бесит-бесит! К счастью, не всё ещё было потеряно, ведь капитан баскетбольного клуба меня до сих пор не заметил. Похоже, тоже кайфанул от ощущения героя сёдзё-манги. Неудивительно, что я поспешила сойти с дороги и скрыться среди деревьев. Поблуждав немного и забыв, в каком направлении нужно было идти, я вышла из этих трёх сосен… Пардон, сакур. Но на этом знаменитые «грёбанные небеса» не закончили издеваться надо мной, и теперь я с ужасом наблюдала преградившую мне дорогу реку, через которую проходил крайне ненадёжный старый деревянный мост. Я уже собиралась развернуться и пойти обратно, но этот путь был отрезан… Сквозь деревья я различила силуэт приближавшегося Ханамии. Если бы у меня была возможность, я бы схватилась за голову и дико завопила, но тогда этой крайне неприятной встречи не миновать. Что ж, из двух зол придётся выбирать меньшее… Тяжело вздохнув, я медленно приблизилась к мосту, словно ещё чуть-чуть, и он набросится на меня. Да, не удивляйтесь, именно эта преграда для меня меньшим злом, потому что всё же был большой шанс перебраться на другой берег без приключений. А вот с Ханамией такой гарантии не было. Сначала для надёжности я хотела ухватиться за перила с обеих сторон, но мост был достаточно широким, так что дотянуться сразу до двух опор мне не удалось. Но ничего… Русские так просто не сдаются! Чего говорить о русской женщине, которая и Хару на полном скаку остановит, и бурную реку по мосту перейдёт? Итак, скрепя сердце, сгорбившись и крепко прижавшись к старым перилам, я шагнула на мост. К счастью, мои худшие опасения не оправдались и хлипкая доска не провалилась под истинно русским напором. Каждый шаг давался тяжким трудом, руки и ноги дрожали, хотелось вернуться, но лишь панический страх развернуться мешал мне это сделать. Казалось, что тихо поскрипывающие перила вот-вот обвалятся под моим весом, и я полечу в воду… Река зловеще журчала под моими ногами, от чего становилось ещё страшнее. Однако чем дальше я заходила, тем увереннее себя чувствовала. В конце концов, не так уж это и страшно. Да и мост до сих пор подо мной не провалился. И ничего он не скрипит! Когда я дошла до середины моста, уверенности у меня было как у Бонапарта после Фридландского сражения, если не больше, поэтому я выпрямилась и громко сказала сама себе: — Не так уж и страшно! Вот тут-то и госпожа фортуна и показала мне свой зад. Перила жалобно скрипнули и с громким хрустом обвалились. Само собой, потеряв опору, на которую налегала чуть ли не всем весом, я полетела в воду. Как же меня всё это бесит…***
Сегодня Ханамии пришлось идти к дальней станции, чтобы зайти в магазин неподалёку. Зачем — это уже его личное дело. Поэтому парень и решил сократить путь через парк. Каково же было его удивление, когда, выйдя к небольшой речке, Макото стал свидетелем самой жалкой, но в то же время до безумия весёлой картины: через мост, сгорбившись, прижавшись к перилам и выпучив от страха глаза, пыталась перебраться Игараси. Который день бегала от него, как от чумы, и чуть пугливо фыркала, а тут такое… Прямо-таки подарок. С лицом, полными боли и страдания, девушка медленно ползла к противоположному краю моста. Ха, неужели она решила пойти через парк, чтобы избежать встречи с ним, Ханамией? Пока Макото с гадкой усмешкой наблюдал за трясущейся Игараси и сделал далеко не одно фото для дальнейшего шантажирования, девушка уже добралась до середины моста и остановилась, видимо, чтобы перевести дух. Неожиданно она начала кричать срывающимся голосом, что ей не страшно. Если иностраночке не страшно, то Ханамия — самый честный игрок в мире. Его противники будут рады этой новости. Однако именно в этот момент перила моста, видимо, приняв это за вызов, жалобно хрустнули и обвалились. Потеряв равновесие, футболистка полетела в воду с оглушительным визгом, переходящим в ультразвук. О да, такое могло произойти только с Игараси. Да твою же мать… И больше Ханамии было нечего добавить. Он так и застыл на месте, не зная, что делать. Нет, не так… Парень, само собой, знал. Но ему этого так не хотелось… С одной стороны, это был отличный шанс насладиться жалкими, бесплодными попытками иностраночки спастись. К тому же в этот раз Ханамия не был виноват в её падении, и спасать её он не обязан. Но с другой стороны, если она утонет, то капитан баскетбольного клуба лишится излюбленной жертвы для издевательств. Да и Хара будет ныть… Вздохнув так, словно это у него аквафобия, Макото скинул пиджак и школьную сумку на землю и нырнул за Игараси. Ну почему? Почему этим дерьмом приходится заниматься именно ему? Ухватив уже топором идущую ко дну девушку, Ханамия собирался плыть к берегу, но неожиданно для себя достал ногами дно. Это… это даже не смешно. — Игараси, ты что, издеваешься?! — яростно прошипел баскетболист, глядя на вцепившуюся в него дрожащую девушку. Может, забросить её куда поглубже?.. — Да здесь же утонуть невозможно. Я спокойно достаю до дна. — Ну, я же не виновата, что ты такой переросток, — обиженно пробурчала Таисия, всё ещё цепляясь за Ханамию. — Если ты не заметил, у нас есть разница в росте.***
Пройдя немного в сторону берега, где, наверно, я тоже должна была стоять на своих двоих, Ханамия хотел было отпустить меня, но куда уж там? Пока не выйдем из этого хренова царства Посейдона — фиг ему. — Да чего ты вцепилась в меня? Тут воды по пояс. — Взялся спасать, так доведи дело до конца, — невозмутимо (насколько это было возможно) ответила я. И хорошо, что Ханамия был не в том расположении духа, чтобы действительно «отцепить» меня, иначе это кончилось бы старой доброй истерикой. Но всё же баскетболист, будто прочитав мои мысли, предпринял несколько незначительных попыток избавиться от мешающего балласта и, смирившись со своей участью, донёс меня до берега. Какое он чудо! Прямо смотришь, и глаз радуется. Девушку спас, до берега довёл… Но на самом деле нет. Вообще нет. Даже сейчас он мерзкий противный гоблин. Оказавшись на твёрдой земле, я радостно пробежала пару шагов и, возведя руки к небу, начала благодарить всех возможных богов за спасение, на что Ханамия недовольно проворчал, что сейчас для меня есть один бог — он, и, следовательно, слова благодарности должны быть адресованы ему. Однако это замечание было оставлено без внимания. Просто потому что я жопой чувствовала, что теперь я в своеобразном списке должников. — Кстати… занятное у тебя нижнее бельё, иностраночка, — оскалился баскетболист, разглядывая мою намокшую, просвечивающую рубашку. Вот ведь… Но я была бы не я, если бы отреагировала как большинство девушек в подобной ситуации. — Да? Спасибо, мне тоже нравится. Гадкую улыбочку как ветром сдуло. Видимо, Ханамия ожидал немного иной реакции, но, увы и ах, ничем не могу помочь. Я что, виновата, что мне нравится моё нижнее бельё? Однако мне всё же неимоверно повезло, потому что народу здесь совсем не было. Ещё больше мне бы повезло, если бы я не упала в воду. Эх, мечты-мечты… — Надень. Раздражает, — фыркнул парень, поднимая с земли свой пиджак и бросая его в меня. Как миленько… И больненько. В результате мы оба пошли к дальней остановке в немного неловкой тишине, я украдкой поглядывала на спутника, ожидая от него… чего-нибудь. Он же, судя по то и дело появляющейся на лице гадкой ухмылке, собирался выдать очередную колкую фразу, но каждый раз его что-то останавливало, и он разочарованно хмыкал. В вагоне мы тоже ехали молча, хотя у Ханамии явно язык чесался как-нибудь меня поддеть, а мне было просто плевать с высокой колокольни на всё вокруг. Особенно на удивленно смотрящих на наш странный дуэт пассажиров, которые старались отсесть от нас подальше. — Вот видишь, Игараси, ты так выглядишь, что от нас люди шарахаются! — Смотрите-ка, кто родил недошутеечку! Где же аплодисменты, перерастающие в бурные овации? — Или это ты их отпугиваешь. Кто знает? — на автомате отозвалась я. До выхода на своей станции Ханамия больше ничего мне не сказал, видимо, был не в настроении отпускать колкие шуточки в мой адрес. Хотя оно, может быть, и к лучшему. Свой пиджак он оставил мне, напомнив, чтобы не забыла вернуть потом. Всё это было чертовски подозрительно и явно не предвещало ничего хорошего. Ну или я просто стала параноиком…