***
Иногда лишь страх смертной казни мешал Ханамии совершить зверское убийство некоторых личностей, которые уж очень его бесили. Но все они померкли и стали казаться абсолютно ничтожными на фоне Игараси, которую парень был готов придушить собственными руками, невзирая на закон. Когда Макото пришлось отдраивать раздевалку, вернее, заставлять первогодок из баскетбольного клуба это делать, он не раз пожелал этой ведьме, явно замешанной во всей этой истории, всего самого «наилучшего» от всего сердца на разный лад и твёрдо решил ответить ей в её же манере. Но приложить больше усилий, чтобы Игараси потом ещё месяц боялась смотреть в его сторону. Но вы не подумайте, Ханамия ни в коем случае не был злым. Просто у него была очень хорошая память. И чувство справедливости, немного искажённое в нормальном понимании. Но это не так важно. Сейчас парень сидел в классе, лениво развалившись на стуле и размышляя, чем бы порадовать его обожаемую одноклассницу, которая летела и берегов не видела. Или тактично не замечала. Безусловно, нужно было придумать какой-нибудь грандиозный и коварный план, даже коварнее, чем план с не менее раздражающим его Киёши, но в голову ничего сверхгениального и злобного почему-то не приходило. Наверное, это напрямую было связано с сидящим рядом Казуи, который, раскачиваясь на стуле, что-то оживлённо рассказывал, пусть и понимал, что капитан его вообще не слушает. — А потом мы с Тай-чан решили… «Мы с Тай-чан»… Как же бесит. Этой русской занозы стало слишком много в жизни Макото. То Казуя постоянно тарахтит о его обожаемой подруге, то она эксплуатирует Ямазаки, то ни с того ни с сего о чём-то мило беседует с Фурухаши. Как только ей удаётся так превосходно бесить Ханамию? Лицо парня исказилось в презрительной гримасе при упоминании Игараси, но Казуя ничего не заметил или решил сделать вид, что ничего не заметил, и продолжил свою «увлекательную» историю. Но тут Ханамию посетила не совсем гениальная, но достаточно неплохая идея, к воплощению которой парень тут же и приступил. — Послушай, Хара, — осторожно начал он. — Вы ведь с Игараси на удивление хорошо спелись, так что ты, должно быть, многое про неё знаешь… Вот она с виду вся такая бесстрашная, но не может ведь она совсем ничего не бояться? — Конечно, не может, — усмехнулся форвард. — Она боится тебя. «Что-то я этого не заметил», — печально подумал Макото, с тоской и болью вспоминая раздевалку, превращённую в обитель хаоса. — Хотя больше тебя Тай-чан боится только воды. Не знаю, что там у неё в детстве произошло, но она её в больших количествах на дух не переносит. Мы с ней недавно гуляли в парке неподалёку и случайно вышли к озеру, так нам его десятой дорогой обходить пришлось, — тут же пустился в разглагольствования Казуя, активно жестикулируя, но вдруг резко замолчал, а через секунду осторожно поинтересовался: — А зачем тебе? — Да нет, просто любопытно стало… — Ханамия мило улыбнулся. Так мило, что его одноклассник с трудом подавил сильное желание выбежать из класса, найти Тай-чан и как можно быстрее спасти её от чего-то явно ужасного.***
Скучно. Очень скучно. Хочется, чтобы скорее уже перемена закончилась, на уроке хоть можно занять себя. Да и Хара сегодня какой-то странный: постоянно дёргается, опасливо оглядывается по сторонам, сидя рядом со мной, и пытается утащить подальше от всяких подозрительных личностей типа Ханамии, будто сейчас ко мне подбегут, схватят и продадут кому-нибудь в рабство. В лучшем случае. В худшем — украдут Хару. — Иностраночка, — ко мне подошла запыхавшаяся одноклассница, — Миядзаки-кун просил тебя встретиться с ним в бассейне. В бассейне? Ха-ха… Бассейн… Как это мило… Он что, более подходящего места не нашёл? Ну, я не знаю, на берегу моря. Чтоб воды побольше было. Я же её так люблю! Надеюсь, это что-то очень серьёзное, раз староста решил назначить встречу в таком месте. Хотя откуда ему знать, что у меня аквафобия? Я взволнованно оглядела класс в поисках Казуи, в надежде, что он бы мог составить мне компанию в этом нелёгком испытании на стойкость и силу воли, но его и след простыл. А еще друг называется! Поблагодарив одноклассницу, я направилась к школьному бассейну, трясясь, словно чихуахуа. Ладно, с Миядазки-куном можно не бояться посещения этого ужасного места. В конце концов, он серьёзный и ответственный парень, на которого можно положиться. Да и у него точно был повод позвать меня туда… Правда сколько бы я себя ни убеждала, что всё будет хорошо и не нужно лишний раз волноваться, колени продолжали предательски дрожать, иногда даже накатывали приступы тошноты, хоть садись на скамейку и жди, когда староста задолбается меня ждать и придёт сам. Погружённая в не самые приятные мысли, я всё же добралась до бассейна. Хотелось бросить всё и в слезах убежать куда-нибудь подальше. К мамочке, например. Но нет, нужно засунуть свои глупые фобии куда подальше и зайти. Пусть очень не хочется, но нужно, но не хочется… Так, хватит! Пора уже выходить из вечного режима Гамлета «Быть или не быть». Тяжело вздохнув, я толкнула дверь и не без опаски вошла внутрь, миновала раздевалки и душевые и оказалась у самого бассейна. Здесь было тихо и безлюдно, свет был приглушён, а идеально ровная поверхность воды походила на стекло. И всё это, в сумме с моей аквафобией, смотрелось довольно жутко. Прямо как в «Шерлоке»… Вот только где мой Мориарти? Что-то его не видно на горизонте. Судя по всему, задерживается. И не удивительно, что я без колебания решила подождать Миядзаки-куна в коридоре. От греха подальше. Только я собиралась покинуть это душное помещение, как за мной спиной громко хлопнула дверь, от чего я вздрогнула и развернулась, чтобы любезно попросить старосту больше не назначать встреч в таких специфических местах. Но слова так и застряли в горле, стоило мне встретиться с вечно насмешливым взглядом так ненавистных мне болотных глаз. Вот дерьмо… Нет, это не смешная шутка… Миядзаки-кун, выходи давай… — Что-то не так, иностраночка? У тебя какой-то озабоченный вид. — Да с чего бы вдруг, ха-ха? Я ведь всего лишь оказалась с этим… ну с этим в бассейне. Всё это было бы очень смешно, если бы не было так печально. Но нет, не нужно показывать мой страх, ведь стоит только Ханамии прознать, что я боюсь воды — житья мне не будет. Хотя, кажется, он и так уже всё знает… — Озабоченный? — я рассмеялась. — У кого здесь озабоченный вид, так это у тебя. Я совершенно спокойна и вообще уже ухожу. В одно мгновение парень догнал меня и преградил дорогу. Бесит! Как же он бесит! — Ты ведь понимаешь, Игараси, что так просто отсюда не уйдёшь? Недавно ты отвратительно подставила меня перед семпаем, опозорила перед классом, в конце концов, просто расшатала мою нервную систему… Должен признать, что это было очень мерзко, но не плохо. Для тебя, конечно. Но за свои поступки нужно отвечать, иностраночка. От желчной усмешки Ханамии стало как-то совсем не по себе. Волей-неволей мне пришлось отступить от парня, который наклонился ко мне настолько близко, что можно было даже почувствовать его спокойное дыхание. Шаг, и я поскользнулась на мокром кафеле и полетела в бассейн с коротким отчаянным криком. Как… как же так?.. Я повелась на эту глупую провокацию и теперь… Замечательное дерьмо. Бесит.***
Надорванный крик. Шумный всплеск. Как и задумывалось, девушка полетела прямо в воду, которую она так любит! Ханамия довольно наблюдал эти отчаянные барахтанья и крики вперемешку с непонятным хлюпаньем. Наверное, со стороны это похоже на паука, с упоением наблюдающего за мухой, которая имела несчастье попасть в его паутину и теперь пыталась бороться за жизнь. Теперь можно было с чистой совестью, которой у Ханамии никогда и не было, заявить, что его чувство собственного достоинства удовлетворено. Да и топить её нет никакого интереса… Поэтому, когда крики стали раздаваться всё реже и реже, а макушка перестала появляться над водой, баскетболист прыгнул в бассейн и вытащил перепуганную, едва дышащую Игараси. Правда, теперь он был весь мокрый, а одежда противно липла к телу. Но всё же это того стоило. Некоторое время девушка откашливалась и жадно хватала ртом воздух, а Ханамия, гадко улыбаясь, ждал, когда же она разрыдается и убежит. Однако всё произошло не совсем так, как ожидал капитан баскетбольного клуба, но тоже очень интересно. — Ханамия Макото… Игараси резко поднялась на ноги, словно секунду назад ничего и не произошло, неожиданно подскочила к нему и залепила звонкую пощёчину с такой силой, что парень пошатнулся и отпрянул на несколько шагов. От этой то ли пощёчины, то ли изощрённого хука в глазах заплясали звёздочки. Нет, с девчонкой точно что-то не так… Или она ночами качает себе бицепсы и тренирует удар, или это всё сила русского духа, про который, говорят, есть очень много шуток. Ну или иностраночка вложила в свой удар всю свою ненависть и обиду… Нет. Всё-таки это было ни черта не интересно. — Ты самый невероятный мудак, которого я видела в своей жизни! — выплюнула Игараси и покинула бассейн с гордо поднятой головой. Но Ханамия точно видел, что она плакала. И, будем честными, ему тоже хотелось плакать от этой мерзкой пощёчины. Ну или от осознания, что он стал абсолютным победителем в этой войне. План, который условно был назван «Барбаросса», принёс свои плоды. Только вот ответного удара с «русской стороны» Ханамия даже и представить не мог, что позже сыграло с ним очень скверную шутку.***
Маман отчитала меня на разные лады, отец лишь развёл руками, мол, ничем не могу помочь, и лишь Ваня горой встал за свою сестру и долго ещё порывался «набить морду этому индюку». Правда, потом он получил мокрым полотенцем по заднице и остудил свой пыл, но долго ещё продолжал ворчать про моих знакомых с криминальными наклонностями. На этом обсуждение моего фееричного полёта в бассейн и последующего прогула оставшихся уроков было исчерпано, и я с трясущимися от непрошедшего ужаса руками и подавленностью отправилась на работу, нацепив дежурную улыбочку в стиле Себастьяна Михаэлиса. Просто потому что так надо было. Пусть мне и очень уж хотелось, чтобы меня пожалели и сказали, какой Ханамия мудак, а я бедная-несчастная, но мечтать не вредно. Не потому, что все такие эгоистичные, а потому, что у людей в больнице есть проблемы в тысячу раз хуже моей. — Тай-чан, что случилось? — взволнованно спросил Теппей, когда я пришла сделать ему перевязку. — С чего ты взял? — я придала голосу непринуждённости, ещё ниже опустив голову. — У тебя на лице написано, вон, вся дрожишь… Глаза противно защипало, и я до боли закусила губу. Фу такой быть, Тася. Позор. Развела тут сопли… Даже стыдно. Жаловаться кому-то на ситуацию, в которую сама себя и загнала, не догадавшись, что это банальная ловушка, глупо. Вдруг тёплая ладонь опустилась на мою макушку и слегка потрепала волосы, чем вызвала недовольное ворчание с моей стороны. — Тай-чан, мы ведь друзья, так что можешь смело всё рассказать, — тепло улыбнулся парень в ответ на мой удивлённо-недовольный взгляд. Ну, папочка Теппей, видит Бог, я хотела обойтись без душещипательных историй из разряда «Я и мой одноклассник-мудак», но раз есть на то желание… И начну я, пожалуй, с самого начала.