Трижды давным-давно

Выбор есть всегда

　　Звёзды не умирают. 　　Кое-кто может сказать, что они и не живут в полной мере — какая может быть жизнь у бессмертного? Уж точно не настоящая. Хотя звёзды, упавшие в Волшебную Страну, могли бы с этим поспорить. У каждой из них была пусть не самая насыщенная событиями, но уж точно самая запоминающаяся жизнь — ведь они наблюдали за жизнью других! Ничего не может быть лучше, чем подглядывать в замочную скважину и знать, что тебя никогда не поймают. 　　После падения — тоже жизнь. Короткая, как росчерк колдовской молнии. А в конце — кровавая, как бульварный роман за два шиллинга штука. 　　И теперь вы, конечно, скажете: любая звезда, попавшая в Волшебную Страну, умирала. Вот-вот, поглядите! Неоспоримый факт! Его можно увидеть, едва бросив взгляд на сияющую красоту Лилим, съевших звёздное сердце. 　　Не делайте вид, что не задумывались, как именно они это сделали. Ели сырым? Поджаривали в камине? Или сердце звезды так похоже на стекло, что хрустит на зубах и режет нёбо? 　　Постыдились бы. Ведьмы едят сердца живыми и трепещущими, пока те сочатся кровью, или светом, или тьмой — в зависимости от того, у кого их вырвали. И тогда звезда исчезает. Просто перестаёт быть, а это, согласитесь, не то же самое, что умереть. 　 　Звёзды не умирают. И иногда вместе с ними не умирают те смертные, которым повезло получить в дар от звезды её сердце. Когда приходит время, они просто уходят наверх и делают то, что звёзды и их суженые умеют лучше всего — сияют. 　　Так случилось с королём и королевой Штормхолда. 　　Тристан Торн, не рвался в короли, но правил справедливо: Волшебная страна вздохнула свободнее, когда прекратились бесчисленные стычки с северными гоблинами, а воздушные пираты пошли на уступки и торговали теперь честнее обычного, не угрожая расправой партнёрам без всякой на то причины. 　　Ивэйн, та самая Полярная звезда, которая когда-то помогала находить верные пути, не рвалась в королевы, но была прекрасным советчиком. 　　У них было восемь детей. И каждый из них был чудом: не каждый день где-то рождается ребёнок звезды и человека, наследующий понемногу от обоих родителей, и никогда не угадаешь, что именно. Кто-то получал черты лица и телосложение, кто-то — страсть к подглядыванию, кто-то светился от счастья в чуть более буквальном смысле, чем положено. 　　В Штормхолде у всего есть две стороны. Особенно у власти. Рубин Штормхолда, алый, как густая кровь, выцвел: в его поверхности отразился круг свечей, зажжённых в королевской спальне. 　　— Не грустите... Не вздумайте грустить, — сказала Ивэйн, обведя взглядом восемь чудес Волшебной Страны. 　　И после, совсем тихо, на ухо любви всей своей жизни — как бы долго она ни продолжалась: 　　— Целься ниже. 　　Золотая цепь с рубином Штормхолда вылетела в окно и расчертила небо подобно падающей звезде. Тот, кто первым отыщет её и вернёт камню его алый цвет, станет королём. Или королевой. 　　Силы в руках Тристана было ещё предостаточно. А может, это сам рубин решил сыграть с королевской династией злую шутку. 　　Прозрачный, как слеза, камень, обрамлённый золотом, упал по ту сторону Стены, в мире, принадлежащем научно-технической революции, шиллингам и звёздной пыли.