Красное полусладкое

Утро встретило нещадной головной болью. Открыв глаза, Матвей сразу же зажмурился: прямо на него из окна падал яркий свет, который он сейчас с трудом воспринимал. Он разливался по всей комнате, игриво стелясь по простыням и стенам голубоватого цвета, задавая совершенно иной, отличный от вчерашнего, тон всей комнате. Спустя некоторое время Матвей с огромным трудом оторвал голову от подушки и сел на кровати. Пару минут прокручивал события вчерашнего вечера в голове, которые всплывали непонятными обрывками в его едва пробудившемся от неспокойного сна сознании. Оценив произошедшее, он с глухим стоном схватился за голову. Его щёки запылали жаром: у него встал на лучшего друга. Как же так? Такое вообще может быть?  Парень пораскинул мозгами ещё минут десять и пришёл к выводу, что причина была не в Лёше, она была в той картине, которая открылась его взору. Типичный кадр из второсортной порнушки. От такого у любого подростка может встать. Остановившись на этой более-менее устраивающей его ноте, Матвей поднялся с кровати и направился в душ.  В квартире стояла полная тишина: было только шесть утра и родители ещё спали. Он впервые проснулся настолько рано, когда утро только-только тронуло этот город, подметая своим золотистым шлейфом всё то, чем успела провиниться ночь , растворяя её сумрак в своих ярких лучах, которые так больно обжигали чувствительные глаза Матвея. Он зашёл в ванную, включил воду похолоднее, в надежде, что это как-то поможет избавиться от странных размышлений и головной боли, сдавившей его в тиски. Холодные капли воды немного собрали его роящиеся мысли. Закончив водные процедуры и обмотав полотенце вокруг бёдер, Матвей направился на кухню. Невыносимо хотелось кофе. Поставив чайник, он потопал в комнату, открыл шкаф и выудил оттуда тёмно-синюю рубашку и джинсы того же цвета.  Матвей натянул на себя одежду и проследовал к зеркалу. В отражении он увидел взлохмаченного парня высокого роста с каштановыми волосами, серо-голубыми глазами, что смотрели слегка с вызовом, и пухлыми, умеющими быть очень чувственными, если их хозяин того захочет, губами. Он поправил непослушные волосы, стоящие торчком, и поплёлся на кухню, предвкушая наслаждение от горячего и ароматного кофе, которого так желал его отравленный алкоголем молодой организм. Оказалось, чайник кипел уже минут пять. Выругавшись на ни в чём не повинную технику, Матвей заварил себе кофе и сел за стол, потихоньку прихлёбывая горячий напиток.  На часах уже было начало восьмого. Для школы рано, но прогуляться и подышать воздухом стоило бы перед уроками. Поэтому Матвей покидал в рюкзак учебники, которые были нужны, оделся, а затем отправился на свежий воздух. Холодный ветер обдувал щёки парня, и он немного поёжился от ледяного дуновения. Голова болеть совсем перестала, и он медленно направился в сторону городского парка. Школа находилась всего в квартале от места его назначения, поэтому у него оставалось достаточно времени, которое бы он мог использовать, как шанс посидеть на лавочке и немного отвлечься, наслаждаясь запахом осенней прели.  Матвей вставил в уши наушники, размеренный темп музыки задал ритм его ходьбы. Он довольно быстро добрался до парка и присел на первую попавшуюся лавочку. Музыка, хотя и заглушала мысли, но никак не могла избавить от них полностью. Перед его взором вдруг возник нежный образ улыбающейся Тани, заставивший его почувствовать себя подонком. Хотя внутренний голос утверждал, что в том, что его друг не в силах контролировать свои задатки шлюхи, нет его вины, в его груди всё равно продолжало что-то переворачиваться, причиняя некий дискомфорт. Вопрос, говорить или нет, вставший ребром в его голове, так и не разрешился, погружая парня в смятение.  Матвей встал с лавочки и нехотя потопал в школу, раскидывая носками ботинок мокрые листья и стараясь обходить грязные лужи, заполонившие собою узкий тротуар. Войдя в ворота корпуса, он посмотрел на серое хмурое небо и тяжело вздохнул. Понедельник. Дня хуже, наверное, не существует. Парень вошёл в задние: в нём было уже полно детей, которые кричат, бегают и веселятся, олицетворяя собой хаос. Из-за поворота на Матвея выскочил какой-то первоклассник и врезался прямо в парня. Находчивый ребёнок тут же резво крикнул: - Смотри блять, куда идёшь, мудила! - да, до сих пор удивительно, откуда в таких милых неокрепших существах столько ненависти и злости. Матвей скривил лицо, будто в него сейчас плюнули, но всё также молча прошествовал на второй этаж, в кабинет, где должна быть история.  Народу в нём было не так уж и много. Всего два-три человека. Учителя нигде не было. Матвей поплёлся за последнюю парту среднего ряда, кинул на неё рюкзак и сам приземлился рядом. Он сложил руки на столе и положил на них голову. Теперь ему захотелось спать. Так странно, ведь утром он встал сам, даже без будильника, а тут такое резкое желание. Матвей резко провалился в сон. Звонок заставил его оторвать голову от парты, казавшейся ему мягкой подушкой, и открыть глаза. В кабинете уже были все его одноклассники. Почти все. Человек, которого он так ждал, не соизволил явиться на урок. В голове сразу начали мелькать картины того, что могло произойти с Лёшей за целую ночь в незнакомой квартире. Матвей был уверен: если об этом узнает Таня, она снимет с него скальп. Эти мысли не оставляли его ни на секунду. В тему урока он совершенно не вникал, хотя ему везло: Оксана Васильевна его, похоже, не замечала.  Все остальные уроки Матвей был будто сам не свой, утопая в тревожных мыслях и будоражащих всё его существо воспоминаниях вчерашней ночи. Главный объект его мыслей так и не явился ни на один из уроков, заставляя Матвея от нервозности царапать лакированную поверхность парты. Все его попытки хоть как-то отвлечься, вникая в голос учителя, не увенчались успехом, и в конце учебного дня, когда оставалось отсидеть единственный и самый главный урок- алгебру, он принял решение сбежать из школы.  Отворив старые и на редкость уродливые двери школы, что были покрыты двадцатью слоями краски, и оказавшись во дворе этого адского заведения, Матвейка даже и не рассматривал вариант пойти к себе, а сиюминутно же решил пойти на поиски своего друга. Первым делом он проверил у него дома, где его неусидчивой задницы, конечно же, не оказалось. После чего отправился в ту самую злосчастную квартиру, куда, он думал, никогда не вернётся снова.  Помещение, дверь которого оказалось не запертой, встретило запыхавшегося и не на шутку взволнованного парня душным потоком горячего воздуха, пропитанного запахом совсем недавно проходившей здесь вечеринки. Кругом был раскидан мусор и валялись неприбранные вещи. Следы «подростковой романтики» представляли собой отвратительное зрелище, заставляя Матвея перекоситься от осознания того, что вчера он тоже был здесь, и тоже пил со всеми теми людьми.  Он неприкаянно бродил по квартире, ведомый своей единственной целью. Когда Матвей обошёл все комнаты уже по пятому разу и надежда начала покидать его, он вдруг вспомнил, что оставалось еще одно место, куда он не успел заглянуть. Ванная. Честно говоря, он избегал визита туда до последнего момента, так как после такой бурной вечеринки обнаружить там можно было всё, что угодно. Но как бы там ни было, проигнорировать этого помещения в своих поисках он тоже не мог.  Медленно отворив скрипучую дверь, он заглянул внутрь, пробегая взглядом по кафелю белого цвета. Шторка, вся покрытая маленькими голубыми дельфинами, была сорвана и покоилась поверх чьего-то спящего в керамической ванне тела. Издав вздох облегчения, Матвей понял, что нашёл того, кого так долго ждал на протяжении этого дня.  - Ты… - зашевелились его губы в тихом шёпоте. Его рука медленно потянулась к краю шторки, которая накрывала его друга. Ткань зашелестела, пробегая по мирно вздымающемуся в сонном дыхании телу, тем самым нарушая давящую тишину, что царила в этой маленькой комнатке. Перед ним открылось отчасти даже смешное зрелище: облачённый в синюю футболку, покрытую будто бы пятнами разбрызганной краски, и сжимая под головой подушку, Лёша мирно посапывал с играющей на губах полуулыбкой. С уголка его губ стекала маленькая слюнка и терялась где-то в пространстве между щекой и непонятного цвета наволочкой. И не смотря на серость кожи и залегающие под глазами тени, он выглядел, словно ребенок, которого после долгой шумной игры и вкусного маминого обеда сморил нечаянный сон. Сон здоровый и до безобразия приятный.  - Эй, - тихо сказал Матвей, выйдя, наконец, из транса и коснувшись подушечками пальцев плеча Лёши, слегка надавив. В ответ ему было лишь сладкое сопение.  - Эй, блядь, - снова повторил он, уже более громко, теряя терпение. В ответ опять была тишина. Тогда он с силой схватил его за плечи и потряс, что было мочи.  - Бля, мам, ну ещё пять минут, - пробубнил сонный парень. После чего юноша громко вздохнул, повернулся на другой бок и снова провалился в царство Морфея, отказываясь воспринимать окружающий мир.  Нервы Матвея, состояние коих весь день оставляло желать лучшего, наконец-таки сдали. Он резко дернул за кран, отчего мощный поток ледяной воды ударил прямо в ничего не подозревающего парня.  - ААААА, СУКА, ВКЛЮЧИ ПОТЕПЛЕЕ! Охуел совсем?– оглушил Матвея пронзительный визг друга- идиота, который тут же вскочил и вылетел из ванной со скоростью метеора, кидаясь чуть ли не с кулаками на обескураженного товарища, совершенно не ожидавшего такого сильного эффекта от своей пакости.  - Ну ты сам не хотел просыпаться, и к тому же уроки пропустил. Тебе теперь Юлия Игоревна лещей надаёт, - монотонно ответил Матвей, игнорируя все вопли брюнета и невольно скашивая взгляд на мокрую футболку того.  - ДА КЛАЛ Я НА УРОКИ, Я УСТАЛ, НЕ ВИДНО???- раздражённо прозвучал голос Алексея.  - Ага, знаю я, от чего ты устал, - и снова этот тон, что заставляет руки Лёши задрожать от желания сжаться в кулаки.  - Ну и отчего же такого, блядь… Кстати! Бляяяяяяя, ха-ха-ха, я нихуя не помню! – разразился Лёша в смехе, удивляя Матвея тем, что он может вот так вот спокойно орать при похмелье и не жаловаться на головную боль. Хотя, если учитывать то, сколько Лёша пьет, и сколько он пил ещё задолго до их знакомства, то не мудрено, что его организм мог уже давно приспособиться  - Все нажрались вчера в говно, обблевали всю квартиру. Я пошёл тебя искать, захожу в спальню, а там ты какую-то бабу метелишь. Ебать зрелище, я со скоростью света свалил нахрен из этого притона, - врал Матвей бесстыдно. Хотя нет, совсем-таки не бесстыдно. Внутри него всё сворачивалось от осознания того, что он не может сказать правду, ведь это свидетельствует только о том, что тогда действительно что-то случилось в нём, несмотря на то, что он убедил себя, будто возбудился от вида картины в целом, а не только лишь от созерцания своего друга и его белой и гладкой кожи, которая так… О, чёрт! «Прекрати об этом думать, это неправильно!»,- уже во весь голос орало его подсознание.  Лёгкая атмосфера, повисшая в ванной комнате, в миг дала огромную трещину, после чего разлетелась вдребезги. Осколки её впились в кожу обоих парней, стерев с их лиц глупые улыбочки и уничтожая этот насмешливый тон в их голосах. Матвей уже давно осознал, что в действительности произошло, чего не скажешь о Лёше, которого осознание содеянного придавило с такой силой и так резко, что его рот открылся, а брови взлетели вверх.  - Таня…, - только и произнёс он, буквально на вдохе. Повисло молчание.  - Слушай, Моть, ты бы это… не рассказывал ей, не красиво всё-таки. Хотя пофигу, конечно, но блин, - промямлил Лёша спустя некоторое время.  - Не красиво? Это просто по-свински. Но не мне тебя судить, я ей ничего не скажу.  Они стояли так некоторое время, неловко глядя друг на друга и не зная, что сказать ещё. Первым активизировался Лёша, вероятно порядком замерзнув, стоя в мокрой насквозь футболке. Он уже начинал подрагивать и покрываться мурашками. Его пальцы потянулись к краям футболки, цепляя их и увлекая за собой вверх, обнажая бледную кожу торса Лёши, на котором кое-где можно было обнаружить редкие засосы: плоды вчерашних утех. Он полностью обнажил торс, открывая на обозрение плавные изгибы своего чуть полноватого тела, но вместе с тем притягательного тела. Парень повёл широкими плечами, в попытке стряхнуть небольшие капли, стекающие по его коже и притягивающие к себе взгляд стоящего напротив. Они, будто бы чувствуя, что за ними внимательно наблюдают, поползли быстрее, обводя пупок и теряясь в небольшой дорожке волос, что убегала в боксеры, выглядывающие из-под джинс.  Матвей стоял, словно заворожённый, наблюдая за этой маленькой холодной капелькой. После того, как она скрылась от его взгляда, он вновь проследовал по её пути, только уже в обратную сторону. Он растворился для мира точно так же, как умерла на его глазах эта капелька.  - Эээм, чувак, - раздался баритон Лёши, возвращая Матвея в пространство и вновь даруя ему ощущения времени и места.  - Да? – он резко поднял голову, силясь укротить бьющееся о грудную клетку сердце и придать себе абсолютно нормальный вид.  - Ты куда сейчас смотрел? – голос с нотками подозрения и донельзя суженные глаза.  - А куда я смотрел?  - Моть, ты серьёзно?  - Да, что не так-то, блядь, - Матвея накрыл такой силы страх, что, казалось, прислони он сейчас руку к своей груди, то ощутит его материально, прямо под подушечками своих пальцев.  - Ой, ладно забей, - махнул рукой Лёша, увидев в глазах друга истинное непонимание, и решив, что ему показалось.  - Собирайся давай быстрее, замахался уже тебя ждать, принцесса ебаная, - только и пробурчал Матвей, чуть было не умерев в одночасье прямо там, стоя на холодном кафельном полу ванной комнаты.  Он вышел в коридор, всё ещё никак не в силах успокоить сердце и нервы , похожие на оголенные электрические провода. Опустив взгляд вниз, он обнаружил, что всё-таки возбудился. Теперь он уже не мог ничего свалить на то, что он назвал «второсортной порнушкой». Лёша был там один, он был полуголый, а Матвей возбудился не на шутку. У него больше не было оправдания. Отвращение к самому себе захлестнуло с великой силой, заставляя потупить взгляд. Нет, он не хотел плакать, он не мог плакать, ведь он мужчина как-никак. Оказаться «пидором» – было его самым большим страхом и самым мерзким клеймом: Матвей всегда был ярым гомофобом.  Парень быстро и резко заморгал, пытаясь успокоиться. Его возбуждение никуда не девалось и он решил воспользоваться проверенной методикой, спасавшей его от сорванного свидания не раз:  - Двести двадцать восемь умножить на сто сорок четыре… восемь на четыре – тридцать два, три в уме, четыре на два…  - Моооть?  - А? – повернулся застигнутый врасплох парень на знакомый голос, раздавшийся из-за спины.  - Ты чё делаешь?  - Ды так… Считаю вот…кое-что.  - ЭЭЭ..что?  - Объём, блять, твоего птичьего мозга, разве не видно?  Лёша смерил друга презрительным взглядом светло-карих глаз, совершенно не понимая раздражённости друга, и направился к двери, по пути застегивая куртку, надетую прямо на голое тело.  Домой к Лёше они добирались в полном молчании, и по возможности не встречаясь взглядами. Неловкость, возникшая между ребятами, была вызвана различными причинами с обеих сторон. Со стороны Лёши – это предательство Тани, отчего ему казалось, будто он упал в глазах лучшего друга, что в некоторой степени было правдой. Со стороны Матвея - … А со стороны Матвея всё было гораздо сложнее и думать об этом он вообще не желал. Когда они добрались, Лёша, конечно же, пригласил его домой, но парень тактично отказался, сославшись на то, что он, торопится домой. Алексей смерил его недоверчивым взглядом, но не стал его останавливать.  Лёша ввалился в дом, едва удерживаясь на ногах. Он без сил рухнул на кровать, даже не удосужившись сходить в душ. Весь его внешний вид олицетворял собой усталость, которая придавила бедное тело к постели, не позволяя хотя бы просто дышать. Он смотрел в окно, медленно засыпая на диване и провожая сонным взглядом серые перистые облака, что снова застилали собой солнце, которое целое утро, что он благополучно проспал в ванной, баловало своими резвыми лучиками погрязший в ленивой рутине город.  - Лёш, кушать будешь? - спросил неоткуда взявшийся нежный женский голос, нарушая его спокойное течение мыслей и вновь возвращая к реальности полусонное сознание.  - Не, мам.- протянул парень. Дверь закрылась, позволяя усталому черноволосому юноше медленно погрузиться в пучину сновидений. - Етить я поспал, - проговорил надтреснутым от долгого сна голосом Лёша. На часах было 2:54.  Комната была погружена в ночной сумрак, очаровывая своей тишиной и строгостью. Свет фонарей проглядывал сквозь задвинутые шторы, вырисовывая тени по стенам, облаченным в светлые обои.  Лёша сладко потянулся и понял, что чувствует он себя плохо. Последствия попойки дали о себе знать тут же: безумно хотелось пить. Его мышцы болели, поэтому он поспешил принять тёплый душ, чтобы прийти в более-менее нормальное состояние. Он нежился под горячими струями воды какое-то время, а затем вновь оказался в своей комнате, беря в руки телефон. Один пропущенный вызов. Это Матвей. Пальцы на автомате набрали его номер. Ответили сразу же.  - Чё звонил? – спросил Лёша слегка недовольным голосом. Он не спал, однако всё равно посчитал нетактичным то, что его друг позвонил ему посреди ночи.  - Хотел спросить, как ты себя чувствуешь… - раздалось в трубке.  - Бывало и получше.  - Хах, понимаю.  - Я действительно вчера такое натворил?  - Я стал бы врать? – ответили ему вопросом на вопрос.  - Просто всё ещё не вериться… Это всё алкоголь, он… Он…  -Прекрати оправдываться передо мной опять, извиняйся лучше перед той, которая в тебе души не чает! Я тебе не девушка, мне не надо объяснять! – вскрикнул Матвей вдруг раздражённо, теряя всякое терпение.  Гудки. Парень ещё долго сидел на кровати, не в силах что-либо сделать. Ему было стыдно за себя и обидно, что его лучший друг так грубо с ним обошёлся. В последний раз взглянув на экран смартфона, он встал и отправился на кухню, чтобы наконец-таки ублажить свой истерзанный алкоголем организм. Парень осушил пару стаканов холодной воды буквально на одном дыхании, после чего пошёл в комнату и провалился в сон. Теперь уже до самого утра.