***
За две недели после возвращения в Питер, Виктор так и не смог понять, соскучился он по России или нет. Из-за того что последние несколько лет он жил сезонными переездами, гастролируя из города в город, из страны в страну, и когда до этого все его время занимал большой спорт, его самоощущение немного сбилось. А прожив полгода бок о бок с подавленным от развода Леруа, Никифоров взглядом со стороны на весь этот процесс сформировал для себя новую систему ценностей. Сначала в Японии, а затем в Канаде он думал о вещах, которые никогда ранее его не интересовали, и притащил эти мысли с собой в Россию. Впрочем на первом месте перед ним сейчас стояла задача втянуть Юру в свое новое шоу, задумкой которого он горел последний месяц. Он ни с кем этой идеей не делился, хотел рассказать ему и услышать, что он думает, но его мягко говоря послали. С другой стороны начинать подобный разговор по телефону после пятилетнего отсутствия, затея так себе — это он, конечно, понял только после того, как Юра скинул трубку. Стоило бы наверное сначала встретиться лично, узнать, как у Юры дела, поздравить с прошедшим днем рождения, может даже сделать подарок по такому случаю, а не бросаться в огонь с предложениями. Не все готовы встречать его с распростертыми объятиями, это очевидно, но и к категоричному «нет» Виктор почему-то не был готов. Но главная цель его приезда заключалась в разговоре с Юрой на тему того, что он — его родственная душа. Знал Плисецкий об этом вообще? Догадывался ли? Но по внутреннему беспокойству, которое Виктор мог отличить от своего, он предполагал, что Юре из-за его внезапного звонка было сейчас не спокойно. Оно и понятно. Никифоров пытался предсказать его реакцию, его слова и вопросы. Потому что Никифоров о том, кто его меченый, знал уже давно. Но он не мог позволить себе тогда начать этот разговор. Виктор представлял, как бы он сам отреагировал на подобные новости в его возрасте, когда ты живёшь соревнованиями, увлечен программами, которые катаешь, неистово хочешь показать что-то новое, что выучил, а у тебя это все так внезапно отбирают. Не то что бы Виктор собирался запереть Юру у себя дома и никуда не выпускать. Он о таком не думал, но Юра — в свои пятнадцать лет — мог бы понять это именно так. Потому что часть подобных отношений в их мире раскрывалась именно так. Тем более в спорте. Не каждый готов был терпеть на себе боль от чужих переломанных костей или порванных связок, и в итоге был вынужден уйти из спорта. Даже если бы Виктор объяснил Юре, что его это не волнует, Плисецкий бы в силу своего возраста и характера его возненавидел. Поэтому он решил отложить этот разговор на потом. А по итогу исчез из его жизни на несколько лет.***
Виктор сидел на кухне, пил чай и листал новостную ленту, глазами пробегая по уведомлениям от Джея-Джея, тот весь день засыпал его негодующими сообщениями, отвечать на которые уже не было желания. Тем не менее он нашел в себе силы, чтобы написать Юре и пригласить его выпить. Но особо не надеясь на скорый ответ, потому что Юра не отвечал и не читал его сообщения несколько дней, Никифоров поехал в бар один. К удивлению Юра, пусть и не ответил, не заставил себя долго ждать. — Я же уже сказал, что в твоем шоу я участвовать не буду. Зачем позвал? Раздался с соседнего стула приятный взрослый, но узнаваемый голос. И в этом был весь Юра — ни здравствуйте, ни до свидания. — Поговорить хотел. Нельзя? Юра на это не ответил, лишь окинул его недовольным взглядом. — Ты теперь пьешь? — Мне бы не стоило, но очень уж захотелось, — ответил Виктор вальяжно. Он уже изрядно выпил перед его приходом. — Так ты позвал меня, чтобы поговорить или чтобы накидаться? — Да, — рассмеялся, — и чтобы ты меня потом домой отвёз. — Нашел дурака, — усмехнулся Плисецкий, — я в этом не участвую. Юра поднялся со стула, намереваясь уйти. Но Виктор схватил его за запястье, останавливая. У Юры по телу пробежала несвойственная дрожь, он напрягся от этого ощущения. Такое уже случалось на его памяти, но было очень и очень давно, и кажется, тот раз тоже был с Виктором. — Ты сейчас что-то почувствовал? — спросил Виктор, заметив его беспокойство. Он поднял на Юру осторожный взгляд, тот смотрел на него с полным непониманием. Повисло молчание. Виктор не спеша переплел их пальцы вместе и усадил Плисецкого обратно на стул. Никифоров ощутил покалывание в груди, как по всему телу разливалось тепло, а в голове — сплошная эйфория. Виктор пропустил смешок и улыбнулся сам себе — ну, какой же он дурак. Почему не приехал раньше? Юра тут же изменился в лице и вырвал руку. Сжал ладонь в кулак и уставился на Виктора, который смотрел в свой опустевший бокал блаженным пьяным взором. Не глядя на него, Виктор ощутил, как Плисецкий закипает. — Что все это значит? — Мы родственные души, Юр. — Не это. Это, — он взял его блаженное лицо за подбородок, поворачивая на себя. И от этого действия по их телу вновь пробегажал электрический ток. Юра вновь отдергнул руку. — Ты знал? — Да, — от резких движений у него закружилась голова. — Я почувствовал это впервые на одной из тренировок, это было очень давно, возможно, ты этого даже не помнишь. Но тогда я не придал этому значение. — Виктор крутил оставшееся виски в бокале и не мог заставить себя поднять на Юру глаза. — Потом когда я выбил плечо, ты тоже жаловался, что твое ноет, но на мед осмотре тебе сказали, что все в порядке. А через пару месяцев когда ты в тайне напился на банкете, на который я не пошел, у меня на следующий день болела голова, как от похмелья. — Почему ты мне не сказал? Судя по голосу, Юра был в полном замешательстве. — Тебе было пятнадцать, я не мог. — И поэтому ты свалил? — усмехнулся он. — А сейчас решил вернуться и поговорить? — Глаза Плисецкого бегали по Виктору нервно и беспокойно. — Ты устроил весь этот цирк с Кацудоном, когда я.. — запнулся и вздохнул. — Неважно. Вали туда, откуда приехал. Мне неинтересно. Он поднялся со стула и Виктор снова хотел его остановить. Но Юра выдернул руку с такой силой, что Виктор едва не упал со стула. — Не прикасайся ко мне! — зашипел на него Юра, грозя пальцем. И по его яростному взгляду Виктор понял, что сейчас его лучше не трогать. Плисецкий ушел, а Никифоров остался в баре и пил до поздней ночи.***
Несколько дней Виктор испытывал физическое недомогание, но горечь и тоска были не его собственными. И хоть он понимал, что это были не его чувства, мириться с ними было невыносимо.***
Юра не знал, куда себя деть после разговора с Виктором, поэтому решил, что лучшим решением во время отпуска будет рубиться в консоль до посинения, чтобы потом спать до вечера. В один из таких дней его разбудил звонок. — Алло. — Юр, извини, меня отка.. отказываются везти на такси. Плисецкий взял трубку, не глядя, и пожалел об этом. Пьяный в хлам Виктор — это не тот, кого он хотел слышать спросонья. Он перевернулся на спину и потянулся во все стороны, сладко зевая. — Не мои проблемы. — Пожалуйста. Юра скривился и сбросил звонок. Надеясь провалиться дальше в сон, он накрылся с головой. Но через некоторое время ударил рукой по постели и скинул одеяло с себя. Неразбериха внутри не давала ему покоя, он не мог отделить собственные ощущения от того, что испытывал Никифоров. «Скинь адрес» — отправил ему короткое сообщение. Юра сначала думал вызвать такси, но понял, что на своей машине разобраться с этим будет быстрее, да и кататься по ночному городу для него не составляло труда, не то что днем. Когда он зашел в бар, то заметил Никифорова, спящего на барной стойке. — Вы за ним пришли? — спросил бармен, кивая на Виктора. Юра кивнул. Юра подошел к нему и позвал, пытаясь растолкать, но безуспешно — Никифоров отрубился. — Он хотя бы оплатил? — Да. Попытавшись поднять его, он чуть его не уронил. Какой же он был тяжелый. И как будто становился только тяжелее, пока Юра его тащил. — Можете помочь довести до машины, пожалуйста? — крикнул Юра бармену. — Конечно. Сбросив Никифорова на заднее сидение, он хлопнул дверью посильнее, надеясь, что это его разбудит. — Часто он захаживает? — спросил у бармена все тот же Юра. — Раньше его не видел. Юра вздохнул, кутаясь в воротник куртки, поблагодарил парня и оставил ему чаевых. — Редко, но метко, да, бухаешь, Никифоров? — спросил Юра громко, когда сел в машину. Но в зеркале заднего вида Юра видел лишь спящего беспробудным сном взрослого мужчину. Выражение на его лице было безмятежным, но темные круги под его глазами делали его уставшим. Пристегнувшись, он включил навигатор, но возник очередной вопрос. — Ты где живешь? — но ясное дело, ему не ответили. — Вить! — позвал, обернувшись, и снова попытался его растолкать. Вроде бы он при самом первом разговоре упоминал старую квартиру. Но Юра не знал его точного адреса. А когда проложил маршрут, осознал, что попал на разводные мосты, и в любом случае придется ехать в объезд. Но — О, чудо! — Виктор промычал что-то похожее на свой адрес. Проклиная всё и вся, в особенности Никифорова, в особенности его любовь к Северной стороне, он довез до дома и был благодарен за наличие лифта. Затащив его в квартиру, с горем пополам Юра уложил Виктора на диван. Правда перед этим пришлось снова похлестать его по щекам, чтобы тот пришел хоть в какое-то состояние нестояния, потому что в одиночку отнести его Плисецкий не мог. Пытаясь совладать с собственным раздражением, Юра осматривал его гостиную. Когда-то была сплошь заставлена разной дорогой и красивой мебелью и в целом выглядела более веселой и обжитой, чем сейчас. Юра открыл окно и пошел на кухню мыть руки. Фотографий у Никифорова тоже раньше было выше крыши, особенно с Маккачином, и они обычно стояли на полках в рамках, сейчас отсутствовали тоже. В груди у Юры неприятно сдавило. Неужели Маккачин.. Он заслышал возню и обернулся. Наблюдая за тщетными попытками Виктора снять с себя свитер, Плисецкий вздохнул, подошел к нему и стащил этот свитер с него одним махом. От его взгляда не ускользнул оголившийся стройный корпус. Этому профессионалу все ни по чем — даже если он спивается. А Юре чтобы держать себя в такой форме, приходилось соблюдать строгую диету месяцами, жрать один белок, и ежедневно тренироваться. Виктор тем временем потянулся к своим ногам. — Штаны я с тебя снимать не буду. Виктор нахмурился и указал на носки. Юра закатил глаза и опустился на колени, чтобы снять их. Но Виктор отрицательно помахал рукой и что-то пробормотал. — Че? — Тошнит. Юра поднял на него взгляд, лицо у Никифорова было бледное. — Погоди! Юра побежал в ванну, чтобы найти тазик или ведро. Нашел ведро за дверью ванной и побежал обратно к Никифорову. Тот склонился с дивана и начал блевать. Юра скривился, но положил руку ему на плечо, поглаживая. Юра еще ему припомнит. Тусоваться рядом с Виктором, цепляющимся за его плечо, в то время как из него выходит все, что было в его желудке — это точно не было его мечтой. Виктор сплюнул в ведро напоследок. — Принесу воды, — сказал Юра. Он встал на ноги, следя за Никифоровым, чтобы тот не упал, и удостоверившись в этом, ушел на кухню. Когда Юра подал ему стакан, Никифоров замотал головой. — Не хочу. Оно все равно обратно выйдет. — Надо, — но тот заупрямился. — Вить! — с нажимом. Виктор накрыл его кисть рукой, потому что сам держать стакан был не в состоянии, прополоскал рот, сплюнул и затем сделал пару глотков воды. Прикосновение его было тем не менее почти невесомым, а длинные красивые пальцы мелко дрожали. — Все? Виктор молча кивнул и лег обратно на диван. Юра поставил стакан на столик, унес ведро, вымыл его и принес обратно. — Если что ведро рядом. Виктор нечленораздельно замычал и затих, но через минуту начал крутиться на месте. Юра наблюдал за ним искоса со злостью и с бессилием. Он не думал задерживаться изначально. Хотел отвезти его домой и тут же уехать, но Виктор очевидно нуждался в ком-то рядом сейчас. Юра забрался на второй этаж его студии, взял плед с кровати, слез и накрыл им Никифорова. И как он карабкался сюда каждый раз? А главное зачем? Юра никогда не понимал планировку его квартиры. Получив плед, Виктор сразу укутался в него, а Юра поправил так, чтобы ноги не торчали. — Спасибо. — В жопу себе засунь свое спасибо. Вот надо тебе было так накидаться? — возмутился. — Мне тоже из-за этого херово, чтоб ты знал. — Прости, — извинился Виктор. В груди снова сдавило. Он списал это на чувства Никифорова. И сел рядом. На Виктора не смотрел, снова оглядывал зал. Там, где раньше была лежанка Маккачина, теперь тоже было пусто. Вся его квартира была пустой и безжизненной. Теперь понятно, чего он по барам шляться начал. Юра тоже бы в такой квартире долго один находиться не смог. Ему стало от этого грустно, и за Виктора тоже. Но он не мог не спросить. — Маккачин? — произнес Юра тихо. Виктор ответил не сразу. — Он умер. В прошлом году. Юра предполагал такой ответ, потому что тот был взрослым псом, еще когда Юра гонял на юниорские чемпионаты, но услышать, что его больше нет.. Зная, как Виктор был к нему привязан.. Хотелось узнать причину, но он медленно и с опаской перевел на Никифорова взгляд и, встретившись с его мутными, тоскливыми глазами, передумал. — Мне жаль, — сказал Юра тихо. Никифоров слабо усмехнулся и положил руку на сердце. — Я это чувствую. Юра вдруг снова закипел от его мягкого тона и ударил его со всей силы по ноге. Но тут же взвыл сам. — Да почему?! — крикнул в сердцах. — Почему из всех хуилярдов людей на земле именно ты оказался моим меченым? Виктор скривился от боли в ноге и от чужого громкого голоса, от которого сейчас у него раскалывалась голова, но из-за своего соулмейта рядом в целом он чувствовал себя, как на седьмом небе. — Я тоже задаюсь этим вопросом уже пять лет, Юр. Но ответ снова его не устроил. Плисецкий залез на диван и запинал Виктора ногами от бессилия. — Знаешь, что меня бесит сейчас больше всего? — Что не можешь меня побить, не чувствуя боли сам? — То, что ты не объяснив причины, просто куда-то свалил! Для меня это самый ебанутый поступок. — Юра подобрал ноги под себя и, уставившись на Виктора, продолжил, не в силах сдержать эмоции: — Мы же вроде нормально открыто общались, ты забирал меня с уроков, подвозил домой с тренировок. Я домашку делал на этом блядском диване, пока ты спал. А потом ты резко взял и исчез. Когда я потащился за тобой в Японию, на мой вопрос, что за хуйню ты творишь, ты ответил, ну вообще, какую-то непонятную дичь. Мне, блядь, всегда было интересно, что у тебя нахуй в голове... Пока Юра выплескивал на него все эти оправданные обвинения, Виктор только и мог что улыбаться от накрывающей его радости. И знал, что несмотря на все, что произошло и произойдет в будущем, Юра эти его эмоции тоже сейчас чувствовал.