Блуждая далеко от тебя

Чонин был отчасти рад продолжительному отъезду Сэхуна. Ему необходимо было многое обдумать, а эмоции, которые он испытывал рядом с младшим, всегда затуманивали разум. Кай думал это пройдёт, но вот день, второй, третий, а он не может выкинуть мысли из головы. Он думал о своей жизни, о той, которой он жил до того, как попал сюда. Чонин одиноко сидел в небольшом кафе. Было далеко за полночь, в заведении кроме него никого не было. Кай заказал горячий чай. Медленно попивая напиток, Чонин предавался приятным воспоминаниям. В это кафе они с Сэхуном часто наведывались, когда их отношения только начали развиваться, когда никто из них не знал, к чему все это приведёт, когда каждый верил в существование идеальной и счастливой любви. «Я скучаю по тебе». Чонин отчаянно желал хотя бы одним глазом увидеть, как дела у его Сэхуна. Не того, который в поездке с группой, Чонин был уверен, что с ним все в порядке. А того Сэхуна, которого он покинул. Чонин понятия не имел, что там происходит. Существует ли вообще та реальность? И ищет ли его Сэхун? «Я хочу все исправить. Хочу вернуться к тебе и не позволять больше страдать». Но Чонин был бессилен в этой ситуации, он чувствовал себя куклой в неумелых руках кукловода. И этот кукловод отрезал все пути назад, при этом ставя Чонина в тупик и в этом мире. «Смогу ли я продолжать счастливо жить здесь, чувствуя незаслуженную любовь? Смогу ли я простить себе то, что перестал пытаться вернуться назад? Будет ли правильным попробовать начать все заново, а ту жизнь забыть, как плохой день?». И с каждым днем, эти мысли разъедали Чонина изнутри, прорывали ходы в самые потаенные уголки его разума, не позволяя ему отпустить прошлое. «Мне здесь не место. Это не мой мир, не моя жизнь. Я полюбил здесь Сэхуна снова. Но это не поможет мне восполнить все пробелы. Танцы и Сэхун были единственным, что заставляло меня жить в последние месяцы перед попаданием сюда. А что здесь? С танцами ничего не ясно, в этом мире отец Кая не за что не позволит мне заниматься этим всю жизнь. Бизнес? Это никогда меня не интересовало. Сэхун. И здесь ничего не точно. Мы вместе, мы счастливы. Но я как никто другой знаю, что это ненадолго. Сможем ли мы тут преодолеть все трудности? Здесь нет ни друзей, ни родителей как таковых, здесь у меня нет ничего. А там, куда я не могу вернуться у меня столько неоконченных дел. Именно сейчас, пройдя через все это, я понял, насколько глупо вёл себя в жизни. И как же хочется изменить, или хотя бы попытаться исправить многие ошибки. Но я черт побери, застрял на перепутье. Либо здесь, либо нигде».

***

Кай неохотно встал с дивана и поплелся открывать дверь, в которую настойчиво стучали. За ней стоял Сэхун собственной персоной. Чонин и забыл, что младший сегодня возвращается в город. Последние два дня Чонин пересиливал себя и отдергивал руку, не отвечая на звонки Сэхуна. — Привет, — первым поздоровался парень по ту сторону двери. — Привет, — с улыбкой ответил Чонин. Он не мог ни улыбаться, видя любимого. — Ты не отвечал, я волновался. — Заходи, — Кай впустил Сэхуна в квартиру. Как только дверь была закрыта, младший притянул к себе Чонина и крепко обнял. — Я же просил не пропадать. Что-то случилось? — Мне надо было кое о чем подумать, — решил не врать старший. Кай поднял взгляд на Сэхуна. В глазах читалось волнение и страх. — Ты кушал? — заботливо спросил Чонин, не убирая руки с талии младшего. — Нет, я с аэропорта сразу к тебе. — Пойдём, я покормлю тебя. Чонин мягко поцеловал Сэ в губы и сразу же направился на кухню. Макнэ снял верхнюю одежду и вскоре сел на привычное место. Он успел соскучиться не только по своему парню, но и по обстановке в его доме, в котором они стали проводить много времени. Чонин достал из холодильника уже заранее заготовленные контейнеры вкусной еды, разогрел и накрыл стол для Сэхуна. Тот сразу принялся за еду, как только ему в руки вручили палочки. Изредка он кидал взгляд на Чонина, который продолжал стоять у столешницы, опираясь сзади руками на неё. Сэхуна стала раздражать это губительная тишина. Он резко положил палочки и отодвинул тарелку. — Чонин, что происходит? Кай молчал, в голове только и крутилось, что «сказать правду или отпустить, сказать правду или отпустить?». — Чонин, я так не могу больше. Не могу больше терпеть это незнание. Чего такого ты скрываешь от меня? Я свыкся с тем, что у тебя есть тайны, что каким-то образом они связаны со мной. Многое не поддается никакому объяснению, но я и на это закрывал глаза. Но в этот раз ты напугал меня. Почему ты не отвечал? Я волновался. — Прости, я не думал… — Что? Не думал, что ты мне так дорог, и я буду волноваться, когда ты не отвечаешь на звонки третий день? Думал, что я перестану звонить после первого пропущенного? Такого ты обо мне мнения? — Может это было бы и к лучшему… — все так же загадками говорил Кай. — Лучше что? Лучше если бы я наплевал на тебя? Может ты хочешь, чтобы я ушёл? И снова мучительная тишина, в которой раздался лишь громкий хлопок дверью. Сэхун в слезах выбежал из кухни. Чонин думал, что младший убежал, и в какой-то степени считал, это лучшим вариантом. Но Сэ был найден в гостиной. Он сидел поджав колени под себя, плача и не пытаясь скрыть слезы. «Я должен прекратить это сейчас. Должен остановиться, потому что он уже не в силах. Я должен, пока не зашло слишком далеко. Я не могу вернуться туда, откуда пришёл. Не могу помочь „своему“ Сэхуну. Но я могу помочь Сэхуну из этого мира. И единственное, что я могу сделать для его благополучия — это отпустить его. Со мной у него начнутся проблемы, все заново пойдёт по тому же кругу. Я наивно полагал, что здесь все будет легче. Но если там ответственность перед обществом в случае раскрытия отношений несли бы мы оба, то в этом мире все обрушится только на моего Сэхуна». — Сэ, малыш, не плачь, прошу тебя, — Чонин присел рядом на колени, зарываясь пальцами в мягкие волосы. — Почему ты не отвечаешь на мои вопросы? — Я не знаю, что ответить. Оба избегали смотреть друг на друга. Один потому, что боялся увидеть безразличие в глазах самого любимого человека, второй боялся, что его решимость пропадёт, стоит ему увидеть всю боль в глазах младшего. — Ответь правду. — Прости меня, я думаю, нам стоит прекратить отношения, — выпалил Кай, боясь передумать. Сэхун осмелел и не побоялся заглянуть в самую глубину души Чонина, всего лишь взглянув на него. И старшему пришлось приложить много усилий, чтобы хотя бы попытаться выдать сильнейшую боль за пустое безразличие. — Я не верю. Ты говорил, что любишь меня, — Сэ перестал плакать. Он кипел, бушевал изнутри и надрывался снаружи. — Слова не всегда значат то, что есть на самом деле. — Я не знаю, чего ты добиваешься, но нет. Нет, Чонин, я не верю тебе. Я люблю тебя, и когда смотрю в твои глаза, я вижу, что ты любишь меня. Ты не обманешь меня пустыми словами. Тебе придётся сказать всю правду. Хочешь, чтобы я поверил, тебе придётся рассказать все, что скрываешь, — Сэ стоял на своём, он был уверен в том, что говорит и что чувствует. Кай хочет оттолкнуть его? Ему придётся постараться, потому что младший не собирается сдаваться и так легко рушить их счастье. — Как ты не можешь понять, — стал злиться и Чонин, не на младшего, на ситуацию, на абсурдную ситуацию, к которой сам привел, — мы все равно не сможем быть вместе. Ты айдол, ты знаменитость, которая всегда на виду. За тобой следят миллионы глаз, и ты думаешь нам удастся скрывать наши отношения? А если кто-то узнает, ты подумал, что будет с тобой? С твоей мечтой? С мемберами твоей группы? Хорошо, допустим мы сможем скрывать наши отношения. И к чему ЭТО приведёт? К тайным встречам раз в месяц, ночным телефонным разговорам и сотням пролитых слез? Я так не хочу, поверь мне, и ты не хочешь. Прости, Сэ, но мои чувства не настолько сильны, что я не смог бы оборвать сейчас все это. «Я больше всего хочу, чтобы ты остался. Останови меня, Сэхун» — Ты идиот, Кай, ты делаешь те же ошибки! Сэ вылетел из квартиры, наспех надевая обувь и захватив пальто. Чонин оставался сидеть на полу, прямо напротив места на диване, где несколько секунд назад сидел тот, кто меньше всего заслуживает эту боль. «Прости меня, но я люблю тебя больше всего на свете». Кай поднялся на ноги и поплелся на кухню, убирать посуду и недоеденный ужин. «Кай, ты делаешь те же ошибки». Слова болью отзывались в груди. Кай. КАЙ? — Он назвал меня Каем. «Сэхун не может знать этот псевдоним в этой реальности. Мне не послышалось, он действительно назвал меня Каем» — Кай, ты делаешь те же ошибки, — снова и снова повторял Чонин, пытаясь найти смысл во всем этом. «Кай ты снова делаешь ТЕ же ошибки? Какие те? Откуда он может знать, что когда-то они уже страдали от тех же проблем?» Но не это было главным. Главным стало то, что Чонин задумался над словами. Те же ошибки? Ведь действительно, именно социальные проблемы начали рушить их отношения в тот раз. Ни сколько само общество, сколько страхи и неуверенность самих парней. «Мои страхи всегда тянули нас назад. Каким же я дураком был. Я снова отталкиваю Сэхуна. Снова и снова, раз за разом причиняю боль. Я винил нас обоих, но вот тебе и правда. Только ты в этих отношениях боялся этого долбанного общества. Боишься осуждения? Боишься быть пойманным? Не желаешь постоянно скрываться и прятаться в отелях и съёмных квартирах? Да пошло оно все к черту. Ничто не помешает мне быть с любимым». Решив все раз и навсегда, найдя ответы на все вопросы, Чонин выбежал из квартиры, направляясь на скорости к дороге, где, как надеялся Кай, Сэхун ловит такси. Чонин бежал, обгоняя сам ветер, потому что боялся упустить свой последний шанс. «Может это мой Сэхун? Может это все проверка? Он же знает моё второе имя, сам сказал. Так что же здесь происходит?» Заворачивая за угол, Чонин надеялся увидеть Сэхуна, но с каждым поворотом ему открывалась лишь безнадежная пустота. Не отчаявшись, Кай выбежал на людную улицу. Осматриваясь по сторонам, Чонин молился увидеть знакомую макушку. И его молитвы были услышаны. Сэхун стоял в десяти метрах от него, в окружении людей, спешивших по своим делам. — Сэхун! — крикнул Кай. Но ветер унёс его зов, и Сэхун даже не обернулся. Младший шёл, задумчиво опустив голову и не обращая ни на кого внимания. Чонин желал вернуть улыбку на его прекрасное лицо. Как на зло людей на улице стало больше, все толкались, как будто не замечая двоих одиноких парней. — Сэхун! — и снова никакой реакции. «Может он в наушниках?» Сэхун действительно шёл, как будто даже не находился в этом пространстве. Кажется, его стали раздражать везде снующие люди, он сделал шаг, еще и ещё. Глаза Кая расширились, сердце забилось в десятки раз быстрее. Адреналин разлился по крови, и Чонин рванулся к Сэхуну, боясь за то, что может произойти. — Сэхун! — Чонин отчаянно, что есть мочи, позвал младшего. Сэхун остановился на половине дороге, заслышав родной и любимый голос. Поворачиваясь с радостной улыбкой на лице, той что была лишь у него, Сэхун одними лишь губами произнёс «Чонин». Этого хватило, чтобы сердце старшего остановилось. Резкий звук тормозов, крики со стороны, улыбка на лице Сэхуна и яркие глаза, полные слез, но радостные от последнего решения Чонина, и сам Чонин, который в немом крике падает на колени, закрывая лицо руками, боясь верить в происходящее. Время остановилось, крики и негодования со стороны приобрели второстепенный оттенок. Остался лишь Кай, сидящий на коленях, взывая ко всем богам, и Сэхун, замертво лежащий на холодном асфальте. Чонин медленным шагами подошёл к парню и опустился возле него, боясь дышать, боясь что-либо произнести, боясь позвать любимого, боясь, что ему не ответят. Тело Сэхуна лежало очень неестественно, лицо изуродовано, но улыбка продолжала его украшать. Дрожащие руки потянулись к лицу, но остановившись на пол пути, были снова прижаты к груди Чонина. — Сэхун? Сэ? Но ответа не было. Никакого движения. — Прошу, — Чонин обхватил лицо младшего своими руками, — Ппп… Про-шу. Кай стал задыхаться, звать Сэхуна по имени, трясти его и сцеловывать ссадины. Но лицо Сэхуна оставалось мертво холодным и отрешенным. Чонин слышал гул стоящих рядом людей, вой сирены скорой помощи, но это не имело никакого значения. Все сводилось лишь к Сэхуну, который продолжал неподвижно лежать. — Я люблю тебя. Люблю. Люблю, — Чонин срывался на крик. Он прижался к окровавленным губам, и оставив на них свой поцелуй, требующий ему ответить, Чонин упал на грудь Сэхуна. Ещё чувствуя тепло, ещё ощущая вкус губ, Чонин последний раз взглянул на застывшую улыбку своего мальчика и провалился в пустоту. В темную, одинокую пустоту.