***
— Стив! — судорожный крик потонул в тишине и эхом отозвался от стен тюремной камеры. Этот проклятый кошмар снится ему уже на протяжении всего месяца, с тех пор как он собственными руками уничтожил то единственное, что было у него и что не теряло надежды вернуть его прежнего. Души прошлого терзают его всегда и везде, самое страшное… Стив тоже среди них. Дыхание сбито, хрипит, из глаз невольно текут слезы. Джеймс еще никогда не чувствовал себя так паршиво. Он вспомнил все, теперь все до мельчайших подробностей и даже его глаза, его холодные голубые глаза, смотрящие на него не так, как смотрели раньше. Он понимал, что Стив никогда не посмотрел бы так на него, никогда не смотрел даже тогда, когда он был Зимним. Солдат привык подавлять все в себе, поэтому на чужие смерти ему все равно. Но не Джеймс, он не привык, совсем нет. Ему никогда не нравилась чужая смерть, причинять боль другим, он бы никогда не свернул на это кривую дорожку, если не война. Он никогда даже пальцем не тронул бы Стива, не сказал бы ничего плохого в его сторону, не то, чтобы убить. Это сделал не он, солдат — все твердил без умолку Баки себе, словно в бреду, но лучше этого не становилось, наоборот, от напоминание того, что нанес все это он своими руками, ему становилось дурно. — Что, кошмары прошлого мучают? Баки вздрогнул, одной рукой вытерев слезы, чтобы никто их не заметил, он не привык показывать себя со слабой стороны, даже от смерти родителей он не плакал так сильно. В углу камеры стояла Романофф, взгляд ее был не проницателен, а слова она выплюнула так ядовито, так больно… нет, он заслужил, все прекрасно понимает. Он никогда не мог понять эту русскую шпионку, откуда в ней столько скрытности, смелости быть рядом с ним, убийцей наедине? Желания отвечать у Баки не было совершенно, вообще, он не сказал ни одного слова с того момента, когда остальная часть Мстителей нашла его, когда его вели, допрашивали, он все молчал. — У тебя еще есть шанс все исправить, — снова заговорила шпионка, проведя по своим отросшим по грудь волосами и подойдя ближе, села на стул напротив Баки. — Исправить? — он горестно хмыкнул и с удивлением заметил, как сильно его голос изменился с последнего сказанного слова. — Как можно исправить смерть? Наташа несколько секунд вертела в руках какую-то папку, после чего немного подумав, все же кинула ее Барнсу. Это оказался старый альбом Стива, еще не открыв его, он знал что это он. Ладони вспотели, в горле пересохло, открывать альбом было банально страшно, страшно было увидеть там его живым. — Нам всем трудно смириться с его смертью. Но кому труднее всего пришлось — это Тони, — Романофф поджала губы и продолжила, взмахнув головой, Баки мог поклясться, что видел слезы в ее глазах. — Он вконец сошел с ума. Загорелся желанием построить машину времени и он построил. — Что? — переспросил, не веря своим ушам. Черно-белая фотография в руке скрипнула, на ней изображены двое — Роджерс и Барнс. Второй счастливо улыбается, закинув левую руку другу на плечо, а первый, легко улыбаясь смотрит в объектив. Здесь он еще до эксперимента, но даже после его улыбка осталась той же. — Она построена, но проверить ее не на ком, — голос ее притих и она взглянула на вторую фотографию, что Баки взял в руки — сделана после успешно выполненной миссии по его спасению… — И ты хочешь, чтобы я ее испытал? — хмыкнул он и перевел взгляд на шпионку, которой даже отвечать не пришлось, ответ она знала наперед. — Я согласен. Все что угодно, лишь бы исправить свою ошибку… В помещение зашло два крупных охранника, что сторожили камеру Джеймса. Заковав в наручники, они грубо выволокли его из «комнаты» и потащили в сторону мастерской Старка. А она изменилась, стала меньше, проблемой тому была огромная махина на пол помещения. Себя она представляла как помещение с круглой дверью без двери в никуда. Вся утыканная разными по размеру и цвету проводами, явно не предвещавшая ничего хорошего. Но Барнс уже смирился с его участью, ему все равно нечего терять. — Твоей основной задачей заключается не дать самому себе ранить Стива. Я отправлю тебя прямиком за десять минут до того… как. Впрочем, не важно, — Старк резво помотал головой и подошел ближе к пленнику, с ненавистью смотря тому в глаза. — Находишь Капитана сосульку, не даешь его ранить и возвращаешься. Я был бы рад оставить тебя прямо там, да только он был бы против этого. К тому же, два Зимних урода нам не нужны. Снова хмыкнув, Баки уверенно посмотрел Старку в глаза, тот все понял и закончив свою речь, направился к машине, которая как-то должна перенести в прошлое. Это слишком странно и непонятно для человека из сороковых. Яркий свет озарил всю комнату, отчего всем пришлось прикрывать глаза рукой. Наручники быстро исчезли с запястий и кто-то весьма грубо толкнул его в сторону образовавшегося портала в машине. Он подошел плотнее и сильнее жмурясь, протянул бионическую руку в портал и с удивлением заметил, что его засасывает что-то неведомое, что-то склизкое и противное, обвивая своими щупальцами всю конечность. Секунда и это «нечто» с силой рвануло Баки на себя и тот исчез в глубине машины времени… — Что-то пошло не так, — протянул Тони, глядя на данные на экране. — Его не должно было закинуть сюда. Черт, я ошибся с датой! — И куда его закинет? — с интересом спросил подошедший Брюс, что до этого наблюдал стоя за стеклянной стеной. — Не знаю, но знаю точно… Далеко. Его тянуло вниз, в неизвестную белую пустоту, в ней не было ничего, совершенно ничего… Просто одна пустота. Потом кто-то неведомый словно битой по голове огрел. Темнота, резкая боль в пояснице и тишина.Пролог
22 октября 2016 г. в 20:22
Все запахи смешались: запах пота, железа, гари и даже крови. Образуя тем самым всего один, зато какой — запах смерти. Вокруг все неизбежно медленно рушится, словно время замерло и пытается предотвратить то, что уже начало свой ход. Рушатся постройки, здания и дружба, некогда лучшая, а теперь больше никакая.
На земле лежит парень, его блондинистые волосы спутаны и все в крови, из разбитого затылка не переставая продолжает течь темно-алая жидкость. На лице следы крайне ожесточенной битвы, словно его несколько раз приложили об асфальт, впрочем, так оно и есть. Он что-то шепчет, едва шевеля разбитыми в кровь губами, а что, непонятно.
— Почему? — хрипит он и это единственное, что у него получается за последние минуты три, после чего заходится в судорожном кашле, выкашливая собственную кровь из организма.
Джеймс сидя на коленях, смотрит на него безумными глазами, его всего трясет, ему страшно, он понимает что сделал и главное с кем он это сделал. Он не хотел, боролся до последнего с самим собой, старался наносить удары слабее, но, Стив не атаковал… он просто не атаковал, спокойно давая Баки его избивать.
Он не может этого вытерпеть, он думал, что ГИДРА полностью убрала эти чувства из его «программы», как бы ни так. Стив смотрит на него своими голубыми глазами, которые уже не так как раньше блестят, в глаза цвета стали, в тон цвета его бионической руки и не понимает почему, почему его лучший друг детства так поступил? Он же начал вспоминать, все шло хорошо, но, Зимний уже давно научился запирать все в себе — воспоминания, чувства, боль… А Джеймс этого не мог и как же он сейчас жалел, что сидящим сейчас на коленях перед умирающим Капитаном Америка находится именно он, а никак не Зимний Солдат.
Полученные раны были слишком серьезными даже для такого, как Капитан, несмотря на сыворотку супер-солдата, она не может справиться с таким количеством массовых повреждений. Перед глазами уже даже не плывет, все смешалось в одно большое серое пятно. Из раны на правом бедре виднеется крупная ножевая рана, заливая своей темно-алой жидкостью землю. По телу разливается резкая слабость, больше нет сил ни на что, ни на слова, ни на то, чтобы держать глаза открытыми и даже на то, чтобы дышать…
— Миссия завершена, — только и успевает произнести Джеймс, прежде чем раздается последний и судорожный кашель, вздох, лицо замирает, глаза стекленеют и медленно закрываются.
Баки начинает трясти с новой силой, он старается подавить в себе слезы, но не может, крупными солеными каплями они скатываются по щекам и приземляются прямо на лицо Капитана, размазывая кровь сильнее.
— Стив? Эй, Стив! — он трясет его за плечи, бьет по щекам, пытается дозваться, но все кончено, больше никогда… никогда больше его друг детства не откроет глаза.