Игра Канарейки

Но знаешь, когда сказки перестают быть сказками? Как только в них начинают верить. Кодрингер

      Сначала луну заслонили тучи, потом начал покрапывать дождь. Геральт из Ривии, ведьмак, подгонял свою вороную кобылу, которую по привычке назвал Плотвой. Он собирался засветло добраться до Оксенфурта, но по пути встретился с компанией утопцев. Один из них во время стычки, курва этакая, с силой дёрнул ведьмака за рукав и порвал ему куртку. Теперь холодная дождевая вода затекала за шиворот и мочила нижнюю рубашку. Геральт ударил Плотву ногами по бокам и тихо и грязно выругался.       Справа среди деревьев появились огоньки, Геральт свернул с тракта, чтобы срезать лесом.       Оставив Плотву у коновязи возле «Семи котов», ведьмак стянул с себя куртку, чтобы оценить масштабы бедствия. Рукав держался на нескольких тонких нитках. То есть прямые удары меча, зубов и когтей куртка выдержала, а одного единственного дурного утопца – нет? У Геральта возникло несколько довольно грубых и болезненных вопросов к броннику из Новиграда.       Впрочем, бронник остался на рыночной площади, а проблемы надо было решать сейчас. Война кончилась пару месяцев назад, но спокойствие в Королевствах Севера ещё не восстановилось. Сейчас не стоило рисковать и рассекать по тракту без хоть какого-нибудь доспеха. Можно было попытаться найти заказ и постараться выбить из заказчика деньги вперёд.       – Ищу спутника на свадьбу, продаю дырявые калоши, корову, восьмого кота… – читал Геральт доску с объявлениями возле корчмы, медленно зверея. Неужели здесь нет и завалящей полуденицы? Деньги нужны были срочно, а ста крон, что лежали в кошеле, не хватило бы даже на какой-нибудь дырявый гамбезон.       К ведьмаку подошёл крупный татуированный мужик, от которого несло краснолюдским спиртом. Он стал прилаживать на доску написанный витиеватым красивым почерком заказ.       – Ведьмака ищете?       Мужик повернулся к Геральту, отвлёкся от заказа, словно не мог делать два дела одновременно.       – Ведьмак тоже сойдёт.       Мужик громко раскашлялся, смачно сплюнул себе под ноги и протянул Геральту заказ на почти уже размокшем куске пергамента.       – Каналы… – пробурчал ведьмак, дочитывая, затем поднял взгляд на мужика. Кошачьи глаза сверкнули в темноте. – Деньги я возьму вперёд.       – Это не со мной надо говорить, с атаманом. Тут всё написано должно быть. Спроси Ольгерда фон Эверека в усадьбе Гарин, – мужик ткнул пальцем в бумагу, развернулся на каблуках, небрежно махнул рукой ведьмаку и скрылся за дверью корчмы.       Геральт ещё раз перечитал заказ, хотел положить его за пазуху и снова негромко и непристойно выругался, вспомнив, что случилось с его курткой. Дождь усилился, ведьмак поспешил к двери корчмы, пока не вымок до нитки.       Тёплый воздух был наполнен вонью дешёвого табака, перегаром, дымом из треснувшей печи и пьяными вскриками. Пожилая хозяйка корчмы, завидев промокшего и хмурого посетителя, затравленно кивнула ему.       – Эй, хозяйка! – за столом напротив входа сидела небольшая татуированная и обвешанная драгоценностями компания. Среди них нашёлся недавний знакомый Геральта. Мужик поднял руку с кружкой вверх и повторил уже громче: – Эй, хозяйка, моя кружка пустая!       Женщина взяла с полки бутылку краснолюдского спирта, тихо, словно тень, пересекла корчму, поставила бутыль на стол перед компанией. Хозяйка корчмы вернулась к прилавку, Геральт попросил горячего мёда и опустился на скамью под окном. Он достал из кошеля иголку с ниткой и стал пытаться приладить рукав обратно к куртке большими грубыми стежками.       Кроме шумной компании тем весенним дождливым вечером в корчме почти никого не было. Двое мужчин, которые явно здесь же и работали, играли в гвинт, с чувством стуча картами по столу и с таким же чувством выкрикивая счёт. В тёмном углу за столом друг напротив друга устроились женщина и мужчина. Женщина сидела к Геральту спиной, да ещё и была закутана в длинный плащ, голову покрывал объёмный капюшон. Она активно жестикулировала, что-то рьяно, но довольно тихо доказывала собеседнику. Тот же, лысый мужчина в годах и в потёртом костюме, сидел и с живым интересом наблюдал за собеседницей. На миг Геральту показалось, что глаза мужчины сверкнули в темноте.       Ведьмак пытался шить, про себя кроя нитку с иголкой на чём свет стоит, пьяная компания громко выкрикивала похабщину, карты стучали о стол. Вдруг всё смолкло, послышались звуки лютни. Геральт оторвался от шитья.       В центре корчмы стояла эльфка в глухом кожаном костюме. Длинные светлые волосы стелились по плечам, пушистые ресницы были опущены к лютне. Эльфка слегка улыбалась. Она повернулась к своему спутнику и хитро подмигнула. Тот всё ещё сидел в тёмном углу и сверкал своими дьявольскими глазами.       Эльфка сбилась с медленной игры на быструю и ритмичную, громко запела лихую песню о пьянках, девках и гулянках. Певица была в подпитии, её немного вело, но пела она всё равно чисто и красиво. Её пение завораживало. Заворожило даже пьяную компанию, которая явно знала слова песни, но не осмеливалась подпевать.       Песня была короткая и озорная, когда эльфка допела, она простучала каблучками по полу и, картинно виляя бёдрами, направилась обратно к своему месту. У стола она снова облачилась в плащ и что-то негромко спросила у своего спутника.       – Неплохо, – протянул один из татуированных, залпом допивая содержимое кружки. – Даром, что эльфка.       Раздался хохот.       Мужик, который дал Геральту заказ, провёл рукой по длинным усам, осадил товарищей жестом и заговорщически наклонился:       – Это же оксенфуртская Канарейка, олухи! – возбуждённо зашептал, как ему казалось, он. На самом же деле мужик сказал это очень громко, эльфка повернулась, самодовольно ухмыляясь. Она коротко кивнула лысому и направилась к компании. Хозяйка корчмы наконец-то принесла Геральту горячий мёд, ведьмак бросил шитьё и расслабился, слушая пьяную болтовню и счёт партий в гвинт.