Маршмэллоу

Они сидели в кабинете Оза и ждали, пока тот проснётся. Марфа принесла два лишних стула для Васи и Беса, а Лёша посадила за рабочий стол начальника в кресло. Как тот сам думал, не из уважения или страха, а лишь потому что это место было дальше всего в кабинете от дивана, на котором спал Оз. — Не понимаю, почему Яви разрешает тебе общаться со Стёпой, — Вася тихо продолжала разговор с Бесом, начало которого Лёш пропустил. Бес недовольно поморщился, спрятав телефон в кармане своего пиджака. В кабинете было тепло, поэтому, немного подумав, Бес снял пиджак и повесил его на спинку своего стула. Только закатав рукава своей рубашки, он заговорил: — А я не понимаю, почему она должна мне не разрешать. Или запрещать Полозу, — Бес приподнял бровь. — Во-первых, в его возрасте нужно иметь единомышленника. У него не так много друзей в школе. Во-вторых, я не настолько безумен, как тебе кажется. Я же не таскаю его по клубам, не толкаю ему дурь и не впутываю его в сомнительные приключения. Да мы вместе ходим на занятия по немецкому, если уж на то пошло. Вася перекрестила руки на груди. Весь её вид кричал о скептическом отношении к словам Беса. Лёш переводил взгляд с одного на другую, не переставая удивляться, как эти двое умудряются находить повод для ссор так быстро. И, главное, как они так хитроумно на такие темы переходили в разговорах о чём угодно? — Стёпа пришёл пьяным на прошлой неделе домой, — Вася демонстративно отвернулась. Лёш посмотрел на Беса с сомнением. Костя любил Стёпу как младшего брата, и что тот мог сделать нечто подобное вызвало когнитивный диссонанс у Лёша. — Он не был пьяным. Выпил одну бутылку пива, — Бес разглядывал плакаты на стенах кабинета. — Всего одну. Тем более, он уже пробовал алкоголь. Парень жил на улице, подумай сама. Он в любом случае оттягивается со своими сверстниками. — С кем? Если ты сам говоришь, что у него почти нет друзей? — Вася взмахнула руками, а затем повертела пальцем у виска. — Ты хочешь сделать из него второго себя? — Боже упаси, — Бес зло посмотрел на Васю, прекратив делать вид, что её нет в комнате. — Ему просто хотелось выглядеть взрослым и побунтавать. Потянуло на приключения, пришлось извращаться. Это было компромиссным решением, чтобы он не пошёл шляться куда-то ещё. Пиво и игры в приставку победили в войне приоритетов. Ничего же страшного не произошло. Одна бутылка! И, вообще, какого чёрта, я должен отчитываться перед тобой? Мне даже Яви ничего не сказала. — Ты змею ему купил, придурок, — громко воскликнула Вася, которая редко демонстрировала свою эмоциональность. — Змея, — неясно зачем поправил он. — К чему ты это? Он бы её всё равно купил, бешеная, — Бес наклонился вперёд, теряя терпение. — Он уже на Авито свой айфон выставил для продажи. И планшет, ради этой гадюки. — Да что с вами не так? — Лёш не выдержал и поднялся на ноги, нависая над ними. Они замолчали. Вид у Лёша был бесноватый: глаза блестели, волосы, выбившиеся из хвоста, торчали во все стороны. Его жизнь, казалось, полностью вышла из-под контроля. Он сомневался в себе, в окружающих людях, в мире, а эти двое вели себя как дети. Вася — живое воплощение рассудительности — вела себя неадекватно. Этот факт уже сам по себе выбивал из колеи. Стёпа три года прожил беспризорником, воруя чужие кошельки на вокзалах — банкой пива этого парня не испортишь. И двумя не испортишь. Поведение Васи и Беса словно стало последней каплей. Лёш расклеился. Потеряв запал, он медленно опустился обратно в кресло и уставился в одну точку, погрузившись в спасительную апатичную пустоту внутри своей головы. — Вы не могли бы потише? — Хрипло попросил Оз с дивана. — Давно так хорошо не спал. Лёш дёрнулся. Офисное кресло отъехало, едва не задев колёсиками горшок с фикусом, стоящий за столом на полу. Всё происходящее не переставало поражать своей абсурдностью. Бес и Вася молчали, лишь развернув свои стулья так, чтобы видеть одновременно и Оза и Лёша. Оз потянулся, хрустя суставами, а затем приподнялся. Опустив ноги на пол, он удобно сел на диване и теперь с интересом разглядывал Лёша. Будто в его кабинете больше никого кроме Лёша не было. — И? — с усмешкой спросил Оз. «Что „и“?», — чуть было не сказал Лёш, но вовремя остановился. Очевидно было, что Оз спрашивал о том, какого чёрта они все забыли в его кабинете. — Мы хотели поговорить, — Лёш неловко подъехал обратно к столу. Было неудобно. Он сидел за столом хозяина кабинета, будто самовольно занял его место. В помещении становилось прохладнее. Над головой Оза начали появляться первые снежинки, демонстрируя, что тот полностью приходит в себя. Но, казалось, он не злился. — И о чём же вы хотели поговорить? — Оз явно забавлялся. — Ну, во-первых, — Лёш приподнял подбородок, — что это было? Он сделал неясный жест рукой в попытке описать потерю сознания Оза. Хотя потерей сознания назвать это было сложно. Внезапную спячку? Отключку? Если и был подходящий термин, Лёш его не знал. — Понятия не имею, — Оз свёл вместе брови, будто только что задумался об этом. — Это ещё предстоит выяснить. Но я спрашивал про другое. Вася громко вздохнула. С ней определённо что-то было не так в этот день. Возможно, это были последствия недосыпа. Или просто она впервые за долгое время попала в ситуацию, которую не могла просчитать. — Это сложно объяснить, чтобы не показаться сумасшедшими, — сказала она, привлекая внимание Оза; он как-то нехотя перевёл взгляд на неё. — Нам просто нужна помощь того, кто разбирается в «этом». И мы понадеялись, что вы сможете помочь. Понимаете, последние несколько месяцев Костя и Алексей попадают в необъяснимые ситуации, а ваши… способности как раз из области необъяснимого. Про Константина сказать не могу, а Лёш исчезает из своей квартиры, из закрытой комнаты и оказывается голым в парке. — Вот так прямо голым? — перебил её Оз и снова посмотрел на Лёша, в глазах его загорелось какое-то недоброе веселье. Вася набрала в лёгкие воздух, но так и не решилась высказать своё недовольство. Лёш поражённо смотрел на Оза, не зная, что и сказать. Из всего того, о чём они говорили, Оз вычленил только самое абсурдное. Не могло такого быть, что он не заметил, как все трое его посетителей переживают. — Это не смешно, — наконец сказал Лёш, надеясь, что не выглядел глупо. — Совсем не смешно, — с отвращением добавил Бес. — Я дважды вышибал себе мозги. Мы не понимаем, что, чёрт возьми, с нами происходит. А вы, судя по тому, как вы устроились, прекрасно знаете, что с вами, и как этим управлять. Оз нахмурился, сразу став выглядеть старше. Эмоции у него сменялись, как понял Лёш, устрашающе быстро. Он явно был из тех людей, которых не следовало злить — расправа могла внезапной и мгновенной. — Я правильно понимаю, что это началось недавно? — Оз наконец посмотрел на всех своих посетителей со всем своим вниманием, но, что было странно, не стал ничего уточнять. — Да, у Кости пару лет. У меня с начала лета, — Лёш невольно прищурился. — Я вам не помогу, — Оз выпрямил спину, перестав выглядеть расслабленно. — Я с самого рождения такой. Как меня нашла моя мать в лесу и забрала к себе. — А Марфа? — уточнила Бес. — Марфу не трогайте, она обычный человек, — Оз угрожающе указал пальцем на Беса. — Марфу вообще не во что не впутывайте, поняли? Повисла тишина. Бес небрежно кивнул: он явно не собирался впутывать Марфу куда-либо. Вася что-то быстро обдумывала, это было видно по её бегающему взгляду и подрагивающим пальцам. — И в каком году вы родились? — неожиданно для Лёша спросила она. Оз хмыкнул с уважением и по-новому посмотрел на Васю. «Зауважал», — понял Лёша. — Во времена Второго сербского восстания, — Оз пожал плечами. — Точную дату своего дня рождения, увы, не скажу. Никто не скажет. Бес присвистнул. Лёш понятия не имел, когда было Второе сербское восстание. В истории ещё со школы он разбирался плохо. Но судя по выражениям лиц Беса и Васи, было это достаточно давно, чтобы множество поколений успело смениться. — Трудно в это поверить, — Вася, начиная замерзать, потёрла ладони друг об друга. — Согласен, что трудно, — Оз заметил её движения. Снег над его головой падал уже в полную силу. Снежинки разлетались в разные стороны и искрились. Бес, в отличии от Васи видевший их, завороженно следил за полётом белых хлопьев. — Не хотите чего-нибудь горячего? — спросил Оз, и во взгляде его снова появилось озорство. — Если можно, — кивнула Вася. Оз щёлкнул пальцами. Лёш подскочил на стуле, когда прямо на столе перед ним разразилась маленькая метель, бросая снегом прямо ему в лицо. Он невольно моргнул, а через секунду снега на столе уже не было, лишь три кружки с кофе, от которых клубился пар. — О, мой бог, — Вася прикрыла рот рукой. — Ладно… Ладно… Бес выглядел совершенно не удивлённым. Хотя для человека, который убивал себя ради забавы уже столько раз, и видел вещи, которые, в принципе, не должны были существовать, всё происходящее было в порядке вещей. Он спокойно взял одну кружку и, поблагодарив за кофе, сделал глоток. Лёш и Вася молчали. Если раньше у них были хоть какие-то рациональные объяснения происходящему — галлюцинации, бред, фокусы, оптические иллюзии и ещё чёрт знает что — то сейчас всё стало действительно необъяснимым. Фантастическим. — И что ещё ты можешь материализовать? — буднично поинтересовался Бес, который, казалось, совершенно не мёрз в стремительно остывающей комнате. — Я не могу «материализовать» что-то из ничего, — в тон ему ответил Оз. — Это кофе сделала Марфа на кухне. Я лишь перенёс его. — И как это работает? — Бес выглядел так, будто сидел на одной из своих рабочих конференций. Лёш и Вася, будто сговорившись, взяли кружки в руки, грея о них пальцы. Они всё ещё осмысливали увиденное. Лёш начинал дрожать. Оз, краем глаза наблюдавший за ним постоянно, снова щёлкнул пальцами. Когда снег исчез, на плечах Лёша и Васи появилось по пледу. Они были настолько растеряны, что забыли поблагодарить хозяина за заботу. — Не знаю, — Оз откинулся на спинку дивана. — Мать с детства учила меня контролировать свои способности. Они с отцом много сил потратили, чтобы понять, что со мной. Я сам половину жизни провёл в поисках ответа на вопрос: «Кто же я?». Шаманы, маги, вудисты, ведьмы, гадалки, экстрасенсы, учёные-фольклористы, уфологи… Я говорил со многими. — Уфологи? — Василиса, скинув оцепенение от удивления, включилась в разговор. — Да, — с задумчивой улыбкой согласился Оз. — Эту идею мне в шестидесятых подкинул один парнишка из Штатов. Тогда это выглядело логичным. — И сделал он это на Вудстоке? — Бес покачал головой. — Вовсе нет, — Оз повысил голос. — Просто к тому времени у меня кончились варианты. Сам подумай, моих биологических родителей никто не видел, до сегодняшнего дня я не встречал даже тех, кто бы мог увидеть всё это, — он подставил ладонь, чтобы поймать пару снежинок из падающего вокруг него снега. — Я жил в трёх разных веках и пережил смену тысячелетий. Я думаю, что вариант того, что я не с этой планеты, не самый безумный, правда? — А вариант с мутантами? — не успев прикусить язык, торопливо спросил Лёш. Оз засмеялся, наклонив голову и снова сосредоточив всё своё внимание на Лёше. Тот почувствовал себя неуютно внутри собственного тела: хотелось выпрыгнуть из него подобно духу или приведению и умчаться куда-нибудь подальше, оставив свою оболочку кивать в такт беседы. Порой вёл себя и думал, как неисправимый тупица. — Какие мутанты, Лёш? — Вася подтянула плед свободной рукой. — Ты же понимаешь, что не одна мутация к такому эффекту не приведёт. Лишняя рука, слабоумие, необычный цвет глаз — пожалуйста. Но не это. Вася, как всегда, поняла его слишком буквально. Лёш виновато опустил плечи. — Для меня не вариант, — Бес допил свой кофе и поставил пустую кружку на стол. — Мой отец недавно словил очередную шизу, решив, что мама ему изменяла, и я не его сын. Он сделал генетическую экспертизу, — он драматично взмахнул рукой. — К сожалению, я его сын и не мутант. Оз задумчиво постучал подушечками пальцев по губам. Так как взгляда от Лёша он не отвёл, тот медленно начал сползать по стулу вниз, стараясь посильнее зарыться в плед. Оза, казалось, это совсем не смущало. — Мы обсуждаем следствие, а не причину, — заметил он. — Если мы с вами действительно похожи, в чём я сильно сомневаюсь, то зачем-то это нужно. Какую цель преследует природа, создав нас? — А какую цель преследовала природа создав утконоса? — показательно небрежно уточнил Бес. Вася открыла рот, собираясь что-то сказать, но, передумав, закрыла его. Вместо этого она устало потёрла глаза, костяшками пальцев, словно в попытках стереть стоящие перед глазами образы этого дня. Сегодня явно был не день для её красноречия. — Повезло тебе, что ты умереть не можешь, — Оз приподнял брови. — Я думаю, что нам нужно обдумать всё и встретиться снова через пару дней. Для меня встреча с вами, тоже была неожиданностью. Я только несколько лет, как решил осесть, прекратить бесплодные поиски, — в его голосе послышалась грусть, — а теперь появляетесь вы. И всё заново. Мне нужно собраться с мыслями. Вася первая сообразила, что нужно собираться. Она улыбчиво предложила Озу обменяться контактами, чтобы проще было договориться о новой встрече. Она же первая направилась к выходу. Бес, в своей манере, прощаться не стал. Просто поднялся со своего стула, снял со спинки пиджак и широкими шагами вышел из кабинета. — Лёш, задержись, — Оз, не вставая с дивана, щелчком пальцев закрыл дверь. — Я хочу кое-что проверить. Лёш замер, медленно развернулся, стараясь не особо нервничать из-за того, что дверь перед его носом захлопнулась сама по себе. Он уже знал о чём попросит Оз. Тот видел отображение мыслей Лёша на его подвижном лице, поэтому скинув ботинки, без лишних объяснений лёг обратно на диван. — Мы же понятия не имеем, что происходит, — Лёш медленно приближался к дивану. — А если в следующий раз вы… — Он поймал недовольный взгляд и поправил себя. — Если в следующий раз ты не проснёшься? Они знали друг друга от силы пару десятков минут (если не учитывать то время, когда Оз спал), а Лёш по какой-то причине легко понимал Оза без слов. Такое «понимание» случалось в жизни Лёша редко. Он мог по пальцам одной руки пересчитать этих людей: Яви, Вася, Бес и с натяжкой — Тома. — Я думаю, что тебе нужно расслабиться и научиться прислушиваться к своим ощущениям, — невпопад заговорил Оз после паузы, протягивая руку подошедшему Лёшу; тот не спешил прикасаться к чужой ладони. — Я думаю, что ты как-то можешь управлять природой. Растениями, животными. — С чего ты взял? — Лёш сделал последний шаг навстречу лежащему Озу и теперь рассматривал его ладонь с таким видом, будто она могла убить его. Вполне возможно, что эта рука действительно могла убивать прикосновениями. Заморозить заживо, например. — Мне снилась весна, — Оз смотрел снизу вверх, и какие эмоции плескались в глубине его глаз сложно было сказать, но они определённо волновали, вызывая неясный трепет в груди Лёша. — Впервые мне снилась весна. Лёш ещё раз с опаской посмотрел на до сих пор протянутую упрямую ладонь, и решившись схватил её своей. Оз со свойственным ему отвратительным чувством юмора, сразу же дёрнул Лёша на себя. Тот устоял на ногах, едва не упав. Его лицо оказалось точно напротив лица Оза, который уже крепко спал. Приоткрыв рот, Оз выпустил из лёгких облачко морозного воздуха. Снежинки задели острыми краями щёки Лёша. Лёш аккуратно освободил свою руку из хватки и выпрямился. Сделав пару глубоких вдохов и шумных выдохов, он сделал шаг назад. Определившись с целью дальнейших действий (дать свой номер телефона Марфе и попросить написать ему сообщение, когда её чокнутый начальник проснётся), он, насколько это было возможным, уверенно вышел из кабинета. * Ядвига читала электронную почту. Классная руководительница Стёпы снова вызывала её в школу. Прямо перед началом учебного года для беседы — что за безумие? Кто бы знал, как же она устала от этой женщины. Если пару лет назад Яви постоянно краснела за Стёпу (он крал у одноклассников деньги, телефоны и даже канцелярские принадлежности, влезал в драки), то теперь его поведение и успеваемость были почти образцовыми. Возможно, в следующем году Стёпа даже поступит на бюджетное место в хороший университет. Яви была уверена, что это подействует на Стёпу благотворно. Он наконец поверит в себя, успокоиться и сможет оставить прошлое позади. А теперь эта зануда с именем, которому бы позавидовала почтенная матрона, портила им настроение и вызывала Ядвигу, чтобы сделать выговор за внешний вид сына. Видите ли он небрежно носит форму, а ещё (о, ужас!) подводит глаза и использует золотистые тени. В следующем учебном (выпускном) году это неприемлемо. Ядвига засмеялась, вспомнив, что сказал Стёпа, когда она заметила, что в школу краситься не стоило: «В уставе школы, Яви, написано, что девочками запрещено использовать декоративную косметику. Я же не девочка». Поспорить с таким заявлением было трудно. Ядвига искренне надеялась, что за лето устав школы ради Стёпы не успели поменять. Психолог была уверена, что у Стёпы это пройдёт. Вроде как, эта страсть к излишнему блеску и гламуру была не проявлением гендерных нарушений, а чем-то из разряда подмены понятий. Его желание показать своё социальное положение таким вычурным способом. Поэтому Яви старалась не дёргать Стёпу, просто ожидая, когда новое увлечение социальными сетями, фотографированием и странной одеждой пройдёт вместе с его юношеским максимализмом. Всё было лучше, чем кражи и побеги из дома. Интересно, что бы сказала, Мария Павловна, узнав, что Стёпа завёл почти двухметровую змею. Ядвига быстро набрала ответ классной и закрыла почту. Это небольшое письмо истощило её. Стёпа в своей комнате с кем-то разговаривал, скорее всего, по скайпу. Она решила подождать, пока Стёпа договорит, а потом зайти к нему и поинтересоваться, чтобы тот хотел на ужин. Она подумывала заказать китайской еды с доставкой и посмотреть какой-нибудь фильм. Через десять минут ожидания её великодушие кончилось, и она написала сыну сообщение в мэссенджер. Психолог чётко дала понять, что Стёпе нужно личное пространство, поэтому врываться в его комнату она не собиралась. Но поторопить могла. Ядвига была старше Стёпы на двенадцать лет и статус авторитетного, пугающего взрослого был утерян задолго до дня усыновления. Она поморщилась, до сих пор с ужасом вспоминая, сколько сил, денег и порванных деловых и личных связей ей стоила эта, как говорила её мать, блажь. Яви не жалела о своём решении за последние пять лет ни одного дня. «Да, заходи:)», — пришло ответное сообщение. Яви поднялась из-за своего стола и улыбнулась. Вечер обещал быть приятным. Все рабочие дела вместе с бумагами она оставила в офисе, не став брать их по обыкновению домой. — Да сколько можно говорить, прекрати называть меня господином, — услышала она тихий шёпот Стёпы, подойдя к двери его комнаты. Яви замерла с занесённым для стука кулаком. Медленно, стараясь не дышать, она опустила руку, обдумывая, что делать дальше. Материнский инстинкт побуждал ворваться и посмотреть, с кем разговаривает её сын. Мало ли во что он умудрился вляпаться? Голос их семейного психолога, звучавший в голове в роли голоса разума, убеждал, что она могла что-то не так понять и таким поведением подорвёт доверие Стёпы, которое не так давно заслужила. Пару месяцев назад он впервые случайно назвал её мамой! Как она могла… — Говорю тебе, это звучит отвратительно. Яви решилась. Она неслышно сделала пару шагов назад и шумно прошагала обратно к двери, резко открыв её. То, что она увидела, заставило её забыть заготовленную фразу: «Прости, забыла постучать». Стёпа сидел на своей кровати, прислонившись спиной к стене. На коленях у него лежала книга — кажется, учебник по химии (кто летом читает учебники?). На лампе, которую Стёпа закрепил с помощью струбцины на спинке кровати, чтобы лёжа читать по вечерам, опутав кольцами из своего длинного тела, висел змей Стёпы — Семёныч. Как оказалось, Стёпа разговаривал со своим каспийским полозом и просил его прекратить называть себя господином. Яви отстранённо подумала, что деньги на психолога они тратили впустую. Она снова всё сделала не так. Её резко захотелось плакать, но она не подала вида, наученная горькими опытом. Любое разочарование в Стёпе приводило того к неадекватным реакциям, выливающимся в антисоциальное поведение. — Прости, дорогой, — она оглянулась на дверь, — забыла постучать. — Ничего, — Стёпа закрыл учебник и спрятал его под подушку. Змей повернул голову в её сторону и покачал мордой из стороны в сторону, будто сказал этим движением «нет». Тихо зашипев, он медленно сполз с крепления лампы на кровать. Яви и Стёпа следили его передвижениями по комнате: Яви — со страхом, Стёпа — недовольно. Семёныч (Яви надо было как-нибудь сказать Бесу, что хуже имени домашнему змею придумать было нельзя) сполз с кровати на пол, как-то гордиливо прополз по ковру и сам забрался в свой террариум, стоящий на полу рядом со шкафом. — Я не совсем уверена, что это нормальное поведение для змеи, — заметила Яви, когда змей свернулся кольцами и спрятал морду в них. — Честно говоря, — протянул Стёпка, вставая с кровати, — я тоже. Есть будем заказывать? * Лёш проснулся в парке. Трава под ним была мокрой и холодной. Всё тело покрылось мурашками. Лёш, изменив привычному распорядку, не стал подниматься на ноги, быстро прикрываться и определять, в какой части парка он очнулся. Напротив, он постарался расслабиться. Получалось из рук вон плохо. В первую очередь потому, что чувствовал он себя полным идиотом. Последнее время это ощущение собственной глупости и нелепости было с ним ежедневно. — «Ты можешь управлять природой», — передразнил он, стуча зубами. — Это природа управляет мной. С трудом уговорив себя перестать трястись, он прислушался к звукам в парке. Шелест листьев, жужжание просыпающихся насекомых, пение далёких сверчков, журчание небольшого ручейка, пересекающего парк. Звуки неожиданно оглушили, и Лёш будто начал в них тонуть. Трава липла к коже, пробиралась под пальцы рук, словно просила о том, чтобы её погладили. Полностью погружённый в это пугающее состояние он забыл о страхе быть увиденным посетителями лесопарка. Раскинувшись на земле, не стесняясь своей наготы, он открыл глаза и рассматривал плывущие облака в рассветном небе. Мысли плыли вслед за ними с ошеломляющей скоростью. Но это состояние никак не доказывало, что Лёш может хоть что-то ещё, как появляться по утрам в парке. Скорее, наоборот, эта холодящая душу эйфория, похожая на транс, показывала, что он всё сильнее сходит с ума. Он думал о том, что попусту теряет время, лёжа на земле, но встать уже казалось непосильной задачей. Ему нужна была одежда, чтобы вернуться домой. Ему просто необходимо было теперь вынырнуть из этого «прихода». Лёш больше не будет слушать советов Оза. Послышался топот мягких, явно собачьих лап и неясное шуршание, источник которого он не смог определить. С трудом повернув голову в сторону источника звука, он с удивлением увидел беспородного пса, нёсшего пакет. Подбежав к Лёшу, он выпустил из пасти пакет, и тот с глухим звуком упал на траву буквально в метре от него. Пёс попятился, тихо гавкнул, и склонив морду до земли в извращённом подобии поклона, развернулся и убежал. Лёш продолжал молча лежать, смотря на принесённый пакет. Он узнал его сразу же: один из тех пакетов с одеждой, который он тщательно спрятал в парке. Тот, который скотчем был им приклеен на балку под мостом. Лёш медленно перевёл взгляд на свои руки. В голове звенело. Мир вокруг испуганно замер. Казалось даже ветер перестал дуть. Пальцы Лёша были опутаны отросшей до невероятной высоты травой. И это было самым жутким, что он видел за всю свою сознательную жизнь. Лёш резко вскочил, вырывая руки из зелёных зарослей. Вместо ожидаемого сопротивления, трава распуталась моментально, напоследок нежно огладив его пальцы травинками. — Адские гончии! — Ругательство вышло неожиданным, видимо, вызванное впечатлениями от образа услужливого пса. Безумная мысль о том, что Лёш забыл сказать спасибо животному, загорелась в голове подобно лампочке: резко и ярко. Лёш сидел на траве и истерично смеялся, так и не вспомнив, что следовало одеться. Первые бегуны уже начали свой утренний марафон на дорожках. За его спиной, словно пытаясь прикрыть его от случайных взглядов, словно в записи на ускоренной перемотке росли кустарники, но Лёш этого не видел.