Вечера в дистрикте 12

- Митч, ну послушай, - ворковала Эффи, пытаясь надеть на мужа розовые наушники с золотыми перьями. - Послушай, это ведь так красиво! Так... мило. - Эффи, у нас с тобой совершенно разные представления об эстетике, - буркнул Хеймитч, отстраняясь от Эффи и растягиваясь на диване. - Ох, блин, Митч, ну ты и зануда, - растянула Эффи слова на капитолийский манер назло супругу. - А ещё потом говоришь, что женщинам нужны только деньги... Да, говоришь это, собираясь к Сальной Сэй за самогоном в тапочках и шортиках... Да нафиг ты мне нужен со своим продавленным диваном! Кит, забери его себе, а... Окажи услугу... - А тебе что, денег мало? - спросил Хеймитч, глядя на Эффи сквозь полуприкрытые глаза. - Да нет же... Неужели непонятно, - раздражённо ответила Эффи. - Неужели непонятно? И бывшая Сопровождающая вышла из комнаты, прихватив с собой великолепно выполненный, с изящной чеканкой серебряный поднос с невероятно красивыми капитолийскими чашками для чая. - Действительно, - съехидничал Гейл. - Действительно, неужели непонятно, что у Эффи недоёб... - Затнулся бы ты в тряпочку, Хоторн, - лениво отозвался бывший ментор. - Действительно, глупости, Гейл, - укоризненно сказала Китнисс. - Но за тобой, действительно, должок, Митч. Ты пообещал Эффи, что поможешь ей доделать эти маски к вечеринке... - Ох, ну и нудятина... И за что мне всё это, старому, - проскрипел Хеймитч, потянувшись за бутылкой. Не дотянувшись, ментор обессиленно повесил руку. - Да ладно... Мне показалось интересным, Эффи всегда очень хорошо всё объясняет... Опыт есть. - Кстати, что интересно, - сказал Митч, - Во времена нашей бытности в Капитолии наши отношения напоминали американские горки, разъезжающиеся в противоположном направлении... Я всегда видел ценность в количестве опыта... Это подсказывал мне мне сам опыт - на Арене и в общественной жизни. Тринкет всегда стремилась к оригинальности. Так что это никогда не давало уверенности нам обоим. - Ну, всё же ты был очарован многогранным опытом, который раскрывался тебе через контакт с Эффи, - сказала Китнисс. - Ты сам говорил мне, что заинтересовался ей, потому как она была не совсем такой, как все остальные капитолийки, которых ты знал. - Лучше бы и не знал... В страшном сне бы мне их только видеть... Но Тринкет, да, совсем особенная. Точнее сказать - необычная. Вот почему мне всегда нравилось рассматривать её как сложную задачу. Это хоть как-то помогало коротать мне время в унылых офисах и гостиничных номерах. - О, да, - вошедшая с подносом, на котором вновь дымились наполненные чаем чашки, Эффи, видимо, услышала последние слова мужа. - Вообще всё было очень необычно, особенно на первых порах нашего знакомства. Он считал меня дурой, я его - алкоголиком, не более того. Потом, правда, он считал за приятное времяпрепровождение наблюдать за мной, когда я готовлюсь к выступлениям или налаживаю связи с общественностью... Говорил, что это я делают не так, то я делаю тоже не так, а это надо делать совсем наоборот... Мне пришлось сначала разобраться со своей собственной этикой, чтобы найти с ним общий язык... С практической этикой, я имею в виду, она у нас сильно отличалась... Потом он стал бегать по моим мелким поручениям, печатать мои рукописи, и только после он стал давать мне действительно дельные советы, духовные в том числе, когда мы оба поняли, сколь его мнение для меня существенно. - Вот как? - удивилась Китнисс. - Ну да... Ещё интерес к искусству, поиск передового комфорта... Это он при вас строит из себя спартанца и недотрогу, а так всегда, когда был у Цинны, пил самый дорогой коньяк и отказывался спать на его, между прочем, очень удобной и любимой мной кушетке. Да и продажные девки ему абы какие не нравились... Эффи поморщилась. Её лицо выразило глубочайшее презрение, когда она вспомнила представителей древнейшей, посещавших апартаменты главного стилиста Двенадцатого дистрикта. - А я и не думала, что... - Да-да-да... - Эффи всегда стремилась замести неприятности под ковёр, поэтому быстренько перевела разговор в другую плоскость. - Я не так озабочена, как он... Поэтому всегда его одёргивала, сама знаешь, что иногда он способен изнасиловать всё, что движется... В это время от него лучше держаться на расстоянии. - Куколка, тебе не кажется, что тебе стоит выбирать выражения? - Хеймитч открыл глаза и повернул голову в сторону жены. - Я же не рассказываю им про то, как... - Бла-бла-бла, - заткнула уши Тринкет. - Я бы тоже могла рассказать такое... Но в этом-то что особенного? Факт, наличный факт, не более того. Цинна вот утончённый тип, а у самого тоже туева хуча скелетов в шкафу. Но я умею хранить секреты, особенно те, которые поверил мне он... - Ты уже выболтала один, - усмехнулся ментор. - Тот, что у вас есть общий секрет. - Оу... упс... Да уж, конфуз вышел, - рассмеялась Эффи довольно принуждённо, глядя на Кит виноватым взглядом. - Нет, конечно, Цинна имеет потрясающую репутацию... Он прекрасный человек, я думаю, таких называют гениями... Он творил настоящие шедевры!.. В его произведениях был выражен дух целой эпохи. А Цинна стал символом искусства и культуры Капитолия. - Что-то мне подсказывает, что Цинна не был бы счастлив, узнай он, что ты наградила его... Кхгм... Подобным блеском... Ну, назвала его выразителем идеалов Капитолия. Насколько я знаю, он переступал через себя, когда гнулся под систему и делал вещи на заказ... Лично Цинна никогда не считал это искусством, даже не подражанием ему. А просто чем-то вроде черновой и бытовой работы. Сам он говорил мне, что лучше бы ему родиться где-нибудь в Двенадцатом и разделить участь той безгласой, что когда-то убежала с возлюбленным в наши леса в поисках лучшей жизни... Страшно представить, как Капитолийские изуверы после с последним расправились. Наш стилист считал, что в Городе Грехов лучше быть безгласым, чем почётным гражданином, молчать и не подражать этому великолепному столичному говорку, так ласкающем слух, - последние шесть слов Хеймитч весьма похоже растянул так же, как это незадолго до этого сделала Эффи, чем рассмешил Пита до слёз. - А ты хотел бы стать символом... Чего-нибудь? - язвительно спросила Эффи. - Или у тебя совсем нет амбиций? - Мечтаю, чтобы их не было... В нашем убогом мире иметь их - значит пытаться что-то из себя гнуть... То, чем ты не являешься, - Хеймитч на этот раз дотянулся до бутылки и сделал глоток. Эффи отвернулась, делая вид, что поправляет цветы на подносе. - Ну да... Зато я их имела... И могла хоть с чем-то справиться, - сказала Тринкет. - Убеждай себя, что ты была незаменима там, где могли справиться и без тебя, - Хеймитч, казалось, борется за правду ради неё самой - настолько сказанное им показалось Китнисс суровым и жестоким в своей прямолинейности. - Спасибо, Митч, - сухо отозвалась Эффи. - Ты как и в лучшие годы не скупишься на комплименты. - Ну ты действительно была незаменима, - поддержал подругу Пит. - Ты всегда была незаменима, во всяком случае, для нас. Без тебя мы никогда бы не узнали о нравах и обычаях столицы, не знали бы, как вести себя, чтобы быть осмотрительней и остаться в выигрыше при минимуме эмоциональных затрат... Ты научила нас многому. - Всему, что сама знала, дорогой мой трибут, славный мой трибут, - улыбнулась Эффи, умилённая тем, что сказал ей подопечный. - И, если бы на то была нужда, я учила бы вас всему до конца жизни, вы же знаете, как я вас всех люблю. - И Жатву ты тоже прекрасно проводила, - сказал Гейл. Он не шутил и не издевался: всем было прекрасно известно, как ловко Эффи сглаживала противоречия в отношениях с миротворцами: в её присутствии трущиеся поверхности не нуждались в смазке, может быть, именно по этой причине в Двенадцатом почти никогда не случалось ничего из ряда вон выходящего, способного нарушить относительный, пусть и худой мир в этом и без того забытом Богом районе. Эффи если не любили, то, по крайней мере, уважали: являлась в срок, никого не трогала и вообще была лицом презентации Дистрикта перед Капитолием, который, как известно, не прощал ни малейшего отклонения от своих изощрённых стандартов. - Давайте уже пейте, пейте, - Эффи заботливо пододвинула поднос к Гейлу, который со злорадным торжеством поставил Питу шахматный мат. - Вовремя, - усмехнулся Пит. - Один-один. А ты, Митч, хочешь чаю? - О, да, - Хеймитч отставил бутылку. - Хочу чаю, аж кончаю. - Эбернети, ты мог бы при мне не выражаться? - выспыхнула Эффи. - У меня всё чаще возникает впечатление, что ты хочешь вывести меня из себя. Кажется, тебе нравится за этим наблюдать. - Да, именно, - рассмеялся Хеймитч. - Когда ты злая, ты такая милая... - Митч, предел есть всему. Поверь, когда ты меня доведёшь, тебе будет очень, очень плохо. Вот тебе хорошая новость: Сальная Сэй сказала мне, что если не будет вечеринки в масках, то она перестанет выдавать тебе спиртное, а, значит, за ним тебе надо будет переть на другой конец Шлака. А вечеринки не будет, если мы не успеем доделать маски. И вот плохая новость: для того, чтобы нам доделать маски, нужны перья, а для этого тебе придётся переть на другой конец Шлака. Хеймитч разразился длинным ругательством. - Ну, ну, не нервничай... Нервные клеточки не восстанавливаются, - заворковала Эффи. - К тому же тебе полезно пройтись, просвежиться... Не всю же неделю торчать в четырёх стенах... - Переть через весь Шлак, уму непостижимо... - застонал Эбернети, прекрасно понимая, сколько на этой уйдёт его свободного времени. - Ну, да, надо... Надо, Митч. И ничего ты с этим не поделаешь. Я для тебя заказала бутылочку особой настойки у Сэй, так что ты, будь добр, не подведи... Я, конечно, мечтаю, что когда-нибудь ты будешь настолько добр, что вообще бросишь пить, но это мечты... Мечты, мечты... Как когда-то я мечтала встретить своего принца... И думала, что он будет аристократических кровей. И встретила-таки... Не принца, но... Вообще это со стороны напоминало то, как аристократическая слабая девушка выходит замуж за юношу-пролетария. Этакое сочетание культурных достижений прошлого с импульсом новой крови - ассимиляция бессознательного содержания. Так что, Митч, ты бы пропал без меня... Но и меня бы не было, потому что ты... Ах, козлик ты мой, каково мне говорить это тебе после того, как ты меня сейчас обосрал, прости за выражение, Гейл!.. Потому что ты больше, чем я сама... Это слишком дорогого стоит... - Весело, Тринкет, - ухмыльнулся Гейл. - Раз уж сегодня такой вечер, хотелось бы мне тебе сказать то, что я давно хотел тебе сказать... Смелая ты, отважная, Эффи... Есть в тебе эта гражданская смелость и отвага. Ты вполне могла бы сделать себе карьеру на военном, миротворческом поприще... Думаю, ты тоже вызвалась бы добровольцем, будь на то особые обстоятельства... Что-то мне подсказывает, что у тебя есть то недостижимое качество - то, что особо ценится в культе повреждения и сострадания, рождающем всюду доверие, - которое могло бы тебе позволить добрести до победы и в самих Голодных Играх...