Товарищ джедай.

      Женщина спустилась по пожарной лестнице в полутемный переулок и выбежала на оживленную улицу. Пробежав несколько кварталов, она перешла на шаг. Их сдали. Снова. Столько работы впустую… Теперь ей придется снова колесить по Галактике, чтобы собрать членов комитета. Их ставка на Набу, замаскированная под магазин голодисков, была последним рубежом, последним местом, где они могли бы собраться и… И что? Бывшая принцесса поймала себя на мысли о том, что последний год они только и делали, что планировали встречи и беседы. Не будущее Галактики, не реставрацию Республики, а то, как им собраться вместе и поговорить. За год у остатков Сопротивления, или, как оно называлось теперь, комитета по спасению Республики, не появилось ни плана действий, ни программы, ни базы, ни флота, ничего, что было у ее отца, Мотмы и Иблиса пятнадцать лет назад.       Корабль на Родию должен был оправиться завтра. Она зашла в небольшой отель рядом с космопортом, кинула на стол стопку кредитов и взяла ключ-карту. Вечерело, но принцесса не торопилась идти спать. Вместо этого она села в стоявшее в углу кресло и достала из сумки голодиск — единственное, что у нее еще оставалось от прошлой жизни. Ей не принадлежало даже ее имя — Нил Ут — так звали бойца новореспубликаской армии, погибшего во время вторжения Трауна на Корусант. Погибшего ради Новой Республики, не осилившей и двух лет мирной жизни.       Лея хорошо помнила те дни. Флот на орбите планеты с орудиями, направленными на правительственный сектор, ультиматум Иблиса, уличные беспорядки. Эскадрилья Антиллеса, прорвавшаяся сквозь кольцо блокады, чтобы эвакуировать сенаторов, по итогам потерявшая командира и половину личного состава. Выступление канцлера Мотмы по Голонету и введение военного положения Органа застала уже на Кристофсисе. Галактика стояла на грани новой гражданской войны и военное положение, ограничившее власть Сената, лишь сыграло Иблису на руку. Митинги под лозунгом «за Республику без канцлеров» стали обыденностью. Останавливать их было некому — канцлеру осталась верна лишь пятая часть действовавшей армии, да и та быстро таяла — дезертирство. В создавшемся хаосе и неразберихе силу набрали местные органы самоуправления, создававшие собственные силы самообороны, не подчинявшиеся ни одному из правительств.       Гарму Бел Иблису удалось захватить власть в столице и центральных мирах. Он даже создал новую должность: «первый сенатор», в которую и вступил. Эта должность, по сути своей, мало чем отличалась от должности канцлера, но ее создание выглядело как шаг навстречу народам Галактики. А затем пришла армия ВРКП и вышибла бывшего верховного главнокомандующего республиканской армией с планеты. По официальным данным, Иблис был убит при попытке к бегству, а по неофициальным — казнен без суда и следствия. И вот, казалось ей, Республика спасена, Сенат будет созван вновь и снова настанет мирная жизнь! Судьба нанесла надеждам бывшей принцессы жестокий удар.       Тела погибших еще не были убраны с поля боя, а Ленин уже объявлял о роспуске Сената и создании Верховного Галактического Совета, в который вошли члены ВРКП и сенаторы, поддержавшие его мятеж. Новая власть быстро начала наводить в Галактике свой порядок, обвиняя предыдущую в связях с олигархией, остатками Империи и прочих возможных грехах. Тогда Лее происходящее казалось каким-то невероятным бредом, фарсом, чем-то невозможным. Она не верила или не желала верить, что новая власть сумеет удержаться, что ее не сметет очередной мятеж или солдатский бунт и тогда она и бывший канцлер, и Сенат, будут восстановлены в своих правах. Этого не произошло.       Даже объединенных сил армии Мандалора и остатков армии Республики не хватило, чтобы свергнуть, как они себя называли, «большевиков». В итоге, Сопротивление было разметано по Галактике, а сотни миров Мандалора погрузились в хаос очередной гражданской войны. Мотма сбежала, оставив разбросанные группки повстанцев на попечении Леи. Следом сбежал брат. Собрав воспитанников, он удалился в уединенный храм на краю Галактики. Люк стал одержим своей миссией и, как казалось бывшей принцессе, не понимал, что без него у Республики нет шансов. Он предлагал ей отправиться с ним. Она отказалась, наивно веря, что у ее Республики еще есть шанс. Теперь она даже не знает, где он и жив ли вообще. Последним сбежал муж. Хан ушел, забрав их двухлетнего сына, и оставил после себя лишь письмо, в котором писал, что не хочет, чтобы ребенок жил в бегах или стал приманкой для новой власти, открывшей на Лею охоту. «Разумный довод.» — говорила она себе тогда, вытирая слезы, понимая, что скорее всего никогда их не увидит. Правда, в последнее время она стала все чаще задаваться вопросом: о чьей безопасности беспокоился Хан, о безопасности ребенка, или все же о своей?       От «старой гвардии» Альянса не осталось и следа — кто погиб, кто предал, кто просто сбежал. Жители миров, еще недавно рукоплескавшие ей и Новой Республике, все так же радовались приходу новой власти. Так же, как когда-то восхваляли Палпатина. Так прошли годы. Годы скитаний, поисков единомышленников и бесконечного безразличия со стороны населявших Галактику триллионов. Лее даже пришлось продать свою корону — последнее, что осталось от ее дома. Четыре года назад ей даже удалось собрать правительство Республики в изгнании на удаленной колонии. Из ста двадцати членов этого квазиправительства лишь двадцать, считая саму Лею, избежали ареста. ГСФСР — Галактическая Советская Федеративная Социалистическая Республика — так теперь звалась Галактика. Новая власть методично избавлялась от любых пережитков старой, действуя именем «народов Галактики». И что пугало Лею еще сильнее — население привыкало. Новая власть не считалась чем-то чужеродным или незаконным. Голоплакаты, обращения, лозунги — огромная машина пропаганды сминала, сметала любые голоса против. В том числе и ее голос. И Лея уже слабо представляла, как она может противостоять этой махине.       Принцесса уже несуществующей планеты взяла в руки голодиск и вставила его в проигрыватель. Возникло синеватое изображение молодой девушки с причудливой прической, в исступлении заламывавшей руки. Искаженный записью голос повторил слова, услышанные юным фермером с Татуина много лет назад:«Генерал Кеноби, много лет назад Вы служили вместе с моим отцом во время Войн клонов. Теперь он умоляет вас помочь ему в его борьбе с Империей. Мне жаль, что я не смогла передать просьбу лично, мой корабль атакован и я не смогу доставить вас на Альдераан. Я поместила жизненно важную для Альянса информацию в память этого R2. Мой отец знает, как извлечь её. Вы должны доставить этого дроида в целости на Альдераан. У нас нет другого выхода. Помогите мне, Оби-Ван Кеноби. Вы моя последняя надежда»."       В дверь постучали. Три четких удара. Лея положила диск в сумку и стала ждать. Она понимала, что пришли за ней. Раньше она бы без промедлений достала бы бластер или попыталась сбежать через открытое окно. Теперь… Она не видела в этом смысла. Раньше она могла уйти, зная, что Восстание будет жить, просто ему будут служить другие. Теперь ей казалось что она — единственное, что осталось от Восстания. От Республики. От старого мира. Но ради кого и ради чего сражаться теперь? Лея слышала голоса за стеной и видела красный след от горелки, медленно ползущий от косяка к полу. Вот и ее очередь пришла.

***

 — Имя? — следователь отпил чай из железной кружки.  — Оно вам известно. «Сколько можно ломать эту комедию? Видно же, что Лея Органа». — подумала она.  — Род занятий?  — Продажа голодисков.  — Вам известно, что вы обвиняетесь в контрреволюционной деятельности, подготовке террористических актов, антиправительственных выступлениях и попытке свержения народной власти?  — Известно. — открытая папка со списком обвинений лежала перед ней.  — Известно ли вам, что ваша вина доказана и засвидетельствована и все, что от вас требуется — признание?  — Известно.  — Лея Органа, признаете ли вы себя виновной в предъявленных вам обвинениях? — спросил стоявший у стены прокурор.  — Признаю. — бывшая принцессе уже порядком надоел этот «суд».  — Хорошо. Пройдите вниз. — следователь указал на спуск в подвал.  — Что там? — спросила принцесса, уже зная ответ.  — Фотографирование. Для материалов дела. — сказал стоявший позади солдат с бластерной винтовкой на плече. — Спускайтесь.       Когда всё было кончено, следователь связался с Центром и отрапортовал об успешном устранении опасного антибольшевистского агента. Через десять минут, глава Центра уже вышел на связь с Лениным. Тот, выслушав рапорт, ответил:  — Благодарю, товарищ джедай.