Планета доктора Моро

Почти полчаса они потратили на выбор лучшей логистики. Ричард мог слетать на переговоры с Акивашей сам — это был самый быстрый и дешёвый сценарий, но пришлось бы оставить Полицейскую и ягов без защиты, а Антарктида — не самое безопасное место, особенно сейчас. Он мог взять их с собой в уменьшенном виде, но на это пришлось бы потратить Эссенцию, которой осталось критически мало. Или можно было снова поиграть в катер на подводных крыльях, но такое путешествие заняло бы дней пять. Опять же не слишком безопасно, когда дико хочется спать, а Родитель может атаковать в любой момент. Поддержание предмета или существа в уменьшенном состоянии требует меньших затрат Эссенции, чем акт уменьшения… но ведь в Стигии им придётся возвращать Ехидне нормальный размер, чтобы она могла клонировать вампира… — А от того, НАСКОЛЬКО уменьшать — затраты Эссенции меняются? — уточнил Ричард. — Нет. Важен только исходный размер изменяемого объекта, и время, которое он проводит в изменённом состоянии. Уменьшать в два раза, или в тысячу — неважно, ведь само превращение в определённой степени иллюзорно, хотя и позволяет вполне физические воздействия… — Так, но получается, чтобы перейти от состояния «уменьшено в два раза» к состоянию «уменьшено в десять раз», или обратно, энергия вообще не тратится? — На уменьшение «от двух к десяти» тратится больше, чем просто на поддержание одного размера, но меньше, чем на активацию самого уменьшения. На увеличение «от десяти к двум» — кое-что тратится, ничтожные крохи, но даже меньше, чем на поддержание «десяти» или «двух» в течение того же времени. — А насколько велика особь Звёздного вампира? — Разные бывают. Но те, что отвечают на призыв с Земли, обычно имеют диаметр тела около метра, и длину щупалец — около шести. — Тогда минимальные затраты получатся, если сейчас уменьшить вас всех раз в пятьдесят, потом в Стигии увеличить Ноэль, но не до конца, а до двойного уменьшения, в этом размере она уже сможет клонировать типичную особь. А потом, если договоримся со всеми нормально, уменьшить обратно до пятидесяти. И уже в таком состоянии отправляться в эмиграцию. Порт Кеми лежал между двумя протяженными, далеко уходящими в море мысами. Пирамида Сета, служившая убежищем Акиваше, располагалась за городом, с противоположной стороны от океана. Ричард так рассчитал полёт, чтобы достичь её на закате, уже в сумерках — хотя это, пожалуй, было излишней предосторожностью. Во-первых, он и днём был почти невидим, если не считать крошечных в сравнении с ним «пассажиров». Во-вторых, если бы кто-то из стигийцев даже смотрел в небо и увидел летящего демона, он вряд ли побежал бы докладывать о том царю или жрецам. Скорее, вознёс бы молитву Сету, чтобы тварь не обратила на него внимания. От сверхъестественных сил в эту эпоху привыкли не ждать ничего хорошего — а уж в этой стране особенно. Для колдуна жизнь простого крестьянина или воина — ничто, мелкая разменная монета. И те, кто колдовскими силами не владели, отвечали им тем же отношением. Повиновались, да, но из страха, а не из преданности. К разборкам жрецов, демонов и магов у них было вполне однозначное отношение «хоть бы уже наконец сожрали друг друга все и оставили нас в покое». И к «своей» нечисти это относилось даже в большей мере, чем к чужой. — На входе будут двое стражников, которых придётся убить, — разъяснял Ксальтотун. — Они не знают об Акиваше и служат жрецам Кеми. Затем пройдёшь по коридору до первого зала, где тебя встретит человек Акиваши и проводит к ней. Убивать Ричард, конечно, никого не стал — лёгкого нажатия спущенными с потолка щупальцами на сонные артерии хватило, чтобы вырубить обоих секунд на тридцать, а этих тридцати секунд, в свою очередь — чтобы связать стражников собственными же одеждами, параллельно завязав им глаза. Ничего важного они не увидят и рассказать не смогут, даже когда их освободят. Вместо обещанного посланника и проводника в первом зале гостей ожидала сама Акиваша — пришельцы настолько заинтересовали её, что она решила лично подняться из глубин своего обиталища. Высокая, стройная, гибкая женщина, всю одежду которой составляли сандалии и набедренная повязка. Ричарду она напомнила Ранн — не внешностью, и даже не движениями, а скорее глубинной мимикой — та самая затаённая властная сексуальность, взгляд опытной охотницы за мужчинами. Впрочем, в отличие от Ранн, Акиваша им как личностью совершенно не увлеклась, да и яги с Ехидной оставили её равнодушной. То есть ей было любопытно, но не в эротическом плане — все четверо интересовали её скорее как музейные экспонаты. Ганеши были чересчур стары, Ноэль не того пола, а Малефик — несъедобен. Древнюю вампиршу не возбуждали те, кого нельзя было укусить, так что переговоры шли в чисто деловом ключе. Акиваша была довольно слабым магом — и даже не в том смысле, что её психосила оставалась где-то на уровне Фу Манчу. Для вампира это дело наживное. Гораздо больше ей не хватало опыта и интеллекта. Тот же Ксальтотун, хотя был раз так в сто моложе, успел узнать гораздо больше «тёмных тайн» — потому что всю жизнь странствовал, экспериментировал, учился. Акиваша же не хотела рисковать обретённым бессмертием — вечная молодость была ей нужна не для вечного познания, а для вечного наслаждения. Поэтому все семь тысяч лет она провела в лабиринтах под пирамидой — она могла себе это позволить, поскольку влияние змеелюдей сделало социальную систему Стигии крайне устойчивой по человеческим меркам. Тем не менее, непосредственно с потомками Дхувиан она общалась тоже редко. В основном косвенно, через жрецов Сета. «Вы не трогаете меня и периодически присылаете жертвы, я не трогаю вас» — такая молчаливая сделка устраивала все заинтересованные стороны. Раз в пару веков кто-нибудь из высокопоставленных жрецов Сета приходил к выводу, что вампирша вообще не представляет угрозы, и предпринимал попытку уничтожить или захватить её. И всякий раз такой выскочка слишком поздно осознавал свою ошибку. — Почти все они здесь, со мной, — весело рассказывала принцесса, ведя пришельцев вдоль рядов гробниц. — Я редко убиваю таких насовсем — они становятся вкусной пищей и замечательными игрушками. Я даю им много, много времени, чтобы осознать их ошибки… Да, сама вампирша была слабой колдуньей, зато на неё работали сильнейшие маги семи тысячелетий истории Стигии. Воины, которые потратили семь тысяч лет на развитие боевого искусства. Шпионы, столько же веков оттачивавшие искусство интриги. Все фараоны Стигии работали на неё, хотя не все знали об этом. В определённом смысле Акиваша и была самой Стигией. Только жреческая иерархия была вне её влияния, Чёрный Круг тщательно оберегал свою независимость — а власть жрецов здесь, как и в соседнем Ахероне, не уступала власти светской. Кроме того, из-за тех же веков затворничества она не успела нахватать родовых проклятий, и потому почти не имела «традиционных вампирских слабостей». Само собой, тайная царица знала про Вековечного врага. Как и змеелюди, панически боялась его. Как и змеелюди, мечтала уничтожить. Поэтому идея Ганеши «просто свалить на другую планету» не вызвала у неё радости. С её точки зрения, это было сродни дезертирству — в тот момент, когда все сверхъестественные создания должны временно отбросить вражду и объединиться против Врага. Благодушия Ксальтотуна по поводу Сердца она не разделяла, в возможность и желание Сфинкса защитить их — совершенно не верила. Если бы спор был чисто между ней и Ксальтотуном — жрец из Пифона смог бы продавить свою точку зрения без труда. Но в данном случае на стороне Акиваши был стигийский Чёрный Круг, который при обычных обстоятельствах терпеть её не мог — однако сейчас видел в действиях Ксальтотуна попытку Чёрного Круга Ахерона под шумок перераспределить зоны влияния. Само собой, про Малефика она бы рассказывать не стала в любом случае, но попытку шантажа или угроз могла и раскрыть. Так что чересчур агрессивная аргументация была невыгодна всем сторонам. Тем не менее, принцесса оказалась достаточно умна, чтобы не пытаться напасть на них и завладеть Сердцем Слона, чего Ричард втайне опасался. Не то чтобы это было для их маленькой группы опасно — он бы даже без помощи Полицейской в рукопашной управился с любым количеством вампиров, а магию нейтрализовало бы Сердце — но вылет пришлось бы отложить. — Как я поняла, для ваших целей подойдёт любой вампир, — не дожидаясь подтверждения, она продолжила. — Что ж, я могу отдать вам одного из самых бесполезных моих рабов, демоны, но с одним условием. — Куда-то слетать и что-то принести? — предположил Ричард. — Не выйдет, у нас каждый час на счету, я не могу брать дополнительные задания. — Прямо сейчас — да, я вижу, что вам не терпится бежать, — с презрением в голосе сказала Акиваша. — Но вы можете выполнить моё требование уже после того, как сбежите на звёзды, тогда здесь вас ничто не задержит. — Хм… Пожалуй да, но как ты убедишься, что я сдержу слово в таком случае? — Потому что, как только вы улетите, я получу у Ксальтотуна некий изумруд. Как получу — это уже моё дело, между нами, сетитами, как говорится. Не только я ему должна, у него тоже есть долги передо мной. И если вы не вернётесь на Землю с тем, что мне требуется, в ближайшие триста лет — я его активирую и заставлю тебя вернуться. Впрочем, можете не возвращаться лично, если мы не разберёмся к тому времени с Врагом. Можете прислать это с посыльным — с тем же Звёздным вампиром. — Понятно. Меня это вполне устроит. Тогда что же именно тебе нужно принести? Губы Акиваши искривились и блеснули ярко-красным. Во полумраке подземелья, освещённого тусклым светом единственного факела, это было, конечно, невозможно (вернее, потребовало бы дополнительной подсветки). Но тысячелетняя вампирша умела играть самым слабым светом так, что даже без гипноза, который на Ричарда не действовал, создавала абсолютно сверхъестественное впечатление. Марсиане, будучи многомерными существами, тоже так могли… но «могли» — не значит «умели». — А привези ты мне аленький цветочек, которого бы не было краше на белом свете. Ричард удивлённо приподнял бровь. Метафора какая-то (может, символ крови?), или принцесса за века заточения в своём подземелье окончательно крышей поехала? Это Сатану о таких вещах надо было спрашивать, он как-то цветочки друг от друга отличать не научился ещё. Но вампирша ещё не закончила. — Имя тому цветку — Валтум, и растёт он в подземелье Равормос, что на Марсе. Ещё когда была живой, я увидела его в грёзах, навеянных чёрным лотосом. С тех пор семь тысяч лет я ничего так отчаянно не желала, как увидеть его вновь, но для прошедших через смерть чёрный лотос более бесполезен — ибо это и есть порошок смерти. Валтум же — противоположность ему, алый цветок жизни… То, что мне нужно, чтобы ощутить себя вновь живой… иди, демон, и возвращайся ко мне с этим даром. Вампира, которого выделила Акиваша для путешествия, звали Самонту. Это был бородатый мужчина с густыми всклокоченными волосами, бывший жрец Сета. Никакого страха перед демонами он не проявлял, поскольку за века службы Сету повидал много чудовищного. — Видел я и то, как призывали невидимых бродяг из-за края звёздного полога, — рассказал он, пока Ричард нёс его, Полицейскую и ягов в пустыню. — Всего один раз, и тот кончился крайне неудачно для исполнителя ритуала. Мой хороший друг был разорван в клочья у меня на глазах невидимыми когтями. Я тогда был ещё обычным смертным, с Акивашей я встретился куда позже и при иных обстоятельствах. Так ты говоришь, эти твари нам сродни, и вампир может повелевать ими? — Не повелевать, а общаться, — поправил Ричард. — Звёздный вампир услышит и поймёт твои слова, но вряд ли они будут иметь для него какое-либо значение. Нам придётся изгнать его или уничтожить, посмотрим по ситуации. А вот его копия, которую сотворит моя подруга — не только услышит и поймёт, но и будет иметь желание исполнять твои приказы. — Тогда мне остаётся молить Древнего Змея, чтобы вы оказались сильнее того, что призовёте, как видимо, рассчитываете на это. — Окажемся, не сомневайся, — усмехнулась Полицейская. — Мы тоже кое-что умеем. Особенно все вместе. Кстати, на будущее — старайся держаться от меня подальше и не притрагиваться, а то увидишь некоторые мои умения раньше, чем нужно… Это не угроза, жрец, — уточнила она, увидев, как нахмурился Самонту. — Моя сила неконтролируема и работает помимо моей воли. Только Малефик может до меня дотрагиваться без последствий. — Что будет со мной, когда призыв будет завершён? — спросил вампир. — Если, конечно, мы все останемся после него в живых. — Да как сам захочешь, — Ричард пожал бы плечами, но в полётной форме это могло привести к сваливанию в штопор. — Можем вернуть тебя в пирамиду к Акиваше, можешь просто пойти, куда глаза глядят, если эта хозяйка тебе надоела, а можешь махнуть с нами на Марс. Во взгляде жреца за несколько мгновений сменили друг друга: удивление, радость, подозрительность, горечь. Лицо его всё это время оставалось неподвижным и невозмутимым, словно роспись на крышке саркофага. — Нигде на Земле нет места, где я мог бы укрыться от её зова. Но я сомневаюсь, что и в небесах, среди звёзд это станет возможным. Поэтому, имея выбор, я предпочту отправится на Марс. Это, по крайней мере, будет приключение, каких я не знал до сих пор. Да и мою госпожу больше устроит, если она сможет взглянуть моими глазами на тот вожделенный цветок. Ритуал призыва Звёздного вампира оказался ни разу не зрелищным, но именно своей простотой он и впечатлил Ричарда как опытного жреца. Он не требовал никаких артефактов или ингредиентов, никаких жестов или танцев. Для его осуществления не нужно было вычерчивать на полу сложные геометрические фигуры или выписывать на стенах формулы, приносить жертвы или часами медитировать, чтобы привести свой мозг в правильное настроение. От призывателя не требовалось даже понимание, что он вообще делает и зачем! Человек мог ни разу в жизни не слышать о Звёздных вампирах, мог не иметь никакого псайкерского дара и опыта в колдовстве. В данном случае это всё не имело никакого значения. Когда он произносил определённые слова в определённой последовательности, псионическое эхо от них разносилось на тысячи километров в Стране Снов, и на миллионы — в Материуме. Просто два десятка слов, ничего больше. Ричард даже представить себе толком не мог, какой уровень мастерства необходим, чтобы вписать подобное заклинание в структуру Эмпирея. В довершение всего заклинание призыва было ещё и межвидовым. Его могли произнести — и результативно — большинство разумных существ, обитавших на Земле в эту эпоху. На такую тварь, как Ма-Алефа-Ак, оно, правда, не было рассчитано, но в устах Полицейской сработало как надо, избавив их от небходимости подвергать излишнему риску Самонту или Ганеши. Ричард не поленился зафиксировать время на пипбаке — чтение призыва заняло тридцать две секунды, и ровно к моменту его завершения Звёздный вампир уже был здесь. Это какую же скорость и какие ускорения он развил, устремившись на голос предполагаемой добычи?! Зловещего хохота, который, если верить свидетелям, сопровождает Звёздных вампиров непрерывно, в этот раз слышно не было. Тварь атаковала сходу и молча, стремительно и без единого проявления эмоций. Как объяснили Ричарду позже Ганеши, хохот является насмешкой над заклинателем, психологическим оружием, демонстрацией превосходства. Когда Звёздный вампир видит, что призвавший не способен его контролировать, и следовательно, является лёгкой добычей, он издаёт звуки, призванные окончательно деморализовать жертву, лишить шансов даже на то слабое сопротивление, которое она теоретически способна оказать. Применительно к людям — это смех. Своего рода устрашающая поза, мимикрия, невербальное обращение к добыче: «Твой блеф разгадан, так что расслабься, не дёргайся и позволь мне тебя сожрать быстро. Иначе у меня будет больше хлопот, но у тебя — больше мучений». Юмор в человеческом смысле Звёздным вампирам неведом — хотя они и полуразумны (на уровне обезьян и дельфинов), но слишком уж далеки от земных форм жизни. Но сейчас космический охотник был несколько смущён — такой странной добычи он до сих пор не видел. Два искусственных тела; мутантка, одержимая демоном; два существа, похожих на него самого — одно внешне, по форме тела, второе — внутренне, по структуре тела. Этот винегрет вообще съедобен? И если да, то с какой стороны его есть? Когда разум не смог сделать выбор, возобладали инстинкты. А они требовали в первую очередь убить призывателя — тем более, что крови в Ехидне было очевидно больше, чем во всех остальных. Ричард его атаку видел, и вероятно, мог бы блокировать. Хотя тварь оставалась невидимой во всех электромагнитных диапазонах, она испускала негромкое ультразвуковое жужжание, и для марсианских чувств этого было достаточно, чтобы очертить контуры её тела. Тем не менее, с места марсианин не сдвинулся. Вампир сам кинулся прямо в ловушку, зачем ему мешать? В способности Полицейской себя защитить Ричард ни капельки не сомневался. Опытный темпоральный агент таких зверюг на завтрак должен есть — если бы она хоть немного сомневалась в своей способности решить проблему, то отвергла бы план с самого начала. В теле Ехидны появился добрый десяток сквозных дыр, как от артиллерийских снарядов — заострённые щупальца Звёздного вампира на разгоне пронзили её насквозь… только вот мутантку это, кажется, ничуть не побеспокоило. Плоть потекла, перестраиваясь, перекрывая разорванные кровеносные сосуды, втягивая в себя многочисленные крючки, которыми были покрыты невидимые щупальца. Вампир занервничал и резко сместился в Страну Снов по максимуму, дематериализуясь. Это помогло — шард Ехидны не был рассчитан на борьбу с эмпирейными врагами. Захват в трёхмерности перестал иметь значение, космический монстр отскочил на десяток метров… где его встретил сильный удар в голову от Ричарда, который тоже почти дематериализовался, и потому основная масса его тела находилась в том же пространстве. «Он здесь», — Ричард телепатически передал напарнице образ того места, куда упал оглушённый звёздный бродяга, и на это место тут же опустилась массивная звериная лапа. Вампир ещё пытался трепыхаться, но снотворное воздействие прикосновения Ехидны становилось всё сильнее. Вскоре он полностью затих и был затянут в тело мутантки. «Кстати, хотел спросить, — передал Ричард. — Как именно работает сила Властелина Ехидны? Ноэль пригодится это знание, когда она вернётся. Это прямое воздействие шарда на мозг, впрыскивание каких-то усыпляющих веществ, или что?» «Когда Ехидна ощущает, что прикоснулась к чему-то живому (соответствующие рецепторы покрывают всю поверхность её тела), шард производит мгновенный снимок тела партнёра, определяя положение каждой молекулы в нём. Затем эта информация о структуре тела, в том числе о синаптических потенциалах его мозга, используется в первую очередь для создания клонов. Но она также может быть использована и иным образом. Поскольку шард теперь точно знает, где у партнёра находится мозг, он через многомерность подключается напрямую к его нейронам изнутри, используя тот же метод, каким каждый шард подключается к своему носителю. Связь с физическим миром обрывается, партнёр теперь может работать только с информационной сетью шарда…» «То есть теоретически, она могла бы сканировать и усыплять даже противников на расстоянии, не прикасаясь к ним?» «Да, в принципе такое возможно, однако затраты энергии шардом сильно возрастали бы по мере увеличения расстояния, поэтому «выключатель» был привязан к телу Ехидны и к химическим сигналам. Кроме того, для выращивания клона необходима хотя бы одна полная молекула ДНК, сканирование может определить форму этой молекулы, но не последовательность нуклеотидов в ней. Фенотип можно определить на расстоянии, да, но генотип полностью — нет». «Так, тогда вопрос, а как же она… то есть ты сейчас просканировала Звёздного вампира? Шард разве может заглядывать в Эмпирей?» «Шард сам по себе — не может. Если бы Ноэль была нормальным парачеловеком, она бы не могла копировать вампиров. Но Коза, будучи эмпирейным существом, исправляет этот недостаток и несколько… расширяет её поле зрения». «И до какой степени она может его расширить?» «На тебя хватит. Тебя она не копирует и не усыпляет лишь потому, что клеточные рецепторы на её коже не воспринимают твой биопластик как живую ткань. Ни то, что ты многомерный, ни то, что водорододышащий, её бы не остановило. Следи за этим и смотри не коснись её клетками истинного тела». «Погоди, как это?! Но ведь супершогготов она копировала, а те тоже состоят из биопластика…» «Супершогготов в режиме мимикрии. Когда биопластик изображает из себя клеточные структуры сожранных существ, у него есть и аналоги ДНК, и свой метаболизм… Достаточно для запуска механизма копирования. Супершоггота в чистом виде, то есть по сути лужицу нефтяного желе, она бы не скопировала… во всяком случае до тех пор, пока при погружении в него не наткнулась бы на суперклетки». Телепатическая передача прервалась, так как Ехидна закашлялась и из её левой пасти выпал пузырь слизи, окутывающей что-то невидимое… Позже, вспоминая этот эксперимент, Ричард изумлялся, как он вообще остался в живых. Путешествие ягов в прошлое Старца было безобидной прогулкой по сравнению с тем, что он задумал, и, самое страшное — осуществил. Одни боги знают, где в тот момент были его мозги — вернее, один конкретный бог. И то не факт. Что самое обидное, этого даже на умопомрачение от наблюдения Гончих не списать. Плод Древа Жизни полностью восстановил его мозг, никаких постэффектов. Единственное объяснение — он законсервировал себя на века в состоянии полного идиота, лишённого инстинкта самосохранения. И таким, вероятно, и помрёт, когда уровень его безрассудства превзойдёт возможности его же бессмертия. Это ж подумать только — взять шард (сломанную машину Предшественников) и дать ему задачу скопировать плодовое тело Йог-Сотхотха (одной из сложнейших машин Предшественников). Да ещё под присмотром демона (вируса в машине Предшественников). Это всё равно, что одной рукой прикуривать, а другой — разбирать старую мину на складе горюче-смазочных материалов. Он бы ещё Потоп к делу привлёк, метафизик-недоучка хренов! Сделать хотел грозу, а получил Козу — розовую Козу с жёлтою полосой… Конечно, они приняли некоторые меры безопасности, и совсем уж беззащитными не были. Коза была связана могущественными заклятиями Полицейского, и сильно своевольничать не могла. А тело клона было создано таким образом, чтобы соединиться с Великой Грибницей уже после того, как его биопечать будет завершена и связь с шардом прекратится. Наконец, тело Ехидны выстроило вокруг зародыша мощный плацентарный барьер, укрепив его всеми известными противогрибковыми препаратами. Так что от несчастных случаев и происков младших участников эксперимента они более или менее застраховались. А если Йог-Сотхотх пожелает завладеть шардом или как-то иначе создать их маленькой компании проблемы и целенаправленно приложит к этому хоть малейшее усилие — с этим всё равно ничего не сделаешь, хоть какие меры безопасности принимай. Но это так же маловероятно, как-то, что человек будет интриговать против единственной бактерии в собственном организме. Слишком уж велика разница в масштабах. И тем не менее, полного контроля над процессом у них быть не могло по определению, а значит, они шли по очень тонкому льду. Но насколько тонкому на самом деле, Ричард осознал лишь после того, как порождение Ехидны заговорило с ними. Пасть Звёздного вампира по своей структуре ничуть не напоминает человеческий рот — это огромная вертикальная щель, занимающая больше половины головы, покрытая изнутри многочисленными зубами-крючьями и языками-щупальцами. Тем не менее, она неведомым образом обеспечивает своему обладателю выдающиеся таланты пересмешника — он может повторить почти любой услышанный звук. Не на уровне зелёного марсианина, конечно, но в очень широком диапазоне. И повторить слова любого человеческого языка чудовищу не составит труда. Вот понять их смысл — гораздо сложнее. Но это касается нормальных Звёздных вампиров, один из которых всё ещё находился внутри тела Ехидны. Клон, которого она выплюнула, был деформирован, как и большинство её творений — обладал маленьким ртом на туловище с плоскими хитиновыми пластинами вместо зубов. Издавать звуки он мог, но крайне невыразительные. С пастями-присосками на концах щупалец всё было наоборот — они получились более крупными и зубастыми, чем у оригинала. Но языков всё равно не имели, да и голосовых связок были лишены, не связанные с дыхательной системой. Поэтому говорило существо не ртом. Вернее, ртом, но не так, как это делали люди или его собратья. Оно выдыхало изо всех своих пастей радужные пузыри, в отличие от него самого — видимые невооружённым человеческим глазом. Пузыри эти были слабыми василисками — одного взгляда на их сияние было достаточно, чтобы разум человека или даже марсианина погрузился в видения об иных мирах — каждый такой шар отражал одну из сателлитных Вселенных. Глядя в них, Ричард слышал вой голодных демонов Эмпирея; видел серую безмолвную пустоту Зоны Сохранения, где скитаются потерянные души; ощущал, как просачиваются через Жидкий Космос живые корабли… а также наблюдал множество других мирозданий, о которых на Ма-Алека-Андре не имели ни малейшего понятия. Миры, которые ещё не родились, и миры, которые давным-давно были поглощены непрестанно жующим Азатотом. Так же быстро, как возникали, радужные шары лопались, истекая тёмной протоплазмой. На эту жидкость, видимо, действовала земная сила тяжести, поскольку субстанция тут же падала вниз, разливаясь кляксами-амёбами и бесследно испаряясь. Но за мгновение до исчезновения биомасса успевала, подобно фрагментам супершоггота, сформировать органы речи. Каждый пузырь произносил всего одно слово, но они шли друг за другом с такой быстротой, что речь получалась почти непрерывной. — Periculo expositum nimia sibi quinque… — Что это за язык? — нахмурился Ричард. — Это латынь, — пояснила Полицейская. — Язык старого Рима. Но откуда его могут знать в этом мире? Справедливый вопрос. Предыдущее воплощение Рима исчезло миллионы лет назад, следующее — ещё не появилось. Неужели прототипу, которого поглотила Ехидна, было СТОЛЬКО лет, что он мог питаться ещё предыдущими римлянами в ранних циклах? «Кто бы говорил, — ехидно заметил Морфеус. — Ты-то сам сколько реинкарнаций земного человечества уже миновал? Почему отказываешь в праве на это бедному космическому осьминожке?» — Я понимаю, что он говорит, — вмешался Самонту. — Хотя язык мне неведом, но смысл я знаю. Он утверждает, что мы слишком сильно рисковали, создав его. Вы говорите, что это должно сработать и в обратную сторону? Если я заговорю с ним, он поймёт? — Да. Спроси его, откуда прототип знает этот язык? Жрец Сета послушно повторил то, что ему сказали. — Yog-Sothoth est semper, — забулькали новые слова-пузыри. — Pater omnium lamia est ratio universal… — Он говорит, что Отец всех вампиров — универсальная система для работы с… путешественниками… между мирами и между… столетиями. Последнего я не понимаю. Он проводник, он врата, и страж ворот, и ключ к ним. Всякий, кто принимает в себя его плоть, получает… разрешённый проход… к знаниям всех других… кто когда-либо делал то же самое… или будет делать, — жрец отчаянно пытался подобрать выражения из своего языка. — Это я знаю, Самонту! — Ричард понял, что его голос звучит несколько раздражённо, и постарался заговорить мягче. — Да, теоретически получает. В принципе. Но на практике — разве ты узнал всё, что знала Акиваша? Или тем более, что знают ми-го, или что знал Дракула, живший миллионы лет назад? Есть система, уровни доступа, определённые правила игры. И если наш новый товарищ сумел выкачать из сети Великой Грибницы знания латыни, то у меня сразу три вопроса. Во-первых, КАК, мать его?! Ноэль, извини, я не о тебе. Во-вторых, что ещё он оттуда может скачать? И в-третьих, почему именно её? Это далеко не самый удобный язык для общения с нами, никому из нас он неизвестен… «Кроме, возможно, Полицейской, но она не может этого продемонстрировать на публике, не открыв, что она не Ноэль… Эх…» На лице Самонту выразилось напряжение, быстро перешедшее в азарт, когда она попытался изложить всё услышанное на стигийском. — Во-первых, — начал клон, выслушав его, — я нахожусь вне какой бы то ни было линии крови. Моя родительница, — он указал щупальцем на Ехидну, — вампиром не является, ни единая спора или гиф Великой Грибницы в моём теле не унаследована от прототипа — только структура. Это делает меня вампирским патриархом, основателем собственного клана. Я — вершина пирамиды. А такое подключение к сети даёт по правилам Йог-Сотхотха свои преимущества. Во-вторых, создавая меня, шард столкнулся со внутренним противоречием… — Значит, про шард ты уже тоже знаешь… — пробормотал Ричард себе под нос. -…противоречием — будучи клоном вампира, я должен был ненавидеть кровь, поскольку мой прототип её обожал. Однако клоны Ехидны должны быть более жизнеспособны, чем оригиналы — если бы я умер в первые же дни после рождения от добровольной голодовки, это бы также нарушило правила работы, сформулированные в момент её триггера. Поэтому с точки зрения шарда наиболее логичным было бы наделить меня способностью поглощать растительные ткани. И если бы речь шла о существе из мяса, он бы это без труда проделал — сделать корову из тигра для его вычислительных мощностей не проблема. Но изменение гифов Йог-Сотхотха, пусть и незначительное, требовало доступа ко многомерной физике, которой шард не владел. Демоница, которую вы обозвали Козой, могла бы это проделать, однако власть имён Шаб-Ниггурат не позволяла ей напрямую обратиться к Йог-Сотхотху — вы слишком строго запретили подобные контакты. С другой стороны, любая попытка модифицировать гифы собственными чарами приводила к тому, что они либо разрушались, либо утрачивали возможность связаться с Грибницей. Шард это бы не обеспокоило, он слишком туп, а изменять способности клонов относительно оригинала его правила позволяли. Но Коза такого допустить не могла, потому что это было бы… нарушением авторских прав, скажем так. Меньше всего Шаб-Ниггурат нужно ссориться с кем-то из Старших Богов. Поэтому был сформирован компромисс — меня наделили достаточным интеллектом и знаниями, чтобы после рождения самостоятельно подключиться к сети и скачать оттуда все нужные апгрейды. Таким образом и получилась самообучающаяся единица с теоретически полным доступом к информационной сети Йог-Сотхотха. Проще говоря — его аватара. — Приехали, — пробормотала Полицейская, от шока даже почти не притворяясь Ноэль. — Хорошо, более-менее понял, — кивнул Ричард. — Это ответ на вопрос «как». Теперь вопросы «что ещё?» и «почему латынь?». — Ты сам говорил, что есть определённые правила и ограничения. Я не могу свободно серфить по сети и скачивать любые знания, какие пожелаю. Система выдаёт мне их в обмен на достижения в деяниях во славу Отца всех вампиров и рост в опыте. Пять минут назад у меня было только достижение «Я родился!», за которое выделили крайне мало очков развития, и несколько стартовых свободных очков. Я взял перк «Травоядный», чтобы не умереть с голоду, но у меня не осталось очков на покупку хоть одной точки в навыке «Знание языков». По умолчанию я знал язык Звёздных вампиров, но во-первых, в нём не хватает слишком многих слов, а во-вторых, я его ненавижу. Но тут я обнаружил, что навык «Знание латыни» прилагается к квесту «De Vermis Mysteriis» — ну и схватил его. Благо, бонус прямо сейчас идёт, а время на выполнение — пятнадцать тысяч лет! — А можно теперь это всё хоть немного на стигийском? — попросил Самонту, явно осмелев от неформальной атмосферы в отряде монстров. — Я половины слов не понял. Что такое перк, что такое квест? — Это система S.P.E.C.I.A.L., я тебе потом объясню, — отмахнулся Ричард. — В вашем веке такое вряд ли есть… Слушай, как нам теперь тебя звать? — это уже было обращено к Звёздному вампиру. — Графу «Имя» я пока оставил пустой, а в колонке «Прозвище» у меня стоит «Буль-Буль», из-за моей манеры разговора. — И тебе не обидно будет, если мы тебя по прозвищу назовём? — Пока имени нет — ничуть. Когда выберу себе настоящее, зовите по нему. — Договорились. Так вот, Буль-Буль, у тебя случайно не завалялось квеста «Отвезти маму и спутников на Марс»? К счастью, летать мутант умел не хуже, чем его прототипы. Вплоть до скорости света — с грузом, значительно быстрее — налегке. Правда, по сравнению с большинством звездолётов он был весьма медлителен — до той же Проксимы ему пришлось бы лететь почти месяц. Ми-го на своих крыльях достигали той же звезды за несколько часов. Но Звёздные вампиры, уступая краболётам в скорости на прямых дистанциях, значительно превосходили их в маневренности. Законы инерции трёхмерного пространства для этих тварей, казалось, не существовали вообще. Они развивали и сбрасывали скорости в тысячи километров в секунду за доли секунды! Какая жалость, что даже на многомерных Ричарда и Самонту это уже не распространялось, что уж говорить о Ехидне и ягах. Буль-Булю придётся их тащить с очень умеренными ускорениями, а то порвёт на куски. — Вот тут могут быть проблемы, — признался Звёздный вампир. — У меня нет ни перка «Компенсация перегрузок», ни должного уровня навыка «Осторожное ускорение». Когда я куда-то лечу, я лечу… быстро. И чем дальше от планеты, тем быстрее. Ричард нахмурился. Эту «мелкую и незначительную» проблему он как-то не предусмотрел. Допустим, сам-то он выдержит почти любые перегрузки — его тело может стать жидким, вдобавок он бессмертен. Допустим, Ехидна сможет приспособиться к перегрузкам и регенерировать все нанесённые ими повреждения. Но как быть с ягами и с Самонту? «Подождать, пока Буль-Буль наберёт достаточно опыта на соответствующие способности» — не вариант, разгневанный Родитель всё ещё за их спинами. С другой стороны… — Если уменьшить нас всех в тысячу раз, то по закону квадрата-куба мы все сможем переносить в тысячу раз более высокие перегрузки. Но в достаточной ли мере «уменьшение» посредством Сердца моделирует реальное, чтобы отобразить этот эффект? — В достаточной, — кивнул яг. — Но Сердце не может уменьшать многомерных существ, то есть ни на тебя, ни на Самонту это не подействует. — Меня и не надо, я выдержу сам, — Ричард прикинул систему распределения перегрузок — не такую, чтобы его не убило рывком, а такую, чтобы восстановиться можно было в кратчайший срок. — А вот Самонту… без переводчика у нас могут быть проблемы. Если мы в критический момент не сможем объясниться с Буль-Булем… Марс и сам по себе — вряд ли безопасное место, а уж межпланетные просторы ещё опаснее. — Прошу прощения, что прерываю, — поднял щупальце Буль-Буль. — Но я бы хотел отметить, что почтенный Самонту, когда я на него смотрю, обозначается как «Вампир-человек 17 уровня». Это довольно-таки много, так что возможно, стоит спросить, какими силами он владеет, прежде чем решать за него? — Не хочу хвастаться, мои силы весьма скромны по сравнению с уважаемыми демонами, — развёл руками жрец. — Но возможно, что-то из этого вам и впрямь пригодится. Я умею превращаться в змею, полностью и частично, превращать в неё же свой посох, разговаривать со змеями. Убивать прикосновением. Гасить огонь на расстоянии. Могу обращаться в мумию, что резко снижает мою жажду крови, а также избавляет от необходимости дышать. Могу опознать и нейтрализовать любые яды, попавшие в моё тело, как химические, так и магические. Могу пережить и при достаточном количестве крови заживить раны, которые убили бы человека на месте — чтобы убить меня окончательно, нужно сжечь или пропустить через мясорубку, хотя вывести из строя намного легче — простой удар топором по голове или кинжал в сердце приведёт к потере сознания. Я перестану ходить, дышать и говорить почти при тех же условиях, что и обычный человек… но в отличие от человека, эта смерть не будет для меня окончательной, если не добивать, то со временем я восстановлюсь. — Что значит «почти при тех же»? — уточнил Ричард. — «Почти» — потому что я очень слабо ощущаю боль, на меня не действует шок, сотрясение мозга и заражение крови. Кровотечение из моих ран останавливается почти сразу, даже из артерий. Поэтому, например, удар палицей по голове, если он не проломит череп, или пару стрел в живот я могу перенести, оставшись на ногах. — Значит, перегрузку в десять-двенадцать g ты выдержишь без потери сознания любое время, а в пару сотен — с возможностью дальнейшей регенерации, — сделал вывод Ричард. — Но мы говорим о десятках тысяч, а это уже вполне сравнимо с мясорубкой, я сомневаюсь, что там останется, чему регенерировать. Он задумался. Может быть, стоит накинуть на Буль-Буля что-то вроде сбруи с весом в пару тысяч тонн? Сила равна массе, умноженной на ускорение. Если налегке он рвёт в пространство с такими ускорениями, то с утяжелением в тысячу раз — получится как раз комфортный уровень. — Не получится, — вздохнул клон, выслушав идею. — Моя собственная переносимость нагрузок тоже не бесконечна. Если я попробую тащить такую громаду щупальцами, то либо непроизвольно пройду сквозь неё, либо щупальца оторвутся. Если же толкать, то либо разобью себе голову, либо опять же инстинктивно дематериализуюсь и пройду. «Что за чушь?! У нас есть чёртов Икс-кристалл, манипулирующий пространством, есть возможности тела зелёного марсианина, есть мои знания, есть шард Ехидны, есть опыт Полицейской… и при всём этом мы не можем придумать, как спасти от перегрузки одного несчастного вампира?!» — Погоди, но гифы, из которых состоит ТВОЁ тело, Буль-Буль, должны обладать колоссальной прочностью на растяжение. Ведь когда твои щупальца отталкивают материю Эмпирея, образовавшийся импульс каким-то образом передаётся на ту часть твоего тела, что остаётся в Материуме! И ты при этом не разрываешься на куски, несмотря на ускорения. — Хм, я не подумал как-то… А ведь верно… Надо проверить… попробую рискнуть одним щупальцем. Проверить тоже оказалось нелегко. Скользкие мягкие щупальца ни за что не хотели фиксироваться на больших камнях. Захваты присосок, цепкость когтей, даже хитроумные морские узлы, которые они пытались завязывать — всё это держало максимум полтонны. Рывок чуть посильнее — и Звёздный вампир мгновенно исчезал в небе, воя от боли в растянутом, но целеньком щупальце. — В общем, можно предположить, что прочность у меня достаточная, — с сомнением в голосе заключил Буль-Буль. — Не знаю, из чего там состоят гифовые нити Йог-Сотхотха, но похоже, папа сделал их с хорошим запасом. Знал, какими самоубийцами бывают его дети… Остался вопрос, из чего сделать эту вашу платформу и как прикрепить меня к ней, если я со всего срываюсь… — Хорошо ещё, что твой прототип умел управлять скоростью лучше, чем ты… — заметила Полицейская. — Если бы он врезался в меня на скорости в пару мегаметров в секунду, сомневаюсь, что даже моя регенерация смогла бы восстановить то, что осталось. — Не врезался бы, — отмахнулся мутант. — Во-первых, заклинание призыва обеспечивает «мягкую посадку» в любом случае, во-вторых, резкое нарастание скоростей относительно трёхмерного пространства начинается где-то в стратосфере, у поверхности я могу парить умеренно медленно и точно. В-третьих, при ударе на такой скорости и ему бы не поздоровилось — мы сверхпрочные только на растяжение, а на сжатие или на удар — немногим лучше вас. И в-четвёртых, от такого удара был бы ещё и колоссальный тепловой выход, который его бы однозначно добил. Так что, хотя у меня есть навык «Быстрый удар», он к счастью, даже на максимальной прокачке не превращает меня в живую ядерную бомбу… во всяком случае МНОГОРАЗОВУЮ бомбу. И моих родичей — тоже. — Кстати о твоих сородичах… — в глазах Полицейской загорелся нехороший огонёк. — Один из них всё ещё внутри меня, и я бы не сказала, что это сильно комфортно — постоянно сдерживать желание родить тебе братиков. Ты же хочешь его убить, Буль-Буль? — Очень хочу! — клон радостно потёр щупальца. — Только дай его мне, мама, и я тебя быстро избавлю от этой проблемы! — Дам… только сначала я хочу провести с ним один опыт. Господа Ганеши, вы бы не могли попробовать его уменьшить или увеличить? — Многомерных существ нельзя… — начал было яг. — Я знаю, но я хочу разобраться, ПОЧЕМУ нельзя. С Малефиком всё более-менее понятно. Его молекулы просто порвутся из-за несовпадения масштабов, потому что он сам по себе мальчик, свой собственный. Но вампиры — это другое дело. Они, как я успела понять из ваших разъяснений — не то, чтобы очень чётких, хочу заметить, — часть чего-то всепроникающего, вездесущего и практически неуничтожимого. И что, по-вашему, небольшая манипуляция геометрией пространства отделит их от ЭТОГО?! — В этом есть смысл, — задумчиво сказал Ричард. — Я помню, как силы Прометейцев работали сквозь Завесу Ю-Атланчи — а ведь это пространство по большому счёту вообще не принадлежало нашему миру. Пожалуй, если наш пленник переживёт процесс уменьшения, я наберусь наглости и посоветую Самонту попробовать то же самое. Ну, или вернуться к Акиваше. Мы тебя вообще-то с силой собой не тянем, хотя ты и пригодился бы нам как переводчик. — Проверяйте, — решительно сказал сетит. — Вы сейчас использовали так много непонятных слов, что я вполне готов рискнуть, чтобы узнать, что все они значат. В подземельях у госпожи я бы никогда ничего такого не увидел, проживи хоть миллион лет. А я всегда ценил знания выше жизни. — Наш человек! — усмехнулся Ричард. — Что ж, присоединяюсь к Ноэль, давайте попробуем провести такой эксперимент. Через полчаса после того, как пленный Звёздный вампир благополучно пережил уменьшение размеров в десять раз (и не пережил когтей своего клона в этом уменьшенном состоянии — но вряд ли кто-то будет по нему сильно горевать), их маленькая команда наконец стартовала к Марсу. Уменьшенные в тысячу раз Ехидна и мумифицированный Самонту, в двадцать тысяч раз — яги, терпели рывки перегрузки в коконах из паутинных нитей, которые сплёл им Ричард посредством синтезатора Охотника. Ричард же тащился за ними в графеновом кульке, разрываясь между желанием максимально уменьшить массу в Материуме, чтобы снизить перегрузку — и увеличить её, чтобы не стать слишком «призрачным» и не пройти невольно сквозь стенку пакета. Нет, его, конечно, не бросят, вернутся подобрать… Вероятно. Скорее всего. И тем не менее, когда очередной гидроудар убил большинство клеток его истинного тела — Ричард умер с чувством глубокого удовлетворения. Прощай, Земля. Здравствуй, гробница Рианона!