the business of caring

+++ Лекса резко подскочила на кровати, дико оглядываясь вокруг, пока ее глаза пытались привыкнуть к темноте. Все, на чем она смогла сфокусироваться, была куча растений-нахлебников и жуткий силуэт ее рабочей униформы, свисающей со спинки стула. На несколько секунд Лекса откровенно поверила, что видит призрак своего печального прошлого, пришедший по ее текущую жизнь с целью пустить ее коту под хвост. Ложная тревога. В этот раз. – Что случилось? – промямлила Кларк, привставая на локтях и щурясь на комнату. – Который час? Лекса оторвала глаза от пустого, вгоняющего в депрессию сосуда на том конце комнаты и развернулась к подушкам. – Не знаю. Плевать, – ее немного тревожило, что ее моментальным естественным желанием было подобрать униформу с пола и повесить ее даже после всего… этого. – Тогда почему ты проснулась? – проворчала Кларк, перекидывая руку через живот Лексы и зарываясь под пледами. – Не знаю, а почему ты чувствуешь нужду напевать в душе ту дурацкую мелодию из рекламы жвачки? – Вау. Лекса вздохнула и потерла пальцами тяжелые веки. – Уф, извини. Эта песня просто преступно заразная; это не твоя вина. И мне только что приснился сон, в котором мне не позволяли поступить в полицейскую академию, пока я не усыновлю ребенка, поэтому я заказала его на иБэе, но когда его прислали, то им оказалась Рейес. – Охренеть. Вопреки поселившемуся в ее животе ужасу, уголок губ Лексы пополз вверх, и она прижала усталый поцелуй к макушке Кларк. – Думаешь, это что-то значит? Кларк тихо рассмеялась. – Боже, надеюсь, что нет. И нам нужно поработать над твоим пониманием, откуда берутся дети – но я не отрицаю идею, что Рэйвен действительно собрали на фабрике, – Лекса только-только взяла под контроль учащенное сердцебиение после ее неожиданного, пугающего прихода в сознание, но Кларк решила, что будет уместным поцеловать ее шею и легко провести пальцем по ребрам. – Если хочешь, можем прямо сейчас над ним поработать. – Думаю, мы достаточно поработали над ним перед сном… но в гейском плане, который вообще не приносит никакого понимания, – Лекса нахмурилась на потолочный вентилятор, пока Кларк продолжала пальцами вырисовывать узоры на ее ребрах. – Мне кажется, я начинаю теряться в наших эвфемизмах для секса, но если Рейес завтра приедет на грузовике ФедЭкса, то это твоя вина. – Я на 86% уверена, что этого не произойдет, – сказала Кларк, словно это должно было ее успокоить. Для гарантии защиты против Рэйвен Рейес Лексе требовалась стопроцентная уверенность. Все остальное не даст ей сладко спать ночью. Она прижала еще один поцелуй к шее Лексы, однозначно превратившийся в ухмылку. – Хочешь все равно «поработать над этим»? Джейк спит на диване, так что он не поставит нас в неудобное положение. Хоть это и было крайне соблазнительно, Лекса ощущала, как сон тяжело давил на веки и мозг. – Во-первых, пожалуйста, не упоминай своего отца и предложение заняться сексом на одном дыхании. Ты поставила нас в неудобное положение. И во-вторых, я слишком устала. Мне кажется, ты потянула мне спину. Я не жалуюсь, но в ту сторону я не гнусь. – Я едва тебя согнула! Лекса покачала головой. – Нет, нет. Я совсем не гнусь. Моя гибкость равна бассейному трамплину. Кларк сонно рассмеялась в ее шею. – Боже, ты такая старая, Лекс. – Да, это случается из-за ритмичного вращения нашей планеты по Солнечной системе, дорогая, – Лекса привыкла к нападкам на ее бесхарактерность и вечную апатию в отношении всего веселого, но Кларк была единственной, кто мог подкалывать ее по этому поводу так, чтобы это не звучало оскорбительно. Очевидно, между ними это просто работало. Или дело было в том, что было нечто особенное в оскорблениях от Кларк. И под «нечто особенным» Лекса подразумевала что-то, для описания чего она не обладала ни мастерством владения языка, ни энергией. – Я влюблена в такого старого человека. Слова прокрались через ребра Лексы и потонули в полости в ее груди, теплые, успокаивающие и лишь немного пугающие. Но в хорошем плане. Она сделала глубокий вдох, задержала его на мгновение, затем выпустила, наблюдая, как Кларк вздымается и опускается на ее груди. К тому моменту, как она медленно выдохнула, страх в груди рассеялся, оставляя лишь легкое спокойствие и приятное чувство неотвратимости. Поворачивая голову и прижимая нос к волосам Кларк, Лекса закатила глаза. – Ты сама виновата. (И это правда ее вина. Из них двоих Кларк должна была быть умной.) Кларк не стала это оспаривать – лишь крепче ее обняла и тихо рассмеялась себе под нос. – Ты уловила? Как небрежно я вставила это в нашу остроумную беседу, чтобы не придавать этому большого значения? Кларк могла бы закрыться в бетонном бункере и подумать об этом на полпути через океан, и Лекса все равно бы уловила. – Это было немного заумно. Кларк пожала плечами, упираясь одним из них в бок Лексы, но спорить не стала. Сейчас был отличный для Лексы момент предоставить какой-нибудь ответ на спонтанное признание Кларк, но слова были, как всегда, чрезвычайно сложными, и с трудом составлялись в абсолютно не-ужасные предложения. Любая комбинация слов в ее голове звучала глупо, криво и неловко, поэтому она сжала зубы и бросила негодующий взгляд на потолочный вентилятор. Слова были ужасными. – Эм, ты тоже, – выдавила Лекса. Среди великолепных, внушающих трепет романтических баллад, цветочных исторических поэм и писанных галактик для связанных судьбой родственных душ и головокружительной любви, в самом прекрасном уголке вселенной возвышался окутанный плющом и простирающимися вокруг цветочными полями монумент, высеченный из мрамора и гордо провозглашающий самое романтичное признание на всем белом свете: «Эм, ты тоже». Господи, блядь, боже. Кларк, должно быть, опять была на грани сна, потому что ее слова были медленными и озадаченными. – М? Я заумная? – Нет, это – я не это имела в виду. Я про другое. – Ага, – отвлеченно пробормотала Кларк. Но от нее не чувствовалось восприятия – она звучала слишком уставшей, чтобы думать о том, что Лекса пыталась склеить воедино. – То есть… бля. – Конечно. Лекса простонала, смерив вентилятор очередным взглядом. – Почему мне все еще сложно с тобой говорить? – Кларк невнятно промычала, давая знать, что она еще не полностью отключилась, но быстро затухала, – Что я хочу сказать – полагаю, я хочу сказать, что я рада, что я здесь. С тобой. Так что, э, спасибо за это. Аддендум к историческому монументу романтики: «спасибо за это». Ей богу. – Как скажешь, подруга, – промямлила Кларк. Ладно, достаточно близко. У них впереди было еще полно времени, чтобы найти менее ужасные способы быть откровенными друг с другом. Кларк уже все равно уснула, а Лекса устала сверлить взглядом вентилятор. Откладывала ли она неизбежное? Немного. Можно ли было доказать это в суде? Что ж… скорее всего. Она все равно готова рискнуть. Ее сознание начало угасать, утягивая ее под густые волны сна следом за Кларк, но громкий рокот сотряс окна в их спальне. Это был раскатывающийся тип грома – рычащий и воющий в увеличивающихся и уменьшающихся интервалах без какого-то ясного начала или конца. В своей сонной мгле Лекса даже не заметила стучащий в стекла дождь, собирающийся в лужи на худо орошенной земле вокруг здания. Словно вытягивая ноги из зыбучего песка, Лекса разлепила веки и повернулась, наблюдая, как мигающие молнии озаряют плотное, темное небо. Она сонно улыбнулась на открывшийся ей вид и выпустила Кларк из своих рук, переворачиваясь на живот и наблюдая за громыхающим за окном у ее стороны матраса штормом. Отец Лексы говорил, что грозы – это сражающиеся в облаках гиганты. Честно говоря, она была уверена, что он украл это из какой-то дурацкой книжки по воспитанию, но детям почти ничего не требуется, чтобы найти что-то волшебное в своих родителях. К всеобщему веселью, Лекса спросила своего дядю Густуса на следующем семейном празднике, был ли он тем, кто сражался с гигантами. Тогда это, возможно, и было милым, но сейчас только использовалось, как топливо для его надоедливых шуток. Каждый раз, когда начинало штормить, Гус чувствовал настоятельную необходимость сказать ей, что он был «любовником, а не воином». Долбанные дяди. – Кларк, – прошептала она, вслепую протягивая руку и тыча ее в бок. – Кларк, просыпайся. Кларк не сделала ничего подобного. Вместо этого она простонала и отползла еще дальше от Лексы, утягивая с собой все пледы. Лекса закатила глаза и вслепую шлепнула Кларк по телу. – Просыпайся! – прошипела она. – Сраный, – Кларк перевернулась обратно, заворачиваясь в пледах и оставляя Лексу мерзнуть. – Что? Лекса подперла подбородок рукой. – На улице гроза. И прекрати красть все пледы. Матрас подскакивал и прогибался, пока Кларк выбиралась из спутанных одеял и конечностей. Хоть она и смотрела в окно, Лекса могла прочувствовать, как Кларк садится и раздраженно вздыхает. Девушке потребовалось несколько минут, чтобы достаточно проснуться для разговора, но когда ей удалось, ее слова совершенно не разочаровали. – Хехе, ты голенькая, – пропела пьяная ото сна Кларк. Что Лекса хотела сделать – это закатить глаза, но в итоге лишь рассмеялась. – И ты тоже, тупица. – М, ага, – через тусклое отражение в окне она наблюдала, как Кларк потирает глаза. – Ага. Ага, хорошо. – На улице гроза, – повторила Лекса. – Тебе разве не нравятся грозы? Кларк зевнула и закинула один из уголков пледа на открытую талию Лексы, следом подползая ближе для лучшего вида на окно. Она закинула свой торс на спину Лексы, утыкаясь локтями в ее позвоночник в попытке лучше разглядеть вид. – Ты меня сейчас убьешь, – прохрипела Лекса. – Извини, – секунду спустя Кларк сжалилась и убрала локти с изувеченной плоти Лексы. Ее компромиссом было плюхнуться на ее спину, чтобы им обеим открывался лучший вид на одинокое окно в спальне. Они немного поерзали в поиске более удобной позиции, смахивая волосы друг друга с их лиц и смеясь в процессе, пока, наконец, не нашли комфортную для обеих позу. – Я не слишком тяжелая? – прошептала Кларк, проводя пальцем по плечу Лексы. – Нет. Кларк опустила легкий поцелуй на том месте, где был ее палец, и опять замолчала. Гроза прокатывалась неспешно – постоянный стук дождя и стабильно разрезающие небо молнии, кажется, были готовы никогда не заканчиваться. Между ними растянулась тишина, уютная и комфортная в их тесной спальне, а короткие вспышки молний озаряли горшки с растениями и фотографии на стенах и столе. Лекса чувствовала себя заполненной. Спокойной. Счастливой, довольной и готовой. – Эй, – прошептала она, протягивая руку и цепляя спавшую на ее плечо прядку светлых волос. – Я хотела тебе кое-что сказать. Кларк прижала щеку к спине Лексы и промычала. – И что же? – Это может показаться довольно странным, – она ощутила своей кожей, как на лице Кларк сформировалась улыбка. – Как интригует. Лекса улыбнулась в свою руку. – О, и должно. Не пугайся слишком сильно, но я никак не могу подобрать других слов. Я уверена, что люблю тебя, и с этим ничего не поделать. Беззвучный смех Кларк опалил ее спину, приятно щекоча кожу. – Это не так уж и странно. Мне кажется, страннее то, что я влюблена в тебя. – Фу. А вот это странно, – усмехнулась Лекса. В этот раз смех Кларк был определенно не тихим. Лекса быстро ей шикнула, настаивая, что они портят атмосферу грозы. Вопреки их намерениям наслаждаться ей до самого конца, в итоге они обе заснули в их странной позе задолго до того, как тучи разошлись, а гиганты прекратили свой рокот. В какой-то момент Кларк определенно обслюнявила ее плечо. Какая мерзость. Это было замечательно. +++ Выпускной начался, как и планировалось, с баскетбольного стадиона, забитого странно одетыми выпускниками с их странными квадратными шляпами. Невозможно было пройти по коридору, не наткнувшись на чей-то процесс создания селфи или не попав в тиски рукопожатий какого-нибудь профессора, удивленного, что тебе удалось выпуститься. Ошеломляющее чувство. Однако об этом Лексе беспокоиться не приходилось. Не изменяя себе, она стояла на посту, затянутая в униформу, и обеспечивала безопасность на мероприятии. Все офицеры-четверокурсники хотели пройтись по дорожке во время выпуска, а все младшекурсники были закопаны под семестровой долей прокрастинации в свете зловеще надвигающихся экзаменов. Поэтому свободными оставались, естественно, только Лекса и единственный человек в ведомстве, которому было плевать на свои академические успехи. Или на что-либо еще. – Куда меня отправишь? – спросил Мерфи, засовывая руки глубже в карманы и окидывая взглядом радостных выпускников. – На два метра под землю? Как оскорбительно. Если Лекса действительно хотела бы избавиться от Мерфи, она бы его не закопала, она бы сожгла его на церемониальном огне, чтобы избавить планету от его телесной сущности. – Не сегодня, – вместо этого ответила она. – Просто стой у входа и следи, чтобы никто не парковался в зоне высадки. Я останусь в помещении и прослежу, чтобы никто не полез на сцену во время церемонии. Мерфи поморщился от своего поста – парковочные задания никогда не внушали восторга – и направился к главному входу, бормоча возмущения. Лекса ухмыльнулась на его удаляющуюся спину. Они оба знали, что она заняла себе лучший пост. Но раз уж у нее не было возможности участвовать в церемонии, она могла позволить себе остаться в помещении и отдохнуть на стуле. Она заслуживала хотя бы этого. Пробираясь через толпы радостных студентов, Лекса поправила свой наушник и прихватила с собой волонтерский стул, опуская его прямо перед входом на сцену. В идеале требовалось еще несколько вспомогательных офицеров для регулирования мероприятия, но они были вполне способны справиться вдвоем. Прямо перед тем, как ей удалось насладиться всеми удобствами вписывания своей задницы в стул на ближайшее обозримое будущее, на нее напали. Ладно, не напали. Обняли. Еще хуже. Какой-то массивный идиот сжал ее в сокрушительных медвежьих объятиях, и она вскрикнула в определенно не-авторитетной манере. Ее нападавший громогласно расхохотался перед тем, как поставить ее на ноги и выпустить ее из адских тисков. – Вудс! – Джои, – пробормотала Лекса, разглаживая форму. – Всегда тебе рада. Джои ухмыльнулся и поправил крошечную конфедератку, пытавшуюся сбежать с его толстого черепа. – Почему ты не на дорожке? Где твоя выпускная мантия? – Кто-то должен за всем следить, – сказала она, пожимая плечами. – Дорожка – это не так уж и важно. – Что? Но я типа подговорил большинство нашего состава проскандировать твое имя, когда тебя вызовут на сцену! – Джои надул губы, роняя свои огромные плечи. – Ты разбиваешь мне сердце. Лекса с нежностью закатила глаза и скрестила руки. – Это очень… мило. Можете все равно кричать. Без меня это будет выглядеть довольно странно, но я не хочу разрушать твои мечты. Джои, кажется, пару секунд размышлял над предложением. – Да, хорошо, – вздохнул он. – Тогда обойдемся без этого, – смиренность моментально испарилась с его лица, уступая место широкой ухмылке и хитрому блеску в глазах. – Короче. После этого Джои закинул ее на свое плечо, поддерживаемый внезапным появлением толпы массивных парней и сопровождаемый мягким, мелодичным звуком унизительного визга Лексы. Она плюхнулась в море твердых лбов и накачанных плеч, проклиная все семейное древо Джои, пока они скандировали ее имя и маршировали с ней по пустынному коридору. Это было одновременно и приятно, и ощущалось так, словно ее потрошила кошмарная адская гончая. Смешанные впечатления в целом. 8/10. – Я думал, тебе нравится быть высокой! – рассмеялся Джои, раскручиваясь с ней в последний раз перед тем, как опустить ее на безопасную, святую землю. Лекса оперлась о стену одной рукой, стреляя в него взглядом. – Настолько же, насколько мне нравится лечить зубы. Или выписывать штрафы за превышение скорости, – прошипела она, сжимая ткань рубашки над своим сердцем. Джои кивнул с ноткой вины. – Извини, Вудс. Просто… спасибо. Спасибо за заботу. Я знаю, что это было нелегко. – Верно, – честно ответила Лекса. – Но пожалуйста. А теперь иди, или пропустишь церемонию. После этого толпа рассосалась, пихая друг друга и воодушевляюще голося гимн университета. Наконец, Лекса осталась наедине с блаженным наслаждением своим стулом. Так она и сделала с удовлетворенным вздохом, опираясь головой о стену и поднимая звук на рации на тот случай, если она кому-то понадобится. Спокойствие, как и всегда, было краткосрочным. Что-то тяжелое упало на колени Лексы, и, распахивая глаза, она инстинктивно схватилась за это что-то, останавливая его от падения на пол. Она с удовлетворением обнаружила, что придерживаемым ею объектом оказалась Кларк. – Я прибыла, – объявила Кларк, обнимая Лексу за шею для поддержки. – Я здесь. – Да ну? – Лекса окинула взглядом тело Кларк, улыбаясь от невообразимого количества наград за успехи и медалей. Она даже не знала, что значило большинство из них, но выглядело это определенно внушающе. Кларк стянула конфедератку со своей головы, сняла рабочий головной убор Лексы, затем поменялась ими с довольной улыбкой. Лекса чувствовала, как шапка выпускника опасно сползала с головы, но Кларк поправила ее до устойчивого положения после того, как надела бейсболку Лексы на собственную голову. – Ах да! Я сегодня заскочила к доктору Тсинг и забрала твои очки на обратном пути до дома, – сказала Кларк, щелкая пальцами. Ее рука исчезла среди складок мантии и вытянула черный кожаный чехол. – Это тебе. Лекса неуверенно протянула руку к чехлу, желая засунуть его подальше в свой карман и забыть о нем до второго пришествия Христа. У Кларк, однако, были другие планы, и она расщелкнула застежку, доставая черную оправу. Она неловко скользнула ими по носу Лексы, тыча ее ушком один раз в глаз и два раза в ухо. Удовлетворившись своей ужасной работой, Кларк откинулась назад и кивнула. – О, выглядят отлично! Лекса слегка их поправила и с подозрением на нее взглянула. – Хм. – Я серьезно. Лекса несколько раз моргнула и прищурилась. – Все какое-то размытое. – Это потому, что они для чтения. Доктор Тсинг считает, что это смягчит головные боли и позволит лучше концентрироваться на тексте, – вновь ныряя рукой в мантию, Кларк достала смятую программку церемонии и протянула ее к лицу Лексы. – Тебе лучше читается? – Думаю да? – Лекса на минуту позволила своим глазам пробежаться по программке. – Я не уверена, увидим позже, – она осторожно сняла очки и передала их Кларк, чтобы она убрала их в чехол. Когда они оказались безопасно убранными, Кларк опустила чехол в карман Лексы. – Не переживай. Ты отлично справишься с академией, – заверяла Кларк. – Вот увидишь. Руки Лексы сильнее сжали талию Кларк, и она беспомощно пожала плечами. – Что ж, полагаю, что мы определенно увидим, – в действительности она не волновалась. Академия, скорее всего, окажется небольшим культурным шоком – сложной и времязатратной, но не невозможной. Кларк наклонила голову вбок, мягко встречаясь с Лексой висками. – Когда ты сказала, что придешь, я не думала, что ты будешь работать, – критично сказала она. – Неужели больше никто не мог взять на себя охрану? Лекса пожала плечами и виновато улыбнулась. – У всех экзамены. Кроме того, я выпускаюсь без всяких наград и медалей. Я все еще получу свой диплом, даже если не поднимусь на сцену. – Но ты так старалась, – надулась Кларк. – Разве твой дядя и кузина не приедут? – Они не смогут, – Лекса притянула Кларк чуть ближе, чтобы не дать ей сползти на пол в своей шелковой мантии. – Большое тренировочное собрание. Так что все это немного бесполезно, когда никто не может приехать. Кларк вздохнула. – Да, я тебя понимаю. Ко мне тоже никто не приехал. Моя мама не смогла взять отгул в больнице. Блин, я скучаю по временам, когда она была заинтересована в уборке только моей рвоты. Взросление – полная хрень. Будь моя воля- Их разговор резко прервался суровым мужчиной и его помпезным, шумным прокашливанием. Лекса перевела глаза на нарушителя их спокойствия, уже готовясь сказать ему отвалить, но ее возмущенный взгляд упал на самые устрашающие усы, что ей когда-либо доводилось видеть. Мужчина, прикрепленный к усам, был безупречным, строгим и способным колонизировать всю Европу за один лишь непринужденный визит на выходных, вооруженный одним только апатичным вздохом и косым взглядом. Но эти усы. Второй мыслью Лексы было ужасающее осознание, что она таращилась на начальника окружной полиции. Ну, знаете: на мужчину, который будет распоряжаться ее задницей всю ее обозримую карьеру. Лекса резко подскочила на ноги, скидывая Кларк со своих коленей на край стула. – Сэр, – выдохнула она, убирая руки за спину и выпрямляя спину. – Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр? Что здесь вообще забыл начальник полиции? Очевидно, он появился не для того, чтобы потрясти перед ней своими усами и сделать ей выговор за публичные фривольности. Мужчина поднял на нее одну из своих густых бровей и посмотрел на нее своими усами в молчаливом осуждении. – Или… нет, – пробормотала Лекса, приковавшись глазами к медалям и значкам на его груди. Наконец его усы заговорили. Э, он заговорил. – В этот раз ваша помощь не требуется, – властно сказал он. – Я просто проверял здания университета перед церемонией. Меня попросили произнести речь. – А, – Лекса кивнула и вынудила себя прекратить таращиться на его усы. Бровь мужчины забралась еще выше, и он наклонился вперед, бросая быстрый взгляд в сторону Кларк, которая… что-то делала. Лекса не смогла оторвать от него глаза, чтобы узнать, что именно. – Насколько мне известно, вы вскоре к нам присоединитесь, мисс Вудс? – Да, сэр. Он медленно кивнул и протянул в ее сторону свою массивную ладонь. Лекса мысленно начала паниковать. Что, черт возьми, он от нее ожидает? Должна ли она… дать ему пять? Нет. Господи, нет, пожми чертову руку. – Да, сэр, – выдавила она, уверенно пожимая его ладонь. – На следующем занятии в академии. Удачи с вашей речью. Отпустив ее руку, начальник поправил свою идеально гладкую рубашку и увереннее сжал свой головной убор под рукой. – Мы очень надеемся на ваше присутствие, – Лекса ожидала, что на этом их неловкая встреча подойдет к концу, но мужчина удивил ее, переведя взгляд на Кларк. – Может, в следующий раз используете стул, мисс Гриффин? Кларк невпечатленно вздохнула, и Лекса выстрелила в нее предупредительным взглядом. К ее удивлению, когда она вновь взглянула на начальника, он хитро ей подмигнул и идеально ровно развернулся на пятках, официально их покидая. Когда он пропал из виду, Лекса вышла из своего оцепенения и нагнулась, помогая Кларк встать с пола. – Черт, извини. Он пугает меня до чертиков. – Почему? – пробормотала Кларк, отряхивая свою мантию и подталкивая Лексу к стулу, чтобы они могли вернуться в их предыдущую позицию. – Телониус же растяпа. – Кларк, – прошипела Лекса, тыча пальцем в ее бок. – Ты не можешь про него так говорить! И с каких пор ты зовешь начальника полиции Телониусом? Кларк закатила глаза и удобнее устроилась на коленях Лексы. – Прошу. Он несколько лет позволял мне считать его за простого координатора, когда я появлялась в офисе. Он же абсолютный добряк – и та еще задница. Я бы никогда ему столько не жаловалась, если бы знала, что он был чертовым начальником. – Боже, – рассмеялась Лекса. – Поразительный уровень неведения. – О, замолчи, – улыбнулась Кларк, играя с пальцами Лексы рукой, которая не обнимала ее за шею. Она немного раскачивала свисающие с колен Лексы ноги и поправила ее наушник от рации. – Так ты не собираешься идти по дорожке во время церемонии? Уверена? – Да, думаю, я лучше это пропущу, – виновато сказала Лекса. Кларк пару секунд раздумывала над информацией, и затем беспомощно пожала плечами. – Ладно, тогда мы ее пропустим. Лекса нахмурилась. – Мы? – Да. Там все равно одна скукотища. Потягивание ее форменной рубашки заставило взгляд Лексы опуститься, встречаясь с пальцами Кларк, отстраненно расстегивающими и застегивающими пуговицу над ее животом. – Что ж, если ты не хочешь сидеть на церемонии, то можешь просто подняться на сцену, когда все разойдутся. Придется подождать, но она будет вся твоя через пару часов. – Звучит здорово, – Кларк достала свой телефон, проверяя время и формируя в голове план. – Да, давай так и сделаем. Но чем мы будем заниматься еще два часа? – Ничем. Мы здесь преимущественно для галочки. Кларк нахмурилась, накручивая на палец мягкую прядку волос у затылка Лексы. – Ничем? – М, ну не знаю. Уверена, нам удастся найти какое-нибудь ответственное и благоразумное занятие для проведения свободного времени. +++ – Это ни-, – Кларк подавилась собственными словами, выругиваясь и сильнее вцепляясь в волосы Лексы, пока та крепче придавила ее бедра, минимизируя ее ерзанья. – Это н-ни ответственно, ни благоразумно. Рот Лексы был слишком занят, чтобы одарить ее ответом, поэтому она отвлеченно пожала плечами, поправляя перекинутую через ее плечо ногу Кларк. Кроме того, Кларк первая начала. Девушка утягивала ее в темные, пустынные уголки стадиона, шепча ей обещания и нечестивые слова, но затем разворачивалась и продолжала двигаться дальше, как ни в чем не бывало. В конце концов, она получила то, что хотела, спустя десять минут их блужданий. Стоит признаться, трахаться в комнате для трофеев оказалось куда менее сексуально, чем они себе представляли. Кларк, скорее всего, нажила себе странный, гейский подвид синдрома запястного канала от ее худо продуманной работы пальцами, прямо перед тем, как удариться головой об трофей их женской софтбольной команды 2010 года – что так же довольно гейско. Все знают, что софтбол – гейский вид спорта. Лекса, будучи разумным и более развитым членом их тандема, позволила своей сопернической натуре захватить над ней власть и поставить их жизни под непосредственную угрозу. Если ты не чертов гимнаст, то даже не пытайся заниматься оральным сексом без кровати, или стула, или чего-то, на что можно усадить твою несчастную вторую половинку. Но упрямые души преодолевали и большее, предположила Лекса. И вот так они здесь и оказались. В шаге от смерти из-за ужасно спланированного секса. Что, среди широкого разброса способов, через которые Лекса могла бы покинуть мир смертных, было не таким уж и странным. Были вещи и похуже. – Ох блин, – всхлипнула Кларк, ударяя рукой по стене за ее спиной. – Ты сейчас меня свалишь, клянусь –господи, держи себя в руках. Лекса, напротив, уже ощущала себя довольно сдержанной в руках. Кларк же судорожно хватала воздух, а ее ноги дрожали у лица и плеча Лексы, пока она перебирала все возможные комбинации всех возможных ругательств, известных и неизвестных для большинства населения планеты. Как бы она ни заявляла, что была тихой, она определенно пела под руками и ртом Лексы. Если бы Кларк смогла кончить до того, как они обе свалятся на богатую коллекцию наград мужской футбольной команды и закончат таким образом свои жизни, то было бы замечательно. Для всех сторон. И самой значимой в этом вопросе стороной выступает мужская футбольная команда, которым придется выслушивать несуразную историю, почему все их трофеи были конфискованы, как вещественное доказательство для двойного убийства. – Погоди, погоди, погоди, – протараторила Кларк, дергая Лексу за волосы. – О господи, погоди. Отстраняясь с довольно грязным, мокрым звуком, Лекса вздохнула и уперлась щекой в бедро Кларк. – Что? – П-прекрати. Господи, – Кларк рассмеялась, царапая стену. Лекса ухмыльнулась, вскидывая бровь и еще раз вздыхая. – Прекратить что именно? Я тут много чем занята. – П-прекрати –прекрати дышать. Лекса издала удивленный смешок. – Прекратить дышать? Кларк прикрыла ладонью свой рот, заглушая вернувшийся смех и стоны. – Я, знаешь ли, фактически прекратила дышать. А у тебя какое оправдание? – И ты из-за этого меня остановила? Глаза Кларк метнулись к точке над головой Лексы, и она отрицательно покачала головой, все еще смеясь через пальцы. – Боже, нет. Я просто ощущаю себя довольно неуютно под всеми этими гребанными взглядами всей родословной университетских футбольных тренеров, пока во мне твой язык. И естественно, когда Лекса бросила взгляд через плечо, которое не поддерживало ногу Кларк, ее встретила огромная стена сурово выглядящих мужчин в спортивных поло, наблюдавших, как они надругивались над униформой Лексы. – Ох бля, – выдохнула Лекса. Небольшие скопления слез собрались в уголках глаз Кларк от ее потугов сдержать смех в себе. – Я, блин, не могу на них смотреть в таком положении. Лекса рассмеялась и поцеловала внутреннюю сторону бедра Кларк. – Так не смотри. Лучше созерцай мое прекрасное лицо. – Я не вижу твоего прекрасного лица, Лекс! – Ну, не знаю, тогда созерцай мою прекрасную макушку. И дай мне три минуты, – отрезала она. Кларк вскинула бровь. – Как самоуверенно. – Да. И игра началась. Кларк лишь рассмеялась сильнее, но кивнула и похлопала Лексу по затылку. – Ладно, ладно. Я все равно уже близко, я просто… – Кларк беспомощно развела рукой и прикрыла глаза ладонью, которой она до этого цеплялась в стену. – С глаз долой – из сердца вон? Это явно будет приходить ко мне во снах. Да, они определенно здесь умрут. Три минуты растянулись скорее на шесть под неловким надзором их вуайеристов средних лет, наблюдающих за ними из стеклянных рам с того конца помещения. Свою способность довести Кларк до пика, вопреки очевидному препятствию в атмосфере, Лекса посчитала за личную победу. Естественно, Кларк потеряла дыхание далеко не от одного возбуждения, но смех, сотрясающий ее ноющие мышцы, ощущался настолько же приятно, насколько их попытки провернуть это нелегальное свидание. Лексе едва удалось поймать Кларк перед тем, как они бы что-нибудь сломали – университетское имущество или их собственные кости. Кларк смеялась сквозь затухающее удовольствие и прижималась к груди Лексы своей, вытирая слезы из-под глаз и прижимая к ее виску, щеке и губам хихикающие поцелуи. Когда ее нелепый приступ смеха сошел до счастливых вздохов, Кларк подалась вперед и опустила подбородок на плечо Лексы, между их телами прижимая руки к ее животу. – Знаешь, полагаю, тот, что в нижнем левом углу, вполне ничего для старого мужчины. Мне нравятся седые виски, – пробормотала Кларк в ее ухо. – Думаю, я могу смириться с наличием зрителей, если тебе это так нравится. Могла бы сказать прямо. Закатывая глаза, Лекса легко стукнулась с Кларк боками головы. – С такими темпами у меня у самой скоро будут седые виски. Если я такая старая, то только потому, что ты меня такой сделала. – Это было немного глупо, – призналась Кларк, даже не пытаясь натянуть наигранное сожаление. – Давай будем откровенными. Это было довольно глупо. Это было довольно идеально. +++ Уборщики уже давно разошлись, следуя по призрачным путям родителей и студентов, которые покинули университет, чтобы отпраздновать выпуск где-то на шкале между «приемлемо» и «увидимся в тюрьме, дружище». Один из местных колледжей арендовал стадион для их выпускной церемонии, поэтому большинство университетского имущества, от стульев перед сценой и до всех камер, экранов и микрофонов, осталось на своем месте. Лекса откинулась на одном из раскладных сидений в первом ряду, закинув руку через спинку соседнего стула, а одну щиколотку – на свое колено. Кажется, она заработала себе узел в плече за свои тщетные попытки выглядеть сексуально, но в остальном чувствовала себя расслабленно и удовлетворенно. Кларк была занята беготней по сцене, присаживаясь на каждый стул, принадлежавший какому-нибудь важному лицу, и вальяжно размахивала рукой каждый раз, когда перемещалась на новый. Один из деканов оставил свою мантию, которую Кларк моментально накинула поверх собственной – к возмущению Лексы. Но одного возмущения было мало, чтобы заставить Лексу ее остановить. Девушка выглядела слишком радостно. Вскоре, попробовав каждый стул, Кларк забралась на трибуну и похлопала по микрофону. Хлопки разошлись по огромному стадиону, добавляя еще больше сверкающей радости к ее восторженному лицу. – Охренеть, эта штука все еще работает! – почти прокричала она в микрофон, отскакивая назад, когда осознала, насколько громко он работал. Лекса закрыла ладонями уши и, болезненно улыбаясь, показала палец вверх. – Все еще работает. Кларк поправила свою нелепую украденную мантию и прокашлялась. – Я не готовилась к речи, но – что ж, если вы все так настаиваете. – Думаю, я могу говорить за всех, – обратилась Лекса к трибуне, указывая на тысячи пустых сидений, – когда я требую речь. – Хорошо, – рассмеялась Кларк. – Демократия сделала свой выбор. Она уперлась обеими руками в края трибуны и окинула стадион широким, полным взглядом. – Поскольку мое время в этом университете подходит к концу, мне хотелось бы официально поблагодарить парня с моей вводной лекции для первокурсников, который сказал мне никогда не напиваться чем угодно, в чем присутствуют энергетики. Твой совет был настолько же мудрым, насколько намеренно проигнорированным. Из глубин моего второго самого худшего в жизни похмелья, позволь сказать: ты определенно его предугадал. Но нельзя спасти всех. – Кроме того, советуя с колокольни диспетчера, который заполняет в отчеты все дебильные происшествия на кампусе, пожалуйста, прекратите засовывать неподобающие предметы себе в задницу. Мы говорим об этом в офисе. И мы судим вас. – Вау, как у меня все плохо с речами. Эм, спасибо моей семье, друзьям и коллегам – в данном порядке – за то, что не убили меня. Вообще-то, самое большое спасибо Александрии Вудс за то, что я нравлюсь ей настолько же, насколько она нравится мне… ну, почти. Лекса показала Кларк пальцами «пистолетик» и подмигнула. – Ах да, и огромное спасибо ей за то, что предложила мне стать ее девушкой, пока я была под арестом. Это было невероятно, и я не могу дождаться, когда смогу наконец поделиться этим с нашими прекрасными кошками. Лекса нахмурилась, и Кларк самодовольно улыбнулась. – Или с детьми, так и быть. Это мы обговорим позже. В любом случае, это было невероятно, сокурсники. Выпейте сегодня за меня шот текилы и представьте, что я занимаюсь чем-то менее убогим, чем выбором штор для нашей новой квартиры. Счастливого выпуска, неудачники. Когда Кларк осознала, что микрофон уронить у нее не выйдет, она схватила из-под трибуны забытую тетрадь и швырнула ее куда-то вдаль. Удовлетворившись своим выпускным опытом, Кларк подошла к краю сцены, свешивая ноги. Она протянула руки, в немом жесте прося Лексу помочь ей спуститься. Лекса повиновалась, принимая на себя большинство ее веса на пути вниз. – Твой черед, – пропела Кларк, указывая на сцену. – Мой черед для чего? Кларк улыбнулась. – Для речи! Я требую речь! Полцарства за речь. – Ладно, ладно, – проворчала Лекса, выпуская из рук Кларк, чтобы подтянуться и залезть на сцену. Боже, она ненавидела произносить речи. Иногда ее заставляли делать публичные объявления, инструктажи по технике безопасности или пресс-конференции для университета, и все они были ужасными. Но выпускной заключался в широких жестах и краеугольных камнях, так что к черту. Глубоко вздыхая, Лекса опустила руки на края трибуны и окинула взглядом несуществующую толпу, в итоге остановившись на Кларк, сидевшей на краю раскладного стула и радостно сжимавшей свои колени. – Смотри, ты в телевизоре! – заметила она, указывая вверх. Лекса подняла голову вверх и встретилась со своим апатичным лицом, проектируемым на экране над стадионом. – Похоже на то, – рассмеялась она, опуская взгляд на ее одинокую публику. – Речь, значит? – протянула она, стуча пальцами по отполированной дубовой трибуне. – Что ж, мой опыт студенчества нельзя назвать… так сказать, стандартным. Если бы кто-нибудь из вас сейчас здесь присутствовал, то я бы попросила вас найти в себе свое самое лучшее и самое худшее воспоминание о колледже. Держитесь за них. Прокручивайте их в голове. Я, скорее всего, присутствую в одном из них. Возможно, я придерживаю ваши волосы, или делаю захват вашей головы, или довожу вас до дома, или, для некоторого узкого круга, возможно, несу вас до дома – но этого вы точно не вспомните. Я познакомилась со многими из вас в ситуациях, заставляющих желать больше никогда с вами не встречаться. И я уверена, что это взаимно. – Хотелось бы прояснить для несуществующей справки, что я никогда не любила «портить вам день», или «вас наебывать», или «прикола ради выписывать штрафы», вопреки популярному мнению. Вещи, которые я любила, были точно такими же, как и у вас: матчи регби, поздние костры и фейерверки, пожертвования на благотворительность, игры в футбол на лужайке под лунным светом и безумные танцевальные выпускные вечеринки в студенческом совете – все это. Я была там. Вы, возможно, кидали в мои окна собачье дерьмо во время одного из таких мероприятий. Не хочу указывать пальцами, но кто-то из вас, засранцев, явно питал слабость к животным экскрементам. И я пытаюсь сказать, что я, скорее всего, была персонажем заднего плана вашего времяпрепровождения в университете, но я все равно горжусь, что я была частью этой истории. Драки с вами – охрененно колоритный опыт, как и мои разгромные победы. Серьезно. Некоторым из вас стоит постыдиться, как легко и непринужденно я надрала вам задницы. – И, раз уж я больше не буду регулярно отмывать вашу рвоту с задних сидений моего пикапа, я хочу пожелать вам всем гигиеничных, безопасных расставаний. Я уверена, что я еще встречусь с вами, когда вы накидаетесь и забудете, что я больше не работаю на полицию кампуса. Но я все равно приеду. Вам стоит начать оставлять чаевые. – Финальные благодарности хочу высказать моему дяде и кузине, бережно поддерживающим непотизм в окружном отделе полиции. А так же Кларк, которая очень милая, но отвратительная лгунья, потому что я определенно дождалась, когда она выйдет из-под ареста, перед тем, как предложить ей стать моей девушкой. Спасибо этой балбеске. Кларк от души освистала ее с первого ряда. – Ах да, и Кларк Гриффин – тот самый вандал, по которому вы все так истекали. Я определенно ее перехитрила. Кларк освистала ее сильнее. – В любом случае, это было реально. Не буду добавлять здесь прилагательное. Реально… каким-то. Пейте воду, не ходите до дома в одиночку и звоните по 411 куратору Миллеру, если не чувствуете себя в безопасности. Счастливого выпуска, засранцы. Ура. Кларк сердечно захлопала, создавая странный шум, сузившийся до чего-то крошечного и неуместного в огромном, создающем эхо стадионе. Лекса низко поклонилась своей аудитории из одного человека и спрыгнула со сцены, плюхаясь на стул рядом с Кларк. Закинув одну руку на спинку стула девушки, Лекса вытянула ноги и вздохнула. – Что ж, – тепло сказала она, – мы закончили. – Нет. Мы только начинаем, – ответила Кларк, сжимая свисающую у ее плеча руку. Лекса критически кивнула. – Думаю, нам стоило лучше готовить наши речи. К нам был довольно неловкий прием. Как будто только мы хлопали друг другу. – Ты преувеличиваешь! – усмехнулась Кларк, подскакивая на ноги и поднимая Лексу с собой. – Пойдем, распродажа на занавески только до конца этого дня. Лекса не стала спорить. Она просто позволила себе быть утянутой через металлические двери на свежий вечерний воздух, пока Кларк вещала ей об узорах и стилях, которые подойдут к их растениям. Конечно же, они того не ведали, но следующий день застал их за попытками изъять из сети ставшим популярное видео, возникшее из их спонтанных речей. Оказалось, с выпускного велась прямая трансляция для тех, кто не смог присутствовать лично, и эта трансляция так и не закончилась после церемонии. Было весело. Хоть это и воспринялось основными массами за шутку, но Лекса чувствовала потребность выписать себе штраф за это нарушение, сделав это своим финальным кураторским действием. Называть весь выпускной курс «засранцы» не входило в список вещей, на которые она бы закрыла глаза. И она, и Кларк подписали отчет о происшествии, утащив с собой его ксерокопию после их последней смены, чтобы повесить ее в их новой квартире. Ну, знаете: Для будущих поколений. +++ Конец. +++