Долгожданный подарок

*** И отчего же я раньше считал, что до Праздничного луга рукой подать? Как несколько дней в пути умудрялись пролететь в один миг? Всю дорогу знай себе скакал и хохотал, не замечая, что уже доехали! Не успевал я опомниться, как уже шатры поставлены, столы накрыты, подарки приготовлены, костры взметнулись до небес, гости идут непрерывным потоком, веселый смех раздается со всех сторон. В эту же весну я считал часы, минуты, подгоняя медлительных лошадок, нетерпеливо елозя в седле. Все было слишком долго и неторопливо. Р-р-раз… два-а-а… р-р-р-раз… два-а-а-а… Именно так… А раньше выходило: хоп-ля! Вуаля! Скок-поскок! Готово! Но все так же неспешно поскрипывали повозки, лениво перебирали копытами сонные лошади, разморенные весенними жаркими солнышками. Мне на месте просто не сиделось, был готов выпрыгнуть из седла и бежать вприпрыжку: лишь бы поскорее, только бы немедленно! Теребил поводья, нервно подскакивал в седле, вертелся угрем… Как та Маша из старого мультика, всё лез: «Уже приехали? А когда? А сколько? Сейчас? А теперь? Еще нет?»… Отец только глаза закатывал, когда видел, что я в очередной раз к нему подъезжаю… Виллар, губу закусив, со смешком наблюдал за моими прыжками. Да, ему тоже хотелось ускорить процесс, но он все же держал себя в руках. Степенный важный господин, куда деваться. Но разве я мог мучиться в одиночестве? Нет, конечно же, нет! И аккуратненько так кольнул остренькой ледышкой лошадку Виля в круп. Очень быстро мы тогда поехали! Еще быстрее я от отца бегал, который удумал меня прилюдно отшлепать. Конь, понимаешь ли, от неожиданности телегу позади лягнул, там что-то звякнуло. Как ни странно, на второй день я успокоился. Нетерпение ушло, на смену пришло некое томление, желание растянуть удовольствие. Прям как в детстве… Предвкушение праздника. Когда утром в свой день рождения на кухне видишь огромнейший вкуснейший торт со взбитыми сливками, клубничкой и вишенками, знаешь, что внутри будут непременно безе и шоколад, и еще карамель сверху… Ты знаешь, что этот великолепный торт только для тебя. Вечером придут гости, ты с удовольствием поделишься с ними кусочком праздника, обязательно слопаешь весь торт до последней вишенки, а пока ещё утро – аккуратно облизываешься, наслаждаешься, нюхаешь ароматную ваниль, легонько невесомый крем пальцем подцепляешь, но так, чтобы не испортить внешний вид… и пробуешь крем язычком, слизывая его с пальчика, закатывая от удовольствия глаза… Вот так и я наконец-то осознал, что уже всё, мы с Вилем почти женаты, счет пошел уже на дни, и этими самыми последними днями моей еще незамужней жизни надо насладиться как следует… Насладиться тем, как горят его глаза, когда он смотрит на тебя сквозь ресницы, как играет солнце на его волосах, собранных в походную косу, как пальцы сжимают поводья, удерживая порыв подхлестнуть коня… Слушать его голос вечерами у костра, завораживающий, бархатный, заставляющий сердце заходиться от нежности… Целовать губы, любимое лицо, с довольством отмечая, что боль больше не тревожит вас, и можно делать все, что хочется… Но безудержного желания спешить больше нет, растаяло, развеялось, как дым от костра… Хотелось понежиться и подурачиться, поласкаться, как котейке, танцевать, держась за руку, глядя в глаза… И ты теперь и сам делаешь все неспешно, медленно, неторопливо… И вновь Праздничный луг встречал нас дружескими объятиями, добродушными приветствиями, веселыми пожеланиями, бесконечными вопросами, неисчерпаемыми сплетнями, заводными танцами у костров, взметнувшихся в звездное небо, и звонкими песнями, от которых ноги сами просятся в пляс! В жарком воздухе летали юркие стрекозы, мелькая изумрудными и бирюзовыми молниями, важные шмели басовито жужжали, перебирая цветы в поисках вкуснейшей пыльцы, в сени деревьев наперебой пересвистывались птицы. Казалось, весь лес гулял на широком празднике, каждый был причастен, даже любопытная пичужка, покачиваясь на тонкой ветке, подмигивала тебе не просто так, а напоминая, что каждый должен послушать её утреннюю песню о любви, и тогда новый день будет чудесен и ярок. Время, казалось, сошло с ума. То стремительно летело, как юркий стриж, то неспешно тянулось, как густая патока… Рутинная суета пролетела мимо. Я даже не запомнил, как устанавливали шатры да распаковывали повозки. Только остановились, спешились, распрягли лошадей, поздоровались с друзьями, как уже вечер, и мы с моим солнцем у костра, обнявшись, сидим… Негромко потрескивают полешки, искры взметываются ввысь, слышится фырканье коней, далекий смех немногочисленных пока гуляющих… А над головой – звездное небо, бесконечное и непостижимое, и красавица луна… …И снова утро, холодное, хрустальное, ясное… Туман у воды, дожидающийся солнышка Старшего, чтобы поведать ему, что же ночью происходило, кто шалил, кто спать лег… Прозрачная роса, драгоценными камушками украсившая траву… Лес поет только для нас о нашей любви, шумно качая ветвями, первые птицы, просыпаясь, вторят ему, начиная свой каждодневный концерт… Горящие глаза Виля, безмерно довольного и счастливого… …И снова закружат бесконечные гости, подарки и пожелания, танцы на лугу, веселье, хохот и песни!… …И нежные поцелуи под полной луной, трепетные объятия… Глаза в глаза, душа в душу… Ни единого слова, к чему они? Губы, целующие твои ресницы, скажут намного больше… …И руки мамы или отца, терпеливо подталкивающие в сторону шатра, уговоры расстаться на самую малость, беспокойный сон… …И снова новый день… Чего уж говорить, теперь я прекрасно понимал состояние сестры накануне её свадьбы, когда она также то нетерпеливо скакала, покуда на праздник ехали, все вперед забегала, нас понукала быстрее шевелиться, то мечтательно сидела, мечтая о пока еще женихе, порой пальчиком губы трогая… И помнил, как не могли поймать её, чтобы заставить поспать хоть часик перед рассветом… Зато я понял теперь, почему перевертыши гуляют ночи напролет! Ведь надо же родителям чем-нибудь заняться, чтобы не уснуть, покуда суженые нагуляются! Но, если серьезно, то для меня время просто перестало существовать… Для очистки совести скажу, что я честно старался помнить, что спать когда-то надо и кушать тоже… просто… так странно было… Не Праздник, а какой-то калейдоскоп… Не успел опомниться, как снова утро, родной мой меня уже дожидается… Только присел передохнуть – как уже ночь-полночь, отец маячит за спиной, голову набок склонит, смотрит насмешливо… Или мама пальчиком манит, улыбается… Весь мир крутился вокруг нас пестрой праздничной канителью. Заразительный смех Ксаррти, лукавые глаза Таиши, теплые руки мамы… Громкий хохот отца, забавные истории Ликъяса, насмешливый прищур Тисраша… Родные мои медведищи, семья Машшеи, друзья и знакомые… Нас ни на секунду не оставляли… Каждый не по одному разу поздравил и расцеловал от всей души! Но через недельку всеобщего обожания я начал потихоньку прятаться от родичей-медведей, уж очень за ребрышки свои переживал. Но разве можно скрыться от пожеланий, шутливых и искренних? От подарков, нужных и не очень, которые нам вручали и вовсе незнакомые нам… Это был Бесконечный Праздник только для нас… На этот месяц мир вертелся вокруг нас. Именно такую свадьбу я хотел: длинную, шумную, веселую. Ведь праздновать всего один день, как было принято в моем мире – это так мало и скучно… То ли дело - три недели гулять! Наплясаться до состояния нестояния, нахохотаться до охрипшего горла, нацеловаться с любимым своим до звезд перед глазами… А на последнюю неделю – долгожданный свадебный обряд, который соединит влюбленных навеки, после которого молодые покидают праздник, уединяясь в шатрах. Их больше не тревожат, позволяя насладиться друг другом, закрывая шатры от мира. А шумный праздник продолжит чествовать молодоженов. *** - Рани… – сквозь сон донесся зов моего любимого. – Флерран! Сплюшка! Просыпайся! Улыбнувшись, я потянулся, чуть повернулся, носом о подушку потерся. Чудесный сон превращается в прекрасный день… Понежившись еще капельку, встал, умылся, сунул кусок припасенного с вечера пирога в рот, живенько оделся. - Флерр? – Виллар чуть откинул полог, заглядывая внутрь. Улыбнулся, голову набок склонил, глазами сверкнул довольно. – Ты проснулся, хороший мой? - Да… – вздохнул расслабленно, приобнимая его. - Вот и отлично! – он подхватил меня на руки, закружил. - Ай-ай-ай! – рассмеялся в голос, за его плечи цепляясь. – Ты чего творишь!! Он затормозил, к себе прижал крепко: - Попался! – выдохнул в ухо, от горячего шепота мурашки по коже побежали. - Поймал! – я обхватил его за шею, поудобнее устроился в надежных руках. – Не надорвешься? – поинтересовался насмешливо, ногами бултыхнув. - Нет, – поцелуй за ушком. - Как скажешь… – умиротворенно мурлыкнул, голову на плечо положив. – А чего так рано? – сонно полюбопытствовал я. - Самое оно! – рассмеялся он щекотно в ухо, я только фыркнул, ухом о его щеку потерся. И спросил: - Для чего? - Забыл уже? – удивился мое солнце. - Чего забыл? – попытался собрать еще сонные мозги в кучку, но в кучку только глаза собрались. Виллар не выдержал, расхохотался в голос, глядя на мои мучения, и, чуть успокоившись, пояснил: - Мы же в прошлом году пообещали реке, что вновь посетим её! Позабыл? Уже третья неделя к концу подходит, а мы у воды так и не побывали! - Ой! Точно!! - хлопнул себя по лбу. – Забыл… – рассеянно поморщился. - Зато я помню! – добродушно усмехнулся он, выходя из шатра со мной на руках. – Помню, как хотел тебя там поцеловать на рассвете… - Ну, к рассвету мы как раз успеем… - улыбнулся невозможному своему. Мы миновали круг шатров нашей семьи, я подергал Виля за рукав: – Пусти меня, рядом хочу идти, чтобы за руку держать! - Конечно… – он мягко поставил на ноги, пальцами по шее прошелся, чуть подбородок приподнял, поцеловал в уголок губ. Я лишь довольно вздохнул, облизнувшись. Мы шли по предрассветному лесу, сонному и темному. Уже спали беспробудным сном самые поздние гуляки, остывали костры, зябкий туман заползал под тунику. - Холодно… – невольно поежился я. Все же, слишком рано, даже звезды еще сверкают ярко, и луна высока. Виллар без слов снова взял на руки. - Так теплее? - Аха… – расслабился в горячих руках. – Так, наверное, мы забавно смотримся… – пробормотал куда-то в шею. - Отчего же? - Ну, я же ненамного ниже тебя, а ты меня на ручках, как ребеночка, таскаешь. - Тебе же нравится, – улыбнулся он. - Нравится, – я тоже улыбнулся. Разве что от него скроешь? …Мы стояли, обнявшись, на том же самом холме, на котором в прошлом году прощались с праздником, молча любуясь на чуть поблескивающую реку, гибкой лентой обнимающей горизонт… Было немного зябко, но меня грели самые лучшие руки. Туман белым пушистым покрывалом накрыл реку, по самую маковку спрятав кустарник, что рос у воды, только верхушки островерхих елей и молодых деревьев протыкали туманное одеяло… - Это наш последний рассвет… – вдруг шепнул Виль. - Как - последний рассвет? – перепугался я, глаза распахнув, к нему поворачиваясь. - Наш последний рассвет в незамужней жизни! – белозубо улыбнулся он, довольно сверкнув глазами. - Последний? – я быстренько посчитал. – Ну, надо же… Завтра свадьба! – воскликнул я, улыбаясь не менее довольно. - Да, быстро время пролетело… - Ага… – вновь прижался спиной к его груди, руки перехватил, к себе прижал. Неспешно поднималось Старшее солнце, всколыхнул туман, зажигая бликами реку. Виллар голову мне на плечо положил, зашептал: - Уже завтра в это время начнется ритуал… Мы будем стоять так же, как сейчас, рядом-рядом… Ревве будет такой важный… Мой отец будет ему помогать… А наши родные разделят наше счастье… - Уже завтра… – заворожено повторил вслед за ним. - Да… Поэтому сегодня такой важный рассвет… Последний перед свадьбой… Неужели ты бы хотел его пропустить? - Нет! Ты просто здорово придумал! – повернулся в его объятиях. – Память на всю жизнь… Просто сказка… - Да… – Виль обнял меня за талию, горячими ладонями пройдясь по спине, чуть склонился, лукаво улыбнувшись: - А завтра сказка воплотится в жизнь! Я лишь заговорщически подмигнул: - Но у нас еще столько дел, столько дел! - Ох, - он шутливо фыркнул, – неужели что-то позабыл? - Старичок мой, не бойся! – хихикнул, закусив губу. – Я-то помню еще, что мы кое-что хотели сделать! - М-м? И что же это? – шепнул, задев мои губы своими. В ответ я лишь лизнул его нижнюю губу, прикусил подбородок. – Ах, э-э-это! – довольно протянул он, следом нежно целуя. Так вкусно… Так хорошо… Так… Чистое счастье… Мне хотелось, чтобы это утро не кончалось, вечно купаться в этой ласке, нежась в любимых руках. - Я счастлив! – признался, прижавшись крепко… - Я тоже… Мы целовались, стоя на холме в лучах просыпающегося солнышка, не в силах оторваться друг от дружки хоть на миг… Отчаянно желая, чтобы уже было завтра… Ведь уже завтра, только взойдет Младшее солнышко, мы останемся только вдвоем… в шатре моего мужа… о-о-о-оххх… - …Флерран! Виллар! – от гневного восклика мы вздрогнули, нехотя отстранившись. – Да что же такое!!! Мы их ищем, с ног сбились, а они тут милуются!! – бушевала Ксаррти, чуть запыхавшись, забираясь на холм. – Они тут! – обернувшись, крикнула назад. - Флерр! – покачала головой мама, выходя из под тени деревьев. – Да о чем же вы думаете! – всплеснула руками. – Виллар! Уж ты-то! Виллар, чуть прикусив немного припухшую губу, улыбнулся, меня взглядом обласкал. Под таким взором хотелось мурлыкать и баловаться… - Мам, ну что ты… Мы же здесь! - Действительно, мам, куда мы денемся… – Виль приобнял меня, на маму мою глянул с улыбкой. Каков хитрец! Она от его слов разулыбалась довольно, позабыла, о чем минутку назад ругаться хотела. - Ты мне зубы не заговаривай! – нетерпеливо шлепнула его ручкой Ксаррти. – Сына, ты лучше скажи мне, когда вы собирались к ритуалу готовиться? - А что? – удивился я. - Ох, небеса… Да неужто и день позабыли какой? - А-э? – не понял я. – Нет, не забыли! - И правда, мам, - улыбнулся он Ксаррти, – такое ни за что не позабудешь! - Тогда какого вы тут прохлаждаетесь?! – задрала она бровь. Моя мама лишь махнула рукой: - Пошли скорее! – потянула меня с холма. - Но ведь время до ритуала еще есть! – возразил Виль, спускаясь следом. - Так всего сутки остались! – продолжала кипятиться Ксаррти. – А кто готовиться к нему будет? Я, что ли? – фыркнула она. – Так я уже замужем! Под зорким доглядом наших мам мы вернулись к шатрам. Родные уже проснулись и даже позавтракали. Мы с солнцем моим опять про время позабыли… Мамы бдительно стояли над душой, пока мы завтракали, и, только отложили ложки, потянули за собой. Вот только Виллара увела Ксаррти, меня – моя мама. - Мам? – я озирался на Виля, шагая за мамой. – А почему не с Вилем? - Хороший мой, последний день надобно провести порознь! – пояснила она, откидывая полог в родительский шатер. - Почему? – расстроился я нешуточно. - Потому что к завтрашнему ритуалу надо как следует подготовиться! Очистить тело и душу, отбросить старое, принять новое, – с улыбкой перечисляла она, – получить благословение родичей, вспомнить предков, разделить счастье с друзьями… Ночью же – сладкий сон нашлет тебе Сорра, чтоб в новую жизнь вступить полным сил. Садись, – она подтолкнула меня легонько к стулу. – Расслабься, хороший мой. Она расплела мне волосы, помогла раздеться. Пришел отец, принес небольшой сверток. В четыре руки они помогли надеть странный легкий балахон с вышивкой по низу и на рукавах, похожей на ту, что у меня с Вилем на запястьях были. Накинули капюшон на голову, под руки вывели из шатра. Я шел босиком, совершенно не смотря по сторонам, и был очень удивлен, когда через несколько минут мы остановились у каменной купальни, украшенной живыми цветами и яркими лентами. - Ну, что же ты, – мягко подтолкнула мама, – проходи! - Это как? – оторопело оглядывался по сторонам. Я излазил за эти годы все вокруг, но отчего-то ни разу не был в этой укромной низинке. Исток маленького ручейка был выложен разноцветными камушками, вокруг росли кустарники с пышными белыми цветами, над которыми кружились бабочки. Солнечные лучики пробивались сквозь кроны деревьев, отражались от воды, играли на свету. На ветвях деревьев, склонивших ветки к воде, посверкивали колокольчики, их мелодичный перезвон разносился тоненькой песней на ветру. - Удивляешься, что раньше не замечал? – спросил отец, я кивнул. – Это место - особенное… Только для молодых, готовящихся соединить жизни. - Красиво… – пораженно выдохнул я. - Пойдем, – мама за руку потянула внутрь. Кроме нас с родителями, там никого не было. В жарком пару я расслабился, доверился родным своим. Под негромкую мамину песню, вторящую мелодичному звону, доносившимся снаружи, я задремал. Очнулся лишь когда они потормошили меня, с улыбкой помогая встать. Мама прибрала мне волосы, папа подал легкие шорты, накидку, и мы вышли на свежий воздух. Там уже стоял накрытый столик, разбит легкий шатер, гостеприимно распахнутый. После легкого обеда меня проводили в шатер. Отец ушел, передавая меня в руки женщин. Они негромко пели, готовя меня к завтрашнему торжеству. Массаж, растирания, мягкие пальцы перебирали волосы… Я совершенно потерялся… и потянулся всей душой к родному своему… Виллар, солнце мое, был со своими родными, ему помогали мама и старшая сестра, еще какие-то замужние женщины… я их даже не знал, но чувствовал, что он также расслаблен, как и я, доверяет им полностью… «Ра-а-ани…» – донесся в голове самый любимый голос. «Виллар, любовь моя…» – я блаженно прикрыл глаза. В мире больше ничего не оставалось, только я и он. Больше никто не нужен… - Флерран, вставай, – раздался сквозь сон голос мамы. – Пора… С улыбкой я распахнул глаза. В голове было ясно и звонко, я совершенно выспался и был полон сил. Хрустальная луна ярко светила с ночного неба, звезды горели ярче солнышек. Ветер принес одуряющий запах душистых цветов, мелодично звякнули колокольчики, приветствуя меня. - Пора! – согласился я. Мама с сестрой помогли мне одеться. Красивая легкая туника, штаны, расшитая жилетка, удобные туфли… Волосы заплетены в затейливую косу, тонкий обруч не дает прическе растрепаться. Небо медленно светлело, когда были завершены последние приготовления. Пришел отец, нарядный и красивый, гордый и торжественный. - Идем, сын, – протянул мне руку, широко улыбаясь. - Идем… «Рани, я жду тебя, любовь моя» – шепнул родной мой. «Я иду, мое сердце, уже скоро…» – прикрыв глаза, прошептал в ответ. Вот и свадьба скоро, дожили, дождались! Танцуй, народ!!