***
Возвращение Гермионы вышло триумфальным. Оно произвело фурор на всех, и, Гарри убедился, что лучшим решением, возможно, для них был Пуффендуй. У Гриффиндорцев, как оказалось, чести нет. Возможно и храбрость вовсе не храбрость, а безграничная тупость? Гарри пропустил самое начало, так как пошёл наверх, нужно было отнести учебники и тетради после того, как он закончил делать задания к следующим урокам. Спустился Гарри тогда, когда Гермиона уже остервенело избивала Лаванду Браун, а помимо Браун на полу был уже и Рон Уизли. Насев на Лаванду, Гермиона молотила ту своими маленькими кулаками, не замедляя темп ударов. Гарри быстро пересёк гостиную, после чего обнял Гермиону сзади, оттаскивая от Браун. Самое паршивое было то, что некоторые, кажется, получали от избиения Браун кайф. Нет, они не желали зла Браун, но их забавляла реакция Гермионы. Кто-то считал забавным морально унижать других, а Грейнджер и в прошлый раз, во время обучения в Хогвартсе не была терпеливой к оскорблениям. — Сумасшедшая! — вскрикнул Рон, дёрнувшись, вырываясь из хватки близнецов. — Наверное, ты заразилась от слизеринцев их слизеринским бешенством. Может, они слабо тебя били? — Рон и в этот раз не блещет умом. У него была плохая привычка в прошлой жизни, сначала говорить, затем думать, и, увидев огонь в глазах Гарри Поттера, Уизли понял, что сболтнул лишнего. Гарри в это время уже помог Гермионе встать, и, встретившись взглядом с Уизли, в момент он идеально успел считать Шестого. Гарри в последнее время редко кого читал, но навыков своих он точно не растерял. В данный момент он словно держал сознание Уизли в своей ладони, и, скорчив страшную гримасу, Поттер представил, будто бы он сжимает свой кулак с такой силой, что ногти впиваются в кожу. В этот же момент Рон закричал, схватившись за голову, и снова начал заваливаться на пол. Фред среагировал моментально, поймав младшего брата. Поняв, что на него смотрят, Гарри решил на этом закончить, но, чтобы подозрений было меньше, Уизли должен был некоторое время приходить в себя. Окинув взглядом Лаванду, которой помогла сесть Парвати, Гарри считал сознание и Браун, и Патил. Тогда, как Рон просто спросил у Гермионы, что она чувствует, после того, как над ней надругались слизеринцы, и не нужна ли ей его защита, в обмен на постоянную помощь с домашними заданиями, после чего Гермиона и врезала Уизли по носу, Браун решила привлечь к этому внимание, назвав Гермиону сумасшедшей, сообщив Грейнджер, что её нужно изолировать от общества, и предоставить что-то вроде психологической помощи. Откуда Браун, чистокровная волшебница, знала об этом, оставалось загадкой, но факт оставался фактом. Конфликт был неизбежен, потому что любой человек, у которого есть хоть немного собственного достоинства, не стерпит подобных оскорблений. Возможно, не стоило решать всё методом кулака и дубины, но, порой, только так людей можно остановить. По-крайней мере, теперь Браун несколько раз подумает, прежде чем что-то скажет.***
Конфликт был неизбежен, и, Браун, как и Уизли, пожаловалась родителям. Уже через неделю после этого, в кабинете директора Хогвартса было аж двое разгневанных родителей — миссис Браун и миссис Уизли. И та и другая требовали разобраться с мерзкой маглокровкой, совершившей нападение на их детей. Но Гермиона и Гарри предвидели такое развитие событий, поэтому Грейнджер большую часть недели атаковала Макгонагалл ментально. Поначалу и декан Гриффиндора была в ярости из-за произошедшего, но когда после назначенных отработок каждый день мисс Грейнджер рыдала около часа, без остановки, Минерва не могла не подставить своё плечо для бедной волшебницы. В конце концов, Гермионе действительно было больно после нападения слизеринцев, и, Гарри был рад за свою избранницу, ведь ей действительно нужно было выпускать свои чувства наружу. С этим Грейнджер даже перестаралась, но, главное ведь результат? Каждый день в течение недели, студентка первого курса рассказывала Макгонагалл о тяжёлой жизни, о том, что все её считают чокнутой заучкой, что у неё никогда не было друзей до Хогвартса, а поверив в волшебство, она надеялась поверить и в дружбу, о том, что она не сдержалась из-за того, что как только вернулась в Гриффиндорскую Башню, все сразу же на неё накинулись, о том, что ей страшно, ведь она боится исключения… Никакой подставы от маленькой девочки профессор Макгонагалл не ждала, и не заметила, как Гермиона копается в её голове, но к визиту Молли Уизли и миссис Браун, Макгонагалл была готова рвать и метать, представляя Гермиону чуть ли не своей внучкой. А уж отношения бабушек к своим внукам и внучкам можно было понять, просто посмотрев на Августу Лонгботтом. Ух, страшно даже представить… Так, Альбус хотел было пойти на уступки вопившим истеричкам в своём кабинете, как вдруг из тени кабинета вышла разъярённая Макгонагалл. Такой злющей своего заместителя Дамблдор не видел никогда. Казалось, если бы Минерва была способна на магический всплеск, она бы сейчас разрушила этот кабинет. Но, к счастью, Макгонагалл слишком хорошо контролировала свои силы, и, магические всплески можно было увидеть только в битвах. А сражалась заместитель директора в последний раз незадолго до падения Тёмного Лорда. — Ваш мальчик, — начала Макгонагалл, слышавшая весь разговор. — Является одним из самых слабых студентов на курсе, и, он не думает совершенно ни о чём, кроме как наесться до изнеможения, да побродить по школе. В отличие от тех же близнецов Уизли, ваш сын Рональд не прикладывает и капли усилий, чтобы учиться. В нём, может быть и есть талант, но за безграничной ленью его не видно. Я готова лично поручиться за Мисс Грейнджер, учитывая, что та является одной из лучших на курсе. — Вы! — миссис Браун подскочила к Макгонагалл, наставив на ту палочку. — Вы защищаете эту ненормальную?! Моя дочь… — Она тоже чья-то дочь! — воскликнула Минерва. — Ваша дочь сама начала оскорблять мисс Грейнджер, после того, как та только вышла из больничного крыла. На девочку напали, а ваша дочь и ваш сын, Миссис Уизли, принялись оскорблять мисс Грейнджер. Ваш сын предложил ей своё покровительство, в обмен на предоставление домашнего задания по всем предметам, а ваша дочь, мисс Браун, любит распускать слухи. Как декан Гриффиндора, я приму меру ко всем троим. Мисс Грейнджер до конца месяца придётся ходить ко мне на отработки, а впредь я буду более внимательна к своим студентам. Если родители не могут правильно воспитать детей, то это сделаю я! Ведь не зря магглы говорят, что школа это второй дом. Мой факультет должен быть, как одна семья, и, я не допущу, чтобы кто-то из моих студентов был выше по статусу, чем остальные. У меня нет любимчиков, так как все они мои дети! — казалось, даже мантия профессора Макгонагалл вздулась, прямо как её ноздри, женщина была очень зла, и, это, похоже, подействовало. — Альбус, если ты собирался пойти на уступки в этот раз, то я вами сильно разочарована, — сказала Минерва. Резко развернувшись, она направилась к выходу из кабинета. — Мисс Грейнджер я на время беру под свой надзор. Как только она вышла из кабинета Дамблдора, последний сел в своё кресло, устроившись поудобнее. Предстояло выслушать тонны дерьма, жалоб на своего заместителя, и воплей о ненормальности грязнокровок. И это говорили обе барышни, несмотря на приверженность Уизли к ордену Феникса. — И эта сумасшедшая говорит о том, что не держит любимчиков! — завопила Браун. — Да она же только об этой Грейнджер и говорила! — поддакивала Молли. — Миссис Уизли, Молли, — устало выдохнул Дамблдор. — Понимаю эмоции миссис Браун, но скажите, вы действительно будете и дальше настаивать на санкциях, после того, как вашего сына избила девочка? Я могу попытаться применить санкции к мисс Грейнджер, но у профессора Макгонагалл, как у декана, будет право вето. Только ей решать, достоин ли кто-либо наказания, ей же решать и меру наказания. Я, в свою очередь, только подтверждаю или отклоняю предложения. Проступок мисс Грейнджер уже возымел результат, и она наказана, как и любой другой студент. — Эта грязнокровка… — начала миссис Браун, но Дамблдор её сразу же заткнул. — Миссис Браун, ещё хоть раз вы скажете это ужасное слово в моём кабинете, я буду вынужден попросить вас его покинуть, — сказал директор. Ему нужно было продолжать играть роль Лидера Света, а Великие Светлые никогда не станут опускаться до таких оскорблений. Дамблдор считал себя выше всего этого… — Н-Но мистер Дамблдор! — продолжала возмущаться миссис Уизли. — Моего сына кто-то атаковал. И вся гостиная была свидетелем! Рон упал, ему стало очень плохо! Это возмутительно! — Молли, — Дамблдор нахмурился. Честно говоря, ему и самому не нравилось это, но… — Дело в том, что мисс Грейнджер… С наибольшей вероятностью, юная волшебница, хоть и магглорождённая, но эмпат. Ваш сын её обидел, причём сильно, и, в стрессовой ситуации, мисс Грейнджер, вероятнее всего, случайно передала свои эмоции и чувства вашему сыну. И, от переизбытка чувств мистеру Уизли стало плохо, но, ведь ваш сын уже идёт на поправку, не правда ли? Не могу сказать, что я понимаю ваши чувства, у меня ведь, как вы знаете, детей нет, — заметил Дамблдор. — Но, поймите и вы девочку. Дело в том, что у неё сильный потенциал, и есть определённые чувства к вашему сыну, плавающие на поверхности… — Это действительно было правдой, чувства к Рону у Гермионы были, правда, из-за мощного блока, который был поставлен на ментальную защиту, Дамблдор интерпретировал ненависть и презрение интересом и симпатией. Она помнила о любви к рыжеволосому, и, возможно именно поэтому защита выставила такие чувства на главное место, когда Дамблдор её проверял. Директору это не понравилось, но в то же время, Дамблдор объяснил себе всё это высоким потенциалом Гермионы. Обязательно решив, что такая волшебница пригодится ему в дальнейшем, директор полагал, что Грейнджер сможет оказывать на Гарри большое влияние, и, если директор сможет помимо Поттера, расположить к себе и Грейнджер, он будет иметь две ручных бомбы, которые рванут только по его приказу. Дамблдор не желал власти, поста министра и прочего. Власть у него и без того будет, лучше ведь управлять из тени. Этакий серый кардинал, исполняющий роль доброго и милого Директора Школы Волшебства. Альбуса это забавляло, но при этом, директору казалось, будто бы он что-то упускает…. — И что? Вы будете защищать эту потенциальную преступницу?! — возмутилась Браун. — Да она же будущая пожирательница! — завопила волшебница, после чего Дамблдору вновь пришлось успокаивать женщин. — Миссис Браун, вы сами называли мисс Грейнджер… Кхм… недостойной магглорождённой, поэтому подумайте, станет ли она Пожирателем в будущем. Безусловно, я лично проведу беседу с мисс Грейнджер о том, что можно делать, а что нельзя в нашей школе. Но и вы поймите, что распускание слухов не поможет никому, а только навредит. Вашей дочери уже навредило, частично, и, скажу вам, мисс Браун повезло, что мисс Грейнджер не обошлась с ней, как с мистером Уизли. Я искренне надеюсь на ваше благоразумие… — Я буду обращаться в попечительский совет, Директор, — с презрением выплюнула женщина. Поджав губы, Молли Уизли лишь посмотрела на Дамблдора с отголосками злости во взгляде, после чего также покинула кабинет. Волшебница понимала, что ничего не сможет предпринять, да и, она всё равно свято верила в Дамблдора, даже несмотря на неприятный инцидент с сыном…***
На завтраке в большом зале, Гарри вновь побеседовал со Снейпом. Они смотрели друг другу прямо в глаза, не отрывая взгляда, и, Поттер решил, что надо бы извиниться перед зельеваром. — «Возможно, я порой слишком резок с вами в общении, Северус», — начал Гарри разговор. — «Но я правда бываю слишком импульсивен, эта черта мне досталась от столь ненавидимого вами моего отца. Я всё ещё намерен поговорить с Драко лично, но готов дать гарантии, что не причиню ему вреда. В отличие от тех двух дебилов». — «Поттер извиняется передо мной?» — Снейп насмехался. — «Признаться честно, мистер Поттер, я боюсь вас, любой нормальный человек бы боялся, после того, что я увидел в вашем замке. И то, что вы извиняетесь передо мной, говорит, что в вас больше от матери, чем от отца». — «Мой отец был великим волшебником, Северус. Великим, но глупым. Я не допущу подобных ошибок, уже не допущу. Я понимаю, что это трудно, всерьёз воспринимать одиннадцатилетнего мальчика, но если вы будете мне помогать, я избавлю вас и от Дамблдора, и от Волан-Де-Морта. Кстати, как поживает ваш повелитель на затылке у Квирелла? Приказов не получали?» — «Вы сейчас серьёзно или издеваетесь, мистер Поттер?» — не получив ответа, Снейп продолжил. — «Не получал. Тёмному Лорду нужно беречь силы, удивительно, что он вообще пробрался в замок на теле этого сопляка». — «Будь Альбус Дамблдор правильным директором, он бы и не пробрался. Вы серьёзно думаете, что такой волшебник, как Дамблдор, проморгал бы появление в школе Тёмного Лорда? Нет, директор готовит меня в герои, Северус, и я подыграю ему. Пока что. Новость о расправе над Крэббами и Гойлами вы увидите в самое ближайшее время, Северус. Малфои, как и обещал, жить будут». — «Крэббами и Гойлами?» — удивлённо спросил Снейп. — «Поттер? Что вы задумали? Поттер?» — но Гарри разорвал контакт с принцем-полукровкой, а на его слова он ничего не отвечал. Он специально рассказал Северусу о своих планах, так как знал, что тот всё равно не станет останавливать его. И тем не менее, он решил показать всю серьёзность намерений.***
В Хогвартсе, да и во всём мире наступило рождество, и, детишки со всего мира с радостным визгом обнаруживали подарки, оставленные им от родственников. Гарри тоже знал, что его ждёт подарок, и, удивление всё же пришло к Поттеру, когда вместе с подаренной профессором Дамблдором мантией, у Поттера был ещё один подарок. В большой коробке, обвязанной бантом, было что-то, но что — Гарри никак не мог понять. Он крутил, вертел, даже подбрасывал коробку, но так и не смог понять; что в ней? Поттер бы даже не подумал, что это ему, если бы на ней не была написана огромная буква «H», а также, если бы она не была подписана маркером: «Моему дорогому сыну Гарри от его любящей мамы Петунии Дурсль» Разорвав её с той же скоростью, что и обёрток с мантией, а может даже и скоростью превосходящей, Гарри обнаружил там прекрасный сшитый свитер, а также тёплые носки. Удивительным было и то, что там тоже сияла буква «H». — Ого, Гарри, классный свитер! — воскликнул Рон, а затем тихо добавил: — Не то, что мой… — Внимание Уизли привлекла мантия. — О, это рубашка такая? Странная ткань. — Знаешь, Рон, а ты смелый, раз заговорил со мной после того, как ты поступил с Гермионой, — Гарри посмотрел на Уизли. — Ты должен был уже понять, что с тобой я не буду дружить и общаться также, как с Гермионой, просто потому, что ты парень. Я сильно разочарован в тебе, и, твоя глупая затея с покровительством над Гермионой — признак слабого ума. Впрочем, сейчас Рождество, и, честно говоря, я не держу на тебя зла, поверь. Это, кстати, не свитер. А мантия. Мантия Невидимости. — Вау! — завопил Уизли. — Как круто! А дашь поносить? Гарри, пожалуйста, хочу подшутить над Фредом и Джорджем. А то вечно они надо мной издеваются… — слова Поттера, сказанные ранее, Шестой Уизли словно мимо ушей пропустил. Зная, что идеи Рона ничем хорошим для рыжего не заканчиваются, Гарри с лёгкостью отдал тому мантию, взяв с него обещание вернуть предмет. Конечно же, мантию вернули уже близнецы, и то, после того, как вдоволь с ней повеселились. Фред и Джордж были очень большими фантазёрами, поэтому Гарри пришлось ждать неделю, но Поттер и не возражал. Он и Гермиона вдоволь насмеялись над Роном, ведь всю неделю близнецы посвятили своему младшему брату. К тому же, нужно было спланировать нападение на Крэбба и Гойла. Гермиона об этом не знала, Гарри решил преподнести ей небольшой сюрприз, которому девушка вряд ли обрадуется.***
Ночь с субботы на воскресенье войдёт в историю Хогвартса, как кровавая ночь. Всё дело в том, что были жестоко убиты Винсент Крэбб и Грегори Гойл. В то время, как Гарри был у Дамблдора вместе с Гермионой, а Драко Малфой был у Снейпа на отработке, где Северус в очередной раз выпорол платинового блондина, Гойл и Крэбб были жестоко убиты Цицероном. Всё это время Цицерон ожидал, когда хозяин составит план по отомщению за хозяйку, и, хозяин не разочаровал Цицерона. Демон ещё раз убедился в правильности своего выбора, и, в том, что хозяин будет великим. На подготовку и планирование ушла неделя, и, когда хозяин сообщил зельевару о своих намерениях, тому лишь оставалось молча принять решение молодого повелителя. Цицерон был готов в любую секунду сорваться со своего места, убить негодного зельевара. Этот темноволосый алхимик с крючковатым носом не нравился Цицерону, но, похоже, хозяин не был настроен убивать его. И, как и подобает хорошему слуге, Цицерону пришлось повиноваться воле повелителя. Он застал Крэбба и Гойла одних в спальне, они ждали третьего провинившегося. Цицерон хотел убить и третьего, светловолосого, но хозяин строго-настрого запретил. Что же, использовав пыточный инструмент, а также заклятие барьера из свитка, который хранился у Цицерона уже долгое время, демон остался наедине со своими жертвами на целых полтора часа. Это, пожалуй, было даже слишком много. Магия свитков, используемая Цицероном была утеряна давным давно. Раньше люди были куда сильнее, куда могущественнее, чем нынешние волшебники. Магия всегда была в самих людях, но сейчас… Они были слепы. И, повелитель, возможно, сможет возродить магию свитков. Это было не обязательно, но, Цицерону бы очень хотелось. Ничего не подозревающие Крэбб и Гойл хотели отправиться в столовую, чтобы набрать себе побольше еды. Несмотря на то, что они совсем недавно ужинали, их животы, казалось, могли поглощать еду до бесконечности. К их удивлению дверь не поддалась на их усилия, не открылась. Барьер уже действовал, а из темноты на них смотрел Цицерон. В качестве укрытия, демон выбрал место под кроватью Малфоя, пусть Цицерон и не осознавал этого, картина была похожа на сцену из фильма ужасов. Перейдя к более активным действиям, слуга Гарри начал хихикать, и, это хихиканье заставило двух слизеринцев задрожать от страха. Выбравшись из-под кровати, Цицерон предстал перед ребятами в образе клоуна, танцующего клоуна. В руке он держал шарики красного цвета, весело улыбаясь, прыгая на месте, он понемногу сокращал расстояние между собой и слизеринцами, забившимися от страха в угол. — Пр-ривет-т, — обратился Цицерон к слизеринцам. — Р-рад встр-рече с в-вами, меня зовут Цицерон! Я могу подарить вам кр-расивый крас-сный шарик, — своим видом, демон порой мог напугать даже Гарри, правда, Поттер быстро вспоминал, что именно ему Цицерон и служит. — Не хотите? — Цицерон даже расплакался, когда Крэбб и Гойл отказались от шарика. Конечно, он всего лишь играл на публику, состоящую из двух жертв, но надо же себя как-то развлечь? За долгие годы своего бессмертия он вообще ни с кем не разговаривал, с хозяином и его окружением нужно вести себя, как подобает, а сейчас, когда ему дали свободу в действиях. — Спасите! — закричали слизеринцы во всю глотку. К сожалению, их никто не услышал…***
Сидя в кабинете вместе с Поттером и его подружкой, мисс Грейнджер, Дамблдор пытался считать их и пробить ментальный блок, но дети никак не давались ему. Впрочем, они без умолку восхищались им, и это начинало уже раздражать директора. Так могло продолжаться довольно долго, они бы и дальше вели бессмысленные беседы о важности всегда оставаться на стороне света, о том, как тяжело быть Мальчиком-Который-Выжил, о том, как тяжело Гермионе после того случая, ну, с Малфоем и его прихвостнями. И вдруг, Альбуса словно током прошибло. Темномагический ритуал невиданной силы, всплеск энергии был настолько чудовищным, что его почувствовали даже мальчик с девчонкой, они начали дрожать и оглядываться по сторонам. — Гарри, мисс Грейнджер, случилось что-то страшное, — случилось действительно что-то из ряда вон выходящее, и, Дамблдору нужно срочно было выяснить это. — Вы должны остаться здесь, тут безопасно. Мне нужно срочно идти! — сказав это, директор покинул свой кабинет, так и не увидев, как на долю секунды на лице Поттера появился хищный оскал. Место преступления было быстро обнаружено, и, как только дверь в спальню первокурсников открылась, преподавательский состав сразу же отогнал детей в дальний конец Слизеринской Гостиной. У самих преподавателей содержимое желудка просилось наружу, кто-то даже не смог сдержать его, кто-то не смог сдержать себя, прокомментировав ситуацию в нелицеприятной форме. Комната на трёх человек превратилась в нечто. Иное слово и подобрать было нельзя. Это было просто нечто. Цицерон постарался на славу, и, вся, абсолютно вся комната была залита кровью. В центре комнаты было четыре Тела, а именно, Гойлы и Крэббы. Отцы и сыновья. То, что с ними сделали страшно даже описывать. Все тела были исполосованы неизвестным орудием, на груди вырезана отметина в форме руки, будто бы им поставили клеймо, метку. Только вот, как можно было добиться такого результата? Ладонь идеально легла на кожу, и, можно сказать, получился слепок в виде не затянутой раны на груди. У Крэбба-младшего не было правой ноги и левой руки, у его отца — наоборот, левой ноги и правой руки. То же самое убийца проделал и с Гойлами. Для того, чтобы сотворить такое нужна была нечеловеческая сила. Даже Дамблдору, бывалому экспериментатору, было до жути не по себе. На такое не был способен даже он. Вырастить национального героя на убой? Пожалуйста. Подставить кого-нибудь и бросить гнить в тюрьме? Запросто. Отказать Ремусу Люпину рассмотреть дело Блэка более детально? Легко. Но такое… От уха до уха, у каждого была улыбка, оставленная, стало быть, кинжалом. Все стены, пол, потолок были в крови, и, на одной из стен было оставлено послание. — Последний же враг истребится — смерть, — прочитал Снейп вслух девиз Пожирателей Смерти, оставленный Цицероном. Очень смешно. Преподаватели отогнали любопытных студентов, и закрыли доступ в спальню даже для Малфоя. Преподаватели вообще выгнали всех слизеринцев из гостиной их факультета, отправив в Большой Зал. Сами же стали совещаться. — Альбус, как это могло произойти? Как здесь оказались господа Гойл и Крэбб? Что здесь произошло? — забрасывала вопросами Макгонагалл. Дамблдору и самому бы хотелось узнать, какого чёрта тут произошло? — Северус, мистер Квирелл, скажите, вы знаете, что это за ритуал? Особенно интересно и Альбусу, и Снейпу было бы узнать о чём думает сейчас Тёмный Лорд, сидевший на затылке Квирелла. Сейчас Реддл пребывал в прострации, такой жестокости он мог ожидать только от самого себя. Даже самые безумные его последователи, такие, как Лестрейнджи, или, например, Барти Крауч Младший, не были способны совершить такое. Подав сигнал своему носителю, Реддл приказал ему начать говорить. — Н-нет, — Квирелл вновь приобрёл вид испуганного жизнью человека. — Б-боже м-м-мой, к-какой ужас. Ритуал с-стало быть, очень древний. Не при-припоминаю такого на своей памяти, Альбус, сэр. — Что же, коллеги. Нам нужно решить, будем ли мы вызывать в школу авроров? Ведь если мы сделаем это, школу наверняка закроют, — Дамблдор давно не испытывал таких ощущений. Полная беспомощность, абсолютная растерянность. Его загнали в угол каким-то долбаным ритуалом, проведя его под носом, а затем растворившись в воздухе. — Что самое интересное, — заговорил Снейп. — Так это то, куда же делся убийца, Альбус. Насколько я знаю, из школы можете аппарировать только вы лично. Но подозревать вас в этом убийстве было бы очень глупо. Интересно, кто же… — Действительно, — проговорил Флитвик. За всю свою преподавательскую карьеру Филиус Флитвик повидал много дерьма. Полугном не мог не называть вещи своими именами, и, то, что произошло сегодня дерьмом не было. Это действительно была катастрофа. Такого же мнения придерживались и все профессора. Всем составом, они провели всю ночь в дискуссии, пытались решить, что же им делать, но так ни к чему и не пришли.***
— «Я в восторге, Поттер», — это были первые слова Снейпа, произнесённые в их очередной беседе, и снова это произошло за завтраком. — «Вы превзошли своего отца ещё на первом курсе. Устроить такое. Ваш слуга привёл в исполинский ужас даже Тёмного Лорда, так что представьте, что испытали профессора». — «Спасибо, профессор». — Гарри был доволен результатом. Правда, ему самому было интересно, что же всё-таки произошло, он лишь знал, что Крэббы и Гойлы больше не помогут Тёмному Лорду, не более. — «Не расскажете, что же всё-таки произошло?» — «Могу и показать, правда, если вы не вывернете всё содержимое вашего желудка, я буду готов добавить вам пятьдесят баллов за выдержку». — «Хорошо, профессор. Вас никто не тянул за язык». — Гарри начал принимать проекцию Снейпа о событиях вчерашнего вечера, но как только профессор зельеварения дошёл до открытия двери в спальню Малфоя, Поттер оборвал связь, чтобы затем возобновить её вновь. — «Похоже, для меня это всё-таки слишком», — как бы он ни старался, из головы не вылетали картины убийства Пожирателей и их потомков. — «Цицерон, оказывается, очень изобретателен». — «Особенно, когда не стоит», — отметил Снейп. — «Первая мысль была о закрытии школы, но посовещавшись, было решено оставить школу функционирующей. Альбус так решил. Он даже расскажет какую-то паршивую легенду о том, что Крэбб и Гойл пробрались в запретную секцию, и нашли там ритуал, основанный на крови. В общем, Альбус всегда умел придумывать нелепые отговорки, думаю, отвертится и в этот раз». — «А Драко?» — «В ужасе. Я сказал ему, что защищу его, но он всё равно мне не верит. Написал письмо отцу, и, он ужасно вас боится, Поттер». — «Я действительно не буду его трогать, Северус. После того, что учудил Цицерон, я думаю, мне долго ещё придётся находиться под надзором Дамблдора. Ведь он явно подумает, что я мстил за Гермиону. Или не я, а кто-либо ещё. А это значит, что слежка будет и за Гермионой». — «Альбус привык держать всё под контролем. И, то, что произошло, даст понять Тёмному Лорду, что даже Альбус Дамблдор не всеведущ и всемогущ. Впрочем, думаю, Лорду было бы интересно узнать, какой монстр на это способен? Почему вы не прикажете вашему ручному убийце разобраться с Лордом сейчас? Как он сделал это с Гойлами и Крэббами?» — «Я же говорил, что Волан-Де-Морт оставил много крестражей после себя, профессор. Мне не выгодно уничтожать Реддла до пятого курса, так как, если сгинет Тёмный Лорд, то и его победителю не станет места среди нормальных людей. В прошлом, как я уже говорил, меня начали бояться сразу же после победы над Волан-Де-Мортом. Ослеплённый лапшой, которую навешал на меня Дамблдор, я этого не замечал. Я хочу изменить нашу страну, изменить мир. Ведь вы должны меня понимать, как никто другой, профессор, что тёмная Магия — тоже магия. И она тоже способна приносить пользу». — «Да, но что, если что-нибудь выйдет из-под контроля, Поттер? Вы подумали о последствиях?» — «О, да. Что-нибудь точно выйдет из-под контроля. Но хуже, чем уже было и станет к моему пятому году обучения — быть не может. Вы просто не до конца осознаёте, насколько страх меняет людей. Я видел это собственными глазами. Нынешнее министерство такое же некомпетентное, как наш будущий преподаватель по Защите От Тёмных Искусств». — «Будущий?» — «О, поверьте, в следующем году вы поймёте, что я имел в виду»…***
Спортивная карьера не особо волновала его, хотя и в этот раз всё получалось так, как надо. Прежде всего потому, что несмотря на облегчённый тип тренировки, Гарри много времени уделял работе над собой. Навык полёта на метле никуда не делся за долгие годы в прошлой жизни, и, следовательно, по-прежнему остался с ним, несмотря на то, что он пребывает в более юном теле. Это показывали и первые тренировки, на которых Вуд и согласился на условия Поттера, и первые матчи, в которых ловец Гриффиндора неизменно приносил команде победу. Постепенно, отношение других игроков сборной Гриффиндора к Избранному поменялось, и, теперь они были намного дружелюбнее. В конце концов, если бы не Гарри Поттер, они могли бы и проиграть. Так, в матче со Слизерином, когда они лишились капитана, именно Гарри стал творцом победы, несмотря на то, что Квирелл опять пытался сбросить его с метлы. Ту комнату, в которой раньше жили Малфой, Крэбб и Гойл, закрыли, и, она исчезла, заместо старой комнаты явив новую. Замок действительно был волшебным, и, новая комната была более комфортная, чем старая, а ещё, она была просторнее. Драко Малфой теперь делил спальню с Теодором Ноттом, а также Блейзом Забини. И в этот раз ему в соседи попались блюстители чистой крови. Несмотря на то, что они учились на одном курсе, были в одном факультете, до этого момента они не общались. Вернее, Драко не общался с Ноттом и Забини. Сейчас же, Малфой наладил с ними общение, пусть и начали они с того, что Блейз и Теодор избили блондина. Суровая реальность накрыла Малфоя, когда он понял, что ему не будут всегда подчиняться, и, даже жалоба крёстному не помогла. Снейп только рассмеялся, назвав поведение Малфоя девчачьим и недостойным слизеринца. Драко замечание крёстного принял, и, решил подойти к проблеме с другой стороны. Он признал свою неправоту, и теперь общался с Ноттом и Забини как с равными себе. И так действительно стало легче жить. В голове у юного слизеринца стали появляться мысли: «А что, если и с Поттером можно точно так же?»***
Несмотря на то, что Гарри чаще всего был в обществе Рона, Дадли или Гермионы, то есть, почти не оставался один, сразу же после зельеварения Малфой остановил его. Позади Драко стояли Забини и Нотт, и, ухмыляясь, слизеринцы смотрели на него. — Поттер, — первым начал Малфой. — Наверное, я был неправ. — о том, что он был не прав, Драко напоминали рубцы на заднице. Снейп до сих пор порол его по субботам, а ведь прошло уже полтора месяца с момента избиения Грейнджер. И почти месяц с момента убийства Крэбба и Гойла. — Правда? — Гарри был удивлён поведением Малфоя, казалось бы, безнадёжный случай, ан-нет. — Да, Поттер. Не начинай, а? Мне трудно признавать свою неправоту, я поступил плохо с Грейнджер, а также неуважительно относился к тебе. Знаешь, ты, мне кажется, будешь играть большую роль в дальнейшем, и, может, мы всё-таки будем с тобой врагами, — Драко понимал, что отвертеться от службы Тёмному Лорду ему вряд ли удастся, с его-то родословной. — Но сейчас, я не хочу, чтобы между нами была вражда. Мир? — Хорошо, Драко, — Гарри пожал руку Малфоя. — Нотт, Забини. — Он даже первым протянул руку Нотту, после того, как пожал руку Драко. После пятисекундной заминки, Теодор убрал ухмылку со своего лица, но руку в ответ, всё же, протянул. То же самое сделал и Забини. Слизеринцы никогда не были идиотами, может быть, за исключением всё тех же, небезызвестных Крэббов и Гойлов, поэтому, Малфой, Нотт и Забини заранее обговорили поведение с Избранным. Всё же, кто-то убил двух бывших припевал Драко и их родителей, и это произошло почти сразу же после того, как они перешли дорогу Поттеру. Совпадение или нет, но никому не хотелось повторить этот же путь. Впрочем, у Гарри также были свои причины пойти на примирение со слизеринцами. Лучше держать своих потенциальных врагов поближе к себе, и не поворачиваться к ним спиной. А Малфой, при должном обращении с ним, может стать ещё и выгодным союзником. Вернувшись в гостиную, Гарри в очередной раз отмахнулся от глупого предложения Рона, пытавшегося наладить их дружбу. Однако Гарри решил, что после тех слов в адрес Гермионы, теперь он точно не станет давать Рону шансов. Впрочем, однажды даже он может ему пригодиться, поэтому, обрывать контакт насовсем брюнет не стал. Вместо этого, Мальчик-Который-Выжил посоветовал Шестому Уизли найти Дадли. Тот, чаще всего, соглашался даже на самые идиотские предложения Рона. Впрочем, Дурсль всегда был на виду у Гарри, и, в случае, если двоюродному братцу вдруг будет грозить опасность, Цицерон вмешается, если сам Избранный ничего сделать не сможет. Переглянувшись с Гермионой, Гарри заметил улыбку на лице юной волшебницы. Они сильно повздорили, когда новость об убийстве Крэббов и Гойлов разнеслась по факультетам. Дамблдор действительно объявил о несчастном случае, о том, что юные Крэбб и Гойл хотели призвать своих предков, чтобы увеличить могущество и вернуть Тёмного Лорда, но что-то пошло не так, и Призраки Прошлого разобрались с недостойными потомками. Для Грейнджер было очевидно, как всё обстояло на самом деле, и, она была очень недовольна. Долгое время они не разговаривали, и, лишь недавно снова стали садиться рядом в гостиной, когда делали домашнее задание, держаться за руки, улыбаться. И сейчас Гермиона похлопала по свободному сидению, призывая Гарри сесть. Она была в хорошем настроении, как и сам Гарри, даже мысль о предстоящем сражении с Волан-Де-Мортом в облике Квирелла не страшила их ни на секунду. Когда они вместе, им страшно только друг за друга. Более, они не способны испытывать страх ни перед чем. Парочка снова засиделась до позднего вечера, и, когда сил уже совсем не осталось, Гермиона, уже перед самой лестницей, ведущей в женские спальни, обняла Гарри. — Без тебя мне было одиноко, Гарри, — он ничего не ответил, да и не нужно было. Она и так знала, что он испытывал то же самое…