Счастье есть

Тане показалось, что она ослышалась. Неужели даже бывалый академик может чего-то бояться? Но раз он действительно боится, значит, повод все же есть… — Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — продолжал Сарданапал, сохраняя тот же суровый тон. — Неужели все настолько серьёзно, чтобы выталкивать вас из школы раньше каникул? Увы, да. Вы и представить себе не можете, какую мощь вмещает этот артефакт! К сожалению, больше я сейчас ничего не могу сказать. Могу лишь пообещать, что отправляем мы вас по домам временно, и… — тут глаза академика озорно блеснули. — Есть и хорошая новость. Драконбольный матч все равно состоится! Баб-Ягун незаметно толкнул Таню ногой под столом. — Если я не совсем ещё опылесосился, то на этом хорошие новости заканчиваются. Дальше начнутся скверные! — шепнул он девочке. И он оказался прав. — Пока вы будете дома, мы накладываем запрет на магию, — поглядывая на преподавательский стол, продолжил Сарданапал. — Не более одного заклинания в день. Поклёп Поклепыч… кхм… будет лично следить за выполнением этого ограничения. Завуч важно надул щеки. Таня и Ванька, не удержавшись, прыснули. Уж очень смешным становился завуч, когда он пытался казаться суровым. Однако в словах академика сомневаться не приходилось… и это было скверно. — Пока это все, — Сарданапал, точно сомневаясь, вновь кинул взгляд на преподавательский стол. — Отлёт по домам состоится завтра в три часа. Драконбольные тренировки временно отменяются… Но это не значит, что вы не сможете тренироваться дома. Что ж… удачи вам! Последнюю фразу академик произнёс, почему-то глядя туда, где сидела Таня… *** У Шурасика была, как он сам говорил, отвратительная черта характера. Он упускал из виду детали, зато с ходу схватывал суть. Что в этом отвратительного, спросите вы? Ну, например, эта черта очень способствует развитию недоверчивости. Вот и сейчас, выслушав Сарданапала, главный тибидохский отличник пулей помчался в библиотеку. Ему не терпелось узнать, что за артефакт привезли на Буян, и почему это нужно скрывать от учеников. А тем более, от него… Увы, как и все гении, Шурасик привык смотреть на мир свысока, даже главу Тибидохса считая… ну, скажем мягко, в чём-то чуть менее умным, чем он сам. Библиотека почти пустовала, но Шурасик не обратил на это внимания. По той же причине, по которой он считал себя умнее Сарданапала, он привык не замечать младшекурсников… где-то курса со второго. Сейчас же главный ботаник Тибидохса и вовсе пребывал полностью в своих мыслях. Настолько, что вздрогнул, услышав сладенький голос джинна Абдуллы: — Куда это ты идёшь, друг мой? Джинны всегда непредсказуемы, но сейчас все произошло уж очень быстро — Абдулла внезапно возник прямо перед отличником. — По своим делам, — с вызовом отозвался Шурасик, оправившись от удивления, — а что? Хмыкнув, Абдулла посторонился, пропуская его, а когда отличник прошёл мимо, бросил ему вслед: — В запрещённой секции можешь не искать. Там ничего нет… — А? — Шурасик резко обернулся. — Чем сложнее предмет, тем проще разгадка… — таинственно прошептал джинн, уплывая в проход между полками. *** Что бы там ни говорил Абдулла, загадка на этот раз была слишком сложна даже для Шурасика. Это отличник понял к концу пятого часа бесцельного сидения над книгами. Нет, здесь искать было бесполезно, по крайней мере — одному. Но вот кого привлечь в союзники… — Что ты тут делаешь? Шурасик вскинул голову. Перед ним стояла, можно сказать, любовь всей его жизни (хотя, будучи величайшим скептиком во всем, что касается чувств, наличие в природе любви Шурасик отрицал), некромагиня и «подруга по несчастью», если так можно сказать, Глеба Бейбарсова Лена Свеколт. От досады магистр всея Тибидохса едва не заскрипел зубами. Неприятно признаваться в своём поражении девушке, к которой ты неравнодушен. Хотя, с другой стороны, ему ведь все равно нужен был помощник, так что… почему нет? — Э-э… ты ведь была в Зале Двух Стихий во время заявления Сарданапала? — осторожно поинтересовался он, решив начать издалека. — Да, — кивнула Лена. — Мне стало интересно, что за артефакт занесло на наш заброшенный островок. Вот… ищу информацию. Поможешь? — Шурасик испытующе посмотрел на Лену. Та хмыкнула. — Сам уже не справляешься? Ну давай попробуем… *** В то самое время, когда Шурасик беседовал с Абдуллой, а затем с Леной Свеколт, Таня, Баб-Ягун и Ванька собирали вещи, готовясь к отлету… кто куда. Причём Таня так и светилась от счастья. Умный Ягун, заметив это, не удержался. — Не знаешь, как поживают Дурневы? — с легким ехидством поинтересовался он у подруги. — И почему же тебя это волнует? — с полушутливым возмущением поинтересовалась Таня. — Да так… — Ягун с сомнением пожал плечами. — Не то, чтобы волнует, а, знаешь ли… Странные они. Наверняка ведь слышали, что той ночью вы все чудом выжили, а… могли бы поинтересоваться для приличия, что ли… Малютка Гроттер фыркнула. — Рассмешил… это такая родня, с которой лучше не связываться. Папа рассказывал — они с дядей Германом ни дня не дружили в детстве, постоянно дрались. А про ту ночь они вообще ничего не знают. Думают небось, что мы все чудом выжили в какой-то там автокатастрофе. Нападение Чумихи на наш дом в новости лопухоидов все же просочилось, пусть и в сильно изменённом виде. Да только им все равно плевать. Ни тетя Нинель, ни дядя Герман никогда не поверят в магию. Ягун промолчал. Таня кратко погрузилась в размышления и через какое-то время добавила: — Да и мне уже все равно. Лишь бы родители были рядом… *** Вечером состоялась последняя перед отлетом тренировка. Соловей, как показалось Тане, был недоволен не только командой, но и собой. Внешне это выражалось в том, что он практически всю тренировку сидел с весьма мрачным видом, но на игроков ворчал меньше обычного. Даже небезопасную шуточку Ягуна про «старое додраконбольное прошлое» и «встречу с грозой всех Соловьев Буяна», казалось, пропустил мимо ушей, лишь зыркнул недобро и отвернулся. В целом тренировка проходила с обычной для тибидохской команды бестолковостью. Жикин, рисуясь перед оккупировавшими трибуны поклонницами, вычерчивал в воздухе замысловатые кренделя, время от времени отвлекаясь, чтобы попытаться протаранить Ягуна. Баб-Ягун, в свою очередь, трещал не переставая. Один раз Соловью пришлось даже свистнуть, так как заболтавшийся комментатор в приступе красноречия, вспоминая драконбольное прошлое тренера, вскользь обозвал того «неоперившийся птенец». Ну да Ягун — он и есть Ягун, что с него взять. Завершилась тренировка глубоко за полночь. Последние часы Таня уже удивлялась, каким чудом она не падает с контрабаса. Впрочем, и этому находилось объяснение, причём вполне логичное для девочки, хотя и полушутливое — все в ней трепетало от радости при мысли о том, что завтра она летит домой! Вернувшись с тренировки, Таня собрала вещи и сразу легла спать. Склепова, наблюдавшая за ней, лишь глубокомысленно хмыкала, не отваживаясь, однако, на комментарии — она была отнюдь не глупа, и понимала, что в состоянии запредельного счастья человек не очень-то трезво воспринимает реальность. Ночь прошла спокойно, ну, а утром… утром началась беготня. Сотни юных волшебников носились по коридорам, производя абсолютный хаос, с которым не справлялись даже преподаватели. Наконец настал час отлёта. Юные волшебники собрались на стене Тибидохса. Провожать их до океана вызвались Поклеп Поклепыч с Медузией. Впрочем, даже компания склочного завуча не могла испортить никому настроение. — Дорогие ребята! — усиленный магическим образом, прозвучал над толпой юных и не очень школьников голос Сарданапала. — Мы провожаем Вас — увы, поневоле, — по домам, но надеемся скоро вернуть вас в Тибидохс вновь. Напомню о том, что магию в эти внеплановые каникулы нужно расходовать крайне осторожно. За порядком и вашим поведением в родных домах будет следить Поклеп Поклепыч. Нарушители по возвращении в Тибидохс, разумеется, будут наказаны. Что ж… удачи всем вам! Едва академик закончил, как воздух содрогнулся от выкрикнутого сотней голосов заклинания «Торопыгус угорелус!». *** Таня, уверенно держа в руке смычок, неслась над океаном. От основной группы она отделилась около часа назад, когда они только-только пересекли семь магических радуг. Провожать её никто не рвался, да девочке это было и ни к чему. Настроение было на удивление хорошим. Настолько хорошим, что, пролетая над океаном, Таня отваживалась на рискованные фигуры высшего пилотажа, на которые прежде не решалась даже на драконболе. И, надо сказать, чуть не поплатилась за это, когда во время игры в догонялки с одной из волн та чуть было не сшибла девочку с контрабаса. Феофил Гроттер в этот момент, окутавшись зелёным сиянием, пробурчал: «Ars longa, vita brevis»* но какое Тане было дело до ворчливого старика! Однако любой путь, каким бы увлекательным и насыщенным он ни был, рано или поздно подходит к концу. Человек же существо капризное, и мало-помалу его начинает одолевать усталость. Так и Таня скорее обрадовалась, когда после долгого полёта внизу наконец-то показалась не отмеченная на карте лопухоидная деревушка Замятино, где после долгих скитаний и бесконечных сомнений поселились Гроттеры-старшие. Сомнения были продиктованы сильной отдаленностью деревушки от цивилизации, не отмечена же на карте она была исключительно из-за близорукости географов, ибо состояла всего из семи домов, два из которых служили административными зданиями. Со временем Таня надеялась уговорить родителей перебраться хотя бы в Москву, но пока Леопольд был непреклонен. ...Но вот наконец и дом - такой милый, такой родной... несмотря на то, что это всего лишь маленькая изба почти на окраине. Снизившись, Таня произносит тормозящее заклинание и трижды стучится в знакомую дверь.