Нзамби

A man may drink and not be drunk A man may fight and not be slain A man may court a pretty girl And perhaps be welcomed back again

Проблема была в том, что Стив не мог сделать это один. Выволочь криокапсулу — медленно, осторожно — из института на горбу само по себе составляло трудность даже с его силой. Он бы не рискнул и в лучшие деньки. А уж тем более сейчас, когда не оставалось времени на осторожность и сила была нужна, чтобы отбиться — как от зараженных, так и от перепуганной охраны, без тени соображения упорно пытавшейся исполнять свой единственный оставшийся приказ. За дверью прозвучала автоматная очередь. Стив на мгновение прикрыл глаза, часто дыша. Потом взглянул на МʼТонбо, обменялся с ним молчаливым кивком. Выскочил наружу. Автомат истерически зашелся стрельбой — снова, но через несколько секунд стрелявший захлебнулся своим криком. Сохранять ему жизнь было немилосердно, но Стив не сумел заставить себя выстрелить в парнишку. Молоденький солдатик. Обречен. Стив отволок его в тихое место. Вдруг что-нибудь пойдет не так. Если взрыва не будет, у парня сохранится шанс на выживание — один из тысячи, но Стиву ли судить. — Господин Барнс быстро очнется, — когда он возвратился в лабораторию, произнес МʼТонбо, как будто ничего и не произошло. Это особое чувство собственного достоинства и выдержка вакандцев Стиву импонировали. Больно было думать, чем может теперь стать гордый народ. — Не рекомендуется его тревожить или позволять ему активно двигаться первые сутки после выхода из стазиса. Учитывая ваши обстоятельства, рекомендации бессмысленны. Простой человек, если бы его заставили идти сразу же после пробуждения, остался бы калекой. — Простой человек, — напомнил ему Стив, — не пережил бы заморозку. — Верно. Поэтому у господина Барнса есть надежда. Если он сможет вообще ходить. — О чем вы говорите? — Нарушенное кровообращение, множественные микроразрывы тканей, неизбежно следующие за расширением замерзших жидкостей его организма, просто онемение всех мышц. Первое время каждое движение станет причинять боль. Ясное сознание к нему вернется так же медленно. — Его будили быстро. Я читал его дело. — Я помню отрывки, которыми вы поделились в интересах нашего лечения. МʼТонбо следил за мониторами, а Стив следил за ним и за тем, как исчезает с внутренних стеклянных стенок капсулы слой инея. Вот уже видно стало лицо Баки. Мирное, словно он в самом деле просто спит. «Прости», — подумал Стив. — Что ж, обращались с господином Барнсом столь немилосердно, что он вполне может выдержать еще одну пытку. Стекло теперь покрылось тонкой испариной. Затем просохло — и Баки внутри сделал первый свой судорожный вздох. Потом он разлепил веки и взглядом нашел Стива. По обескровленным трясущимся губам скользнула тень улыбки. Баки думал, что в безопасности. Стив ведь мечтал однажды разбудить его именно так — впервые медленно, заботливо и мирно. Но как и сказал МʼТонбо, дальше будет пытка. Стив проглотил это определение: — Лишь бы его спасти. Когда Баки буквально выпал ему на руки, Стива вдруг охватила кромешная усталость. Баки был действительно невыносимо слаб. Он же не в состоянии идти. — Сейчас слушай меня внимательно. Ты слышишь? Баки моргнул — медленно, тратя уходящие секунды. — В мире сейчас… кризис. Мстители разбираются, как могут, но здесь ты больше не в безопасности. ТʼЧалла… убит, — Стив вспомнил, сморщившись, каким в последний раз увидел короля и то, кто именно его убил. — Страна охвачена паникой. Этот институт подлежит самоликвидации. У нас счет на минуты до того, как все взлетит на воздух, и еще нам по дороге будут мешать уйти. Мой квинджет подбит, но доктор МʼТонбо обещал показать путь к убежищу, туда мы долетим даже на местом вертолете. Нам нужно спешить и быть предельно тихими. Бак? Слышишь меня? Слышишь? Баки попробовал кивнуть — но тут же передернулся. — Я слышу, — прошелестел он, и Стив ощутил, как напрягается у него на руках слабое тело друга. Баки пытался встать. Сначала с трудом выровнялся, потом поставил одну ногу. Коротко замычал от боли и попытался поставить другую. Откровенно всхлипнул. — Так быстро после… разморозки… невозможно, Стив. — Надо. Нам нужно, Баки. Мне нужны свободные руки для боя. Хоть одна, я буду тебя держать, но постарайся, друг! Баки действительно старался — просто встать. У него по лицу текла вода: и то ли талый лед, то ли все-таки слезы боли. Когда Баки выпрямился, то усмехнулся. — Молодчина! — Время, господин Роджерс, — напомнил МʼТонбо, наблюдая эти усилия своего пациента со смешанным выражением гнева и уважения на посеревшем от пожирающей его чумы лице. Баки шагнул вперед. И со сдавленным криком упал им под ноги. — Я не могу, Стив, — прошептал он, когда тот опустился на колено, чтобы помочь снова. — Иди один. Доктора вон спаси. — Меня уже не спасти, господин Барнс, — МʼТонбо вполне степенно отвел полу своего белоснежного халата, демонстрируя изодранную кровавую рубашку. — Мир охвачен вирусом, вакцины от которого пока что нет. Его зовут новой чумой и бешенством, но он куда страшнее. Вы можете умереть здесь в пожаре, можете погибнуть снаружи от укуса бешеного. Но у вас есть друг, который говорит, что вы очень сильны и уже выживали в Преисподней. МʼТонбо заменил англоязычный «Ад» вакандским словом, значащим «Царство мертвых» — Стив тогда запомнил. — Я обленился за два года, — улыбнулся Баки слабо, — в берсерке пошел бы. Но не могу. Прости, Стив, не могу. Давай, брат, у тебя твои друзья. Вали к ним. Спасибо, что разбудил… так. Так по-людски. — У нас меньше пятнадцати минут, — заметил МʼТонбо тихо. — Баки, прости, — сказал Стив. — Боже, Бак, прости меня. — Все хорошо, давай, иди скорей… — Zhelanie. — Что?.. Стив?! — Rzhavyj. — Не надо, Стиви, нет, только не ты, остановись, пожалуйста! — Semnadcat». — Заткнись! Баки попытался рукой закрыть ему рот. Стив только отстранился, отступил в сторону, и Баки завалился на бок — неловкий, однорукий, слабый. — Rassvet. — Стив, понял, я попробую, только остановись… МʼТонбо смотрел на них серьезно и невозмутимо. — Pech». Devyat». Баки теперь молчал, силясь подняться. Чего он хотел? Может, показать, что справится и сам. Может быть — просто врезать. Пытка — вот чем это было. — Dobroserdechnyj. Баки встал. Сделал еще один столь же болезненный для него шаг. Стив не пошевелился. — Vozvrashchenie na rodinu. Баки протянул руку к Стиву. У него в глазах уже плескалось что-то новое. Ярость и боль. Обида и… — Odin. Баки схватился за него. Обнял. — Делай, как знаешь, Стив. — Gruzovoj vagon. И Солдат отпустил его. — Миссия, — произнес Капитан, — достичь укрытия. Соблюдать тишину. Первостепенная задача — выбраться из здания. Время десять минут. Приоритет… выжить. Ты должен выжить. Солдат смотрел мрачно и как-то хищно. — Задание понятно? Баки усмехнулся чуть заметно. Выпрямился и взял лежащее на белом столе фамильное копье МʼТонбо — тот чуть приподнял брови, но одобрительно кивнул. — Да. Готов к службе. — Значит, идем. Быстро. *** Мгновение Стив думает, что снова попал в тридцатые. Что просто долгим сном, бредом были война, призыв и сыворотка. Шмидт, гибель Баки, сон во льдах. И точно — новый век. Стив слишком слаб, как после пневмонии. У него на лице компресс, и потолок покрыт известкой — будто в старые времена. А стоит взгляд скосить — и он видит изножье обычной, небрежно сбитой деревянной койки. Как в казармах были. Пить очень хочется. — О! Эй, доброе утро! Ты снова с нами, Белоснежка? — Тони, — узнает Стив. Голос хрипит. — Воды? Сейчас, давай. Удержишь стакан, нет? Могу помочь. Я первоклассная сиделка, чтоб ты знал, Кэп, от моей болтовни мертвый поднимется… в хорошем смысле. — Тони, что с вакциной? Тони, посерьезнев, вручает стакан Стиву: — Отлично, Кэп, — говорит он, — отлично. У нас есть сыворотка, антидот. Вирус слегка мутирует, но мы купируем новые волны… там, где можно. Ты прав был тогда, когда погнался за тем жестким диском. Должен это признать. Я помню, что орал… — Я помню, люди Коулсона… — Фитц-Симмонс! — Тот парень, Фитц, — припоминает он, — сказал, оружие биологическое. Я зря потратил время. Тони строит гримасу: — Нет. Я прав был тоже. Ты не доверял высоким технологиям, ставил на наноботы, а я думал, что это вирус, и пошел за ним. Мы с тобой, кажется, в тысячный раз поцапались. — Я помню. — Очень удачно вышло. Это был гибрид. Я потом расскажу тебе, изящная идея. Если бы один из нас не нашел ту колбу со штаммом или жесткий диск… — Тони оглядывается вокруг, демонстративно разводя руками, словно призывает оценить солнечную и чистую больничную палату, — ничего бы не было. Мир бы заживо сгнил. Стив расслабляется, откидываясь на постель и чувствуя, как постепенно прибывают силы. — И сколько я здесь? — Да где-то с неделю. Мы тебя нашли слегка пожеванным, так что пришлось лечить. — А Баки? С лица Старка пропадает радость. Он тянется забрать стакан, и Стив хватает его за запястье: — Ты знаешь, где он, Тони? Что с ним? — А ты долго крепился. Целых две минуты до первого вопроса, — Тони кривится. — Эй, не злись, не злись. Он здесь, у нас, Кэп. Жив. Тоже в хорошем смысле. Вирус его не берет вовсе. А вот твоя сыворотка морально устарела, мы едва тебя спасли. — Что не так, Тони? — Есть одна проблема. Но сложно объяснить. Давай с начала… Он снова садится на стул рядом с койкой, осторожно высвободив из хватки Стива свою руку. — Скажи, что последнее ты помнишь, м? — Как мы нашли укрытие… ***

But since it has so ought to be By a time to rise and a time to fall Come fill to me the parting glass Goodnight and joy be with you all

МʼТонбо умер по дороге, в вертолете. Как он и просил, ему пробили череп острием его копья. Стив бы похоронил, когда будут возле убежища, но как внезапно выяснилось, Солдат был для этого чересчур рационален. Сбросил врача вниз прямо в зеленую массу вакандских джунглей. Вроде удивился, когда Стив крикнул: «Нет!». Почтение к погибшим в Солдате не запрограммировали. У Капитана не нашлось уже сил что-то говорить. К моменту, когда они, наконец, достигли нужных координат, ему самому было настолько плохо, что он не смог нормально посадить вертолет. Крыша бункера поросла кустами и лианами, а у Стива плыло перед глазами. Зараженных в институте скопилось слишком много, убираться нужно было быстрее… У него не вышло прорваться без потерь. В пути он мог уже только благодарить судьбу за то, что сообразил выставить приоритеты при инструктаже для солдата. Баки бы погиб. Он кинулся бы в гущу мертвых, защищая Стива, как и всегда. Солдат же шел спокойно, не позволял противникам приблизиться к себе, держался чуть поодаль, предоставляя командиру расчищать им троим путь. Стив помнил момент, когда зараженные повисли на плечах, вгрызаясь, словно крысы. Он запомнил, как на какое-то мгновение застыл, чтобы позволить Солдату счистить их копьем — стряхнуть уже не смог бы, так они вцепились. Недавно умершие были самыми опасными противниками — целые, голодные… Посадка вышла слишком жесткой, оба отключились. Потом Баки пришел в себя — в сознание и в себя тоже, повезло — и вытащил обоих их, себя и Стива, из обломков. Они пробрались в бункер и осмотрелись. Стив сказал: — Отлично. Здесь можно жить довольно долго. Вот что, Бак… запрись. А я пойду… разведаю. Он помнил признаки второй стадии. Он был мокрым как мышь. Он представлял, как страшен будет после. Баки орал на него. Стив тогда не понял ни слова из того, что друг ему пытался донести. — Мне нужно уходить. Он осел наземь. — Нужно… запрись, слышишь… *** Тони слушает Стива, потирая легкую щетину с пятнами седины. Бородку Тони сбрил. — А криокамера откуда? Вы же не тащили ее с собой? — МʼТонбо в первые дни уже начал готовить вертолет. Камеру доставили заранее, только не подключили. Мы с ним собирались отвезти Баки в тот секретный бункер ТʼЧаллы — Пантера сам предложил, а потом я сразу бы рванул к вам со Скоттом и Вандой. Но ты позвонил, и пришлось пересмотреть приоритеты. МʼТонбо решил ждать меня. — Мы думали сперва — Ваканду пронесет, — вздыхает Старк. — Так думали в Ваканде. Но ТʼЧаллу предали на фоне кризиса. Переворот — едва только разнесся вирус. Я еще подумал, когда, наконец, вырвался туда — может, для этого все затевалось? — Если бы! — Старк хмыкает. — Когда ты улетел, мы нашли записи. Тот псих, он… он действовал из лучших побуждений. — Что? — Добра хотел. Победить смерть. У него вышло, кстати. Еще сверхсил — всем и бесплатно! — Это никогда бесплатно не бывало. — Нас бы спросил, правда? Что за манера не советоваться. — Его взяли? — Нет. Только завещание нашли. Когда понял, что натворил, разнес себе башку. И надо сказать, зря, с ним мы быстрее создали б вакцину. О, прекраснодушные! Хотят как лучше, а выходит как… Да? Да. — Тони смотрит в глаза. — У меня есть такой знакомый. Этот тоже, знаешь, вечно пытается кого-нибудь спасти, тоже — обычно сразу всю планету. И пару раз едва уже не посылал шарик в тартарары. Намерения благие. — Да. Я, — Стив с усилием садится, — тоже знаю такого парня. — Что, общий знакомый? Как стал тесен мир… — Тони трет переносицу. — Но мой знакомый, знаешь, всегда расхлебывает то, что заварил. Не выбирает легкий путь. Старк опускает взгляд. — Так что случилось с Баки? — Ты здесь неделю, Стив. Но прежде пару лет проспал в той самой криокамере. А твой приятель… мы нашли его пять дней назад. Вернулись в джунгли, чтобы понять, кто тебя упрятал в лед. Не видели его в первый визит, но вот… вот во второй он был на месте. Ну, недалеко. Рубил в джунглях тоннель, уже второй по счету. В сторону брошенной военной базы. Там есть самолеты. Хотел искать тебя, думал лететь в Нью-Йорк. Он думал, кто-то еще жив в Нью-Йорке. Ну не идиот? — Как он? — еще раз спрашивает Стив. Уже не ждет хорошего. — Нормально, — повторяет Старк, кивая. — Честно. Жив-здоров. Все еще без руки, но я это поправлю. Протез сначала будет легким, боевой… может, когда-нибудь. У нас нет психиатров такого уровня. Уилсон образовал кружок ребят с ПТСР — и это роскошь, знаешь? Кто выжил с медобразованием — тех носим на руках, пылинки с них сдуваем. — Баки сошел с ума? — Стив хмурится. Качает головой. — Не верю. Баки крепче. Тони вздыхает: — Да. Он крепкий. Вирус его не берет, опять же. Только поэтому прожил так долго. Он почти вменяемый. — Тони еще раз трет лицо, потом глядит в упор на собеседника. — Он думает, что он Зимний Солдат. Два года, понимаешь. Два года он, отрезанный от связи, цивилизации, с тобой на руках… однорукий, кстати. Утром поднимался и добывал оружие, воду, одежду, транспорт. Прорубал лес. Помощь искал, место, где еще есть выход на спутники. Каждое утро вводил себя в транс и выполнял задание. И прав был. Калека-сержант мало что мог сделать в тех условиях. Не справился бы. Нормальный человек не справился бы. А Солдат… он — да. *** Стива вело. Перед его глазами вставали странные картины. Становилось страшно, потом страх проходил. Путались мысли. Было очень жарко. И ему не давали отдохнуть. Баки что-то бубнил, требовал, чтобы Стив поднялся — плохо получалось, Баки его практически тащил. Они куда-то поднялись. Стив запомнил приятную прохладу, когда друг заставил его прислониться к какой-то стенке, закрепив ремни. С ремнями стоять вертикально стало проще, так что Стив и рад был. Баки же этого хотел — чтобы Стив встал… — Эй. Ты сейчас поспишь. Как в тридцать пятом, когда простудился, помнишь? — нежно уговаривал Баки, прижавшись своим лбом к его. — Я обложил тебя льдом, потому что тебе было жарко. Собьем жар, приятель. Стив что-то пробормотал, кажется, не слишком вразумительно. — Так, ладно, — Баки судорожно вздохнул. — Только сначала, Стив, — друг что-то поднес к его лицу, — назови код. Для программирования Солдата. Ты же его знаешь. Давай, просто произнеси, мне это очень важно. Стив почему-то отказался. — Стив, я тебя прошу! Дай мне задание, старик. Иначе я не справлюсь! Давай, просто прочти его сейчас, может, я запишу… Пожалуйста, Кэп, соберись. Спаси нас. Это, наконец, подействовало. Стив сказал: — Жел-лание… *** Тони слушает без малейшей тени удивления, как будто уже знает все. Стив растирает грудь, как делал иногда во время приступов, когда еще был болен — легкие ноют, что-то у него внутри сжимается от ужаса. — Я надиктовал ему код, Тони. Он попросил, и я… надиктовал его на телефон. Я не соображал тогда. Это моя вина. Тони качает головой: — Кэп, ты не диктовал его. Стив хмурится: — Я это помню. — Смутно, вероятно. Вот этот телефон. Я его там нашел, прослушал запись. Ни слова нет по-русски для начала. А еще там просто нет ни одной связной фразы. — Что? — Ты же бредил. Там пара слов про то, что ты не хочешь, чтобы он — Барнс, в смысле — садился на циклон. Что-то про Кони-Айленд. Еще какая-то чушь, вроде как военная брехня. Самое относительно разумное, что ты сказал… что-то про «найди наших». Добавил, мол, это его задание. Но понимаешь… не было кода, Кэп. Твой Барнс входил в транс полностью самостоятельно. Два года по утрам. Слушал сентиментальный бред после подъема, как-то умудряясь гипнотизировать себя им. А потом мы тебя забрали, по пути генератор раздолбав, и твой дружок остался даже и без этого, телефон сдох. Ну и… — Что? — Раньше транс слетал с него, стоило хоть проспаться, а сейчас Барнс круглосуточно думает, будто он Солдат. Врачи говорят — есть шанс, что он очухается. Постепенно. Мы пытались даже активировать нормальный код, чтобы сбить установки его сознания. Я знаю правильный код, да, не смотри зверем. Я же изучал Барнса, когда мы… ну. Больше это не действует. Стив долго молчит. Потом спрашивает: — Где Баки сейчас?