Попаданка но Модо

Он меня убил. Нет, не так. Он. Меня. Убил. — Ты! Тобирама оборачивается, рассматривая мою перекошенную от злобы физиономию. — Как. Ты. Посмел. Меня. Убить?! — четко выделяя каждое слово, спрашиваю я. — Значит, память вернулась, — констатирует Сенджу, ничем не выдав своих эмоций. Блин, они вообще у него есть? А еще выражение лица у него, что называется, кирпичом. Бесит. Тобирама похож на стену. На ту, которую как ни бей — все пофиг, но сдачи даст в любом случае. — Между прочим, война была, — пожимая плечами, наконец, отвечает Сенджу. После чего разворачивается и сваливает прочь. Яростно смотрю в спину уходящему Тобираме и сжимаю кулаки. Ярость. Злоба. Ненависть. Эти чувства буквально захлестнули меня, едва я снова встретилась взглядом с альбиносом. Хотя он-то не обратил на меня никакого внимания, а вот я… Медленно выдыхаю. Спокойно. Надо держать себя в руках. Не делать лишних движений. Не убивать Сенджу. Хотя с последним желанием я могла бы и поспорить — слишком уж тянуло меня задушить белобрысину… Нет, сначала все было хорошо. Ровно до того момента, пока не вернулась память. Этот Тобирама… Тобирама вызывал у меня скрытые отголоски неприязни. Но это днем. А вот во сне… Во сне на меня буквально захлестнуло бурей из эмоций. Мне снились его эмоции. Мне снилось все то, что испытала Изуна. И я была зла. Потому что в большинстве бед, которые меня окружали, был виноват Сенджу. Особенно хорошо мне запомнился момент убийства. Моего убийства, если кто не понял.

***

Мы сражались. Снова сражались. Эта война вынуждает нас сражаться. Снова и снова. Тобирама был хорош. Вот уже несколько лет мы бьемся с ним, а я все никак не могу победить. Да, впрочем, Тобирама тоже. Как и Мадара, как и Хаширама. Как и наши кланы. Мы все устали от войны. Мы устали сражаться. Но просто так сдаться и отдать победу противнику — выше нашего достоинства. Кто-то должен победить, любой ценой! Мадара так не считал. Все-таки на него слишком повлиял Хаширама, еще когда они дружили в детстве. Да, этот парень, недавно ставший во главе клана, имел просто-таки пагубное влияние на моего брата. Неосознанно Мадара прислушивался к словам Сенджу, и сам начинал думать о перемирии. Наивный. Даже если они и правда начнут строить скрытое селение, в котором, по словам Мадары, все будут жить дружно и не будет никаких войн, то нас так или иначе начнут притеснять Сенджу. У нас мало людей. Как ни обидно признавать, Сенджу сильнее нас. Тем более они везде и всюду кричат о справедливости, хотя сами бессердечно убивают женщин и детей. Но народ прислушивается к ним, и поддерживают их. На сторону Сенджу уже встали такие кланы как Яманака или Акимичи, и даже клан Инузука — сами по себе слабые, но многочисленные — тоже находится с ними в альянсе. В то время как у Учиха единственный близкий союзник — клан Курама. Они специализируются на иллюзиях, поэтому прекрасно понимают, что и Сенджу, и Учиха, если потребуются, убьют любого, кто встанет на их пути. Тут нет справедливой стороны, все решит битва. Да и кто вообще говорит о справедливости на войне? Кто победил, значит, тот и прав. Только победитель пишет историю. Глупый старший братец. Он в упор не видит, что, если и согласится на мир с Сенджу, его никогда не признают лидером селения. Они боятся нашего шарингана. И однажды, когда мы расслабимся, просто-напросто уничтожат клан Учиха. Но, как я не пыталась втолковать это Мадаре, он меня не слушал. «Хаширама так никогда не сделает!» — заявляет он и больше не хочет слышать ни слова. Хаширама, может, и не сделает. А Тобирама?.. Этот — сделает. За те годы, что я с ним сражалась, я вдоволь насладилась его эмоциями. Ненависть. Ненависть не только ко мне, но и всем Учиха вместе. Хладнокровие. Он не чурался убивать невинных, слабых и неспособных сражаться. Презрение, заносчивость, обида, подозрительность, любопытство. Любопытство в основном касалось меня. Ему было интересно, насколько хороша девчонка из главной ветви Учиха. А еще ему было интересно наше додзюцу — шаринган. Я мрачно усмехнулась. Хочешь шарингана — получи! Подпустив его ближе, активировала шаринган и впилась взглядом в неосторожного Сенджу. Гендзюцу сработало моментально, и я что есть силы пнула Тобираму, после чего послала в его сторону Огненный шар. Хотя я, как никто знала, что его так просто не убить. Ему хватило какой-то доли секунды, чтобы освободиться из гендзюцу, более мной не контролируемого, и загасить несущееся в него пламя Суйтоном. Густой пар заволок воздух. Но шарингану это не помеха. Миг — и в мою сторону летят кунаи. Усмехаюсь, понимая, что они были брошены наугад, и легко уклоняюсь от траектории полета. Но краем глаза успеваю заметить печать. Дикая боль в боку. Я тяжело дышу, и едва не падаю от внезапно появившейся слабости. Рубашка медленно покрывается кровью. Удар исподтишка. Подло. Хотя, какая справедливость, если дело касается Сенджу?.. — Изуна! — взволнованно кричит Мадара и в следующее мгновение оказывается рядом со мной. В глазах все расплывается. Это эффект от использования Мангёке Шарингана — слепота. Причем я еще хоть как-то различаю стоящих передо мной людей, а вот у Мадары вообще только светлые пятна видны. Хреново. Сознание ускользает, но я усилием воли пытаюсь сохранять внимание. Хаширама что-то несет о мире между кланами и о добром будущем. Нашел момент, идиот. Вместе с ранением соскользнула эмпатическая защита. Тут же я почувствовала, как внутри у Мадары все бушует. Это слова Хаширамы так на него влияют? Мадара был уже готов сделать шаг навстречу Сенджу, но я его останавливаю. — Нет, брат, — хрипло бормочу я. — Не верь ему! Неужели ты забыл, что они убили стольких Учих? Дымовая бомба. Перед тем, как потерять сознание, чувствую, как заботливые руки брата подхватывают меня. А через три дня я умерла. Проснулась я в холодном поту и с невероятно четким зрением. Я не сразу поняла, что больше не сплю. Отголоски ненависти все еще полыхали в моей душе, и мне первую минуту хотелось пойти и придушить белобрысого Сенджу. Спокойно! Ты вовсе не хочешь его убивать. Это в тебе говорят чувства Изуны, но не твои. И кстати, чего это у меня зрение такое хорошее? Опана! Я что, смогла активировать шаринган? Ура! Мое додзюцу! Мои прекрасные глазки! Теперь я всем покажу! Я восхищенно рассматривала свою руку. О боже мой, я вижу свою чакру! Ух ты! Она у меня есть! Я уже начала задумываться о том, сохранился ли у меня шаринган, и, если есть, то как его активировать. И я, забив на то, что сейчас середина ночи, кинулась в библиотеку. Так, свиточки, свиточки. Я взглянула на исписанный пергамент, перевела взгляд на дощечку и тут же поняла, что в состоянии переписать, не подглядывая, весь текст со свитка. Ой, как круто! Я теперь крутой шиноби, йоу!