Попаданка но Модо

— Хисуи-сама, что же вы убегаете? — раздался вдруг насмешливый голос, и передо мной возник человек. Я резко остановилась и отпрыгнула. Человек, стоящий передо мной, ухмыльнулся. У него были огненно-красные волосы, собранные на голове пучком, и длинное темное кимоно. Но вместе с этим, от него веяло жуткой чакрой и силой. — Накимура, — прошипела Хисуи и потянулась в сумку, доставая оттуда необычной формы кунай. Он был немного загнут с одной стороны, и еще на нем стояла метка-фуин. — Я все еще не даю тебе покоя? — Какой тут покой, Хисуи-сама, — растянул губы в улыбке Накимура. — Несмотря на то, что вы больше не принадлежите клану Узумаки, вы все еще не менее опасны. В смысле не принадлежит? То есть, она действительно была из клана Узумаки, но теперь больше нет? Что за ерунда? Такое вообще возможно? — Нота — вот кто опасен, — с внезапной злобой ответила Хисуи. — А ты, как его верная шавка, охотишься на меня, даже не понимая, какой он демон! — Демон? Хисуи-сама, а не преувеличиваете ли вы? — Накимура достал из-за плеча катану. — Ведь это вы предали наш клан. — Меня подставили, — гневно ответила Хисуи, с силой сжимая кунай. — И это сделал Нота! И снова этот Нота. По-моему, даже для злодея он слишком уж популярен. Но подумать только! Нота и тут успел развернуться? И чем ему не угодила эта Хисуи? Я, как никто, понимала, что Хисуи говорит правду. Уж после личного знакомства с Нотой, я могла поверить во все, что его касалось. Закулисные игры — это, определенно, его профессия. — Упрямая вы, — покачал головой Накимура. — Все поете: Нота, Нота… Пора бы вам перестать лезть в дела клана Узумаки. Это больше не ваш клан. — Верно, не мой… Но лезть я не перестану, пока не убью Ноту! — яростно выкрикнула Хисуи и бросилась на мужчину. Тот отбил ее удар катаной, но вдруг печать на кунае вспыхнула, и катана разбилась в дребезги. — Старые наработки? — повел плечами Накимура. — Что ж, неплохо. Возможно, когда-нибудь, вы бы стали истинным мастером. Но увы, вы больше не можете создавать фуин. Долго ли вы продержитесь без своего знаменитого фуингэй? Хисуи промолчала, и в этот момент я почувствовала, как внутри у нее разгорается пламя дикой ярости. Настолько дикой, яркой и бушующей, что даже мне невольно прилетело. От неожиданного жара я дернулась, и в этот миг странное оцепенение спало; окоченение, которое я ощущала с момента пребывания в этом теле, пропало. Я дернула рукой, и она послушно двинулась. Частичный доступ к телу! Не долго думая, я оскалила зубы и сжала кунай. Да, я могу двигаться! В этот же момент у меня заболела щека. Будто что-то жгло ее, прожигая и оставляя следы. Будто раскаленным железом приложили! Глаза у Накимуры расширились. Я же усмехнулась, понимая, что, кажется, не только могу двигаться. Но и прогонять чакру по телу. Не долго думая, направила поток к рукам, складывая печати. — Катон: гокакью, но дзюцу! — воскликнула я, высвобождая рвущееся наружу пламя. В этот раз огненный шар был меньше, чем тот, что создавала я, будучи в теле Изуны. Но и этого было достаточно: Накимура неловко дернулся, но не успел ничего противопоставить. Техника просто смела его с пути. — Как? — только и успел прохрипеть он. Я глянула на него, вернее, на то, что от него осталось, и сердце сжало болью. Я, кажется, только что убила человека. Я. Убила. Живого. Человека. Я снова медленно начинала коченеть, но совсем этому не сопротивлялась. Тело цепенело, и меня отпихнуло чужой волей куда-то вглубь. Мне было плевать на то, что я опять не могу шевельнуться. Все мои мысли были поглощены тем, что я только что сделала. Убила. Я. Хисуи отвернулась, и я почувствовала, что она в смятении. Она глубоко вздохнула и, настроившись, снова переместилась шуншином. Куда? Да какая разница. Мне вдруг как-то резко стало все равно. Неужели, мир шиноби так сильно повлиял на меня? Что это было — временное помутнение? Я хотела убить его, а потому использовала великий огненный шар. Но в глубине души я была уверена, что он на него не попадется. Но он… попался. Почему я была так уверена, что техника не причинит ему вреда? Потому что Тобирама бы точно увернулся? Или тот же Хаширама. Да все, кого я знала, смогли бы от него увернуться! Даже Нота. А этот не смог, хотя от него буквально веяло чакрой и силой! И это была моя ошибка, потому что, в конечном итоге, человек умер. Вернее, я его убила. Я. Я — чудовище. Вот кто я.

***

Я не знаю, насколько долго отключилась от внешнего существования. Хисуи куда-то ходила, с кем-то говорила, но я не слушала. Просто какой-то внутренний холод вдруг окутал меня, затуманивая глаза и слух. Хотелось спрятаться и не показывать носа. Но мне это не удалось, потому как внезапно услышала слова: — …что это было. Как будто что-то чужое проснулось во мне. Но, что самое главное, печать, запрещающая мне использовать фуин, активировалась, хотя я и не использовала. Печать, запрещающая использовать фуин? Вот что имел в виду Накимура, говоря, что Хисуи больше не может создавать фуин. Странно. Откуда у нее эта печать? — Действительно неожиданно. Вы не против, если я вас просканирую? Хисуи, кажется, кивнула. — Хисуи-сама, у вас в теле… Не знаю, как бы это выразиться, но у вас… — Да говори уже. — …у вас в теле две души. Некоторое мгновение стояло молчание. — То есть как это две? Хакара, что за чушь ты несешь? Разве может быть в одном теле две души? Это невозможно. Одно тело — одна душа. По-другому быть не может! По-моему, я где-то это уже слышала. — Тем не менее, вынужден заметить, что так оно и есть. — Я схожу с ума, — пробормотала Хисуи и прижала пальцы к вискам. — Как мне с ней поговорить? — Только в подсознании. — Тогда, Хакара, ты знаешь, что делать. Я рассчитываю на тебя. Несколько мгновений стояла тишина, потом внезапно резко потемнело, и я куда-то провалилась. Меня как будто куда-то затянуло.

***

Это место было… необычным. Во-первых, оно было багряно-алого цвета. И деревья, и скалы, и водопад, и даже трава! Абсолютно все, разве что разного оттенка. Только небо было насыщенно-золотистым, огненно-рыжим, а вдалеке виднелся кроваво-розовый кусочек. Словно здесь, в этом месте, навсегда застыл закат. Где-то чирикали птички, шумела вода, шелестел ветер в траве. Здесь было неожиданно красиво, но вместе с тем не менее пугающе. Текущий близ меня ручеек был темно-красного цвета, словно это текла не вода, а настоящая кровь. Я вытянула руку. Свою, такую родную, и такую знакомую бледно-бежевую руку с неаккуратно подстриженными ногтями. Потом, опомнившись. Засунула руки в волосы и скинула косу на плечо. Мою косу. Темно-русую, чуть кудрявую и густую, в некоторых местах побелевшую. Я усмехнулась. Сколько мне лет — шестнадцать было? А уже седина есть. — Так это ты — другая душа? — спросил вдруг знакомый голос. Я подняла голову и столкнулась с темно-золотистыми глазами. Эта девушка была чуть ниже меня, на лице у нее красовалась длинная царапина поперек носа. Огненно-красные волосы были коротко острижены и торчали неровными краями, а под глазом на правой щеке краснел рисунок из странных завитушек. Одета была девушка в длинный темный плащ, через плечо была перекинута сумка. — Хисуи? — спросила я больше для себя. Девушка кивнула. — А ты кто? И как тебя зовут? — А какая разница? — пожала я плечами. — Я и сама не знаю уже, как меня зовут. Я даже не знаю, кто я такая и зачем нужна в этом мире… — Прекрати распускать сопли, бака, — сказала вдруг Хисуи. От неожиданности я пролепетала: — Что? — Сказала, что не надо разводить грязь. Не надо тут рыдать и говорить, как все плохо, случаются вещи и пострашнее, чем просто существование в мире. Скажи мне вот что, незнакомка: как ты вообще оказалась в моем теле и куда делось твое? — У меня не было тела, — пожала плечами. — А почему оказалась в твоем теле? Ну, Нота сказал, что у меня сильная предрасположенность к фуину, может быть, поэтому… — Нота? Ты сказала Нота? — вдруг перебила меня Хисуи, и все ее лицо искривилось в ярости. — Ты с ним знакома? — Была, — ответила я. — Он умер. — Как умер? — побледнела Хисуи. — То есть как это умер? Этот предатель умер? — Да. — Не может быть. Кто убил его? Кто, спрашиваю?! — Тоби… — я задумалась, говорить ли ей имя Сенджу. — Один мой друг. — Вот как… В таком случае, почему печать еще не спала? — Хисуи прикоснулась к щеке, на которой вспыхнул рисунок сплетенных завитушек. — Извини за вопрос… Но что это за печать такая? — я указала пальцем на нее. — Это? — Хисуи вдруг горько улыбнулась. — Это — знак моего изгнания из клана Узумаки. Пока печать активирована, я не могу создавать фуин и использовать его на полную мощь. Пока на мне эта печать, каждый мой бывший, — она особенно выделила это слово, — соклановец будет пытаться меня убить. — Но… почему? — Потому что клану Узумаки не нужны предатели, — громко ответила Хисуи, и в ее золотистых глазах мелькнул стальной отблеск, который я когда-то видела у Мадары. — Но… прости, если задеваю тебя, но почему тебя изгнали из клана Узумаки? — Ох, это очень интересная история, — улыбнулась Хисуи, но улыбка у нее получилось какая-то кривая и скалистая. — Меня изгнали из-за того, что Нота подставил меня. Этот полукровка, посмевший… Ты же знаешь, что его мать принадлежала к клану Яманака? Ноте очень повезло, что его отец признал его своим сыном, хотя бы лучше не признавал, я думаю. Так вот, неблагодарный сын вырос полуУзумаки, на полную катушку используя свои ментальные техники, что достались ему от матери. О, этот хитрец умел заставить плясать под свою дудку! Медленно он промывал всем нам мозги, а в особенности — моей старшей сестре. Я давно его интересовала, еще с детства. Когда-то мы были друзьями. Я заинтересовала его тем, что у меня был талант создавать по-настоящему сильные фуин-печати, которые в моем возрасте мало кто вообще мог создать. Это я придумала фуин, запрещающий ему лазить по моей голове — особую фуин-защиту, покруче, чем у Яманака. Наверное, именно тогда он и решил, что я ему могу помешать, ведь он хотел захватить власть у моего дедушки Ашины и править кланом. — Ашина — твой дед? — выпучила глаза я. — Да, но это не суть. В общем, он медленно промывал всем мозги, подкидывая то там, то сям дурные слухи обо мне. Я, конечно, не особо заморачивалась по этому поводу, и вот… Однажды на наш клан напали — клан Кагуя. Они выкрали мою сестру и потребовали выкуп. И, в общем, разыграли красивую сценку, подкинув мне ложное письмо вместе с деньгами. Собственно, Ноте того и надо было. Он прилюдно показал «доказательства» и сказал, что я предала клан и собственную сестру, а потому меня надо изгнать. И все они послушались его, а меня даже не спросили! Он слишком долго заливал им уши, вот они и поверили… В результате на меня повесили позорную печать и выставили из клана. Вот такая вот история! — Это ужасно, — прошептала я, с жалостью разглядывая Хисуи. — Вот только не надо меня жалеть! Тоже мне, нашлась добрячка. — А что ты теперь собираешься делать? — Жить, наверное, — пожала плечами девушка. — Раз уж моя месть провалилась… Почему бы не создать свой собственный клан? Назову его… Ну, скажем, Акасуна. Красные пески. Как тебе, а? — Оригинально, — пробормотала я, не зная, как реагировать на такое заявление. — И, кстати, как мне к тебе обращаться, незнакомка? Как никак, ты занимаешь мое тело, а значит, я должна с тобой считаться. — Зови меня Изу… нет, не так. Лучше Алина. — Что ж, приятно познакомиться, Алина! Я Хисуи, буду рада сотрудничеству. С этими словами она пожала мне руку.