***
Чонгук был безмерно счастлив. Всю неделю последнюю был счастлив с тех самых пор, как поцеловал Рину. Всё, казалось, шло лучше некуда, поцелуи теперь были явлением нечастым, но периодическим, по крайней мере, они уже имели место быть. Рина же взяла перерыв от студенческого совета, освободив себе тем самым время на Чона, которого теперь хотелось видеть вдвое больше, вдвое больше хотелось с ним разговаривать, вдвое больше обниматься, гулять и играть с парнем в эти его видеоигры. Вернуться в совет? Только под страхом смерти! Она туда более не сунется. — Я просто очень соскучился, — усиленно не выпускал из рук девушку Чон, сжимая ту в крепких объятиях на пороге своей квартиры. — Мы же даже не расставались ещё, куда скучать-то? — потупила взгляд Рина на выглядывающей из чёрной майки ключице парня, когда спину до хруста сжали сильными руками словно прессом. — Только что ведь рядом сидели, телек смотрели… — Но ты меня не обнимала, — ластился Гук, тёрся щекой, мурча что-то в макушку тёмных волос девушки, которая от таких жестов невольно уже начинала расплываться в глупой улыбке, слабо цепляясь за ткань широкой майки напротив стоящего. — Тепло… — умиротворённо прикрыла глаза Рина, начав медленно пошатываться из стороны в сторону в больших тёплых руках. — Тепло… — согласился кто-то совсем рядом, и Чонгук с Риной ощутили третью, совершенно инородную пару рук. Посреди коридора теперь обнимались не двое. Вот вообще не двое. Кто-то третий, совершенно незнакомый Рине, активно посягал на их с Чоном личное пространство. — Божечки! — вскрикнул Гук, резко отпрыгнув от обнимающего их с Риной мужчины. Парень отшатнулся почти на метр, лишь потом заметив, что оставил девушку в руках посягателя. Чонгук поспешно ухватил Рину за руку, перетягивая ту на свою сторону. — Нельзя же так пугать! — вскрикнул ещё громче парень, окинув немного потерянным взглядом светловолосого мужчину. — Чё, не узнал старого, да? — усмехнулся дед. — Отец мужа моей дочери! — воскликнул с другого конца коридора улыбающийся во все тридцать два дед Юнги. — Отец жены моего сына! — ответили ему в обратную. — Намджунище! — кинулся к старику дед Юнги, принявшись того со всех сторон обнимать так, будто они не месяц, а целых года два не виделись. Дед Намджун приподнял низенького щуплого старикана на руки и слегка подбросил в воздух. Рина и Чон напряжённо наблюдали за происходящим.***
Попытка точно так же, как и деда Юнги, поднять Чонгука в воздух ничем хорошим для старика Намджуна не увенчалась. Оказывается, Чон не так лёгок, как его предшественник, оказывается, в Чоне очень много из ниоткуда взявшихся килограммов, с которыми дедовому сколиозу тягаться не под силу. — Кто его так откормил? — кряхтел светловолосый старикан в пределах широкого мягкого диванчика в зале, недовольно поглаживая поясницу. — А где он, кстати? — округлил глаза Намджун, пытаясь отыскать посреди просторного зала хоть кого-то, помимо лыбящегося во все тридцать два деда Юнги. Например, Чонгука, что внезапно куда-то испарился.***
Чонгук вновь стоял в прихожей у самой двери, снова обнимал Рину. — Извини за то, что не провожаю тебя сегодня, — перебирал Гук пальцами недлинные тёмные волосы прижимающейся к его груди Рины. — Я дойду, не переживай, — расплылась в довольной улыбке девушка, блаженно прикрыв глаза. — На улице день, светло… — Давай ещё немного постоим, — обхватил девушку парень за спину ещё крепче, точно так же, как и Рина, растянувшись в глупой широкой улыбке, и во всей квартире повисла тишина. Тишина, что длилась примерно минуту. — Ну, кто первый на этот раз расцепляет руки? — подала голос девушка, сильнее сжав пальцами ткань майки Чона. — Давай лучше, кто первый расцепляет руки, тот проиграл, — мягко усмехнулся Чонгук. Рина прекрасно помнила, что когда они в последний раз так играли, то обнимались они часов пять, пока не стемнело, и сонный дед Юнги не выпроводил обоих за пределы квартиры, после чего они ещё час не могли расцепиться и разойтись по домам. Выдержки и терпения обоим было не занимать: ни один из них не умел просто так проигрывать и сдаваться, поэтому даже намёки на подобные споры были весьма опасны. — Нет, Чонни, лучше не стоит, — нервно усмехнулась Рина. — Ладно, тогда ты первая, — предложил Гук. — Нет, ты. — Нет, лучше ты. — Ты. — Ты. — Ты. Оба деда любопытно выглядывали из-за угла, с неким умилением наблюдая за Чонгуком, влюблённость которого так радовала и грела душу обоим, что хотелось просто брать мелкого и счастливо подбрасывать в воздух. Вот только мудрый дед Намджун умеет учиться на своих ошибках, а наблюдательный дед Юнги умеет учиться на ошибках деда Намджуна, спина которого второй попытки поднять тяжёлого внука просто не переживёт… Рина ещё с полминуты активно спорила с неумолимым Чон Чонгуком, который продолжал стоять на своём. Девушка внезапно замолчала, а парень заметно напрягся. Он уж наверняка знал, что такая пауза ничего хорошего после себя нести не должна. Знал и нисколечки не ошибался. Рина резко принялась пересчитывать пальцами рёбра Чона, который в ту же секунду отскочил от неё на полметра, расцепив руки. — Ты проиграл, — коротко заключила девушка, выдавив из себя победную улыбку. Чонгук сто раз ненавидел себя за то, что когда-то позволил ей узнать о непереносимости щекотки. Ну боится он щекотки, ну с кем не бывает? Вот только Рина активно этим фактом пользуется против парня. И ладно бы, если Чон щекотал её в ответ, а девушка точно так же бы боялась этого, но нет же. Рина кирпич. Она абсолютный кирпич, когда дело касается подобного. Несправедливо. Девушка уже было развернулась к выходу, но парень обогнал её, преградив путь. Деды, стоящие за углом, активно закусывали кулаки, чтоб, не дай бог, не издать ни одного звука. Нельзя портить такие моменты. Нельзя. Чонгук поспешно пригнулся к лицу девушки, и деды за углом еле слышно завизжали, распластавшись по стенке подобно бесформенным каракатицам. — Мой мальчик, моя гордость, — сквозь слёзы шептал дед Намджун. — Он вырос, он такой взрослый, он такой мужчина, он… — Тш, это мой пацан, — заключил дед Юнги, расплывшись в гордой кошачьей улыбке. Деды и не заметили, как Рина ушла, а Чонгук уже секунд двадцать непонимающе смотрел в их сторону. — Господи, я только ради этого домой из Америки и прилетел, — стирал фантомные слёзы с век Намджун. — Я писал тебе аж неделю назад. Мне кажется, ты пешком оттуда шёл… — усмехнулся Юнги. Деды не заметили не только ушедшую Рину и смотрящего на них внука, они не заметили и резко переменившийся с уходом девушки взгляд парня. Взгляд полный какой-то непонятной боли и… чувства вины? Чонгук ненавидел себя сейчас очень сильно. Он не хочет врать Рине, он не хочет скрывать что-то от неё, обманывать. Но с момента, когда он в последний раз выходил на улицу в тёмное время суток, прошло много времени. Ему слишком тяжело.***
Рина понимала, что уже поздновато для подобных визитов в дом Чонгука, но к парню приехал новый член семьи, а семья Чона уже для неё как своя собственная, да и Рина с тортиком… Чем не повод? Да, в основном, это был обычный предлог снова увидеться с Чонгуком. Но что же поделать, если она уже настолько привыкла к нему? Чимин привычно открыл дверь и, завидев знакомую девушку, просиял. Красивая солнечная улыбка осветила слабо освещённую лестничную площадку, и парень немного отошёл от двери, как бы приглашая Рину пройти внутрь. Девушка приветственно поклонилась и переступила порог. — Проходи, не стесняйся, — промурлыкал Чимин, завораживающе поправив пальцами мягкую русую чёлку. — Чонгук наверное вышел куда-то, его нет, он, наверное, мусор вынести решил, но ты подожди… Я чайник поставлю, — спешно перехватил тортик из рук девушки Пак, засеменив в сторону кухни. — Проходи и не пугайся сильно, у нас много дедов. — Да, я видела уже, — принялась стягивать с ног чёрные кеды Рина.***
Чонгуку всегда становилось спокойнее, когда он распахивал полы пальто, когда жертвы кричали и убегали прочь, а он оставался при своём. Но почему ему так тошно от всего этого? Почему теперь его что-то съедает изнутри, не позволяя в полной мере наслаждаться процессом? Да, ему становится легче, лучше, но его это ни капли не радует. Пронзительный крик убегающей девушки и стоящий посреди тротуара молодой красивый парень в плаще на голое тело. Не слишком романтично. Он ждал этого момента слишком долго, его невозможно ломало, а справиться с этим он просто не мог. И вот теперь, когда надел то, что никогда более не хотел доставать из пыльного тёмного шкафа, когда незаметно для домашних убежал из дома в таком виде, стало ли ему легче? Самое страшное — ему стало легче. Ему на самом деле лучше. Это его лекарство, и Чонгука такой расклад пугает. Рина… Он разве не предаёт сейчас Рину? Как же он запутался. Ему нужно домой. Нужно домой. Что же он наделал? Нужно домой.***
— Я, на самом деле, о тебе наслышан, — восхищённо вздыхал дед Намджун, не сводя довольного взгляда с непривыкшей к такому обилию внимания девушки. — Можешь считать, что я не в Америке, а здесь лишь благодаря тебе. — Ох, — красноречиво воскликнула Рина, засыпая в чай уже пятую по счёту ложку сахара. И то ли случайно, по невнимательности, то ли всё-таки к сладкому у неё есть какая-то особая страсть. Деды усиленно пытались разговорить неразговорчивую особу, бесконечно тискали её, рассказывали кучу странных историй… Но если бы Рина их слышала. Девушка лишь бесконечно поглядывала на настенные часы, стрелка которых уходила всё дальше и дальше, а Чонгука всё не было и не было. Для человека, что ушёл выносить мусор, парня не было уже слишком долго. Это явный повод для беспокойства. А вдруг что случилось? Вдруг что-то пошло не так? Вдруг Чонни попал в неприятности? Рина бесконечно расковыривала дырки на штанинах и без того рваных джинсов и нервно бегала взглядом то по тарелке с тортиком, то по настенным часам, то по окну, за которым уже давно было темным-темно, то по Чимину, волнения в котором сейчас было не меньше… Послышался щелчок замка, и где-то в прихожей распахнулась входная дверь. — О, вот и Чон, — воскликнул кто-то из дедов, и девушка подорвалась с места, немного спутанными ногами направившись в сторону звуков. Чонгук, он вернулся, Чонгук дома, он пришёл, всё хорошо, всё в порядке, Чон… Рина, незаметно для болтающих дедов, выскочила из кухни, влетела в коридор, но внезапно застыла. Глаза от увиденного округлились, сердце больно заколотилось, пальцы на руках коротко вздрогнули. Перед ней стоял до боли знакомый парень: светло-коричневые тимберленды, голые ноги и чёрное пальто, — полный комплект. И дураком не надо быть, чтобы всё понять. Чонгук смотрел растерянно, в красивых чёрных глазах читался невозможный испуг. Рина не должна была его видеть в таком состоянии, она не должна была тут находиться и сейчас с такой горечью смотреть в его бесстыжие глаза, но девушка была здесь, и она всё видела. Она видела его предательство. Не что иное, как предательство. Рина медленным осторожным шагом следовала в сторону стоящего у открытой входной двери Чона. Глаза смотрели куда-то в пол, а темп шагов менялся, с каждым новым движением становясь всё быстрее и быстрее. Девушка, буквально на ходу вступив в кеды, обогнула стоящего в проходе и пулей вылетела за порог, скрывшись где-то в лабиринте слабо освещённой лестничной площадки. Чонгук опустил голову вниз, сильно зажмурив глаза, и с какой-то болью свёл брови к центру до такой степени, что между ними отчаянно проступила глубокая морщинка. Чёрная густая чёлка опала вниз, и послышался сдавленный рваный вздох. Что же он наделал?