***
Рина отчаянно пинала носками чёрных кед маленькие камушки. Сердце неприятно клокотало, раздражая вибрациями грудную клетку, пальцы нервно теребили внутреннюю прошивку кожанки, а поджатая нижняя челюсть мелко подрагивала. Недлинные тёмные волосы раздували неприятные потоки холодного ветра. Отвратительное ощущение. Так холодно и так неприятно, и обидно в душе, что хочется просто брать и выть на эту луну. Пусть она и неполная, пусть она вообще месяц, но выть от этого меньше не хочется.***
Найти Рину для Чимина не составило особого труда. Полное же отсутствие людей на улице сильно облегчало поставленную для парня задачу. Вот только на безлюдном пространстве остаться незамеченным — миссия не из простых, и с ней Пак благополучно не справился. Рина, заслышав чьи-то торопливые шаги за спиной, звучно шаркнув подошвой, затормозила. Чимин сразу смекнул, что к чему, и нырнул под ряд среднего размера кустов, сжавшись в один маленький комочек. Она его не видела, она его не видела, она его не видела. Рина резко обернулась назад, внимательно оглядев пустой тротуар позади себя. Никого. Чимин прикрыл рот ладошкой и сжался ещё сильнее. — Эй, Чон Чонгук, я знаю, что ты здесь, — повысила голос Рина, — думаешь, я не заметила тебя? Знаешь, а ведь мы вернулись к тому, от чего и ушли… Всё началось с того, что ты ушёл маньячить, всё этим и закончилось. Я понимаю тебя! — внезапно вскрикнула девушка так, что Пак в кустах аж подпрыгнул. Рина всегда была такой тихой, спокойной, Чим даже и не догадывался, что со стороны этой девочки он когда-нибудь услышит такое количество децибелов. — Ты болен. Но ты не подумал, что могу чувствовать я, когда ты просто так уходишь и показываешься перед всеми этими женщинами? Ты не подумал. Не подумал, потому что тебе плевать! У тебя есть я! Показывайся мне! Ненавижу! За что ты так со мной? Ненавижу! — закрыла лицо руками Рина, и у Чимина что-то внутри свело. Парень лишь страдальчески свёл брови и рвано выдохнул. — Иди в жопу, Чон Чонгук… — надрывно шептала девушка. — Иди в жопу… Бесишь ты меня… Бесишь, ПОНЯЛ?! — вновь вскрикнула она, одёрнув ладони от лица. — Выходи! Чимин снова зажал свой рот ладошкой и уже почти лёг под эти кусты, чтоб его, не дай бог, не заметили. — Не выйдешь, — отчаянно выдохнула Рина, развернувшись в обратную сторону. — Потому что ты даже не пошёл за мной. Тебя здесь нету, а я разговариваю либо с кустами, либо с котом… — спешно зашагала в сторону дома девушка. Пак лишь сейчас выдохнул, распрямившись, поудобнее разместившись на мягкой зелёной траве под кустами. Парень запустил пальцы в пышные русые волосы и уставился куда-то на носки светло-коричневых тимберлендов брата, которые даже не удосужился застегнуть, пока нагонял Рину. — Что же нам делать, Чонни?***
Утро не радовало ровно настолько, насколько Чонгуку не хотелось идти в университет, насколько было темно и душно в плотно зашторенной со всех сторон комнате, насколько было страшно открыть глаза и внезапно осознать, что всё произошедшее вчера — не сон. Был Чонгук, что совершил предательство, была Рина, которая его теперь ни за что не простит. Парень неохотно поднялся с кровати и, лениво шаркая по полу махровыми штанинами, побрёл в сторону двери. Коридор погрузил Чона в прохладный нежный воздух, которого ему, в его маленькой тёмной комнате, так не хватало. Босые стопы безвольно зашуршали вдоль стенки. Со стороны кухни доносился приятный нежный аромат, и в желудке что-то внезапно проснулось. Проснулось раньше сонного Чонгука и повело парня на запах. Чимин стоял у плиты, медленно помешивая содержимое маленькой кастрюльки, периодически заваливаясь на левую ногу, смыкая тяжёлые веки, но тут же смаргивая, стараясь не заснуть. Парень убавил мощность конфорки и, подхватив со стола глубокую тарелку, уткнулся лбом в навесной кухонный шкафчик, всё-таки прикрыв глаза. Позади послышались аккуратные тихие шажки, и Чимин обернулся на стоящего в проходе Чонгука. — Доброе утро, мой хороший, — пробормотал Чим, зачерпнув половничком кашку из кастрюли. — Это манная? — задрожал голос Чона. Парнишка быстро сократил расстояние до старшего брата и любопытно заглянул тому через плечо. — Манная, — растянулся в милой солнечной улыбке старший, протягивая уже наполненную тарелку Гуку. — Хён, моя любимая… — внезапно зажмурился Чон, поджав губки в одну тонкую линию. Парень упёрся носом в плечо Чимина и коротко вздрогнул, звучно выдохнув. — Я добавил туда адовую порцию сахара, чтоб тебе было вкусно, — развернулся лицом к юноше Чим, бережно обняв младшего за плечи. Чонгук мелко вздрагивал, стискивая Чимина в ответ большими загребущими руками. — Моя любимая, хён… — шептал Гук, надрывно всхлипывая в тёплое плечо старшего, загребая того ещё крепче, сжимаясь в маленький комочек. — Я знаю, — успокаивающе поглаживал Чим парня по лохматой чёрной макушке. — Садись кушать, малыш, — мурчал в макушку парня Пак, который лишь начинал ещё громче и больше всхлипывать. — Манная… Она же манная, хён, она манная. — Я знаю. Всё будет хорошо. — Я не смогу так, я ужасен… — Ты всё сможешь, — доверительно похлопал Чона ладошкой по спине Чимин. — Ты горячий, у тебя нет температуры?***
Рина уверенно пересекала школьный коридор, ловя на себе множество косых взглядов. Студенты недоумённо оглядывались и ещё долго стояли, разглядывая уходящую вдаль девушку. Когда ты в чём-то разочарован — тебе хочется всё изменить и начать заново, чтобы никогда более не возвращаться к тому, в ком ты никогда больше не хочешь разочаровываться. Когда ты начинаешь всё заново — перемены тебе хочется начать с себя. Вот и Рина решила придерживаться этого правила. Недлинные тёмные волосы, спускающиеся до середины шеи, были зачёсаны на правую сторону, а те, что должны были находиться по левую, в районе виска были практически полностью выбриты и составляли теперь длину не более полсантиметра. Полностью открывался вид на проколотое в трёх местах ухо, которого ранее никому за волосами не доводилось видеть, поэтому такое обилие пирсинга на девушке казалось окружающим чем-то диким, совершенно сумасшедшим. И верхнее, и нижнее веко теперь были как-то непривычно подведены густым слоем чёрного карандаша, а длинную шею украшал тоненький кожаный ремешок. Рина походила более на только вернувшуюся с металл-концерта девушку, нежели на прилежную студентку, филологического факультета. Рину всё устраивало. — Пак Рина, что с Вами? — округлил глаза немолодой преподаватель, растерянно натянув сползшие очки на переносицу, а девушка лишь улыбнулась как-то неловко. — Что-то со мной не так?***
Уж минула вторая пара. Хосок неистовствовал. Хосок метался от парты к парте уже в течение получаса, а Чонгука в аудитории всё не было и не было. — И где он? — ворчал Хо, то садясь на свой стул, то внезапно поднимаясь с него, пересаживаясь на парту. — Возможно, решил прогулять или же задерживается? — предположил кто-то рядом сидящий. Хосок поморщился и, скрестив руки на груди, вновь плюхнулся на свой стул. — Это всё она, это всё эта женщина, она всему виной, она его испортила… — бесконечно бубнил себе под нос парень. — Только не паникуй, — успокаивали откуда-то с задней парты. — А я не паникую. Не паникую. А где Тэхён? Почему его нет? У него что, тоже девушка появилась? Ещё вчера был согласен на дружить, а теперь сбежал? ГДЕ ТЭХЁН???***
Прошло уже две пары, а Рине каким-то образом удалось за весь день ни разу не столкнуться с Чонгуком. Это и было хорошо, она сейчас была совершенно к такому не готова. В голове до сих пор каша и смешанные, сильно спутанные между собой, эмоции, а на голове — сбритые по левую сторону волосы. Отлично. В её жизни всё просто отлично. Настолько отлично, что чёрные кеды на белой подошве активно вышагивают по направлению к заветной двери страшного кабинета, в который она сейчас войдёт и в ближайшие года два-три уже, возможно, не выйдет. — Ну привет, студенческий совет, — замерла она, неуверенно протянув руку к дверной ручке, не решаясь даже взяться за ту, не то что потянуть на себя. Она же обещалась сюда более ни ногой, а что же теперь? Теперь она лысая и незамужняя, ей больше ни к чему свободное время, ей ни к чему личная жизнь, ей теперь только сюда. Рина глубоко вобрала в себя воздух и медленно выпустила тот наружу, потянув ручку на себя. Как только дверь кабинета была распахнута, девушка прям почувствовала, как резкий поток ветра проскочил между дверным проходом и распахнутым настежь окном. С краю на столе сидел юноша, вылепливая из альбомного листа большой белоснежный самолётик. Поток ветра просвистел, высоко вздёрнув тёмно-русые прямые волосы, и парень от неожиданности выронил из рук бумажный самолёт. Оригами благополучно подхватило сквозняком и вынесло в окно. Следом за самолётиком в окно полетели и многочисленные бумажки, когда-то лежавшие аккуратной стопочкой на самом краю стола. — Ух ты… — завороженно протянул парень, задумчиво разглядывая вылетающие листики из-под мешающейся на глазах чёлки. — ЛОВИ ИХ, ИДИОТИНА! — вскрикнула Рина, бросившись со всех ног в сторону улетающей стопки бумаг. Парень с перепугу соскочил со стола и кинулся к распахнутому окну, занося ногу над подоконником, отталкиваясь пружинистой подошвой больших белых кроссовок от пола. — ДА НЕ В ОКНО ЖЕ!