Oh take me back to the star

- Кларк. - Беллами волнуется. Они стоят посреди леса. Втроем. Он, она и Линкольн. Возможно, через пару часов, он будет уже мертв. Если нет, если он проживет еще хотя бы несколько дней внутри горы Везер - их война будет выиграна. Но Кларк знает, Кларк верит, что он сможет. Сейчас то его голоса заставляет поднять голову от ботинок, интересное было занятие. Его голос дрожит. - Беллами? - Я прошу...- он замолкает и сжимает рот так, что она перестает видеть его губы. - ...позаботься об Октавии. "Моя сестра - моя ответсвенность." Кларк понимает, как тяжело для него морально перекладывать ответсвенность на кого-то другого. Кроме того, теперь у него есть целый народ, чтобы заботиться о нем. - Я сделаю. Клянусь. - она кивает. Линкольн стоит чуть поодаль. Не слушает их. Тогда он подходит еще ближе, чем сейчас и легонько накрывает ее губы своими. Это даже поцелуем назвать нельзя. Но Кларк не удивлена. Она сама хотела это сделать. Это ведь последний... нет, нет. Его губы на удивление горячие, по сравнению с руками. Когда она разворачивается и собирается уходить, Беллами окликает ее. - И о себе тоже позаботься. Да, чувства - это слабость, но Лекса стоит, опустив голову и будто молится. Да, воины не скорбят о том, кого потеряли, пока война не окончена, но Линкольн плачет. Да, Кларк обещала беречь младшую Блейк. Но О все равно лежит в сырой могиле. На ее лицо, совсем детское, полу обоженное огнем от той злосчасной ракеты, падает темна земля, от обгоревших волос отрезан один, заплетенный в косичку, локон, который сейчас в ладонях у Индры. Кларк не может думать ни о чем, кроме чувства вины. Она виновна. Точно знает, что виновна. Она виновата в сотне смертей в Тондиси. И она совершенно точно заслужила презрительный взгляд Беллами. Абсолютно точно заслужила видеть его слезу, медленно скатывающуюся по смуглой, но бледной щеке. И ей больно. Больно от осознания того, что она - убийца, что лучше бы в ее тело врезалась взрывная волна от ракеты, выбивая весь воздух из легких, лучше бы кожа Кларк покрылась волдырями, лучше бы ее светлые волосы загорелись и завоняли гарью, лучше бы ее тело покрылось пеплом, все внутренние органы стали месивом, глазные яблоки пожелтели бы и вытекли из черепа. И это было бы лучше, чем видеть эту прекрасную девушку мертвой. Ей так жаль, кларк чертовски жаль и она ничтожная потому, что это все, что она может сделать - пожалеть. Кларк не может даже плакать. Потому, что война не окончена, потому, что единственный, кто вернулся с горы Везер - Беллами, и то это был не он, Беллами перестал быть собой после того, как ему сказали, что его сестра умерла. Его единственной целью в жизни было беречь ее, а теперь О нет, как и его цели в жизни. Кларк отняла у него не сестру, а часть его самого. Все расходятся. Беллами остается. - Беллами... - она тянется, чтобы положить руку ему на плече. Но понимает, насколько она отвратительная. И оддергивает руку, и отступает на шаг назад. - Беллами, пойдем. - Ты поклялась. Поклялась, Кларк, знаешь, что такое клятва? - его глаза темнеют, лицо становится злым. Лицо становится страшным. Кларк страшно. - Это когда ты не сжигаешь людей заживо, спасая свою задницу и землянскую королеву! - на последних словах он правда кричит. Просто орет. Дождь заглушает его крики, но Кларк слышит эти слова отчетливее, чем любые другие слова в своей жизнь. Только тогда Кларк начинает плакать, во мгновение реветь взахлеб и просто надеется, что Беллами не заметит. Что он больше никогда не будет замечать ее. Потому, что Кларк - ничтожество. Господи, как можно быть такой отвратительно. То, чего она совершенно не ожидает от Беллами. Он бьет ее. Сжимает крепкую руку в кулак и бьет прямо в лицо. Ее голова дергается вправо, а за ней все тело. Кларк падает. Падает прямо к болото. Но ей не жаль одежды. Ей лишь жаль, что Беллами не ударил сильнее, потому что она едва ли почувствовала его удар. Она упала от его ненависти. - Никогда не подходи ко мне! Никогда не обращайся ко мне! И никогда никому ничего не обещай! Ты не способна выполнить ни одно обещание в своей гребаной жизни. - последнюю фразу он говорит гораздо тише. Кларк не могла сейчас угадать его выражение лица, но точно значала, что он теперь хочет ударить ее ногой. Никто из них не заметил, как к ним подбежало трое охранников. Беллами начал вяло вырывался, но вобщем был не против того, что его утаскивали от могилы сестры и от нее, ничтожной Кларк. Кларк не замечает Эбби, которая с жалость, отвратительной жалость, жалеть нужно не Кларк, помогает встать дочери, вытирает грязь с лица. Кларк, сквозь пелену дождя, видит где-то далеко девочку. Красивую девушку, с темными волосами, в небесно-голубом сарафане, ее длинные волосы заправлены за уши, тонкие ноги по стойке смирно, и как же прекрасно улыбается. Октавия. Такую улыбку последний раз Кларк видела, когда девушка ступила из челнока на Землю. Но сейчас она была снисходительной. - Мой брат полный придурок, Гриффин. - девушка немного смеется. - Октавия... - Ты что-то сказала, дорогая? - Эбби все еще тут. Кларк недоуменно смотрит на мать. - Уходи, Октавия, я убила тебя, уходи. - Ты спасла Беллами. Я не в обиде. - Ты мертва. - Но я здесь. - Почему? Октавия Блейк лишь пожимает плечами. Кларк идет в лес, чтобы не видит вгляды, напраленные на нее. Горделивые, презрительные, жалостливые, удивленные, заинтересованные, ненавидящие, с надеждой, с любовью, восхищенные. Любые. Слишком много смотрят на нее, как на убийцу сотен людей, но еще больше смотрят на нее, как на героиню. она не может сказать. Она не может признаться в убийствах. сказать всем, чтобы ненавидели ее. Поэтому ей остаеться тихо ненавидеть себя. Кларк переступает через поваленную колоду, но в это же мгновенье кора дерева рядом с ее головой разлетается в щепки.Кларк не успевает сообразить. Дура. Она оборачивается, ударяя себя по лицу волосами. Эмерсон. Гребаный Эмерсон, которого она чуть не убила, спустив часть его кислорода. И даже он, этот отвратительный человек имеет полное право ее ненавидеть. Потому, что ничего другого она не заслужила своими поступками. Он стоит без защитного костюма, похожий на землянина с ехидной улыбкой на лице и направляет дуло пистолета прямо ей в лицо. - Если и правда собираешься сделать это, стреляй не в лицо, пожалуйста. - он на секунду удивляется. Но потом улыбка возвращается. - Обязательно. - и жмет на курок. Ее скулу пронзает остарая боль. Это подонок хотел прострелить ей голову. Но промазал. Кларк падает. Не от боль. Боль едва заметная. Ее трясет от жалости к себе. Плачет. Заливается слезами. Отвратительно воет, слезы смешиваются с кровью и все ее лицо в розовой соленой жидкости. Теперь она умрет жалкой. жалкая смерть для жалкого человека. И слишком поздно понимает, что слишком долго жива. Немного брыкается, когда сильная рука больно тянет, заставляя встать. Беллами. С непроницаемым выражением лица и руками в крови. Она раскрывает глаза и заглядывает ему за плече. Мертвый Эмерсон. Эмерсон в крови. Эмерсон с перерезанной глоткой. - Идиотка. - его руки обхватываю ее лицо. Ни капли нежности. Он осматривает ее голову с таким видом, как осматривают лошадиные зубы. И, наверное, Кларк сошла с ума, но кажется, что на секунду в его глазах промелькнуло волнение. Но спустя миг, он уже не прикасается к ней, будто ему отвратительно. Ему и правда отвратительно. - Дура. - еще раз говорит он перед тем как уйти,не оборачиваясь. Кларк долго смотрит ему вслед, пытаясь понять, спас ли только что Беллами ей жизнь или Эмерсон убил ее, и все это предсмертные бредни. она пытается оттереть с лица кровь. Или его прикосновения. Кларк снова слышит шаги. Это снова Октавия выходит из-за толстого ствола дерева. Снова в голубом платье, снова почему-то радостная. Кларк чувствует, что несчастна. Что в растерянности, не понимает, как ей теперь возвращаться в лагерь и смотреть в глаза Беллами. Как вообще понять, был ли он реален. Настоящий ли это труп Эмерсона или просто иллюзия. - Ты обычно отвечаешь на все мои вопросы. - кларк смотрит на младшую Блейк изподлобья. - Моему брату все же нужно о ком-то заботиться. - Октавия хитро улыбается. Резко развернувшись так, что платье немного поднялось, она уходит в противоположную от брата сторону. Почему-то Кларк кажется, что она больше никогда не увидит Октавию Блейк.