Оружие, которое поет

В огромном круглом Зале Пиршества на первый взгляд было тихо. Вдоль черных базальтовых стен застыли белоснежными статуями безмолвные свидетели ужасов, которые происходили здесь веками — окаменевшие под влиянием здешнего, полного солей воздуха, тела загубленных богов. Если искра хранилась в запертом пространстве, бог не мог возродиться, но его покалеченное тело начинало медленно восстанавливаться. Этим и пользовались существа огненной земли Зойтикуса, которым очень нравилась плоть богов. Для них это была в своем роде бесконечная еда, довольно экзотическая и вкусная. Каменные жители этого мира считали, что плоть бога поддерживает горящий внутри них жизнетворный огонь. В некотором роде это имело причину реальную. В крови и плоти богов содержался кислород, который и поддерживал этот самый огонь. Самим созданиям этого мира кислород вредил, так как их кровь, состоящая из неагрессивной кислоты, начинала застывать и превращаться в твердую смолу, что грозило гибелью. Но небольшое количество позволяло разгораться пламени внутри них, и это создавало иллюзию, будто поедатели божественной плоти становятся сильнее. В зал влетел аспид, разгоняя густой воздух, пропитанный солью, своими мясистыми крыльями — создание, которое удалось Хексу запечатлеть возле станции с камнями душ. Существо приземлилось на расколотую от старости колонну и сложило на груди руки, обернувшись в крылья как в плащ. Его неестественно длинные пальцы зацепились за плечи. Следом неторопливо вошел не кто иной, как лже-Флавий, и нес на цепи капсулу с искрой. Он оставлял за собой мерцающий след из тьмы. Эта голограмма, одна из трех известных, была боевой — на руках крепились массивные наручные щитки с начертанными на них магическими рунами, сделанные из более осязаемого и твердого Астрала. Он окинул своими зловещими желтыми глазами белые фигуры богов, чьи руки и ноги были отколоты, а лица застыли навеки в самых разных эмоциях. — И где ваш привратник? Это так он исполняет свою работу — не появляясь вовсе? — гремящий голос гостя прокатился эхом до верхних ярусов зала. Аспид сощурил пылающие глаза. Его светлое лицо, украшенное темными разводами, напоминающими обнаженные мышцы, выглядело зловеще без эмоций. — Он скоро появится. Откуда-то сверху, из темноты высокого зала, раздался тихий утробный смех. Лже-Флавий задрал вверх голову, пытаясь понять, откуда идет звук. На верхних площадках, которые тонули в черной темноте, он заметил какое-то хаотичное движение и отвратительный хохот многочисленных мелкий каменных горгулий, которые любили здесь пировать. Сам же привратник появился из тени позади черной голограммы, прямо над входом — фигура огромного скорпиона медленно спускалась вниз прямо по стене. Там, где у ядовитого гада обычно была маленькая голова, тянулся вверх человеческий торс. Полу-человек, полу-скорпион. — Моя работа в том, чтобы прятаться в тенях и нападать из засады! — раздался зловещий голос, пробирающий до дрожи, искажаясь в стенах этого зала. Огромным прыжком привратник перелетел через зал, эффектно приземлившись прямо перед лже-Флавием. Тот едва не упал и вскрикнул, вызвав смех у привратника и аспида. Из-под капюшона, который скрывал в тени лицо чудовища, на голограмму смотрели пять человеческих глаз с одной стороны лица, выстроившись в ряд, и один — с другой. Все лицо привратника было единой застывшей маской со страшным оскалом, а под массивным подбородком была еще одна челюсть, подвижная. Чудовищный страж держал в руках огромную алебарду. Ею он мог орудовать здесь наверняка, и мало кто смог бы уйти живым от одного размаха. Лже-Флавий попятился, почтительно поклонившись: — Я принес обещанный дар — бога для вашего пиршества. Он размахнулся и ударил капсулу об пол. Стекло разлетелось вдребезги, и выкатившаяся на пол искра очень быстро приняла форму бога — Нериона Венценосного. Нерион стоял на четвереньках перед привратником, опустив голову. Чувствовал он себя нехорошо, потому что вдали от Элиона уже не имел той силы, что давали ему мантиды. А соляные пары здешнего зала удушающе действовали на него. Он поднялся с колен, растерянно оглядываясь вокруг, и наткнулся взглядом на лицо стража. В следующую секунду он отшатнулся назад от ужаса, споткнулся и пополз к стене, желая убраться подальше от этого чудовища и от летящего со всех сторон дьявольского смеха — горгульи вели себя очень шумно. Страж, занимавший своим телом половину этого зала, подполз на своих отвратительных ногах ближе к жертве: — Не бойся, мы тебя не обидим — встань с пола, осмотрись как следует. Здесь красиво. Нерион вздрогнул, когда мимо него заскользил мясистый хвост чудовища, весь в узнаваемых кожистых складках, словно над его обликом потрудился сам Танатос. Нижняя часть плоти стража навсегда покраснела от крови. Решив, что он имеет дело с врагом известным, Нерион встал и выпрямился, выпятив грудь: — Ну, и где же это я очутился? — его глаза недобро сверкнули. — И что это за место? Уж не родной ли мир Танатоса? Страж оперся на алебарду, и все его глаза пристально разглядывали Нериона. Каждый из этих глаз сиял своей особенной эмоцией, но вот одинокий левый глаз прямо искрился нескрываемой человеческой хитростью. Он присматривался. — Танатос — блоха по сравнению с нами. Этот мир — тюрьма для богов и их аватаров. Боги здесь лишь топливо и пища. Никто не сравнится по силе даже с самым слабым созданием нашей планеты. — Проверим? — Нерион заиграл мускулам. Страж склонил голову и перехватил алебарду поудобнее, приглашая на бой. Бог вооружился пылающим молотом и встал в боевую стойку, рассчитывая, что враг ударит первым. Так он смог бы изучить сильные и слабые стороны противника. Лже-Флавий отошел за колонны, поближе к статуям богов, чтобы оставаться в безопасности. Все внимание Нериона было сосредоточено на алебарде, но у чудовища было явное преимущество, которое терялось в тенях — гибкий хвост с длинным жалом на конце толщиной с руку. Изгибающийся хвост бесшумно поднялся позади Нериона и нацелился на его спину. Это движение выдал небольшой шум в виде покатившихся по ступеням базальтовых камешков, которые лежали тут в изобилии. Бог стремительно развернулся и блокировал удар, чудом увернувшись, а потом сделал огневой выпад в уродливое лицо врага. Каменный страж только расхохотался в ответ и пришиб хвостом слабого бога, придавив его к полу. Молот отлетел к колоннам, и скучающий лже-Флавий поднял его с пола, торжествующе глядя на врага. Нерион потянулся рукой к потерянному оружию и увидел своего «союзника». Он сразу расплылся в улыбке: — Эй, это же все меняет! Дружище, почему ты сразу не сказал, что ты здесь? Мы так славно сотрудничали на Элионе… Страж убрал хвост, позволяя Нериону встать. — Мы не сотрудничали! — проревел лже-Флавий. Он выставил перед собой левую руку. На плотном черном щитке вспыхнули алые магические символы, и Нерион кубарем покатился на пол, крича от боли. Невидимая сила давила его и ломала его кости. Он захрипел, когда ребра начали предательски трещать. Черная голограмма наступала на него, и по мере приближения этого дьявола с личиной любимого элионцами бога-ученого, давление на тело увеличивалось. Внезапно по телу голограммы как молния сверкнуло лезвие алебарды. Контур плеча лопнул, и к ярости лже-Флавия, проводки, питавшие током его тело, заискрили. Он сразу же отвлекся от бога и, словно, не поверив своим глазам, коснулся рукой разорванного кипящего плеча. Привратник тихо рассмеялся: — Надо же, какой удачный сегодня день. Столько сюрпризов вдруг. Вкусный бог на обед, и печальная новость об уязвимости Глашатая Ночи. А тебя, оказывается, можно сломать! Он сделал короткий рывок в сторону черного Глашатая, нацелившись на его тело острием. Лже-Флавий сделал любимый жест наставника богов — соединил кончики пальцев обеих рук и сложил ими треугольник с нисходящей вершиной. В центре треугольника образовалась вспышка, осветившая вмиг своды этого вечно темного места. Фигура глашатая стала прозрачной, так что был виден каждый проводок и узлы чипов. — Попробуй. Страж отстранился, отвернув голову от яркого света, бьющего в глаза. — Я не собираюсь ссориться ни с тобой, ни с твоей госпожой. Я только люблю иногда повеселиться, на свой лад. Не стоит превращать шутку в войну. Передай своей госпоже, что её подношение принято, и она может навестить нас, когда пожелает. Лже-Флавий соединил ладони рук вместе, и свет растаял, оставляя за собой вечный сумрак. Он отошел на три шага назад и вежливо поклонился: — Извинения приняты. Это недоразумение останется между нами. Приятного пиршества. Он развернулся и направился к выходу, но Нерион не желал оставаться один на один с неизвестными чудищами. Он рванул следом за ним. — Эй, постой! Ты, кажется, кое-кого забыл. Мы же все еще партнеры, правда? И я хочу познакомиться с твоей… — Молчать! — лезвие стража впилось в мягкий базальт, вонзившись с хрустом в стопу бога, и Нерион взревел от боли. Страж замкнул пространство в кольцо своим хвостом, закрывая путь и обзор Нериону: — Запомни хорошенько, жалкий бог — ты здесь трофей. А место трофея — на стене! Нерион оглянулся вокруг и заметил фигуры богов, застывшие в обреченных позах. Их венцы, лица, пустые глаза — все это растрескалось, распалось со временем. Окаменевшие отколотые руки и разломанные тела заставили Нериона ненадолго забыть о боли. Как только зловещая фигура лже-Флавия исчезла в конце коридора, страж убрал оружие и сменил гнев на милость. — Ну что же, Нерион, великий бог-предатель. Я наслышан о тебе. Надо поговорить. *** Марк тихонько открыл дверь больничной палаты, где лежал Оружейник. У его койки уже кто-то сидел, и Марк постарался бесшумно протиснуться внутрь. Но даже если бы он влетел в помещение как рота солдат, то девушку, которая оплакивала сейчас Оружейника, это не смогло бы отвлечь её от горя. Она сидела, склонившись возле больного, длинные светлые пряди волос падали на её лицо. Марк только увидел, что она одета в летнее платье нежных оранжевых оттенков. Самого Оружейника было почти не видно из-за кислородной маски, всевозможных трубок и проводков, которые опутывали его тело. Он спал мертвым сном без надежды проснуться. Марк невольно задумался, засмотревшись на его осунувшееся и постаревшее лицо — где-то там сейчас спал таким же мертвым сном Флавий Всезнающий. И в это было очень сложно поверить. — Извините… — первым решился заговорить Марк, но девушка даже не пошевелилась в ответ. Наверное, ей было очень плохо. Может, она тут сидела уже сутки. Он рискнул подойти ближе и растормошить её. Она словно в полусне выпрямилась и подняла голову, безразлично скользнув взглядом по фигуре Марка. — Извините, что потревожил вас, — повторил он, приобняв её одной рукой. — Вам нужна помощь? Может, стакан воды? Возможно, у неё было красивое лицо, но сейчас оно сильно опухло от слез, а глаза покраснели. — Нет, ничего не надо, — застонала она. — Ничего… — Как вас зовут? Кто вы? — Сари. Меня зовут Сари, — слезы продолжали течь по её лицу. — Мы работаем вместе в оружейной мастерской. И встречаемся, — последнее она произнесла, горько всхлипнув. — Вы — девушка Оружейника? — опешил Марк. — Да. Его зовут Левий, а «Оружейником» его называет Флавий. — Вот это да! Он совсем ничего мне про вас не рассказывал, — Марк с укором взглянул на Оружейника, который сейчас и так был в самом наихудшем состоянии. — А вы кто? — спросила Сари, не поднимая головы. — Меня зовут Марк. Мы друзья. Даже вместе воевали однажды. Он… своеобразный. — Да… — эхом повторила Сари. — Своеобразный…. Марк прикидывал в уме, как спровадить девушку так, чтобы она не помешала ни Архею, ни Ианне. Уж Ианна найдет, за что её привлечь, напару с Оружейником. И решил, что лучше сказать немного правды: — Сари, вам лучше пойти домой. Дело в том, что Левия объявили преступником и обвинили в вооруженном нападении на Ианнор. Еще его обвиняют в прямых связях с огнепоклонниками. Этим делом занимается сама Ианна. Вам лучше не попадаться ей на глаза. — Ничего. Мне больше не страшно, — одними губами прошелестела девушка. — Но, Сари… Вы ведь ни в чем не виноваты. — Конечно, я виновата. Я во всем виновата! — она закрыла лицо руками и тихо плакала, не издавая ни звука. — Этого не может быть! — Марк прибавил строгости голосу. — Вы просто устали. Хотите, я отвезу вас домой и напою теплым чаем? Вам нельзя оставаться здесь. Девушка обессиленно опустила руки на свои колени и промолчала. Она слишком долго пробыла здесь в таком состоянии, и чай ей требовался немедленно. — Я ненадолго уйду, а потом вернусь с теплым чаем и булкой. Сари, вы хотите есть? — Нет, — она не сводила глаз с кислородной маски, которая закрывала Оружейнику половину лица. Марк бодро помчался на пост, где стояли автоматы с едой и напитками. Марка допустили к Оружейнику после того, как бессмертный предъявил допуск Совета Богов. Доктора сказали ему много мудреных слов в ответ на вопрос «Как там Оружейник?», большую часть из которых Марк едва понял. Он уяснил только, что состояние стабильно плохое, без изменений. И еще — что персонал госпиталя его ненавидит за кровавую расправу над жителями Ианнора, но в лечении нельзя отказывать — кодекс врача и бдительный взор самой Ианны… в виде Марка. О том, что это случилось не в реальном Ианноре, и что события той реальности исправлены на счастливое празднество, об этом не знал никто и, наверное, не должен был знать. А пытаться спорить, что Оружейник сам пал жертвой чьих-то амбиций, было опасно. И уж тем более говорить «Я был там с ним и все видел сам.» Да и мог ли он сам что-то утверждать наверняка, если вскоре после проникновения в город его убила толпа мантид? Когда Марк вернулся со стаканчиком чая и сладкой булкой, Сари подняла голову и обратила все же на него свое внимание. Голод давал о себе знать. Теплый чай привел девушку в чувство. Марк принес в палату еще один стул и сел рядом с ней, чтобы все обсудить. — Я не хочу уходить из палаты, — сказала Сари. — Оружейник может проснуться, и я не хочу пропустить этот момент. — Я вас так понимаю! — тихо воскликнул Марк. — И я здесь ровно за этим же. Насколько хорошо вы знаете Оружейника? — Слишком хорошо, — ответила девушка. — Слишком… я знаю о нем все. Марк сначала не поверил своим ушам и даже решил не уточнять — мало ли, что имеет ввиду девушка. Но все же нашелся, как ловко продолжить разговор, не выдавая всей тайны: — И вы знаете, что Левий — не совсем обычный адепт Флавия? — Да, — Сари облегченно вздохнула. Словно теперь она могла говорить откровенно. — И вы знаете, что Левий Сингрин имеет самое прямое отношение к Флавию? — Да. Знаю и это. Марк растерялся: — Что же получается… Вы его девушка, но когда Левий находится… эм… не здесь, то с кем же вы встречаетесь? — Ни с кем, — Сари качнула кудрявой головой. — Флавий очень заботится обо мне, проявляет внимание и участие, когда я нахожусь на работе, но это участие брата, близкого родственника. Мне кажется, бог знаний не способен на страсть, любовь и романтику. Он… всегда дает что-нибудь полезное или помогает кредитами, если встает такая необходимость. Но он так помогает абсолютно всем, кто на него работает. Я не особенная. У Марка все перевернулось внутри. Любить смертного, который является всего лишь отголоском личности старшего бога, и при этом смиренно ждать, пока судьба сведет их снова, смотреть в глаза старшего бога и стараться ничего не чувствовать… Женщины как будто специально ищут и находят на свою голову такие запутанные отношения! — Как вы попали к Флавию в оружейную? — Меня привел Левий. — Если не секрет, как вы познакомились? Сари поджала губы, помолчала немного, собралась с силами и ответила: — При ужасных обстоятельствах. — Он спас вас от монстров вторжения? — Нет, — Сари отвернулась, чтобы посмотреть на неподвижное лицо Оружейника. — Он спас меня от элионцев. А от монстров вторжения мне еще не доводилось страдать. — Мне так жаль… — Марк накрыл своей ладонью её руку. Она смутилась и высвободила пальцы из его руки, чтобы погладить бионические руки Оружейника. Он выглядел совсем плохо — под глазами залегли темные круги, кожа приобрела нездоровый желтый оттенок. — Врачи сказали, что заменили ему часть кишечника, поджелудочную железу, подлатали желудок и провели все необходимые мероприятия. Только время все равно было упущено — печень не справляется с токсинами, кислота из желудка попала куда не надо. Он ненадолго приходил в сознание, а потом впал в кому. Не знаю, проснется ли он… Может, ему лучше и не просыпаться, — Сари тяжело вздохнула. — Он не испытает ничего, кроме боли. Я даже не знаю, что будет для него правильным. Я не хочу, чтобы он мучился. Марк сочувствующе молчал. Слова тут были лишними. Сари нежно погладила пальцами искусственную руку Оружейника, потом коснулась мокрых и слипшихся прядей волос, которые рваными космами лежали на подушке, и выдохнула: — Вот и настало твое время возвращаться домой. Марк был готов поклясться, что ему не привиделось зеленоватое свечение, прорезавшееся из-под губ Оружейника. Его подкинуло на койке словно от хорошего удара током, а потом тяжело раненный и впавший в кому смертный очнулся с диким воплем. Оружейник открыл глаза, которые сияли так же ярко, как у самого Флавия, а на скулах и висках пульсировали бирюзовым светом силовые энергетические линии, которые бывают только у старших богов. Марк не помнил, как очутился по другую сторону кушетки и вдавил кислородную маску в лицо богу одной рукой, а второй придавил его за плечо обратно к кушетке. Флавий… или Левий дико озирался, как бешеный зверь, и громко, натужно дышал. Когда шок прошел, он обмяк, упал на кушетку и изможденно прикрыл веки. Его глаза все еще сияли как фары глайдера, и Марк был убежден, что сейчас перед ним был сам Флавий. Флавий… или Левий изможденно закатил глаза и жадно дышал. Его грудь часто вздымалась. Если Флавий вернулся, то сейчас он был подозрительно слаб. А если это Левий, то почему он заполучил отличительные признаки старшего бога? — Сари, вы что-нибудь понимаете? — Марк был в растерянности. Увидев испуганные глаза Сари, он понял, что произошло что-то страшное и непонятное. Сари, прекрасно знавшая обоих — Флавия и Левия — в произошедшем видела ужасную борьбу двух душ. Флавий рвался в это мир, преодолевая физическую слабость полумертвого Левия, но Левий мог бы уступить ему место, если бы способен был умереть прямо на месте. Яркость силовых линий слабела, божественная аура таяла, но приборы, передающие на монитор данные о состоянии тела Левия, зашкаливали… *** Запах гари заставил Флавия очнуться и широко раскрыть глаза. Спасаясь от влияния Интегратора, который с давних пор прочно засел в его сознании, он попытался проснуться, избавиться от кошмара, но крайне редко он мог самостоятельно выйти из чужой игры. Все чаще он сталкивался с ним в последнее время, и с каждым разом он приходил к неутешительному выводу — рано или поздно Интегратор его одолеет, прямо в его собственном разуме. Флавий обреченно оглянулся вокруг. Знакомые руины разрушенного, сгоревшего города оставили отпечаток сажи на его лице и одежде. Он лежал на развалинах в неудобной позе, как будто его швырнуло взрывом на землю. Воздух здесь был разрежен, потому что аватар Интегратора использовал новую технологию — «Падающие Небеса». Он обрушивал атмосферные удары на города, стирая их в пыль, и это, в конце концов, истончило воздушный слой планеты. Из-за этого в небесах Элиона даже среди бела дня сияли звезды. Обреченно вздохнув, бог знаний встал на ноги. Каждый раз, оказываясь здесь, он начинал свой путь в одной и той же точке, как в чьей-то безумной игре. В очередной раз бросив взгляд на покореженный металл гравицикла и чью-то темную лужу крови под ним, бог поплелся знакомой дорогой через развалины домов к эпицентру одного из атмосферных ударов. Флавий с замирающим сердцем встал на границе кратера, оставшегося от атмосферного удара. Новая божественная форма, которой хотел наделить его Интегратор, собирала воздух из атмосферы и под давлением выбрасывала в цель, сея вокруг разрушения и хаос. Новое тело, подарок бога, сильно отличалось от человеческого. Но недавно Флавий начал задумываться над тем, какую игру ведет с ним бог механоидов, и он ли это на самом деле. Ведь изначально тело, в которое Интегратор хотел поместить его разум, было далеко от совершенства, которым отличались все его создания. Неужели своему аватару он не смог бы подобрать что-то стоящее, прекрасное в своей логичности и разрушительное? Первый экземпляр выглядел отвратительно — ведро-треножник с идеальными руками и той самой атмосферной установкой, которая торчала из спины огромными турбинами. И это при том, что в Миленских пещерах Интегратор подарил ему потрясающие руки. С чего же вдруг он продемонстрировал ему такое несовершенное тело?! Или это тело росло вместе с ним и было частью его божественной силы? А Интегратор, желая взять контроль над растущим богом, просто вселил в его душу страх, что, соприкоснувшись с новой силой, он станет разрушительной марионеткой в его руках. С каждым погружением в эту виртуальную битву тело аватара постоянно менялось, совершенствуясь, точно так же, как совершенствовался и сам Флавий в своих способностях. Возможно, Интегратор действительно действовал в его разуме, но так ли он силен, как пытается это показать? Зачем тратить свои усилия на разум какого-то никчемного бога, живущего за многие сотни световых лет от его родной планеты, если можно внушить этому самому богу, чтобы он ни при каких обстоятельствах не пытался освоить новые способности. Из-за всех этих вопросов Флавия терзали самые противоречивые чувства. Страх и решимость покончить раз и навсегда с выматывающей его битвой сплелись в причудливый клубок. Но ведь однажды эта битва все равно придет к своему логическому концу. Бог знаний расправил плечи и прошелся по краю кратера, в центре которого лежали обугленные обломки строений и раздавленный металл сбитых кораблей. Стояла тишина, и аватар не спешил себя проявить. Флавий огляделся вокруг, наблюдая безжизненный пейзаж разоренного Элиона — при дыхании изо рта вырывался пар, потому что разреженная атмосфера больше не удерживала тепло. Постоянно дул сильный ветер, поднимая вверх тучи золы и пыли. Флавий стоял за уцелевшим остовом здания, и поэтому находился в зоне штиля. — Ну и где ты?! — он не вытерпел и заорал так громко, как только мог. Его голос прозвучал глухо, несмотря на потраченные усилия, потому что звук тонул в разреженном воздухе. Он бродил по краю кратера и кричал что есть силы, пока наконец, не выдохся, понимания, что едва слышит сам себя. Наконец, он сел на краю осыпающегося склона. — …Я так больше не могу, — пробормотал Флавий, чувствуя давно забытую и самую настоящую человеческую усталость. Он поджал ноги, обхватив свои колени руками, и уронил голову, не желая двигаться дальше в пустыню из песка и пепла. Но вскоре слабость стала настолько сильной, что Флавий, запаниковав, попытался вскочить на ноги и уйти от кратера, где он неизменно встречался со своим врагом (врагом ли?). Но ему это не удалось. По капле он расставался со своей силой, как будто кто-то в этот самый момент жадно пил её. Униженно ползая в пыли, он видел краем глаза нарастающий слепящий свет, но уже ничего не ощущал и даже не мог соображать. Он понимал только одно — кто бы то ни был, Интегратор или еще какая-нибудь злая сила, он уже давно проиграл. Не чувствуя тела, словно он был всего лишь искрой в пространстве, Флавий безучастно наблюдал гремящий хаос из бесчисленных крутящихся вокруг некоего центра притяжения гигантских колец. Хаотичный атом начал приобретать свои очертания, и увиденное вызвало бурю эмоций у Флавия. Новая форма! Новая Сила! Новые возможности! И это все его собственное, не выдуманное каким-то там Интегратором. Огромная божественная машина, состоящая из орбитальных колец с множеством самого разнообразного оружия, легко парила в воздухе. Каждое кольцо, каждый слот под пушки, лазеры и аннигиляторы, все это было исполнено настолько изумительно, искусно, было таким родным, что Флавий мог сказать «спасибо» Интегратору лишь за одно — что тот позволил этой силе накопиться по капле и кристаллизоваться в подобное чудо божественной инженерии. Флавий мгновенно оказался в центре своей новой формы — в самом операционном ядре, откуда он мог наблюдать за полем боя и направлять свою новую форму, универсальное оружие. Прицельное разбрасывание мин, боеголовок, пулеметные установки с синхронизацией по цели высочайшей точности, три штуки орбитальных орудий на случай массированной атаки пришельцев, и это только то, что бросилось Флавию в глаза. У формы было очень много возможностей, и, чтобы не стать разрушителем Элиона, Флавию требовалось тщательно изучить все, что предлагала ему обнаруженная им сила. — Так, а где же та самая установка для атмосферных ударов? — волнуясь, спросил Флавий сам у себя, разглядывая полупрозрачную панель управления этим божественным «танком». — Она должна быть где-то здесь. Это же самая главная фишка формы! Или нет?.. Он вспомнил, где обычно видел эту самую жуткую установку — в груди собственного тела. Опустив голову, он обнаружил, что его тело стало таким же бионическим, как и его руки, а орудие для атмосферного удара стало частью его искусственного тела. — Тэк-с, и как же оно работает? Надо глубоко вздохнуть, или?.. Система «услышала» его, и в ту же минуту турбины для выкачивания воздуха щелкнули на спине, выдвигаясь в активированном состоянии вперед. Кольца божественной формы перестали хаотично вращаться и раскрылись в виде ока, открывая обзор для удара. — Вообще-то я не собираюсь… — Флавий с опаской посмотрел на полуразрушенное здание перед собой. — Но с другой стороны, где же мне еще это тестировать. Как только шкала на мониторе заполнилась до упора, сигнализируя о готовности выстрела, система предложила Флавию активировать эту команду, соединив кончики своих искусственных пальцев в определенной последовательности. — Мда, нечасто я буду пользоваться атмосферным ударом… Флавий озадаченно посмотрел на свои пальцы и увидел зеленую подсветку на фалангах нужных для комбинации пальцев. — Ох уж эта гимнастика для рук! Никогда не жаловался, но… Он соединил кончики пальцев, и вся конструкция качнулась от мощной отдачи. Воздушный удар грохнул прямо по зданию, в мгновение ока сложив его как карточный домик. — Ничего так, — Флавий облегченно вздохнул, избавившись раз и навсегда от своего страшного кошмара стать разрушителем Элиона. — Но едва ли это пригодится в жизни обычной, когда есть целых три орбиталки. Фраза «Дать по щам с вертухи» заиграет новыми красками, хе-хе-хе. А теперь попробую перенести себя в мир из своей виртуалки и навести шороху.