Подмена объекта

Как будто сон кошмарный снится мне, Но не могу найти я пробуждения! И я молюсь, чтоб кто-нибудь другой… В твое – попал бы поле зрения. Хочу я жить подальше от тебя, В пустыне Гоби или Антарктиде Терпеть лишенья, мерзнуть, голодать Но лишь невестою своей – тебя не видеть, Но лишь невестою своей! Тебя не видеть. Я на тебе никогда не женюсь, Я лучше съем перед загсом свой паспорт Я улечу, убегу, испарюсь… Но на тебе – ни за что не женюсь!

Женись, хороняка Скоростной лифт примирял немного. С возвращением во дворец Версаль. На все ту же, уж давно навязшую в зубах сцену. В коридор, знакомый до последней плитки… Где ждала до завитка изученная ей дверь. За которой началось все! Бытие ее, в роли Локи. У которой… Оно закончится. Что за маску, и какой образ. Приодеть ей… Для такого действия решающего. Последнего! Не особо выбирала убийца долго. Ведь в вине – вся истина исстарь. Пьяная! Пускай будет даже… И слегка мокрая? Так сказать, для антуражу – с моста захваченным, она каплю прилизалась и надушилась. Затем водрузила! На укладку эту, свою фату. Кружевной отрез, в который завернула подарок Фригг. Не забыла и иные ее гостинчики… Ожерелье, припрятав тщательно. И браслеты – ложное что Оберону внушали чувство… Вседозволенности, и без опаски нахождения в ее присутствии, рукавом прикрыла. Только наполовину лишь. И раскрыла двери! В их часовню-переговорку. Ах эта свадьба-свадьба-свадьба… Пела – и плясала!!! – Это ты. А я уж думал, снова та оглашенная. Кто была эта? Драчливая хулиганка! Что посмела прервать мой отдых, – недовольно бросил ей лесной царь. Восседавший за столом, что возвратил обычную свою функцию… И вполне имевший приличный вид. Деловой, цивилизованный. Напряженный будто малость… А с чего вдруг? Чуял, все фривольности-игры кончились… И расплата. К нему пожаловала? Ну-ну. Обероша, усыпи совесть. Усыпи бдительность… Пораскаешься – и как мне шкуру? С тебя снимать. – К несчастью я! Но к счастью, не один. Попал в твою, зависимость коварную. Ты как наркотик, ты как никотин… Влюбилась! Прям в тебя. Дивчина гарная, – выводя фигуры в воздухе позажатыми в обоих руках сосудами, ему в ответ насмешливо провыл Локи. – Да, одна такая есть тут, без комплексов. И всеобщая любимица… Леди Сифа! Тора нашего, друган жизни. И по списку – невеста новая. Лидер в скачке! От нас в отличие… Компромат какой ни вывали – с дистанции не сойдет. Ибо, понимаешь, фаворит. Одина! Божеской высокою осенена милостью, – к посиделкам присоединяясь, доложила жизнерадостно эльфу принц. – Сказать можно даже… Дело что тут – решенное. Так что извиняй, брат. Не твоей царицею леди быть. Что ж поделать, удовольствуйся как-то… Мною? Гля, миленок! Вот зато какая на мне фата… Прям с коклюшек! Лично маминых, а не какой-то там белошвейки. Сама сперла. Я крута! А у нее не будет. Ни в жизть, такой… – Только будет в женихах… Тор. И спокойно столь… Об этом можешь ты говорить? – себе не поверить позволил эльф. – Я-то? А я видела. Уже все. И спокойна, абсолютно теперь спокойна. Что до этого мне? И какое – мне дело… Кто же будет! С дураком-принцем. Что под хвост обхаживал. Без капли себе сомнения! Всяких… Чучел. Лосей, эльфийских. Дряхлых… Молью повсюду порченых, – пооткинув назад фату, сообщила любовно Ферра. – Посочувствовать лишь стоит? Тут моей любой, сменщице! – Я непревзойден. Незабываем. Конечно, стоит, – подтвердил ей прохладно лось. – Только не в твоих привычках, уступки этакие. Даже если больше нет любви к Тору… Всеотца решениям – странна покорность? – А должна была быть? С чего бы вдруг. Отчего все так напрасно. Обо мне думают, – неестественную отбрасывая веселость, процедила ему убийца. – В моих, Обероша, правилах, и привычках… Падать в пропасть. И без оглядки. Раз решила что! Я решила, и я сделала. Этот шаг. И не сдам назад. После этой моей уступки… Согласись, что остальные не имеют никакого уже. Значения! – И похожи. Мы с тобою, братец… Много больше стали! Чем верно думаешь. Понабралась, может, и не мудрости я. Но опыта. После этой эпопеи – сам знаешь с кем! Я любить способна только одну особу. На нее ты смотришь! Саму – себя. А такие, как лапа Тор… Понимаешь, боги! Постоянной что жертвы требуют… Очень мне мешают. В таком занятии. Значит, из колоды этой выхожу. Вон. Может быть, считаешь ты меня лохом. Но оставшись – буду марионеткой. И не больше. А от этого я устала. Слишком долго… Прежде, я ей была. Теперь веришь? Прояснила, свою позицию? – Саморазрушение – твой удел. Потому и рвешь ты рьяно все свои нити. Пусть же… В это не намерен я вникать более. Но ты знаешь, почему я… И я сам. Со старанием, по доброй воле! Помогаю тебе? Безумица, – поделился, помолчав непродолжительно, Оберон. – Во всем этом. С твоим мостом. Не в освобождении… И уходе. В поддержании! Укреплении. Вновь единоличия, власти асовской? – Ибо есть в тебе добро еще, как нежданно. Утром мажешь бутерброд… Сразу мысль – а как народ! И икра не лезет в горло, и бухло не льется в рот, – огрызнулась Ферра, зорко уцепивши новую бутылку из-под стола. И за ним разваливаясь. Что-что, а поставок умиротворяющего довольствия… Без напоминаний, им не прекращал Страж. – Как ни странно, в интересах народов многих. Потому что все здесь… На Древе этом. Пробудились. И зашебуршились… Очень вероятно, не просто так, – ей серьезно странно, сообщил эльф. – Слышал мнение я. Примерами подкрепленное. Щит… И Меч. Асгарда – как и было встарь, потребны могут стать! Вскоре. Многим, и причем – в рабочем вполне режиме. – Я не жду, конечно же. Глубинных твоих познаний… В здешней там истории и политике. Вряд ли потрудилась ты настолько вживаться в роль, – с утомлением кивнул он на скептическую скорченную ей рожу, – Потому и постараюсь объяснить. Проще. По преданиям альвов… Существует некий динозавр. Малекит! – Дракон, чтоле? – перебила Ферра, отрываясь от новой порции. – Да со всеми этими! Я хвост им в пасть, ящерами… – Он Древнейший. Эльф, – терпеливо пояснил Оберон. – Чересчур надолго – выпадал из игры. Был, по слухам, уничтожен… но лишь по слухам. Нету в асовской коллекции – его черепа. Тем не менее, признаки явления его предсказаны. И уж коли возвратится сей бравый муж… Будет – яро рваться к своей известности. Не эстрадной вовсе. Да, покуда это всего лишь миф… Только если выбор делать. Меж ним на вершине власти… И вашим Одином! Да пожалуй, в комплекте с Локи. Может быть – не побоюсь я заявления, с самой тобой… Альвы нынешние – смело предпочтут вас. Ну, не упустивши в этом деле и своего. Это уж завсегда! Они ушлые ублюдки, и надменные гордецы. Но когда проблема встанет во весь рост пред ними, и костью в горле… Постучавши прямиком в их двери, то приползут. К вам Пресветлые Дома, под крышу, даже и на карачках. Либо – если вы окажетесь бессильны в противодействии… Уже тряпкою. Под ноги как раз к нему. Умоляя места! В его ковчеге. Ибо Малекит – простонародно говоря, не поэтически… Это – жопа. – От кого я это слышу! – расхохоталась невнимательно Ферра. – Неужели сей Малюта Скуратов сказочный… Будет повреднее тебя, Борюсик? А, Кровавый ты наш король? – Стыдно мне признаться… В таком тебе. Руша – глубочайшую в меня веру, – ей в ответ слегка потупился Оберон, – Но моя в сравнении с ним задница – белоснежка! Герострата лавры… Никогда не привлекали, поверь, меня. Темный Альв он… Изначальный. Оригинальный. Со Свартальвхейма древнего, роду-племени. Да, они не только бывают гномы! И планета эта – некогда принадлежала совсем не им… – Понаехали! Черножопые, – пробурчала Ферра, исчерпавши запасы собственные. И на сей раз – его недопитую схватив кружку. Славную, бокастую и высокую. – Если верно помню я эти хроники… Гномы совершили свою экспансию. Беспрепятственно переселилиться смогли туда… Опосля того, как царь по имени Бор Асгардский. Там устроил чистку свою на Темных. Преуспел… И всех их поистребил, – задумчиво сказал Оберон. – Тетя Ася. С Тайдом приихала, – покивала Ферра, прикончив мед. – Постарались гномы присвоить нагло. И не только мир… Самоназвание – целой расы. Только близится критический для них срок. Когда неудобно сойдутся звезды… И подумывают настойчиво. А не собирать ли – и им манатки. Так, на всякий. Недобрый случай! – описание зловеще завершил эльф. – И достаточно тревожащий это фактор. Коим, может быть, не стоит пренебрегать. Они тугодумы редкостные, то истина. Но тревоги – хорошо чуют… И почти готовят эвакуацию. Шел сюда я путем долгим, чрез Темный Мир. И слова мои – свидетельство очевидца… – Ой-вэй! Как все плохо, мы все умрем. Жопочуйка цвергов, уже страшусь! Растопырил уши… Слушай больше. Радио ОБС! Одна бабка свистнула, – громкогласно поржав художественно, только и ответила ему Ферра. От себя все домыслы гоня прочь. Нехватало только… Об этом думать! Очевидцы, благо, и у нас есть. Фригг там все облазила… пусть заботится. Коли есть о чем! А не пустой треп. Ископаемые… Не по нашему вообще профилю! – Принц твой младшенький… Похоже, вовсе нетренированный. Мне сдается, что он набрался, – головою покачал Оберон. – Кто мне прежде прописные истины излагал? Невозможно понижать градус… Ты неправ, Борис… Брат, не стоит понятия смешивать! И зачем же выжрала весь мой мед? Или это есть обещанный твой запой? – Чтоб не забыть. Что кровь моя – здесь холоднее льда… Увидала – выжрала. Слышь, ты, градус! Вот не трогай моего любимого мальчика. Пусть чо хочет делает! А кэптен Ферра не напивается, – стукнув кружкой с упрямым вызовом, попыталась тяжко приподняться его невеста. – И с каких пор это твой мед? Мы семья, и все у нас теперь в семье общее! И любовник даже. Ком… Му-низм, вот. Понял, мудозвон эльфийский, ухастый зад? И вообще, зови меня теперь Розой. Люксембург, во. Или Кларой лучше? Карл у Клары украл кораллы… И гони кораллы мои сюда! И ж-желаю свадьбу. Сейчас! Немедленно. Невеста графа Делафер… Становится – женой! – Слышал Тор бы… О внезапных таких желаниях. Протрезвей сперва, – вздохнул Оберон. – С чего вдруг? Ты уже женился, когда был пьян. На Титанше! Увильнуть хочешь? – перегнувшись резво весьма вперед, ухватила его за грудки Ферра. – Я сказала, церемония! Читай стишок. Только знай – я все словечки наизусть помню! С того разу. Передернешь что… И сразу ты будешь труп. – Слышал, слышал. Упоминала, – попытался успокоительно. Отцепить агрессоршу с себя эльф. – Сделай это. И я уйду, – отрезала Ферра. – А ты нет. Но коли сейчас не сделаешь… – Призовешь на мою голову грозу мстительную? И раскроешь, кто и с кем переспал? Поздно. И впустую, – попытался разжевать Оберон. – А тебе нельзя меня убить. Помнишь? – Этот обойду я приказ. Поверь, – очень мрачно взглянула Ферра. – Ты не станешь. Это твой запрет внутренний. Собственный. Моральный. Ты уже не смогла. Тогда… Также, как и сим утром, – очень мягко произнес брат. – Опечалю я тебя. На этот раз – он наружный, – отпуская его, потрясла с намеком рукою Ферра. – Только это. И остановило меня. Сим утром. Поводок. И шокер. Поприпоминай, симптомы… Уловил, связь? – Та-ак, – неприятно удивленный, протянул Оберон. – Вот именно. Только так. Это ты… Правитель Лесных чертогов. Ты – не можешь нарушить слово. Ибо обещал. Мне, – отчеканила ему претендентка. – А иначе… Буду я, в своем праве. Мне не помешает уже ничто. – Ох, ну только ради… Доброты моей. И к тебе, убогой рабыне, жалости. Подарю тебе я отпущение. Церемония! – поглядев с сомнением, все же перед нею встал Оберон. – Итак, мы зачем-то собрались здесь… Хоть умышленно. Но по недомыслию, и общему, безусловно… – А давай без отсебятины? Сразу к делу! К концу ближе, – прервала с раздражением его Ферра. – Я сейчас не стану. Вообще, жениться, – желчно произнес царь. – Я пытался, но фарс закончу. Передумать тоже имею право. Слишком много мне перечит, моя невеста! Повторить желаешь ты проступок своей подруги? – И не думаю, – ворчливо сказала Ферра. – Что вы говорили, Оберон Дейренхирович? Продолжайте, я внимательнейше вас слушаю… – Есть ли что-то. Что способно помешать задуманному союзу? – грозно прогремел эльф. И с ожиданием на нее выставился. Ферра обождала чуть. Потом непонимающе огляделась. – Тишина. На Ивановском кладбище. Да тут никого и нету… так, на секунду, – все ж рискнула она напомнить. – Я спросил. Не кто, а что! – насупив брови, разъяснил брат. – Нет, красотка эта не давала кому-то клятв. И часы не встрянут, подсвечник стухнет. И посуда тоже не возразит. Если ты про них вещаешь, лесное чудо, – аккуратно указала невеста. – Говорил я о заклятиях! И скрывающем их металле, – сообщил ей царственно Оберон. – Я не стану работать с ним. Прежде ты должна избавиться. От лишнего! И чистой прийти ко мне. В брачные объятия. Таковы правила! – Чистой? Обероша, не пори чушь. И не строй ты из себя Бога, царька Клаагинского, – колко сказала Ферра. – А во мне тогда – напомнить, было металла сколько? Нашпигована вся! Криогробом. Полуметаллическая блудница! Как ты сам меня любовно повеличал. И тебе чего-то это вовсе не помешало. Обручиться! Когда было – самому! Нужно. Что же – до припрятанных в чем-то чар… Бусики ты снять не хочешь, гномик? Чай ведь тоже не из шишек, я вижу, слеплены! Может, хватит порожняк гнать? Дай кольцо! И говори. Слова! Я прошу. Меня не заставляй, брат… – Поутратить все надежды. Потерять… Тебя? – очень трезво и спокойно выговорила она. И, легко отщелкнув, опустила на стол изукрашенные наручники. – Эт-то… Позвольте, как? – запнулся эльф, их пораженным проводив взглядом. – Просто. На эмоциях. Сработает… Без них – нет, – равнодушно выговорила убийца. – Мертвые не эмоциональны. Начинай, царь. Оберон скрутил щелчком кольцо. Из прута живого, что возник в пальцах. И… Затараторил. С отвращением, но ровно то же. То же самое… Ей памятное, эльфийское! Слово-в-слово, как велела ему она. Ферра терпеливо слушала… И ждала. Но не торопилось воссиять кольцо живым пламенем! И само собою надеваться на ручку – тоже. – Ну. И? – устав ждать и самоделке подмогнув силой, провернула она обруч на пальце Локи. – Где свет, звук, свадебные фанфары? Я не слышу. Обероша, шо за дела? Нервно ухом дернув, чародей эльфийский повторил текст. Торопливо изменив имя… Не переменилось больше. Ровным счетом, и ничего. – Не выходит, – отступаясь, буркнул Оберон. – Сама видишь! – Что. Я вижу, – спросила Ферра. – Полагал я, что поможет концентрация на теле… Не с тобою, так с Локи выйдет! – огрызнулся царь. – Но перебивает, видимо. Черезчур активна в нем твоя аура! – Моя аура. Виновна, значит. В твоем провале? Проясни мне. Это мною пренебрежение! И твою несостоятельность, магический импотент? Странное неподчинение тебе колдовства, эльф, – прошипела Ферра, делая за ним шаг. И в прах истирая в кулаке веточку. – Я открыла тебе доступ… Ты восстановился. Силы у тебя есть! – Все как надо! Всегда в чарах моих работает, – возмутился с чувствами немного смешанными в ответ брат. – Только… В той стабильности и секрет. Небольшая позаложена в них особенность. Как ты помнишь, меня вынудили на брак! Нежеланный, обманом гнусным. И в царицы взял я, о том даже и не подозреваючи, вновь Титанию. Так что, дабы не случилось повтора этому… Сразу после. Я переработал. И пересмотрел. Клятву. Изменил формулировку. И теперь суть… Обручительного заклятия! Что уже связало, раз единый, тебя со мной. В том, как раз… – Что не срабатывает. Повторно. Невзирая на оболочку… Ты не станешь. На одной и той же… Жениться. Дважды! – проскрипели безысходно, прикрыв глаза. – Не смогу! Я попросту. Сколь бы сильно не хотел сам. Как ты столь провидчески и заявила вчера, дражайшая, – ей не преминул догадку подтвердить эльф. – И ты знал. Меня заставив торговать Тором… Ты – ты лгал мне. И ты – все – знал, – страшно выдавила Ферра, в него снова вперив безумный взор. – Нет, отнюдь! Я лишь… Предполагать мог, – указал весьма настойчиво Оберон. – А теперь мы это как раз проверили. И я не солгал! В обещанной тебе помощи. Я, в конце концов, дал надежду! И я объяснил подробно. Вот только что! Тебе всю… Тревожную, в межмировой политике ситуацию. Описал, реалии. Очевидно же! Тебе здесь стоит – подзадержаться. И остаться с принцем! Принцесс прочих, меня словно, оставив с носом. Без тебя Асгард в сражении с темным прошлым… Кто и знает, а вдруг не выдюжит? Ты ценнейший кадр! И не для мирных целей твоя энергия! Объявлю о том я со всей уверенностью. А мое весомо слово, ведь я монарх? Пред лицом угрозы, Всеотец поймет это… Не рабой ты станешь, а могущественной союзницей! Да и сын его. Ведь обещал ему я, свою поддержку! Что и сделал. Дабы разобралась ты с мятущимся своим сердцем… Не смогла никак ты его предать! Испытание ты прошла не дрогнув, и идеально! И помог всем, чем сумел я, с твоей бедой. От тебя в отличие! Ну, родная. Неужели ты считать можешь… Не сумею я признать, мальчика? Что под маской, пришел ко мне? О, малютка. Он прелестен, но он не Тор! Многократно, между прочим, бог мне обещанный. Знай, что никудышен твой актер был. И сестра, ты первою нарушила свое слово! Я же был столь к вам лоялен, понимающ и терпелив… Притворялся, сносил угрозы! Я пытался. Благородно, сделать для всех как лучше… Но увы, никто не оценил то. Меня рвалась обмануть ты… И возможно, каплю недоговорил я. Что ж, мы квиты! Мы уравновесили друг друга. Считаю, так! Абсолютно точно – этак не считала его сестра. Несмотря на оправданий лавину вываленных… Что недвижимость ей не давалась просто – мог узреть эльф. Как трясет ее… Дрожат как, ей оставленные браслеты. Вероятно, его спасение. Подрываясь в воздух взмыть… Блокировать, неразумную. При попытке первой! К убиению. Монаршей личности, и посла. Что ж, он ждал такого. Он копил силы. Первый выпад – безусловно, он отразит. Но железкам явно лучше поторопиться. Пока в бешенстве! Пока вновь – для него фатально не омертвела… Не отредактировала себя. Как же сложно! Для буйнопомешанной подобной – найти баланс… – О, ты говорил. Наговорил ты вполне в достатке. Ты припомнил все! Наслаждаясь удручением моим. Беспомощностью… И болью. Порезвился по всем ранам. Предлагаешь мне забыть – это?! – прорычала убийца глухо. – И я тоже от тебя вынес! – разобиженно фыркнул эльф. – А мне было не больно? Горько? О моих семейных неудачах, тебя выслушивать? У тебя есть принц влюбленный! И очаровательный лорд-поклонник. Даже тот эйнхерий… На что голуба. А вот грезит – только о суровой о своей госпоже! Твой, душой и телом. Умел, и мил… Я же вечно одинок, брошен. Впрочем, хватит! Пострадали оба, довольно счетов. Предлагаю я сравнения на том – закончить. – Счеты. Камни, – очень медленно вернув мысли все же от обиды личной – к своему долгу, выдохнула наемница. – Камни, верно. То магическое для тебя слово? Надлежит, однако… Все же – абак собрать, – с пониманием согласился царь. – А я думал, ты забыла! Зачем пришла… Тут пригарцевала, фатой размахивая. – Ты. Дал слово. Камни. Давай. Сюда, – сообщили кратко, по-терминаторски. – Ка-мень. Между прочим, мог бы не отдавать. За подлог подобный, – выпятил картинно Оберон губы. Не спеша, по одному звену цепи. На свет потянувши ожерелье… Изучающе. И полностью наготове. Не особо-то ему приторможение ее нравилось! Сорвалась бы поскорей, что ли. – Я. Исполнила. Свою часть. Предоставила тебе. Тора. Внешне. Во плоти его могучей. По всем – параметрам. И ты их таки прочуствовал! Глубинно. И это факт. Я же получила… Лишь отговорки. Пустоту в квадрате. Крах надежд. И от жилеточки – рукава. Так что… Плату. И с процентом. Гони. На родину, – обронила Ферра. Тем же машинным голосом. – Для твоей для исключительно новой родины… Этот дам! Бери. На большее не надейся. Говорил я это тебе не раз, – строго заявил эльф. Все же – начиная ей обещанный осколок высвобождать. Вот сейчас… Сейчас? Нет, покуда все еще держится. – Зачем, Обероша. Чтобы показать власть? Превосходство? Мне не сложно. Я его признаю. И без того. Для чего, брат? Ты себе оставить хочешь, последний камень. Тебе чуждый, и непознаваемый элемент? Ты не знаешь! Даже. Что это… Делает. Это – может. Отчего решил? Тебе нужно. Для тебя оно, – соизволив проявить чуточек эмоций больше, напряженно выговорила противница. Лишь гипнотизируя добычу взглядом… Наркоманским почти что взглядом. Но – не делая и движения. Чтобы выхватить скорее из его рук. – Мне довольно знать. Что многим притягательна эта вещь! – перед ней покрасовался показательно Оберон. – Не одним и асам. Впрочем, что весьма оригинально за нее платят? Сей источник, сил великих и знатной мощности… Убежден, всегда сумеет отыскать спрос. И на прочих рынках, в иной валюте. Об оправе мне не стоит и говорить… Дорога как память! О щедром Альфрике. И бесценна, ювелирной гномьей своей работой. Да и потому, возможно… Что потребно это, столь внезапно. Не Бифросту? Самой – тебе! Не давала ты усиленно мне понять. Наводила тень ты, как было с Тором… Не особо и боролась прежде за этот, пятый! А теперь явилась, ростовщица. И здравствуй, дерево. Мне процент, вещаешь. Гони братец, и поскорей… Отчего ж не требовала, ты ранее? О желаемом помалкивала, искательница? Моей милости! Расплатиться, ты боялась верно, не хватит средств… Ведь расценки знаешь. Но тебя они по-прежнему… Не устраивают? Что ж так. Моя невлюбленная маленькая сестра? – Записался ты не только в психотерапевты-политологи… И в пророки? Не об этом. Сейчас вопрос. Не о мне желанном… О нежелаемом. Не мне – нужном. О ненужном… Как раз тебе, – почти улыбнулись камню. И лишь ему. Так престранно! Как родному. И всепонимающему, близкому существу… Оберон себя немного ощутил… нервно. Нетипично, для обычно непоколебимого самомнения. – Снова утомляешь. И повторяешься! Снова байка о винограде. Забирай, что я дарую… Пока я добр. И, родная, разбежимся. Закончим с тем! – безаппеляционно отрезал царь. – Поднаскучил мне давно переговорный с тобой процесс. Нету дел мне больше – на твои настроения разнообразные, тратить ночь! Ферра посмотрела уже прямо на него. Долго. Затем испустила вздох тяжелый, обнаружив… Наконец-то, что-то более человеческое в лице. Бесконечную усталость. Обреченную… надломленность? Браво-браво. Дальше мы изобразим что. Слезы, лишь поморщился Оберон. И вдвойную бдительно, покрепче! Сжал приз. Разумеется, он верить во внезапную ее сдачу, охватившую по-свойски сестренку слабость… Разрешение счастливое их конфронтации – и не думал. – Виноград не просто зелен. Он много хуже… Что мне спорить! Хорошо же. Пусть так будет. Оставь – себе. Я хотела… Но не могу. Я пыталась… Чтобы было все иначе. Но – не судьба. И ты все-таки мне помог, – проворчала потухше Ферра. Отвернулась, сгребла решительно. На запястиях своих – защелкивая, наручники. Покривилась, расставляя без заветного колечка пальцы, на них взирая… – Оказал поддержку тебе, сестра! – с облегчением, трудно скрытым, подтвердил эльф. – Предлагаю тебе это пойти отметить… Самой знатной асгардской брагой! Завершение наших долгих и трудных прений. Я же – жду транспортировки! В свои покои. – И помог. Мне с выбором. Главной темы, – браслет поправляя, не слыша словно, монотонно выговорила она. – Выбор сделан… Все было на поверхности. Безусловно, согласится со мною мать. Сэра Джона в топку… Однозначно. Должен звучать – Борис. – Моисеев!!! – прошипели хищно, с молниеносно схваченною сталью, уже в прыжке. Оберон настороже был. Был все так же! Был и оставался, весь этот вечер. Что урон способны нанести ему – далеко не только лишь одной магией… Знал. И ждал. Контакт с целью непосредственный, и физический – был как раз во вкусах. Этой вот душегубицы. Но его-то ничего здесь не ограничивало! И сейчас не сковывало. Защищаться он намерен был – как раз чарами. Что и сделал! А чего вообще не ожидал эльф… Так того, что зазвенит прибор оброненный. Ложка жалкая, не ножик даже, у его ног. И сомкнется хватка. Безволшебная, но с силой немалой принцевой… Не на шее. На автоматически зажавшей камень… Его руке!!! Не давая – уже ему… Запылавший, ядовитый и троянский, обломок выронить! То, сколь жестко заломили ему вторую. Да насмешки хладом, обжигающее дыхание! У щеки своей, парализованный страшным светом… Будто бы в насмешку над ним, зелененьким! Что засасывал, вытягивая силы, и купируя каждый вздох… Царь лесной, сказать возможно, что и не чувствовал. Даже если где-то звучала музыка… Он не слышал. Но слова покуда понимать мог. – Как никто его любила, го-олубая луна. А вот так вот… Оно работает, – пропел ласково, словно в танца позастывшем безумном па… К нему голос прижимающейся убийцы. Абсолютно будто и не задеваемой тем сиянием. – Виноград не зелен… Он сильно голоден!!! Я клялась ведь? Не оставлю тебя. В неведении! Ну, не напрягайся, Обероша. Ты судьбе сопротивляешься – тебе больно. Сам себя бьешь! Разве мазохист ты? Порасслабься! Ты ж умеешь это. Подкорми, камушек… Получи сам – удовольствие. Это бомба! Чисто бомба. Позамедленного лишь действия… Что тебе всучили. И носил ты. Добровольно, гордо… На своей шейке! Я ведь не гублю тебя. Спасаю! Сказать можно, облагодетельствую. Недостаточно, порою. Всего лишь слов… И познание должно быть настоятельно даровано – в ощущениях! Вуаля. Ты ощущаешь? Тебе приятно? Эльф лишь жалко приоткрыл рот. Как ворона! Та, давешняя, умилилась Ферра. Или из Крыловской басни? Дойдем до этого. – Что-то не услышала ответа. Не вижу отклика? – отстранясь слегка, осведомилась она с любезностью. – Видать, нет. Мон дье… А я старалась! Какой афронт. Жаль, конечно. Коли действо тебе не дает кайфа… Так дало хотя бы понимание. Происходящего. Верно, гномик? И – освободила. Выпустила!!! Его. Будто легкий сноп пересохших трав… Истончившегося, и сморщенного. Тем не менее… Не до дна – выпитого. Ибо смог, успел. Теперь проклятый осколок выронить! – Мал клоп… А однако же, как могуч. Согласись, царь, – с удовольствием им любуясь, довели до слуха ассоциацию. И резонную. До свечения тусклого напитавшийся… Затаившись, камень лежал на плитах. Словно паразит, из насекомого родом царства. Так и не доведший до конца… Трапезу. – Обероша, ух как постройнел ты. Из себя изгнал отеки… И стал прямо сплошной изюм. Ты натанцевался? Навкушался? Тогда лежи. Систематизируй, откровения. И подаренные мной знания, – посоветовала сердечно ему мучительница. – Впочем, могу в принципе дать я. Этакий синопсис… И тебе выжимку. Нам для экономии обоим, времени! Тебе бросили – приманку. Альвы. Полукровке, чужаку глупому. Ослепительную, губительную… То, к чему не прикоснется. Доброй волей, ни один маг! И сплясал ты слепо. Крысой. Под чужой дудочкой! Как и я… Как говорила я, мы похожи. Ты хотел всей правды? В этом трудно тебя винить. Так и не вини меня! Что я открыла тебе ее, – подымая беспрепятственно злокозненный минерал, и с ним что-то делая… продолжала свой лиричный монолог Ферра. – Я ведь даже… Не по работе. Проявила стремление собственное. Я-то лично прощаю, знай. Все зло, что ты вольно иль невольно попытался причинить мне. Так ребячливо, так старательно? Я прощаю. Ведь не знал ты. Меня трудно, мой милый брат… В самом деле, ввергнуть теперь в отчаяние. Моя жизнь была разбита и до тебя. Честь утрачена, душа погублена, поругана моя игрушечная любовь. Я невиновна красотой, и я не славлюсь чистотой. Что терять мне? Кроме своих цепей! Но пока я поношу их. Пока… Пока. Есть в том некий смысл. Взгляни сюда! Поглядеть – немного было проблематично эльфу. Не ослеп, но шея не держала покуда голову. Мог с успехом он лишь лежать? Это не устраивало. Безжалостную ораторшу. – Вот сюда! Пожалте. В продолжение презентации, – промурлыкала с изысканной заботою ему принц. Поднимая одной левой, и подтаскивая как куклу. К битому давно зеркалу… И с собою рядом, привалив к стенке – словно тюк с тряпьем безвольный, установила. Но уж точно эльфу было не до примет. Предвещавших проблемы в будущем… И того хватало ужаса. Вот сейчас! Что он в отражении том узрел. Рядом с пышащим жизнью юношей… Жалкий потускневший мешок костей. Во все столь же варварски, насмешливо сияющем… Украшении. Всех его постигших причине бед! На секунду Оберону показалось, в глазах двоится. Но нет. Это только фальшивый Локи! Распахнул свой ворот. Где блестело… Еще одно. И такое в точности… Как на нем самом? Но откуда! – Локи славен сотворением двойников. Но не от него, сей дар тебе… А небольшой приветик, от клана Брисингов. Проведем мы небольшую перекличку. Посчитаем драгоценные каменья! Один… И два, – указал наглядно сперва на его грудь… А затем и на свою, принц. – А теперь за ручками следим… Оп! – с деловитостью проворковала ему убийца. Раскрывая – аккуратненько, медальоны. На своем лишь только украшении… Но – одновременно! Встали дыбом волосы у Оберона, причем везде… Приоткрылся! Сам. Его, центральный. Последний, занятый. На, казалось, прочно зачарованном от доступа ожерелье. Он смотрел, оцепенелый, как в стужу зимнюю. Как, своих камней коснувшись нежно, сверкнуть заставили! У него на шее… предмет их спора. Гибель верную! Им пригретую. Обманку, ему сосватанную. – Это Локи – иллюзий бог. Но не я. Предпочитаю я правду-матку. То, что видишь сейчас, реально. Ты – помог мне. Собрать. Каре. Хотя мы не в картах… И при мне лишь два сейчас. Твоих камешка. Но и двойка в данном случае… Бьет! Туза. Поступает вот как… Синхронизирует. Ибо, понимаешь ли, это цепь. Части! Будут вновь стремиться. К своему единству… И работе! В группе, – грустно оповестила Ферра. – Так сказать, пусть станут двое единым целым… Продолжая, коли хочешь, свадебную тематику. Так одно и управляет. Легко другим. Невзирая на расстояния. Стены, бездны световых лет! И когда все включится… Ты узнаешь. О нет, не пугайся. То случится совсем не здесь! Не сейчас. Не на земле Асгарда… От этих рук. Локи – пальцем тебя не тронет. Как премудро заявил Тор… Нам здесь трупы свежие не нужны. Да и я… Ведь вроде больше не держу зла? Но. Всегда есть но, к печали! В таких делах… Опасаюсь, больше не в моей власти! Даровать тебе прощение. И Всематери. – Покусился на святое ты, Оберон. На ее ребенка. На ее любимца, на ее первенца. И такого – не забудет! Поверь, она. И я знаю это лучше, чем кто другой… Ухожу я, искупивши пред ней ущерб. Возвратив ей сына, отработав свою вину… Зная. Что все впереди лишь только! У тебя, брат. – Ее высоко… Преосвященство, не обещает тебе райское блаженство. Правосудие свершится с тобой небесное. Палачом твоим не я стану… лишь оплакать – участь твою смогу. Отчего же, вопросил ты? Я молчала, ранее… Мне велели. Пятый – вовсе не упоминать камень. Я молила… Дай мне – эту чашу. Лишь только мне! Ибо много более я грешна! Дай мне вразумить глупца, Мать! Отпусти – и никогда ногой не ступит. Сей эльф в Асгард… И мне дали. Одну попытку. Но ты не послушал, и я… Сделала, что смогла. Сам ты снять заклятие уже не сможешь. Как и жить! Стареть в бессилии, без своей магии. Опасаясь проявить силы… Опасаясь пробудить – смерть. – Возвращайся в свой Альфхейм светлый. Полной жизнью ты в нем живи. Бухай мед свой, люби юношей, смотри на цветы… Только знай. Что ты ходячий уже. Покойник. Слушай! Музыку. Ибо раз, однажды, и под Голубую луну-вину… Оно вновь откроется. И этот засосет омут. И тебя со свистом, словно шарик… Покинет жизнь. С щелчком легким, медальон закрылся. Оберон вздрогнул. В себя – от рассказа наваждения прийти пытаясь… оторваться от зерцала, так безжалостно что указало его судьбу. – В общем-то… И все, и собственно. Что хотела. Тебе сказать. Это было, как бы… Прощание! Брат, – тихо проговорила Ферра. Отступила. Мимоходом и мимолетно, с утешением пустым и слабым… Лишь слегка коснувшись его сгорбившейся спины. – Я пойду. Прости. Пора уйти мне отсюда с миром. В отведенное тебе время… Обрети же в себе покой. Поотринь ненужное. Верю – будешь с честью нести свой крест! – донесся до замеревшего совет скорбный. И уже от двери. С скрипом каждой косточки, явно слышимым… И зубов особенно, эльф приподнял руку. И завел назад. С невнятным сипом, и надрывной дрожью – рванул ошейник. Разомкнув застежку! Что покуда подчинялась… Еще ему. Ферра обернулась с равнодушием. На этот звяк. Царь тяжело дышал… Ожерелье змеилось по полу. – Вещуньина с похвал, вскружилась голова. От радости в зобу дыханье сперло! И – на приветливы лисицыны слова… Ворона – каркнула. Во все – воронье горло. Чу. Что-то уронил ты? – преспокойно констатировала она. Не спеша вернулась. Затем нагнулась. – Крестами – так швыряться не пристало. Не шпильки, чай! Тебе… Возможно, что помочь стоит? Одеть, обратно. Так ты скажи. И помогу я, – расправив в пальцах, хладнокровно предложила ему она. Шипяще – царь лесной исторгнул фразу уже погромче. Подлиннее. Позаковыристей. Ибо дышать враз стало ему полегче… Но до проклятия смертного она не дотягивала, увы. Да и защита – не оковы, как теперь он запоздало уразумел… У сестры была божественного ранга. И высшей пробы. – Воу, воу, бро. Ты полегче слегка, вещунья. И этим – тоже не швыряйся. Раз не желаешь, мог и покультурней чуток сказать! И без анафем. Теперь чего уж? Маникюром на меня махаться. Ведь так все хорошо! Снял, – с обидой легкой сообщила принц. Пока откладывая добытое… Снимая, убирая в плащ дубликат. – Сам. Добровольно, и почти с песенкой! Ты б не усугублял, брат. Вдруг – обижусь? А вдруг всерьез! Синхронно не переведу, конечно… Тупо славлюсь лишь своей памятью. Зато Локи – древний твой язык знает. Вот мы сложим свои таланты… И сумею разобраться. Я в пожеланиях. Как с твоею брачной клятвой! Ведь ты не думал. Что шагаю в пропасть, закрыв глаза? Себя что жалеть мне… Но уж всяко не подставила бы! Его. Моего напарника. Стал он близок мне, родная как будто кровь. Да у Локи инфаркт случился бы… Возвратившись, обнаружить тебя в мужьях. Теперь договоры изучать стараюсь я повнимательней. Предварительно. Что? Ты смотришь. От меня такого не ожидал? Вид Оберона мог свидетельствовать. Что нет. Хотя всю полноту своей удачи… От нежданной образованности сестрицы, он явно не осознавал. Пока. – Да, ты был рожден в рубашке, байстрюк лесной. Я заранее знала. Я поняла. Ведь случись иначе, и мне это сюрпризом стань… Планов крах, и облом желаний. Будь уверен, на каплю больше. Тебя впечатлила б… Моя реакция. А верней, сильно! Точней, смертельно. Был на волоске ты, – любезно разъяснила ему она. – Ну да ладно, вышло и так неплохо. Все же знатная горчичка у мамы, а? Да, и еще. Наверно, ты кипишь мщением. Желаешь заново открыть счет. Реванша строишь планы… Считаешь, всю дорогу тебе врала. Ты одурачен и обобран, а я получу царство! С прилагающимся принцем. Так вот, Оберон. Нет. Ты вякал что-то… О том, как все тут абсолютно тебя не любят. А меня столь обожают… Что прям гарем! Напомню. Я тебе под занавес… Слова классика. Прости уж, не твоей английской литературы. Что всю эту нашу пьесу и определяют… И завершат! – Любовь – есть лотерея. Ты проиграл в ней… Но ты получил жизнь. Я ж забираю выигрыш! И я беру… Смерть, – проговорила Ферра, стерев улыбку. Прежним, неживым голосом. Закрепляя на своей шее… Подделки вместо. Неприкосновенный, долгожданный… Свой билет отсюда. Оригинал. На сей раз собеседник уловил сразу. И постарался промолчать. Не шелохнуться. И не отсвечивать. Плохая карма… Шутить, со смертницей. Меняться с ней местами снова – явно он не желал. – Карр! Сыр выпал – с ним была плутовка такова. Бесподобно! Повеселились. Посчитаю… Что на этом с тобой закончила, – отрешенно выговорила она. – Отлежишься – к тебе придут. Соберут, помогут. Утром ты покинешь Асгард, принцесса. И никогда больше не приблизишься. К принцу Тору. Раз последний с ним вы встретитесь на мосту. С ним проститесь… По протоколу. Но от меня… И обо мне, пожалуй. Тоже можешь. Пару добавить, слов! Пусть вправду знает… Обо мне – все. – И тем скорей воспоминания горестные… Пусть сменятся отрадными! Скорбь – радостью. И все забудется в Асгарде. Как… Анекдот, – шепнула Ферра, затворяя за собой дверь.