Сага давняя Палаты памяти
Ненужный кто-то за окном стоял, И требовал любви. Я все оставил на потом, я говорил себе: Не за что биться, нечем делиться, Все – об одном. Стоит ли злиться? Там, за окном… Птица я, птица. Налево дом, направо дом, Детишки рыли котлован Собачка дохлая – тайком, нашла ириску. Не за что биться, нечем делиться. Невдалеке вонял костер… А рядом плавно падал кран Плевались звезды, а лифтер Узнал всю правду. И крыши видели закат, И стены помнили войну! А я так счастлив, я так рад? Что кто-то – счастлив. Не за что биться, нечем делиться… Стоит ли злиться, Там за окном – птица я, птица.
С любовью встретиться В тьмы безбрежности. Бескрайней Вселенной Темной… Рассекал пространство корабль чудный! Что подобен был – огромной невероятно… И прекрасной столь же, золотой живой стрекозе. Позабывшей, правда, где-то свои радужные крыла. Лексс! Самое Мощное – Орудие Разрушения, в Двух Вселенных. И пусть даже это не вполне соответствовало. Наличествующей действительности… Ибо из двух этих – одной уж не было? Но такой красивый и звучный титул, великана того летающего – из-за в самом деле, подобной малости! Еще так никто и не подумал. Вдруг отменять. Лексс привычно и спокойно двигался… В никуда. Летел попросту, обычно и незатейливо. Это было его жизнью: кушать, летать, играть. Разрушая планеты… В прах. Ведь по сути – как возможно, большинство созданий мужского пола… Лексс был просто очень большим ребенком. И он мало весьма задумывался! Как о смысле жизни каком вообще… Так и собственном, на деле туманном будущем. Зато о подобном – с неизбежностью, и печальной, начинала призадумываться команда. Героический, но вечно столь одинокий! Экипаж потерянных во мраке с хаосом странников. После ими изничтожения. Все границы перешедшего злого Мантрида… Что устроил этот большой разгром. После эйфории! От невероятного их спасения – среди неминуемой гибели всех и вся… После праведного отдыха. От тех добрых или не очень дел, что сотворены были. В ныне канувшей той вселенной… Наступили будни, и очень серые. И их спутники: уныние и тоска. Ведь, казалось, все начало заканчиваться! Там еще, в Светлой Зоне… Завершивши – и начинаться. Полностью. И сейчас… Дева с медно-красными волосами, что носила имя Ксев с БиТриКей, испустила печальный вздох. На экран обзорный взирая Лексса. Но на нем лишь заставкой прежней – плыла темная безлюдная пустота. Иногда казалось ей… Cовсем не спаслись! Вовсе не в другое пространство выпали. Продолжают – в временной петле застрявшие, кружить слепо. Помраченными сознаниями, среди тьмы. В то же время, как иссохшие тела их… Позависли в паутине. Рваной, и позаброшенной. День за днем, ночь за ночью… И день за днем. На повторе бесконечном – заевший фильм. Все там же… Все те же. Все то же! Вечно преданный… И вечно ее преследующий. Своей бесполезной, многословной лирикой малыш робот… Онемевшим серебристым бугорком застыв на полу, с укоризной нынче смотрел ей в спину. Ксев не так давно, поэм очередных безудержных не выдержав, питание выключила. Вечно надоедливый Стенли Твидл… Домогался ее столь же постоянно, но в придачу еще и скучно. Выключателем он оборудован не был. К счастью, теперь большую часть времени старик Стен – объедался тупо, а затем и вырубался. Самостоятельно. Может, даже и с тайной целью. Может быть – питал мечты, надеялся капитан… снова вытащить из грез. Свою Лайекку, – промелькнула крайне безразличная у Ксев мысль. И был тот единственный. Кому всегда и все было… Все равно. Кто напротив – не поддавался! Ну никак… Включению. Ни в ее… Ни в принципе вообще – в жизнь. Кто был прежде холоден… Но а теперь заледенел вконец – Кай! Последний, из Бруннен-Джи. Хладен был мертвец как в самом прямом из смыслов – своим телом, ведь теперь почти не вылезал к ним из криокамеры… Так и прочим. Своими чувствами. Когда Ксев порою напрасно вглядывалась. В ту красу суровую, одаренное покоем зимним лицо убийцы – за морозными узорами криогроба… То частенько думала. Что тот счастлив! Этим. Именно, и только причем сейчас. В ото всех закрытом своем чертоге. Он мертв, ничего ему не нужно от мира более… В том числе, она. Сколько раз, так деликатно и осторожно, ей пытался дать понять… Всех усилий бесполезность объяснить Кай. И, похоже, в тот последний откровенный их разговор – в дне пути от центра еще вселенной… Ему это все ж таки удалось. Не дурак же, ведь прекрасно понимать мог! Что на самом деле жаждет слышать от него Ксев. За ее настойчивыми расспросами. Философскими притворно – о жизни, смерти… Рад ли был бы стать живым он? Дабы быть – с ней!!! Как всегда, не знал он. Мертвые – не в силах. Объять подобное! О всем этом думать. Понимаете, такого уразуметь… Что сказать тут можно было. Ох уж эти зануды мертвые? Вечно, видишь ли, не то они, и не это!… Да вот за привычной и обычной его уклончивостью. Она все ж сумела. Убедиться, разобраться. Окончательно – поняла. Что б не думал Кай о продолжении жизни своей, в теории… Эта мысль – его не вдохновляла. Совсем. Никак. Ящеры святые, кого-кого… Кая, было крайне трудно. Назвать – навязчивым! Только поведение его такое. Равнодушие вежливое, воспитанное… Ксев осточертело намного больше. Ну по крайней мере, ничуть не меньше? Чем глупейшая, постоянная… Истерическая активность. Остальных! Что честь имели, путешествовать с ней на Лекссе. Она попросту… Ужасно подустала. От всего этого! Проявивши широту души и широту взглядов? Прогрессивная раба любви, могла бы согласиться. Наверно… В принципе. С тем, что все ее богатства плоти, соблазнительные достоинства – могут вдруг кого-нибудь… Не слишком и привлекать? Ну в конце концов, у всех свои есть мании, и фетиши… Идеалы. Позы в койке, чего уж там. Мало ли что за неизведанные каноны! Женской прелести. Модели поведения и красоты… Там существовали, во время Кая? Или даже намного ранее. У всех этих презагадочных… Но свихнутых, Бруннен-Джи. Комплексов особых по своей внешности – Ксев бы это не прибавило, больно надо. Побывала бронированной зверюгой, была толстухой. Проходили, хватит. Но возникнул, вспыхнул сразу зато азарт! Чисто женский: к себя украшению, обновлению… К самосовершенствованию! Стремление. Кстати, бонус: сразу стало бы чем заняться! В их безделии пассажирском постоянном, на корабле. Но вот малодушно списывать. Это извечное пренебрежение ею – на какие-то там чисто механические проблемы… Да и куда шире, куда глобальнее. Наплевать – на шанс любой вернуться к жизни! Что-то изменить в ней? Ксев любила слишком! Как раз и жизнь. Чтобы понимать. Зачем же так легко, запросто… Сдаться, и на все махнуть рукою. Коли можно – не делать этого! Говорила Зэв, что никогда ей не хотелось жить. Ксев – такое в страшном сне бы и не привиделось! Часто сомневалась она, и сильно. Что они – один и тот же человек… Личность. Да, воспоминания были общими… Гены, собственно. И модификация в любви рабыню осталась с ней. Ящер Кластера, опять же! Ровно тот же внутри сидел. Но чем дальше, тем сильней трагическое Зэв прошлое… Мнилось разбитной рыжеволосой ее наследнице – смутной и назойливой, странной грезой. У нее была жизнь новая! Другая. И своя, собственная. Но зато у Зэв… Чем Тень не шутит, мог бы быть… Кай, искусительно подсказывало былое. Ведь порою он смотрел так! На нее, на прежнюю. Прям как надо. Целовался даже! По доброй воле. А как возвратилась – ни разу больше. Или это тоже было… Всего лишь сном? Ну вот, не хватало ей сейчас вовсе! Ревновать – да и к кому же? К самой себе! Сколько ж можно, разозлилась на саму себя Ксев. Даже каблуком топнула. Кай да Кай… Да разве свет ей клином на нем сошелся?! Перед ней – целая вселенная преогромная! И полным-полно горячих в ней, живых мужиков! И будь проклята. Она сумеет, и их найдет! Вот тогда – держись. А неблагодарный упокойник и дальше может. Сколько хочет, хоть бы до посинения. В заморозке стынуть… Не волнует то ни капельки ее более!!! К криогробу больше даже близко не подойдет. Вот пойдет… И лучше подпилит ногти. Краса леди – с аккуратных начинается ее ручек! – Включись, робот! Время искать планету! – снова топнув, энергично бросила вниз она. И, не обращая внимания вовсе. На привычные моления в ее адрес пробудившейся головы, Ксев целеустремленно поскакала прочь с мостика. Всего через пару пройденных коридоров… Первый представитель гипотетический. Ей заказанного вида «мужик горячий», столь чудесным образом нарисовался. На горизонте. Ну, по крайней мере… Сам себя считал он именно таковым! Бравый и бессменный капитан Лексса – важно шествовал. На капитанское свое место. Ксев свернуть поторопилась с его пути. Стенли Твидл – в полотно прекрасное ее счастливого в сексе будущего, не годился никаким боком. Не сумел вписаться бы также задом… И уж точно, никак не передом. Где, по гордым заверениям капитана, уж давно томился в стойле истинный космический жеребец. Габаритами – так с самого Лексса? Самомнением – вот уж точно! Да пусть даже и стало правдой. Стань вдруг Стенли случайным чудом – супер-пупер каким мутантом… И вообще, последнею живой особью. Что осталась ей мужского полу во всех вселенных. Но с гораздо большей вероятностью и желанием! Согрешить бы пожелала раба любви. С чем-то вроде… да хотя бы, корабельного душа! Или камбуз. Представлял также… Интересные возможности, для пытливого. И имел забавное дизайнерское решение, на старине Лекссе. В общем, с чем и кем угодно! Только – не с его капитаном. Отношение откуда в ней взялось подобное, Ксев не знала. И знать не хотела, ибо это вполне устраивало. Всего-навсего, штрих лишний к ее характеру. Малая, и незначительная черта. Что ее роднила с прежней, со старой Зэв. Стенли Твидл… бывал порою довольно милым. Этак трогательно забавным! И самоотверженно-трусливым, и идиотически героическим… Она видела в нем друга. И соседа, даже члена своей семьи. Но уж всяко – не желаемого мужчину! Абсолютно – нет. Попросту смириться ему с этим следует, не судьба… Дело было даже не в конкуренции. Изначально всяк бессмысленной, как раз с Каем. Бывшего вахтера! Да с Божественным Убийцей, хоть и в отставке. Ведь Кай явно считал всерьез. Что является на Лекссе… Лишь полезной, и практически неодушевленной притом деталью. Частью! Охранительных систем их верного корабля. Ну а Стенли – полностью бесполезной. В чем бы ни было, хихикнула у стеночки Ксев. Своим мыслям вторя… Слишком громко, увы, хихикнула. Твидл тут же навострил уши, под своей красною неподражаемой шапочкой. И прямой наводкою попер к ней. – Ксев! – с воодушевлением провозгласил он. – Ты сегодня в неплохом расположении духа? – Да. Была, – многозначительно ответила ему Ксев. – Так давай же, я развею твою тоску! – ей с энтузиазмом предложил Стен. – Споешь, спляшешь. На дуде кантату ты мне сыграешь? – вопросила любви раба. – А что? И спою! – самоотверженно пообещал капитан. – Лишь бы не твой гимн! Мерзкий. О лизании твоего зада. Его Тени Предками. Уж будь добр, – поспешила своевременно предупредить Ксев. – Зря. Революционное то было произведение! А тогда какой же тебе гимн? Снова… Каевский? Ио-вэй-о… Ой-ё-ё? – скорчил гримасу Стенли. Кая гимн, насколько знал он, состоял всего из четырех строк. Как раз после театра посещения Бригадума – что сподвигнуло их собственно, на бой с Мантридом… Просветлившийся мертвец долдонил песнь полчаса. Беспрерывно. Пробудили, называется, в парне память! Ксев внимала, восхищалась и умилялась. А вот Стенли – задолбался слушать. И не слегка. Так что нынче – отчего-то это брунненджийское народное творчество… В нем восторг не вызывало. Ни обычный, ни сугубо патриотический. – Безусловно, нет… – строго начала Ксев. – Ох ты, слава Священной Тени! – искренне возликовал Твидл. – Неужели тебе тоже надоело? Ну наконец! – Безусловно, нет, Стен! – повторила с нажимом Ксев. – Я готова слушать вечно. Только – не в твоем исполнении. Память светлая погибших всех Бруннен-Джи… Не заслуживает. Сему подобного надругательства. – Вот заговорила, выходит, как! А один отдельный из Бруннен-Джи? Заслужил он разве! Надругательство, и постоянное. От тебя? – уязвлено произнес Стен. До которого дошло, и запоздало. Как всегда с женщинами… Что его динамят, того не более. Ксев не почитала нужным. Проинформировать. О ей только принятом решении твердом, оставить Кая… В упокое смертном. Предпочла заместо этого – сменить тему. – Стенли! Неужели тебе вовсе поделать нечего. Кроме как меня преследовать? Доставать, – обреченно поинтересовалась она. – Ты ж мужчина! Ты ведь должен уметь хоть что-то… – Да, мужчина! – подбоченился лихо Твидл. – И я много чего умею! Я способен на такое… Что ты будешь поражена! Не желаешь ли проверить? – ей с надеждой подмигнул он. – Пусть не головою думать. Например, по дому делать! Хотя б руками, – завершила с надеждой Ксев. – Там паять, строгать-пилить… Мастерить что новое. Полезное ремонтировать! – наобум предположила она достоинства. – Я не кто-то! Капитан Лексса, – гордо заявил Стен. – Я умею решать задачи! Масштабирования вселенской важности. А не быть – заместо бытового тебе комбайна. Для такого у нас Кай есть… – Кай совсем не для такого! – в оскорбление непритворное пришла Ксев. – Кай… – А вот того самого – для чего, по-твоему, нужен Кай… Он с тобой, подруга, никогда и не сделает! – с удовольствием осклабился в ответ Стен. – А вот я, к примеру, окажу с радостью. Тебе эту маленькую услугу… Можешь даже и без записи! Приходить. – Очень маленькую. Прямо – микроскопическую, – с отвращением подала голос. С мостика по громкой связи, чуткая башка робота. – При своих неоспоримых талантах многих! Моя Ксев прекрасная – микрохирургии не прошла курс. Обращения с половой системой мизерной… У престарелых приматов. Так бы – чик-чик! Р-раз – и Твидл уже готовенький. Ан нет, ведь без лупы и не найдешь… – Что без лупы – так ты, верно, про свои мозги? Жбан пустоголовый. Знаем, недавно видели, – равнодушно огрызнулся Твидл на этот клеветнический выпад. И вновь повернулся к рабе любви. – Так что, Ксев. Проторенною дорожкой – двинешься в криокамеру? Еще раз проверить. Как там Каево предназначение поживает, – ядовито уточнил он. – Нет! К себе! Заняться делом! И тебе хочу я – настоятельно посоветовать! – огрызнулась Ксев. И удалилась, чеканя шаг. – Де-елом! Мне, – передразнил Твидл. И неспешно дотащился. До конца коридора. Развернулся… И к его началу продлил маршрут. Поразмыслив, возвратился. К исходной точке. На которой его путь прервала, любви раба. Пререкаться с позасевшим сейчас на мостике – вредным роботом 790, было мало весьма желания. Ел недавно, как и туалет навещал. А идти спать вроде было покуда рано? Иных мест для проведения досуга у него не было, на всем преогромном собственном корабле. Лексс менялся, рос… но оставался совсем по-прежнему. Не для развлечений! Веселым транспортом. И в итоге капитан Стен – все же смело зашагал к рабочему месту. Уповая – раз не реагирует на приближение его 790… Значит, занят! Собственными делами. Как ни странно, но надежды его сбылись. Робот не прокомментировал. Его на мостике появление. Он самоотверженно уставился в обзорный экран, а в глазах его плясали цифирки, координатные сетки… и другая, Твидлу непонятная вовсе хрень. Изыскания проводил, видимо! Стен присвистнул, с неожиданным уважением. И тихонько взгромоздился на пьедестал, он же капитанское его кресло. Перед скрытым пультом голографическим – управления средством, собственно, кораблем. Тихо – дабы ненароком не помешать! Металлическому трудяге. В кои веки от него быть может какая польза… Вдруг действительно возьмет, да и найдет им. Неплохую сейчас планету? Стен вздохнул. Намного тяжелее, чем прежде Ксев. Как раз именно с планетами, в этом позабытом секторе Зоны Тьмы. Было, скажем так… плоховато. И не только с неплохими… Да хоть с какими. А особо с теми! Что могли бы Лекссу пойти на корм. Кто поспорит. Им невероятно, фантастически повезло. Когда целыми, здоровенькими – выбросило сюда. Как из пасти прямиком смерти, из воронки коллапсирующей вселенной… Правда оказалось, и очень скоро. Что на этом – все везение пока закончилось. Из ничто спресованного – они, казалось, оказались в другом ничто… Протяженном и бескрайнем. Весьма пустынном. Ну а Лексс все потерял силы. Меж вселенными! Так, что больше не мог лететь… Лекссу срочно требовалась еда! Но вот предложить ему было нечего. Как и нечем кормить себя. Оставалось – лишь дрейфовать. Понадеясь тщетно, на очередную свою удачу. За те дни печальные, голодного дрейфа, Твидл осунулся. Почти что до своей прежней – времен житья унизительного на Кластере, физической формы. Абсолютно тем же: бедами придавленным и затравленным, стало и его моральное состояние. Ксев, на часть – привычная к лишениям всяким ящерица, все ж переносила ситуацию много лучше. Разве Стенли… замечал, с ужасом. В первый раз – ее к нему вдруг возгоревшийся интерес! Но не в сексуальном плане. Как к провианту. Капитану Стену оставалось лишь бессильно, уныло ныть. Вместе со своим страдающим кораблем… Вскоре Лексс не смог и этого. Замолчал. Тогда Кай, до сих пор безвылазно сидевший у себя в криокамере… И страдавший тихо, что он так бездарно упустил шанс. Сгинуть вместе со своей родимой Вселенной Света, неожиданно слегка ожил. То есть вышел из своей депрессии, и вылез из гроба. Да с инициативою пришел к ним. Предложив заманчиво – поразделить с ним мертвый сон криостаза! В ожидании перемен и лучших каких времен. И на этом на самом месте… Им вдруг снова улыбнулась фортуна. Очевидно, небеса столь сильно были удивлены? Мертвеца активностью, что выслали попутный солнечный ветер. Он пригнал к ним прямиком в руки – рой питательных обломков! Космос пухом ей, благословенной некой планетки. И у Лексса – хватило сил. Долететь до тех, кто перекус тот обеспечил… бедняг соседушки. Кербамсии-6, и солдафонского ее населения. Кербамсянцы тут же на рожон вылезли, попытались новую мишень сбить… А не на того напали, как говорится. После их попытки дуэль устроить, баки Лексса оказались теперь заполнены… Не на шесть, а целых шестьдесят с лишним! Предостаточных для продолжения функционирования процентов. Кризис кончился. И все поплыло по-старому. Сперва Твидл – просто очень был подобному рад. Брал что есть, и не просил иного он у судеб. И как брал! По десять раз на дню объедался. Жижей фирменной, единственным блюдом Лексса. Ксев на это только головою качала. Спустя три недели… Стенли уже не был. Так сильно счастлив. Ему все обрыдло, очень и основательно. В его жизни – не происходило! Ничего нового. Ровным счетом, абсолютным образом ничего. Эфемерная, бесплотная… Аллегорическая скука, как сказал бы приснопамятный непонятый Поэт с Брунниса… Снизошла царить на Стенли Эйч Твидла. И сейчас, пресытившись тоскливыми картинами прошлого, убаюкавшись в ее неощутимых блеклых объятиях… Стенли незаметно впал в свое уже привычное состояние. То бишь, тяжкую тупую дремоту. Прямиком на важном своем посту. Из которой, впрочем, его достаточно скоро вывело. Вдруг усилившееся – бормотание 790… Тот действительно был занят. Чрезвычайно! Причем поиском, очень важным. Отнюдь не входящим, правда… В его обязанности. Да, он продолжал розыск. Той планеты, что заказывала команда. Но так невнимательно, и без души. Между делом! Ибо его истинное призвание – было совершенно в ином. – Хорал, хурал, аврал, коралл. Трал, адмирал и генерал, – с увлечением бубнила себе под нос. Поэтические экзерсисы, голова робота. Романтичный влюбленный робкий – творил в муках. Новый и бессмертный любви сонет. Соответственно, рифмы поиск! Первоочередно занимал мысли. – Моя романтика астрала, моя божественность хорала… Обрел я сердцу генерала! И не спущу Ксев с пьедестала. Мою симфонию… Орала! И наслаждение – ана… Хм, ну об этом позже. О подобном – слегка потом… Наедине! В узко-практической нашей части, – похабно бормотал металлопластиковый поэт. – А не хватает лишь фингала! Для головы, что всех достала! – не выдержал того разбуженный Твидл. – Моя первая, и единственная! И наисладчайшая моя Ксев. Одаренная щедрейшей судьбы велением! Списком полным самых невероятных… И непререкаемых с тем достоинств, – высокомерно завершил 790. Уже прозой, и презрительно пропустив ушей мимо. Эту жалкую попытку стихосложения. – Ага, как же. Повидали на Возе мы. Чем ее судьбина добрая одарила! От рождения. До Ластикона. Вспомнишь – вздрогнешь, – желчно сообщил Стен. – Так что никакая то не судьба! А все ты, биовизирь недоделанный! Запихал в машинку для превращения. Ту прыщавую плоти груду. Напихал ей в голову. Розово-опилочной всякой дури… И себя, дубину, подчиняться этой дури запрограммировал! – Да, и сам я! Сделался провидением! – в экзальтации взвизгнул робот. – Я предчувствовал! Я предвидел! Что творю я… Свою собственную – богиню!!! – А того голодного сильно ящера. Что сожрал тебя – минутою всего позже? Тоже, видно, предвидел ты, – ядовито припомнил Стен. – Твое стройное и красивое. И неутомимое, умелое во всем тело… по которому ты так плачешься! Тупо схрумкала. Тварь паскудная. Что и стала частью – твоей богини? – О!!! – в экстазе возопил 790. – О, я знал!!! Мы с Ксев – единое вечно целое!!! – О судьбина… Мы слиты – воедино! В самом акте, ее творения! О, безбрежный оргазм восхищения… О – вселенский восторг наслаждения!!! – Тьфу ты, – погрустнел Твидл. Состояла задумка в том, чтобы уязвить – и наконец заткнуть голову! А ни разу не давать ей. Вдохновение, и столь интенсивный стихотворческий импульс! – Ну так вот теперь и не жалуйся! – нашелся наконец он. – И не нужно вовсе! Тебе это новое тело. Пребывай-ка ты и дальше в этом своем неземном с ней единении… Только молча!!! – Отчего же. Тело мне как раз требуется, – на секунду поотвлекшись от рифмоплетства, деловито сообщил робот. – Чтобы это единство наше… Стало много более сразу полным! И конечно – придушить я смогу тебя. Всем на радость, скисшая блевотина жизни. А потом мне… будет и до светильника. Пусть и даже – она снова меня сожрет! – О ДА! Да, Ксев, детка! Я весь твой, до последней капельки! Так возьми ж меня! Проглоти и перевари! – простонал 790. И, закатывая глаза, позашелся бурно. В электронной имитации оргазмического процесса. Стенли пулей вылетел с мостика. Находится далее в одном помещении… да и что там, в одной вселенной! С этим озабоченным неполноценным придурком… Становилось невтерпеж. Решительно невозможно. Увы, Ксев могла бы сказать все то же. Причем в точности, и словами теми же – про него… К тому времени, когда Твидл – памятуя настроение ее не радужное, при последнем их пересечении… Все ж решился. На попытку новую с ней сближения! То с неудовольствием обнаружил. Его нагло – опередили. Милый робот! Несомненно, рискуя жизнью, пролетел. На своей тележке, по бугристым дорогам Лексса… Поспешил! Принесть весть любимой. Об их единении новоявленном душ и тел… И теперь предавался неге! На кровати круглой валяясь Ксев. Очевидно, что та дозволила. Трудоголику, в его поисках… Дома нового, небольшой невинственный перерывчик. Сама Ксев целеустремленно проводила гимнастическое занятие. Либо же – разучивала свежие позиции сексуальные… В столь оптимистическом видении своего будущего. Соблазнительные учитывая картины, открывавшиеся похотливому взору робота… Перерывчик получался не столь невинным. В любом случае, счастлива посетителю – отчего-то Ксев совсем не была. – Стен… – устало она промолвила. Возвращая дивные белы ножки – в положение их исходное, и решительно одергивая костюмчик. – Ну что ты пришел? Мы виделись час назад. Я просила, оставь в покое! Развлеки себя ты наконец сам. Отыщи себе занятие по душе! – Ну и чем же еще, по-твоему. Мне заняться можно у нас на Лекссе? – не особо уловил Стен. – Кроме как – мне начать с чего бы… Обжираться в буфете днем! Дрыхнуть в мухе ночью. Унитаз откармливать в промежутках… И рыгая, тупо взирать на звезды? – перечислил робот весьма услужливо. Распорядок дня обыденный капитанский. – А вот как насчет… Взять, попрыгать! Головой вниз, да сразу с мостика? Ведь такое занимательное занятие! А уж мы-то как будем рады… – Вот! И к слову, сразу же, о буфете, – тут же ухватилась Ксев за подсказку. – Ты не видишь? С этим что-то надо тебе делать! И делать срочно. – А что я с ним сделаю? – обреченно вопросил Твидл. – Я пытался, я бился сколько… Ну не кулинар Лексс, не кулинар! Он планеты разрушать создан. А готовить он совсем не умеет… – Но тебе это не препятствует, – скорбно губки поджала Ксев. – Стенли, разве не понимаешь? Так ведь скоро ты и в муху уже не влезешь! – Что… Куда? – поразился Стен. – Ты о чем? – Она хочет лишь сказать, Стэ-эн… Что ты жирен, как свинья! Понял? – с удовольствием расшифровал 790. – Тебе нужен спорт, Стен! – твердо сказала Ксев. – Уж поверь мне, за фигурой надо следить! А то скоро найдем планету. И я жизнь устрою. Любовь встречу! В общем, много найду кого. У тебя же… Вот чем дальше, тем меньше шансов! Так и будешь… Совсем один, – совсем тихо завершила она. – Ну да, ты ж – по личному никак опыту! Про фигуру. Не фигурально, – не сдержался ехидно Стенли. – Знай, наивная. У мужчин – все совсем иначе! – и он гордо выпятил вперед красную грудь. – Вот, пощупай. Это – сплошные мускулы! А чуть ниже… Вовсе и не живот. Трудовая то мозоль! Вот! – Это где ж ты перетрудился, – поинтересовалась голова робота. – Бедный шланг на камбузе нашем дергал? Или может какой другой… Ты его хоть видишь, за своим пузом? – Ты захлопнись лучше сейчас, жестянка, – угрожающе сказал Стен. – А то схлопну… – Кишка тонка, – с удовольствием парировал робот. – Или шланг? – задумчиво прищурился он. – Шпиндель, болт, червяк, глист… – с упоением понесло творца в потоке ассоциаций. – Да! Глист – Твидла!!! – найдя слово, восхищенно завопил он. – Ах, как жаль мне, что тебе Кай… На Клаагии – червячишку не того оборвал! – Ксев!!! Заткни его! – взбешенно заревел Твидл. – Помолчи! 790, – торопливо согласилась раба любви. – Я устала! Очень. От ваших ссор… – Но любимая, я всего лишь… Аллегории языком и гиперболы. Задать Твидлу я хочу мотивацию! К образу здоровому, умеренной жизни! Хотя между нами, моя голубка… Жизни этот – не заслуживает вообще. Видишь, даже вопреки самому себе! Лишь во исполнение! Твоих возвышенно-небесных желаний… – попытался выкрутиться 790. – Уж не знаю я! Как там с лигорией или гиперболоидом…– брови сдвинула неискушенная в литературных изысках Ксев. – Но и ты хорош! Я не вижу что-то. Ничего в твоих речах здорового! И возвышенного! Как себя ты со мной ведешь? – строго напустилась она на робота. Возрождались в Ксев, похоже, весьма всерьез… Пооткрывшиеся еще на спутнике-Телемире. Тяга к тренерской работе, да призвание к педагогической деятельности. – Вечно одна ругань твоя! И пошлости! Неужели этого – я заслуживаю?! – Как ты это могла подумать? О, утонченное сокровище! Моя… – дрожащим голосом начал спавший с лица 790. – Моя симфония – орала, – с наслаждением редким выдал цитату Стенли. – Ты бы только слыхала, Ксев… Что за непотребную гору мерзостей. Про тебя он насочинял! Повторять мне совестно, уши вянут… Но могу. Желаешь про то узнать? – ТАК! Мне это все надоело, – стали нотки в голосе нежном девушки, предвещали мало. Друзьям хорошего. Просыпался явно в ней ящер Кластера… Славный не оралом, но беспощадностью. А еще… Похожа страшно стала она на Зэв. Хладнокровную, не сюсюкающую. – Робот! Быстро. Катись – на мостик! Отыщи мне эту уже планету! С настоящими, нормальными, живыми людьми… Мужчинами, – леденящим тоном, прошипела приказ она. – Исключительно, башка, исключительно! Для возвышенных ей нужных… Поэтичных в ночи бесед, – ухмыльнулся Стен. – Но, Зэв… Ксев! – робко попытался возразить робот. – Хватит! Твоего пустопорожнего с меня трепа, – раздраженно кинула любимая его на тележку. – Просто – выполни! Свои в конце концов ты роботские обязанности! А то я тут с вами с ума сойду… – Надо на перевоспитание его отдать. Каю, – кровожадно заявил Твидл. – Пусть поковыряется, в мозгах с контактами. Своим лезвием! Так обучит быстро. Послушанию, да покорности… – Послушай, Стен. Не трогай Кая! – угрюмо отчеканила ему Ксев. – Пусть лежит, вовсю и дальше бережет себя… В себе! То есть. Протокровь. А ты же – не грудной, вроде? Привыкай сам. Поразбираться! Со своими неприятелями… Проблемами. – И проблема у тебя – налицо, – с беспардонною безжалостностью тут же констатировала она. – Равно части прочие! Ты слишком располнел, Твидл. Так что срочно займись собой. Избери вид спорта… Да и бодрым маршем – двигайся заниматься! А иначе… Даже на глаза мне и не показывайся! Не терплю людей таких. Бездельников безвольных! Без цели в жизни. И, расставив все задачи, да еще и напоследок порявкав ящером, Ксев прогнала всех. Из личной из своей спальни. – Размечталась, – уходящий пробурчал Твидл. – Раскомандовалась! Да и где же – на моем на собственном корабле! Нет уж. Лексс, запомни. Веков вовеки. Никогда, и никакая, поверь мне, баба… Тут не станет вякать. Не осмелится здесь приказывать! Так, кипя обидою, он завалился в остов мухи – свою кровать. И вообразил, в красках! Что бы сделал. С непокорной рабой любви… И особо – с ее наглым тявкающим мячом! Вскоре… поднаскучило и это ему занятие. И Стен сам и не заметил, как вновь уснул. Наглый тявкающий мячик не вкушал сон. Принужденный вновь – отринуть свое призвание. Чего ради, розысков никчемной живой планетки… Да и для чего же! Дабы его ветренная любовь – полетела совершить на той несчетно ему измен?! 790 прямо истекал жаждой мести. И вот как-то сами они собой. Вместо безопасных астероидов, планетоидов и планет, что были густо населены мужчинами… в прицел разведки попадали в основном не слишком-то обитаемые. Зато – богатые какими кровожадными тварями! Но попадали, к счастью Стенли Твидла, те пока лишь чисто теоретически. Ибо с соседями вокруг было все также, весьма негусто. В пространстве изредка носились лишь информационные сигналы. Давно поуничтоживших себя дурацких цивилизаций… Видать, как раз подобный. Такой сигнал – мигал ленивой искоркою, на обзорном экране Лексса… Ворча сердито, 790 включил просмотр. И пред ним, во всей черной крокодильей своей красе, появились нагло на пульт закинутые. Позапыленные, и долгой житухой битые, но все еще с претензией на элегантность? На чьи-то ноги приодетые – сапоги. – Итак, на нашем канале снова! Историческая драма, бестселлер прежний. Увлекательная жизнь… Хомячков! – пообещал за кадром интригующе крайне голос. – Да ты что. Надо же. Обалдеть! – неучтиво ответил робот. И хотел было уже отключиться… Как вдруг – передумал, безгранично заинтересованный! Этой драмой. Ибо сразу за сапогами… Поразвернулось, и разыгралось. Столь приятное ему зрелище! Как бальзам, на всю его измученную электронную душу. На голографическом огромном экране, под аккомпанемент присвиста и довольного чавканья, происходил чей-то званый ужин. Вдумчивое пожирание какого-то бедолаги… Видать, солдата – в нифига не помогшей экипировке. Чей крупным планом искаженный в мучениях лик… Так отдаленно, но так приятственно! Напомнил очарованному роботу. Одну – весьма знакомую ему личность! Неведомая тварь, что пыльным облаком сжимала псевдо-Стена в своих обьятиях… Одним ласканием клубящегося серого щупальца – как раз порастворила его броню. И сквозь получившееся отверстие – со смаком чмокая, высасывала аппетитное содержимое. – Хорошие у вас. Хомячки! – с одобрением произнес 790. – И как всегда… С вами – Магнетическая Ферра! Из Повелительниц Тьмы. Аплодируем, аплодируем… Кончили аплодировать. И нынче… Мальчики и девочки, все мы имеем такое счастье. Пронаблюдать! Цикл завершающий – нелегкого жизненного пути. Одного маленького. Но соков полного… и, несомненно, мужества – хомячка! – трагично описали происходящее. И в поле зрения камеры возникла теперь ведущая. Темноволосая девица в зеленой куртке. Что, по-хозяйски протянув ноги, удобно развалилась в мягком кресле перед экраном. – Зверек сей появился в нашем этом последнем выпуске… Лишь ненадолго. С корабля он прямо скакнул на бал. И потому он даже не успел, бедный. Все пункты выполнить… Программы эволюционной – каждого уважающего себя хомяка! Пожрать, поспать. Пред тем, как мирно сдохнуть. В уголке клеточки. А сразу перешел – к последнему! Кормлению диких и голодных весьма зверей, – прокомментировала с равнодушием картину девушка. И щедро угостилась – из небрежно сжатой в тонкой руке бутыли. – Мне очень нравится! Твоя эта передача, – похвалу ей отпустил восторженно 790. – И, представляешь – у меня есть тоже для тебя хомячок! Такой красный, толстенький, вкусненький… Объедение, заглядение, звезда экрана. И уже давно, что главное, перевыполнил! Раз пятьсот он, свою программу. А давай-ка пригласим в гости?! Я надеюсь, что твоя планета еще цела… – и с энтузиазмом проследил сигнал. – Так ведь это даже и не планета… – удивленно протянул робот, – И не запись. Не телевизионная передача! Идет прямо с камеры наблюдения… с позаброшенного камня! На краю на самом этой Вселенной Тьмы. Видать, не такого уж и заброшенного! Что ж ты там забыла, дорогая моя? – Напротив… Ваша покорная ведущая Ферра. С тех самых пор, как откуда-то свалилась сюда… – как по заказу, продолжала свой печальный монолог девушка. – Вот уже недель парочку – активно выполняет два пункта первых! И вовсю балдеет. Пред телевизором. Изучая – развеселые эти записи. Как все вы понимать можете… Не за горами – уже последний! Дать дуба. Как раз презанятным вот таким образом, – предельно мрачно констатировала она. – Скоро эта Пыль Серая… Грэйси-лапочка, вновь проснется. Мне деваться отсюда некуда. Соответственно – вариантов моих немного… – Ах, как жаль, – ей посочувствовал 790. – Ведь пропадает такой талант! С какой же радостью, ведущая наша Ферра… я предложил бы вам замену! Когда бы мог. И шоумена, уж проверенного в деле! Любовью зрителей. На Телемире у него были такие рейтинги… – Не буду врать. За пропасть этих тысячелетий… Пыль не всегда выходила победителем. Из обеденного марафона. Бывали и герои безымянные! Что ей не дались на зубок, – задумчиво сказала Ферра, поколдовав над пультом. И вызвав к жизни на экране новые, но все столь же жизнеутверждающие картины. – Однажды… Тварь чрезвычайно эффективно – просыпалась, подобно вулканическому пеплу… Прям с потолка, из системы вентиляции корабля. Увидеть эту апокалиптическую картину пришлось двоим. Для одного она и стала завершающим шоу в жизни… Второй – успел-таки забрикадироваться. Герметически, в соседнем отсеке. Предусмотрительно всю перекрывши вентиляцию. Но, как ни странно, долгой и прям счастливой – жизнь его после этого особенно не была. – Примерно через сотню-другую лет. Очередной воитель догадался выбрать другой отсек. С запасом, кислорода. Только Грэйси умела выждать! И прождать сумела. Свой закусон… Намного дольше, чем сумела прожить еда! Оставшись без съестных припасов. Но напоследок – еле ползающий скелет… устроил мстительно. Себе погребальный холм, из оставшихся там баллонов. Да и поджег их. Пыль – так красиво разлетелась во взрыве по миру… Порадовалась. Ощущению новому, и полету… Затем – собралась воедино. Немножечко погрелась у костерка… И с разочарованием уползла в спячку. Чтобы там дожидаться завоза нового. Туристов! Быстрорастворимых себе пакетиков. – Мне вряд ли светит. Этот геройский ход, – призналась девушка. – Припасы у меня тоже почти закончились… – и взглянула с грустью на располовиненную бутыль. А также ряд пустых ее товарок, выставленных по комнате. – А вот взрывать – совсем мне нечего! И даже коктейлем Молотова. Все уже взорвано! До меня. Остатки водки мне погоды никак не сделают. Уж лучше на себя потрачу, отвертку сделаю… Все это – без сомнения, печально. И боле чем… Короче, дети. Как сказал бы взрослый – пиздец комплит. – Да, употреблять без закуси – оно плохо, – всецело согласился и 790. – Я, понятно, в пропитании не нуждаюсь, я вполне сыт моей любовью. Но желал бы! Чтобы распрекрасная моя Ксев – вкушала лишь амброзию… и деликатесы самые вычурные галактики! Конечно, здесь не о мужчинах я веду речь, – зловеще прошипел он. – Сослать бы их всех на твой астероид. И Твидла – первым!!! Но неосуществимо это… Совсем, увы. И робот испустил стон сдержанный, прощаясь с сожалением. С своей мечтой. – Пойми меня, – соизволил обьяснить он, хоть и не могущей услышать то собеседнице. – Я не могу никак! Взять, и отправить его туда! Как мне бы не хотелось… И даже во спасение незначительное тебя. Ведь если прилетим мы… Я подвергну риску страшному сразу Ксев! Нет, не способен. На подобный я эгоизм. Так что извини, Ферра… Спасать тебя здесь совершенно некому, видишь ли. – Тем более… Что ты – вовсе и о помощи не просила, – коварно уточнение тут же внес. – Это и вовсе не сигнал бедствия! Так, размышления. О телефильмах старых… о смысле жизни. Ты и не знаешь… Что твое блестящее выступление. Сейчас вовсю блуждает по глуби космоса! Верно, сидела просто, и беседовала с экраном… Случайно вжала. Сапогом какую-то не ту кнопочку. Так что – и разочарована не будешь! Наверняка. Что пролетели мимо, – триумфально закончил он. – Прощай, повелевающая теменью. С удобством провести твои последние здесь дни! И с нею слиться. Или пускай земелька – станет мягкой тебе постелькой. И да падет, короче, на тебя… Ну, все – что ты сама захочешь! – ей милосердно пожелала голова робота. – Ну да ладно. Просто посидим здесь еще немного, подождем… И посмотрим. Что дальше будет, – с ним согласно вздохнула Ферра в ответ, с экрана. – Ничего. Ведь в конце-то концов, ребяты… Умирают гады, и хорошие люди. Умирают больные – и доктора. Умирают кошки, умирают мышки… Умирают – все! – философски заключила она. – Невероятно. Но это факт, – довольно подтвердил 790. И с успокоением отключился. Весьма ко времени! Так как к нему на мостик – с жаждой неумолимой… Результатов исполнения своего приказа как раз проверки, заявилась сурово Ксев. – И что? – не сулящим добра голосом, спросила она. – Как там моя планета? – Ни единой пока. Планеты! О сверкнувший астероид моей души, – честно сообщил ей перепуганный робот. – Даже напрочь – не видал ни одного живого я мужика… – А с кем ты тут разговаривал? – подозрительно прищурилась Ксев. – С телевизором! – признался ей 790. – Совершенно жуткая поймалась передача… Жизнь хомячков! – Продолжай искать! Хватит пялиться в глупый ящик. Хомячков! Это ж надо… Ты о людях бы лучше думал! – прорычала крайне недовольная этим Ксев. – Ну а я пока пойду, гляну. Как там Стен! Поживает. Исполняет – советы добрые… И, решительно развернувшись на каблуках, поспешила Ксев теперь на поиски капитана. – Увы… Все еще – поживает! – процедил ревниво, и с непередаваемым отвращением вослед робот. – Этот Твидл!!! Нет, я должен. Что-то придумать… С ним. Такой шанс ведь гибнет! И он погруженным сделался в тяжелые размышления. Как же выпихнуть – первостатейного труса Твидла! На смерть верную. С этим одновременно – удержав… В безопасности! Олицетворение безрассудных порывов, Ксев… Представлялось это малоразрешимой ему задачей. И вконец запутавшись, 790… Порешил. Благоразумно пока последовать! Мудрому совету, из телевизора. Просто посидеть, и подождать немного… Ну а после глянуть! Что дальше будет. Раз уж Лексс… все равно летел. В направлении нужном! Прямо к тому краю, Вселенной Тьмы.