Ночная фея прилетит, как бабочка на свет И дверь тихонько отворит в мир сказок, и конфет Возьмет с собой на карнавал таинственный султан, И встать позволит за штурвал суровый капитан! Ты с ним пиратский клад найдешь, в подземных тайниках Принцессу юную спасешь! В альпийских ледниках. Она тебе подарит вальс на сказочном балу, И голый мальчик – пустит в вас волшебную стрелу. Потом все гости убегут резвиться в лунный сад Там ходят Бэтмен, Робин Гуд, и сам Маркиз де Сад. Твоя принцесса весела, а ведьма и вампир Забыв про старые дела, в обнимку пьют кефир! Пусть Тени за окнами дышат… Они нас с тобой – не услышат.
Фамилия моя слишкoм известная – И так все они полетели дальше! Чтобы жить долго-долго… И очень счастливо. Я там был, мед-пиво пил, да усы лишь обмочил. И на том – конец настал. Нашей пьесы, как ни жаль! ЗАНАВЕС! – торжественно склоняясь в поклоне вычурном… Завершить рассказ смог, Бригадумский Распорядитель. Девочка в пижамке, их единственный зритель в зале… Что с неистребимой страстью и сияющими глазами, наслаждалась представлением – в восхищении сумела выдохнуть. И захлопала усердно, в маленькие ладошки. Только просто несравнимо… Куда счастливее! Смогла символично – воздух из легких выпустить. И вся призрачная труппа! Развлекавшая избранницу, эти годы. Доигравши, наконец, последний акт сей бесконечно эпичной пьесы… Собираясь – так блаженно и красиво, порассеяться теперь в воздухе. Обратившись в этот самый, туманный занавес. Дабы долгожданно распрощаться! С их юной зрительницей… О конце жалеть – никто, нисколечко! И не думал. Только благодарный зритель – слегка опомнилась. – Но ведь это же еще не все! Правда, тетя? – обратилась она так доверчиво, к фее-крестной. Фея с голубыми локонами задумалась. Бригадумцы – в охватившем ужасе, позатаили дыхание. Они доиграли все, что было! В предоставленном им сценарии. Даже забежав слегка вперед, по временной линии. Там, в реале… Лекссиане еще никуда не улетели. То ли на орбите зависали… То ли на Воде парились. – Полагаю, представление завершено, – все ж нежданно над труппой смилостивившись, умиротворенно кивнула фея. – Полнолуние уж на исходе… Время зрить в кроватке седьмые сны! Бригадумцы отмерли, с огромнейшим облегчением. – Спят усталые вампиры, зомби спят… Упыри и вурдалаки – ждут ребят? Даже призрак спать ложится, чтобы ночью нам присниться! Ну-ка, глазки закрывай… СПИ – ДАВАЙ! – слаженно и усыпляюще, продекламировали они. Да вот… Не на ту напали! Сладкий фокус не удался. – А я все равно не буду спать. Нет, – заявила упрямо кроха. Уложила на груди ручки, и решительно уселась. Не на кроватке – водяном матрасике, своей импровизированной постельке. Обустроенной себе ей, совершенно не в общей спальне… Их приюта. На скамейке позабытой, непосещаемой. Очень вяло реставрируемой, часовенки. Отнюдь не считая это – за святыни той поругание. С точки зрения всяких театральных развлечений неуставных… Выбор места, безусловно, являлся правильным. Где еще, на территории монастырской. Мог свободно развернуться спектакль призраков? Ладно, духов. И святых почти что, великомученников! Дух – то как бы… Все ж немного порелигиознее, выражение? В любом случае, местные цари небесные не показывались. Их не гнали. Значит – посчитать возможно, не возражали. – Так не спи! Вольному воля, – согласилась с задумкой крестная. – И когда проспишь, на утреннюю молитву… Также школу. Ну а после – тебе на неделю запретят мультики! Вероятно, ты особо не огорчишься. – Ха, молитва. Хо-хо, школа! И в гробу видала. Я эти мультики. Они все – картинки! Не настоящие, – сообщила девочка. – Я хочу… С тобой! Быть – с вами! Ну пожалуйста, останьтесь… Еще-чуть чуть! – А мы. Мы – реальны? Мы настоящие, – с легкой грустью, улыбнулась ей собеседница. – Нет, нет! Нет же!!! Мы видения, шепот, призраки… Только тени, ветер в бесконечной ночи! – испустили коллективный трагичный стон… Завнушали малышке страстно. Изнуренные тем бесконечным представлением давно, актеры. – Да! Еще как, – убежденно та отвергла подсказку духов. – И пускай… Никто не видит вас, только я. Вы же – лучшие друзья мне! Ну, после Энди. А давайте – поиграем сейчас еще? – Санни, солнышко… Ведь мы же не автоматы! Вот давай, ты лучше с Энди будешь развлекаться? Его… Мурыжить! – не поддался на прелестную манипуляцию такую, и не сдержался… А фатально сдался – эмоциям собственным! Наиболее нервный актер из труппы. – А нам всем здесь – более играть нечего! Улови ты это, своею маленькой… И премиленькой, кудлатою головешкой? Финита, аут, капец, трындец! За-на-вес! Наконец-то, конец счастливый… Всей проклятой бесконечной мексиканской истории! Они всех – вновь победили. И пошли жрать!!! На него зашикали дрожащие коллеги, но было поздно. – Милый мой. С ребенком. Как разговариваешь? – поинтересовалась тетушка, пока ласково. Только старожилы Бригадума – тем не обманывались. К неудаче общей… Сей оратор, так некстати вылезший, порасслабился. Обнаглел – забыв, на что способна их режиссер. Как и то… Что девочка – тети стоит! Ну еще бы, с такой наследственностью. Хотя мамку он застал. И вероятно, неплохо помнил… Познакомился непреднамеренно, слишком близко. – Да, спасибо! Энди. Чуть не забыла, – просияла ясной улыбкой Солнышко. – Я же обещание ему дала… Эти стихотворения. Рассказать! А сама забыла. Вы не напомните? – Сти… Ик! Творения? – убито икнул актер. – Ну, те самые. Которые Кай читал. Разбудившись, – пояснила прилежно девочка. – Когда он по Лекссу, и с топором… За дитятами! Еще бегал. Маленький мальчик упал в унитаз… Но уцелел – в сто шестнадцатый раз! И другие тоже… Из той песни, принцессы Ферры! Она называлась… Выль… вуль… Валь-Пурга-Ночь, вот как! Из той же серии. Вы ведь мне их повторите, ведь вам не сложно? Труппа спешно, суматошно драла в куски сценарий. Ища сноску на приложение… Где была та самая текстовка, дитенком требуемая. И надеясь страстно, только ею и ограничиться! Что хотя б на этом, хоть сегодня – мучения кончатся… – И все остальное… Тоже. Можно. Мне так понравилось! – завершила просьбу невинно Санни. – Я мечтаю! Все-все серии, посмотреть вновь… Пока новый сезон не вышел. – ВСЕ?! Нельзя же так, принцесса! Совсем разбаловалась, – распознав, во что ввязался… И втравил всех! Ужаснулся призрак, охрипшим шепотом. – Мадам режиссер, я умоляю! Остановите!!! Это… Это – просто невыносимо! Она просто, просто… Она просто – в разнос пошла! – Ну, на то я и фея. Правда? Чтоб желания исполнять. Твоя публика взывает! А значит, вынесешь. Играй! Музыкант, – многозначительно усмехнулась крестная. – Тогда – слушайте! – вдруг обнаружив, что та не шутит… Окончательно слетел с катушек, капризный дух. – Что имею вам сказать я… В общем!!! А не только, знаете, по той серии. Кай… Был абсолютно – в порыве прав! А принцесса Ферра – говорила. Святую истину! – с обезумевшим надрывом, зарядил он. – Очень часто, убежденно, на шагу каждом… Заявляла это, повторяя по многу раз! И я – совершенно, стопроцентно, до кости мозга. С ней согласен! Под каждым – словом. Я ее, влюбленно и категорически… Подпишусь!!! Слезой каждой, каждой каплей выпитой безжалостно, моей крови… Своим горьким – трудовым потом! – Что! Что Ферра говорила? Я хочу знать! – с жадным счастьем, выдохнула девчонка. Приготовясь изречениям великим внимать, кумира. – Она – говорила. Постоянно, бесконечно. Всегда… Одно! И уж Энди твоему – это известно, как никому… НЕНАВИЖУ ВАС, ДЕТЕЙ! Гаденышей таких гадских!!! – необдуманно взорвался комедиант. – Эй, ты! Ты за речью-то ПОСЛЕДИ?! – цепко за грудки хватая, бешенно взревела. Цензура-крестная. – Да, да, помню!!! И так тоже, она говаривала! – оскорбиться не подумав, Санни снова зааплодировала. – Ну а дальше, а дальше что? – Маленький антракт! Малышка, – сообщила с добрым оскалом тетя, и махнула ручкой как фея истинная. Окружая духов – занавесом тряпичным. Символической преградой, на самом деле? И движением сильным, легко отшвырнула смутьяна на пол. – Ведь актеры тоже люди? Хотя и призраки. Надо мне им роль как следует… Повторить! А то подзабылись. Что-то явно уже… Забалтываются! – Я говорю народным языком… Который нынче каждому знаком! А я не Песталоцци, черт возьми. Чтоб заниматься – малыми детьми! Я великий трагик! Питомец муз! Почему я должен терпеть сей фарс? В спецдетсад я нянькой – не нанимался! – огрызнулся тот, помято и ненавидяще. – Ну, трагедия тебе будет. Я обещаю! Пофорсить задумал, снова? Музовод недоделанный! Ты считаешь, бестолочь, не заметила? Как ты Ферру… В сцене на Огне – обзывал?! – вырастая до небес, и надвигаясь стоймя на дерзкого, прорычала фея весьма зубасто. Уже в примечательном наряде – рептилии Кластера. Бригадумцы резво прыснули со сцены куда подальше. Так тактично, обеспечивая им приват. – То не я был, что вы… А мой герой! Дуболом он стражник, и космический негодяй! – на глазах теряя запал бунтарский, оправдаться попытался актер нелепо. – Это роль такая… Была ругательная! Я вошел лишь в образ! О, не казните! Я и вовсе не хотел тем хамом быть, помните? Я молился, о возвышенном Девограде!… – Врешь, собака! Кому втираешь? Шестой стражник в третьем ряду массовки – роль всю жизнь! Вообще была бессловесная! На Огне вам выдирали языки, не забыл? А иных ролей – ты, шестерка… Паяц размалеваный, бездарность лысая, не заслуживаешь! Я тебя повысила из мебели. Видно, зря! – тот обман мгновенно уличила рычаще, ящерица. – О, я снова буду креслом, я буду ковриком… Я отвратен и ничтожен! О, не сжирайте! – перед ней заползал лысик, весьма талантливо. Зэв с презрением сменила лик. Отвернулась, от этой швали. – Значит, так. Халтурщики от искусства! – обратилась с выражением исключительно зловещим, уже к всей группе. – Попрошу вас всех – понять. Запомнить, как дважды два. Не я эти ваши представления начала… И поверьте, не вам – заканчивать! Наша маленькая воспитанница… Моя дочка крестная – хочет сказки! И она, вот задери вас ящер. ЕЕ – ПОЛУЧИТ! Закрепим программу. Повторение – мать учения! – Повторение невозможно! И недопустимо! Переработка… Ненормированный день! И нарушение всех условий… Творческого труда? – попытался было робко воззвать к закону, бригадумцев номинальный главный – Распорядитель. – Мы… Пророчице будем жаловаться! – убедившись, что терять им отныне нечего, подхватили очень жалобно из толпы. – Она не допустит – столь великой несправедливости! – В профсоюз для штукатуров еще сходите. Справедливость! Вы уверены. Это – к ней? – усмехнулась недобро Зэв. – Вот она! Великий Оракул Времени! Снизойди до нас, мудрейшая! Посмотри! Как твоих артистов, ни за что обижают! – безудержно к потолку взвыл. Еще кто-то малодушный, из бригадумцев. Зэв взглянула, убедившись – ему не кажется. В помещении появился лично своей персоной… Этот новый, титулованный весьма зритель. Очень-очень древней выглядящая, Пророчица. Как всегда, взирала та с привычной своей подставки – в виде скально-облачного вип-трона. Паря неприметно под самым куполом… Наблюдала отстраненно, внизу творящееся. Помогать актерам как-то, произволу противостоять – она не спешила. – Опасаюсь я, что никакой Оракул вам не поможет. Она слишком занята… В другом классе. Прикладной… Педагогической энтомологией! – сообщила с торжеством Зэв. – Антракт завершен! И уговоры мои окончены, – леденящим синим взглядом, снова обвела труппу. – Итак. Мизансцена следующая, друзья. Все мы, очень быстренько представляем! Что нас… Позакинуло! В иную совсем вселенную. И – мы начинаем весело. Все, по-новой! А в противном случае… Что же, я. Предоставлю вам! Аудиторию. И другую. Вас уже однажды, не досмотревшую! Дабы так уж трудно не было, повторять? Вызываю на спектакль, причем немедля… Самолично – из далеких скучных далей, принцессу Ферру! И при этом, пунктуально распишу я ей, в своем приглашении. Как ее тут угощали, какими терминами! Вот тогда вам будет шоу… Хотите этого? Бригадумцы дружно застонали. Очень резко смиряясь, с выбором! Выяснять, блефует ли их режиссерша… Не пожелали. Им вполне хватало, коллег реакции. Сэр Распорядитель – содрогнулся первым, вцепившись жалко. В кружевной воротничок высокий! Уж он-то помнил… Выступление Ферры. Много, много получше прочих. Синяки на шее призрака, оставленные в тот раз. Хрупкими живительными пальчиками, примадонны! Так напрасно приглашенной в их круг звезды. Не сошли – и до сих пор. Спасал лишь каждодневный толстый слой грима. Хорошо, что имидж был такой. Велел пудриться! Другой пострадавший – первым, от ее ног… Заслонил иное место. И втянул воздух. Также очень даже поглощенный, воспоминаниями! Тогда Ферра пнула с дороги кресло. Что имел несчастье, как раз играть! Зэв сейчас – хотя бы не туда стукнула… Но кого из двух баб, ненавидит за это больше… Он решить не смог. Наверное, одинаково! – А особенно недоверчивым, сомневающимся… И сама могу. Да хоть сейчас! Челюсть… Выправить. Я прошу прощения, макияж! – в заключение, обеспечила им интимно. Еще предпосылку к творчеству, режиссер. Мотивация была обеспечена. – По горячим просьбам – наших дорогих зрителей! – возопил Распорядитель, на сцену прыгая. – Коллектив наш – выступает сейчас на бис! Итак – Лексс, Истории из Параллельной Вселенной… Режиссерский вариант! Шоу-тайм!!! – Я, Лексс!… – обреченно грянули труппа. Расплываясь в уже столь знакомый силуэт, огромного корабля. Осчастливленная Санни весело запрыгала на скамейке. Зубная фея улыбнулась, наетой ящерицей. Отменив на корабле бунт, обеспечив полную загрузку. Всем вольнодумцам. Или все же… Не совсем всем? Очень вскоре, коварно пользуясь. Тем, что действо происходит еще на Кластере, декорации внутренние Лексса пока не требуются. Соответственно, и мебель – не особенно в нем участвует… Ну а строгая их режиссерша поотвлеклась! С упоением предаваясь ностальгии по тем минувшим. Но таким счастливым, героическим временам… Парочка статистов бригадумских – с работы смылись. И, вперед подталкивая друг дружку. Истеричным шепоточком, себя подбадривая: «Там другие – уж монархов вовсю играют! А мы что? Раскрытия никакого, потенциалу! Только лупят изверги, только бьют!…» Дезертиры просочились на верхний уровень. И на тайный поклон, к Пророчице. На сей раз, оратором был иной. Карбонарий, только что столкнувшийся лбами с Зэв – лишь предусмотрительно в тенях прятался. И весьма ехидно, ему поддакивал. – Хватит! Театра одного зрителя! Мы желаем перевода! Признания требуем! Мне так лично – осточертело! Быть все время, только пятым буфетным пуфиком! Это жуткая дискриминация, по фактуре… Вечная претензия, к моему росту! И на нем – вообще! Почти никто не сидит, – изливал капризно свои печали, пред Оракулом небритенький лилипут. – Так иди в туалеты? Что нет, Ти-ти, – издевательски-сочувственным комментарием, не сдержал сарказма второй восставший. – Будешь всеми всегда востребован! Там один лишь Кай и не бывает. Мертвые – не делают пу… – Сам туда иди! Пу-ук! В самый раз для тебя должность, подлиза этакая! – огрызнулся актер обиженно. – Чего прячешься? Что скрываешься? Мы же вместе, борьбу затеяли! По лосинам снова получил, враз притух? – Уж получше образ. Чем стул, стражник или столбик. С пустым фонариком! Я сыграл бы это… О, я сыграл! – отбрил лысик. – И наполнил даже эту роль, смыслом! Но я вырос из всего такого. Я желаю персонажа… Одушевленного! И в немалой степени, влияющего. На действие! Госпожа Оракул… Разве я прошу многого? – И я! – тут же пламенную речь ту, подхватил коротышка. – Я расту в профессии! И я жажду примерить роли… Благородных кавалеров. Прекрасных дам! Их особо, – подкрутил жеманно желтый паричок-каре, с челкой. – Роли… Со словами, черт побери! Я бы даже замахнулся… На великого Вильяма. Вот он – по мне! – Соглашаюсь! Только б подальше быть. От подобной тирании, этого… Серпентария! – злобно зыркнув на Зэв и крестницу, присоединился коллега скромный. – Замахнетесь. И на Шекспира. Даже просто… Не отмахаетесь, – наконец-то уста отверзнув, прорицание тяжко дала Пророчица. – За тем краем тоже надобно. Присмотреть… Оформляю перевод вам, господа! Титус, Пакус. Вот пространственные, временные координаты. Места службы, нового назначения… И отныне – жалоб не принимаю! И два своенравных духа – сгинули. Из этого мироздания. Сказать нужно, расстарались в последний миг? Ибо, не заметив снова. До поры – до времени, их побега… Посетить старушку вдруг, решила теперь и Зэв. Уж конечно, не покаяться! Оправдаться. Перед этим – скорбно осуждающим с небес, взором. – Воспитание молодежи. Примером собственным, – отрешенно, с неизбывной гримасой кислой. Описала самобытный тот педагогический дар, Оракул. – Ну и что? Ведь девочки любят сказки, – с вызовом пожала плечами Зэв. – Но их дальше жизнь… Запросто так не пошлет! Так пусть знает. Как желаемого – добиться! – Что ж. Тогда, пожалуй, я познакомлю… Тебя с правдой. Тебя с реальностью. О том – ради чего… Все это! Все мы, здесь. И для чего же нам всем – она! Ознакомлю. С былью. Беспощадной бесстрастной хроникой. Того самолета, что в пике рухнул. О том… Кто сейчас ищет, борется? Добивается! И – чего же… Там, в итоге. Как раз. Добьется! – беспросветно вымолвила Пророчица. И открыла Зэв! Страницы, пока отсутствующие. Чем на деле! Эта сказка… История – кончится. Рассказала. О темнице вечной, гробнице тайной… Страха, трепета. Зла и гнета! Усыпальнице, сгустка Тьмы… Древней амфоре, джинна огненного. О безумно целеустремленной, беспечной крайне… Их знакомой. Расхитителе, разрушителе. Героине! Произвольным именем, Пандора… А может, Аннушка? Что нашла бутыль с сюрпризом, в песках времен. И не только разыскала, но и присвоила. И вот-вот уже. Уронит ту… Разобьет! Прямиком над рельсами беспощадными. А ведь там – упрятано, укупорено! Нечто много хуже. Просто масла. Даже пусть и подсолнечного… Потому и этого нет, в сценарии. Ибо время действовать… Настает! Их Последней, Избранной. И Спасительнице. И дитя покуда знать не может, своей судьбы! Только эту сказку свою услышать… Столь желанную. Здесь, в покое! Еще сможет. Еще успеет. Будет схватка новая, с прежней вражиной. Ровно в свой – положенный роком, срок… Зэв, взревев бесильно! Обернулась торнадо яростным. Пыль сметая с лесов заброшенных, завертелась по кругу мыслей. Ища выход, ища ответ! Затем – вихрем метнулась вниз… Озаренная идеей. Для всех спасительной? С боевым решительным кличем ящеров! Пронеслась сквозь стену. И, над миром живых… Куда-то. – Мы пойдем – иным путем? Зэв, навряд ли. Все уже записано, в Цикле Времени… В книге судеб. Ты. Она! Духи, смертные. Все что должно – и совершится. Цепь событий сплетена. Тебе не изменить… Ничего, – тускло прошептала вослед Пророчица.* * *
Отношение Дигби к жизни! После всех тех перепетий, инопланетных. Что когда-то, так трагично на долю выпали… Вполне можно было сравнить теперь. С философией – незабвенного Джона Коннора. Из начала самой неудачной, третьей части. Про Терминатора. Вечно прятаться, не высовываться! Ради всех богов, сделать так. Чтобы только не заметили, не нашли? И к ответу не призвали, за отстрел военных. Растление их же… И взрывание – целых двух важнейших секретных бункеров! Так что, было в целом закономерно. Ни малейших высот известности… В своей личной, равно и публичной жизни своей планеты, этот очень целеустремленный юноша – не достиг. В свои восемнадцать, Энди Дигби – отныне Твидл, ровно так же оставался! Изгоем скромным. У него даже мобильника долго не было. И представьте, вовсе не из-за бедности. Дабы более спецагенты! Вся та кодла, злобная и зловещая. Не сумела больше его отслеживать… Подло повлияв, на неокрепший несчастный разум! Мерзкий Лонгбор тоже мальчику запомнился, очень крепко. Отследить и повлиять… Теперь умели – лишь только сестры. Его ноша бренная, сестра названная! И – монашки. Что с упрямством и занудством, присутствия требовали. На собраниях, посвященных этой Саннички – прекрасному поведению… Так сказать, родительских! И в роли условно братской. Дигби размышлял как раз об этом, натирая уныло пол. Под навязчивый шум с экранов. – …собери наклеек пачку, и ты получишь! Самый настоящий, всамоделишний… Звез-до-лет! С милою командой, семейкой дружной! Наших добрых и зеленых, смешных пришельцев! – надрывался, сверля уши, голосок клоуна. – Победи же монстра-вредину, и подарит! Тебе руку, наша миленькая принцесса! Так живи… Играя, мой юный друг! Только с нашим замечательным сегодняшним – Хэппи Мил! McDonalds – Im lovin it! Находясь за основательным прикрытием кадки с пластиковым растением, Энди плюнул себе под ноги. Демонстрируя наглядно, свою искреннюю любовь. Ко всем этим тупым заманухам, от фаст-фудных империй жадных. И зеленого понятия, не имеющим! Сколь же милыми, и добрыми, безопасными – ха-ха! Оказались все эти всамделишные. Гости космоса, и принцесски! Что гуляли с призраками, и походя сжирали планеты… О, он много чего мог бы. Всем рассказать… – Мистер Твидл! – мерзко и угрожающе, проскрипело вдруг. И прямо – над его головой. «О нет, снова! Только не привидение!» – успел только взмолиться в ужасе, загулявший в своем мрачном прошлом некстати Дигби… Даже скакнув нервно, от неожиданности. Аккурат на шваброчку, им отставленную. Швабра тут же дала ответку. По-земному просто, и так привычно? То есть – въехала прямо в лоб. Как ни странно, это малость привело в чувство. Дигби даже разобрался, откуда звук… Это было не привидение. Но увы – не намного лучше. Сжав в ладонях потных, спешно им подобранный инструмент… Энди обратил на камеру свой виноватый взгляд. Побитого олененка… Уж конечно, втуне. Впечатлять начальство – было не Бэмби-мученику. – Работник Твидл! – прохрипел занудно голос его надсмотрщицы. – Мои наблюдения крайне неутешительны. Опоздание в который раз, на свою смену… Злостная поломка, инвентаря? Я напоминаю, ваш перерыв – завершился целых сорок секунд назад! Налагаю штраф. Рекомендую возвратиться, к своей работе. Или шаг наш с вами следующий… Увольнение. Итак, ваши действия? Мистер Энди? – Возвращаюсь, мэм! Я всецело предан нашей фирме! Служу – Мак-Дональдсу! – пропищал униженно полотер. Тут же – ухватившись за инвентарь. Как соломинку, в бушующем океане… И с подобострастной улыбкой жалобной, энергично заелозил им вокруг фикуса. – Да не здесь! Придерживайтесь маршрута. Ваше место – у параши, – уточнила с презрением камера. Слэнгу Энди не удивился. По упорным слухам, его начальство – послужить успела своей стране, не иначе как в системе. Учреждений для исправления! И за что оттуда ее спровадили, он боялся предполагать. Нагнетая саспенс, среди стажеров бытовали байки еще о том… Что безумный агрегат с рисунком – конечно, клоуна, в ее личном кабинете не просто так. Штраф, случается, взимается не деньгами. И порою увольняемый растворяется… Исчезает бесследно, вдруг! А к утру в промышленном морозильнике – возникают фунты странно неучтенного мяса. Фарша! Заготовок, для любимых народом гамбургеров. Разумеется, последнее было чушью. А вдруг нет? Бывает всякое, он свидетель… Нет-нет, хватит. Об этом точно! Энди думать совсем не жаждал. Сколько можно, в одну воронку… Да и чересчур работа, была нужна! Пусть такая. Пускай и рабская. Потому он тормозить и пререкаться совсем не стал. А рванулся живо, по указанному ей адресу. – Сортир, Твидл! Наслаждайтесь, – повторили вслед ему повелительно. И, с ворчанием – «Тюрьма по вам давно плачет» – отвернули взгляд всезрящий в другую сторону. Повезло, уборщик пожелания не расслышал. И с картинным наслаждением, приготовился! Приступать в который раз, к любимейшему занятию. Но заняться туалетом не удалось. – Плачет? Да пускай хоть вся она – изрыдается! – прохихикал слишком знакомый голос, уже из-за приоткрытой двери для персонала. – Я тебя в обиду не дам, понятно? – Санни! – охнул Энди, внутрь скорее ее запихивая. – Что ты тут забыла! Что ты здесь делаешь? – Я маленькая киса, пришла сюда пописать! А не видно? С тобою встречаюсь, – удивилась смешливо девочка. – Да оставь ты тубзаоборону в покое, Диг! Нам с тобою поболтать нужно… – Верно, нужно! – с этим согласился, нахмурясь, Дигби. И попытку сделал, реализовать свой воспитательный братский долг. – Мне сказали, что ты в холодильник без спросу лазила! И в чужой, – сурово обвинил он. – Зачем, Санни? Тебя не кормят? – Как зачем, вот глупый ты. За мороженым! – безмятежно заулыбалась девочка. – За банановым, – угрюмо уточнил Энди. – Тем, что любит сестра Агата. А тебя – так даже и от вида его тошнит! – Ну да. Потому я его и выкинула, – подтвердила Санни. – Ей тоже вредно? Она хуже, чем Зэв с Ксев на пару! До Ластикона. И все плачется, что мальчики не глядели. Потому-то в монастырь решилась, и к нам пошла… А так, вдруг опомнится? Похудеет! Вдруг возьмет, и обретет счастье… Между прочим, я на пользу ей самой действовала! – Все понятно. Ты опять играла там. В свою криокамеру? – обреченно произнес Энди. – Ага! Только и не очень-то там неудобно, – сообщила Санни грустно. – Каю точно бы не понравилось! А еще там, знаешь… Кроме ее мороженого. Столько огурцов лежало! Больших, и толстых. Много-много. А зачем ей столько? Для чего ей? Дигби пошло фыркнул и отвел взгляд. Он сестру Агату прекрасно помнил… Очень примечательный внешний вид! Как и жуткость ее взглядиков, в его сторону. Потому и был уверен – пожалуй, да… Даже если об обетах забыть на время. В личной жизни, овощи – ее единственное спасение. – Для чего ей огурцы, Энди? – не сдавалась сестра настырно. – Чтобы это самое. Ну, как кролики, – буркнул Энди завуалировано. – Ты же знаешь, что они делают? – Кушают? – предположила с сомнением Санни. – Но ведь их с молочным! Совсем нельзя! Ой, я поняла. Ведь кролики – еще гадят! Это у нее программа, для похудения! Точно. Вот ведь, мужественная сестра. А давай поможем ей, покрошим – и прям в мороженое? У тебя тут и машинка такая есть! Будет… Вот как Лекссовское желе! – Тогда и сама она. Нас покрошит, – хмыкнул Дигби, все ж проникаясь. – Но согласен, идея классная! Аж находка. Коктейльчик фирменный. Чтобы всех инопланетных монстров – и наповал… Соберусь отсюда увольняться, осуществим. – У меня других и не бывает! Конечно, классная, – очень гордо сказала Санни. Дигби спохватился, с кем разговаривает. – Нет, не станем, ясно? Я пошутил. А теперь вопрос второй мой. Про ту косметику! У кого уперла? Это воспитательницы, мисс Томпсон? – вопросил строжайше, нежданно вспомнив. О претензии следующей, к этой детке. – Вот и нет! Она сама уперла. И у меня, – возмутилась Санни. – Можно думать, ей пойдет черный! На губах. Там даже губ нет! Я-то совершенно открыто, честно… В магазине! Нашла. Случайно. Ту помадку, и карандаш. Они под стеллажик закатились… а я шнурочки! Наклонилась, как раз завязывала. Что упало, то пропало, ну подтверди? А подкрались потом, застукали… Обыскали, грабанули, да еще и по ушам ездили! Мол в приюте нашем традиционном, молодежи следует скромной быть… Тело, волос красить вовсе запрещено! Так я и не спорила. Согласилась. Что я и не буду? Так каждый день. Лучше сразу я, как у брунненов… Заведу татушку. И впридачу, перманентный макияж сделаю! И чего им было сразу же так орать… – Санни. Ты же не какой-то чувак придуманный! Этот… бруннен. Ты человек! Маленькая девочка, семи лет! – бесконечно ей устало, напомнил Дигби. – Почти восемь! Будет скоро – если не забыл, братик. И с любою леди, в любой галактике… Чтоб ты знал, невежа, не говорят! Про той возраст, – сообщила Санни высокомерно. – И вообще, не за твоей нотацией сюда пришла! Вот меня послушай, то очень важно. Тетя Зэв – с тобой поговорить хочет! Очень попросила, предупредить. Чтобы ты с испугу не обо… Ладно. Снова в страуса, игруху не начинал! Разобьешь же голову, об асфальт… Диг, ну я тебя взаправду не понимаю. Что ты прячешься? Она же совсем не страшная! – Я не знаю! Хвала господу – НЕ ВИЖУ! Изыди, демоны! – резко обезумев от перспективы… нового общения с призраком, рявкнул Энди. Его вечно мученическому терпению, на сегодня все же настал конец. – Не хватало в жизни, только интервью с нечистью! Когда перебор мне абсолютный – одной тебя! Без твоих… Воображаемых чертей-родственников!!! – Дурак ты, Твидл. Ну в папу весь, – сокрушенно сказала Санни. – Паникуешь, и обзываешься. Они вне любых религий, они на гастролях, они здесь гости! И ты знаешь, как им непросто? Как самим им нелегко! Мертвым… – Увы – нет!!! – заголосил Твидл. – Мне и здесь погано! Ибо все еще живу, мучаюсь! Все ты виновата, и одна ты! Давно сдох бы себе спокойненько. На помойке, усоп в сугробике! Не свались тогда. Ты на несчастную мою голову… – Вот еще! – отрезала сестра с твердостью. – Я свалилась, и ты не сдохнешь. Тете прямо я и сказала! Она вся расстроена, вся на взводе… За былинку за любую, уже хватается. И хотела, чтоб ты это… Короче, временно. В ящик! И там кое-куда слетал. Раз ты Ферру вроде уже как знаешь… А я говорю ей – нет! Такого сделать с тобой не дам. В одиночку, вовсе не отпущу! А она решила – ладно, полетаете тогда. Вместе! Раз так нужно… так предназначено. Диг, а я ведь догадалась!!! На чем летать! Ох, такое… Прям мега-круть! Как раз это самое – что нам нужно!… Но догадки Санни, Энди столь опрометчиво… Уяснять и слушать уже не стал. Накатило, разговора больше он не выдерживал. Для успокоения, ему срочно требовалось одно. Простор и молчание… Уединение! И все это достигалось вовсе не рядом с ней. И конечно, не в этих стенах! – Отвалите!!! Все меня оставьте! – заревел он. Вынес дверь, и из кафе вылетел. И помчался вперед по улочке. – Ну… Похоже, что ты уволился, – поразмыслив, решила Санни. Нацепила смело кепочку, что обронил братик. Натянула – спертую с подсобки рубаху фирменную… Да и очень предвкушающе уставилась. На лоток. Где хранились и взывали к творчеству, огурцы. Новый Хэппи Мил… Стать обещал жутким! Ну а Дигби… Просто плелся, куда не зная. Только продолжать существовать как раньше, уже не мог. Он знал, голоса придут! За ним. Он чувствовал, с ума сходит. И врубился Энди… настал момент. Поделиться! Хоть с кем, кто в теме. О невыносимой ноше, поговорить! Не с восторженною фантазеркой, сестрою названной… С человеком взрослым. Серьезным, опытным. Кто поймет все страхи, и ободрит… Не отвергнет, сплавив его в лечебницу. С тем – кто верит!!! Что возможно, говорить с призраками… И внезапно – не иначе, как провидением? Он увидел знак. Путеводный! Обещающий… Избавление? И, не в силах больше уже терзаться. Постоянной неуверенностью, сомнением… Протупил пред ним – не дольше пяти минут. Пялился завороженно, в окошко лавочки. На занятный силуэт, светящейся пятерни! Посередине, умиротворенно сиявший глазиком. Пожирая разноцветье амулетов витринных, взглядом… Раз за разом, повторяя про себя вывеску. А затем – рискнул. Решился! И прокрался в обиталище эзотерики.* * *
– Мое имя… Энди. Твидл-Дигби. И есть одна… Одна девочка! И она как бы, моя сестренка. Но приемная. Я нашел… Нашел ее! И я с ней… А она со мной. Почти уже восемь лет, – нервно флаер-рекламку комкая, сообщил хозяйке с интригой юноша… В комок мрачно вперился. Позамолк! И на время, довольно длительное. – А мне, Эдди, пятьдесят! Восемь. У меня целых две! Кузины. Правда, нынче незнамо где, – устав дождаться продолжения печальной повести, саркастически заметила Ода-Мей. – Две восьмерки одну бьют, я выиграла! Это все, что ты хотел со мной обсудить? Ну тогда не трать мое астральное время, мальчик. Будь так добр! Исчезни, Эд Тигидимби. Не маячь впустую. Пред усталыми глазами пожившей женщины… – В том и дело. Она видит, моя сестра! И с рождения. Видит… Мертвых она! Людей, – очень тяжко, продолжение изверг юноша… И теперь зависла – уже гадалка. Не надеясь верить! Своим ушам. – Сменщица!!! – вскочив со стула, счастливо она выдохнула. – Пришла, во спасение мне! Та единственная… Что озарена, награждена способностью! Этим даром!!! Наконец-то, о наконец… Я в отставке! От проклятия – освобожусь! – Она не единственная, в том дело. Очевидно, это очень расхожий дар. Либо пробивные! Наглые привидения. Я одно из них тоже… Слышу! С детства, – наконец-то поднимая на нее взгляд, поделился Энди с неземной горечью. – И поверьте. Что мне более чем достаточно! На меня ругаются и командуют… И я вовсе не просил такого! На Рождество. Ни Творца, ни черта, ни Санта-Клауса. Монастырь не помогает, уже попробовал. Так что если правда, есть какой способ… Помогите! Защитите! И освободите – меня? МОЛЮ! – Гра-аждане! Освободите-ка все вагоны, – иронично протянул из-за спины его, другой голос. И гадалки взору – предстала вдруг. Сексапильная девица! С голубым оттенком блонда, в кружевном мини. Непонятно как, заметим, просочившаяся в салон… Ибо что-что, а сигнализацию на черный ход в таком районе – хозяйка ставила. Ну а колокольчик, извещавший об открытии парадной двери… После Энди, сохранял торжественное молчание. – Вагон свободен. До цели довел, спасибо… Валяй в свое депо, Дигби! Обсудим дома. Твои мольбы, – небрежно бросила она юноше. – Так и это – твоя сестра? – приходя в себя, с насмешкой протянула пареньку Ода-Мей. – Знаешь ли, она слегка великовата! Для восьми лет. Так и знала, что среди твоих проблем – есть инцест. Ведь как раз к нему тебя склоняют, несчастный отрок… Эти, типа голоса? Призраки! – Молодеет нынче! Акселерация, – с ней не стала спорить дива. – Но его я не склоняю. И не сестра. – Эт-то не она… А снова он! П-призрак!!! – простонал клиент, дрожащий нынче как осиновый лист. – Она-она. Заяц, – с усмешкой сообщила ему пришелица. – Поверь мне, Твидл. Все присущие полу признаки – у меня где нужно… Во всех местах. Хотя – бесконечная слава ящерам! Ты их видеть, и лить слюни не удостоен. Нет среди твоих проблем инцеста, ура-ура. Медиум в отставке… Запоздало осознала, чего творится. Вновь переведя взгляд, с девушки и на пугливого посетителя. Пацан и взаправду, ее не видел! Бесполезно тщился на голос пялиться… озирался в ужасе, как слепой. Зато она – разглядела. Обнаружила, лишь сейчас. Еле уловимо, гостью ее окутывающее… Столь знакомое из прошлой печальной практики! Это чисто призрачное… сияние. Да, давненько! Они не заглядывали сюда. – О Иисусе, – на тахту рушась, бормотнула с бесконечною усталостью Ода-Мей. Все заклятия, заговоры… И мощи. Амулеты! Не защитили. Оказались – псу под хвост. Перед их проникновением в дом… Бессильны! – Без него, я думаю. Обойдемся! – проходя сквозь столик, и с удобством в ее красном кресле зато устраиваясь, обещала вальяжно девушка. – И без прочих. Остальных, ненужных сейчас свидетелей. Иеговы, тому подобное… Так чего застрял тут, Твидл? Тебе сказала… Ты сво-бо-ден! Иди можешь, Юрьев день нонче. Вон отсюда! Сколько раз тебе еще повторить? Дожидаться понукания шестого, пацан не стал. Дверь махнула, истерически заголосил колокольчик… Да и только его кроссовки. Замелькали, в спешке убираясь отсюда прочь. Людей изгонянием – привидение вполне владело. – Итак, Ода Майская! – наклонясь вперед, внушительно произнесла призрак. – Я к тебе. И вот я по какому явилась поводу… – Мое прославленное имя, широко известное в потусторонних кругах… Жрица Изиды, проводник во Свете, мистрисса – Ода-Мей Браун! И только так и надлежит. Всем вам, неупокоенные покойные! Ко мне взывать покорно… И обращаться, – надменно перебила чрезмерно наглую. Уже былое самообладание возвративши назад, хозяйка. – Я скидку сделаю на то, что ты у нас пока новенькая. Но если есть желание в тебе – и далее… Остаться одаренной моим вниманием! И быть на линии, моей небесной коммуникации. То ухитрись запомнить, дорогуша. Я внятно выразилась? – Занятно, леди. Ну тогда представляюсь и я, пожалуй! – заявила блонди, не впечатлившись. – Я – Зэв Беллрингер. Жрица муз, и главный режиссер Бригадума. Вот потому-то, все по струнке они и ходят. Сожру лентяяев и отступников, не помилую! И вижу, дорогая, что в твоем случае… Ты мне сестра по духу. Жрица – тоже от того слова! Не знаю, уж на чем ты так расплылась… Но понимаю. Уважаю. И всецело тебе сочувствую? Ода-Мей сильно насупилась, и одернула. На себе, столь замечательно нестареющий… Золотистый люрексовый халат. Некогда – красиво, феерично и так таинственно, вкруг нее струящийся! А теперь… Пережавший, и безжалостно обтягивающий фигуру. Может сел, конечно… Во время стирки? А быть может, было виной питание. За все слишком быстро миновавшие десятилетия – вес значительно прибавился… Но не ее авторитет, ясно. – Да не обижайся уж так, Ритусик, – меж тем продолжая свой спич насмешливый, и в любимом стиле другой мистриссы… Одной очень хорошо знакомой госпожи – Тьмы, ей добросердечно сказала Зэв. – Ведь на правду как бы, не обижаются. И поверь, бывает куда кошмарнее. Это ты еще меня, прошлую! За годок до смерти, совсем не видела… – Для тебя я не Ритусик. Я Ода-Мей! – прервала биографические излияния, гадалка резко. – Подняла зад тощий, кукла… Дистрофик-нечисть. И сгинь, пропади отсюда! Во имя Господа! – Знавала я. Одну такую Мэй! Да, – не обратив на приказание внимания вовсе, взамен задумчиво откинулась в кресле Зэв. – Да? Одноногую буфетчицу! Из Техаса, – уточнила желчно у нее медиум. – Отважную… Но недалекую весьма, лучницу. Давай-ка погадаю? Я тебе. О сути и значении, твоего имени. Ода… Красиво, поэтично. Претензий нет. Браун – несколько настораживает. Но покуда ты не Ева, то ничего. А вот Мэй… Я тебе искренне не советую! Вряд ли захочешь. Ты подобной себе судьбы… – Какой еще? – невольно заинтересовалась слегка гадалка. – Бедняжка Мэй! Защитница своей родины. Присягнула в верности, вечной преданности… Не тому правителю! Нет, совершенно не тому парню, – печально поделилась с ней вещий призрак. – И на первый раз… Утопилась. Ну а на второй… Сожгли. Заживо. – Эй-эй, меня с Орлеанской Девой ровнять не нужно! Я вполне согласна на псевдоним, – нервно отшатнулась от нее Ода. – Ладно, все и для клиента… Один разик, в честь былого. Побуду – Ритой! – Превосходно, – с утомленным удовлетворением, сказала Зэв. – О поименовании сторон, по договору… Договорились. Нынче к делу. О заказе, что ты для меня выполнишь! – Опять? Кому-то позвонить нужно, – обреченно понадеялась Ода-Мей. – Лично. Съездить, – припечатала привидение. – Уповаю, хоть не в центр теперь? Пилить! Ох, как ненавижу. Архитектуру… Помню, помню я один домик. Там такие были лестницы! Просто жуть. Шаткие, и скользкие, и высокие… – погрузилась в прошлое Ода-Мей. – Нет. В Бум-таун. Либо его окрестности, – очень мрачно сказала Зэв. – Что-то сильно подозрительное… Названьице! Я в упор не знаю про тот район, – озадачилась на адрес ее курьер. – И как переводится такое, позволь узнать? – Секс! В большом и башенном водном городе. Беззаботных безработных южных нефтяников. Как-то так… С туземного, – открыла призрак себе под нос. – Как с туземного! Это вообще, в этом штате?! В какой стране! – возмутилась враз намного сильней, гадалка. – На планете – либо во вселенной… Отдаленной, – хмуро признала Зэв. – Даже не надейся, цыпа! Не потащусь!!! Я не для того вернулась, опять срываться! Из Большого Яблока, это знай… Я уже пять лет, и никуда – ни ногой! Я тут родилась. И тут я помирать стану! – с отрицанием замотала копной косичек, и скрестила гордо руки на груди негритянка. – Цель существования. Жить и умереть – в большом яблоке, – хмыкнула презрительно в ответ Зэв. – И сдались вам всем эти яблоки… Вот, еще одна! Любительница, нашлась. Хватит копошиться и пресмыкаться! Нужно верить и решаться, менять судьбу! Так и хочешь сдохнуть жалким бесполезным червяком, женщина? – А ты знаешь. Кто меня довел-то? До жизни этой! – тяжело произнесла Ода-Мей. – Кризис, инфляция? Крах великой и американской. Твоей мечты, – обронила с бессердечием полным, призрак. – Да твои собратья, паршивка благостная! Да, вы! Дармоеды, нищеброды и ловцы халявы! У, угнетатели!!! Вот охотников на привидения… На вас нет! – обозлившись крайне, рявкнула собеседница. – Никакого нет нормального с вами заработка! Лишь работа вхолостую, себя сжигание. Волонтерство глупое, тупая благотворительность! Это после смерти у вас не хавают… А мне надо, я покуда еще жива! Дорого, и регулярно, и избирательно. Не фаст-фудом вовсе, представь себе! Вот сюда послушай, морализаторша… – Мертвые – не хавают? Вампирам. Пораскажи, – только и успела промолвить Зэв. Но внимать ей больше, никто не думал. Больно уж конкретно, и не на шутку. Завелась трагичной темою Ода-Мей! Многословно, эмоционально. В выражениях не миндальничая! Она изливала горе. И спешила поведать призраку. Как из самых лучших, и гуманистичных побуждений наивной молодости… На корню завял, как шарик лопнул! И погорел. Весь ее когда-то, столь доходный бизнес. Во спиритизме. Самым-самым наглядным образом! Подтверждая, закон избитый. Дай им пальчик… Отхватят – руку!!! Началось все тихо, камерно и спокойно. Ведь вначале – дар общения с уже откинувшимися… То бишь, нас оставившими до срока! Горевать по ним – родными и очень близкими… Что достался Оде-Мей несчастливо по наследству. От ее мамаши, и даже с бабушкой… Никак не тревожил. И себя покуда не проявлял. Но на хлеб ведь как-то зарабатывать было нужно? И неплохо как бы еще и с маслицем… Так что мнимый медиум, без стеснения. Притворилась жрицей, проводницей… и прочее, прочее. Да и стала, весьма успешно! Эксплуатировать не дар – но свои артистические способности. В вызывании якобы, людям духов. Так все шло – когда аншлагами, когда ни шатко ни валко. Но салон гадальных ее услуг, от разнообразных вдов мастей различных… не пустовал. До тех пор! Пока – незнамо каким уж ветром, к ней не занесло пришельца. Призрака настоящего! Сэма Уита. Парня, злодейски кокнутого… Благоденствие Оды-Мей обрушилось. Навсегда. После ряда приключений и испытаний, она едва не простилась. С головой собственной. И, скрипя зубами, все ж распрощалась… Со своей наградою, безумными миллионами! Но восстановила – справедливость. И все устроилось. Негодяев черти сволокли в ад, всем хорошим-добрым открылся рай… А геройская гадалка осталась здесь. Обретя нежданную и небывалую популярность… Не у вдов. У новых клиентов! Призраков. Все бы ладно, славно и хорошо… Да вот бизнес зиждется на оплате. Ну а привидения – как создания бестелесные, с кошельками не дружили! И частенько, при жизни тоже. Так что кроме пожеланий – горячих, искренних… «О, благослови бог! И о кей, до встречи в небесах, милая?» Что перепадали постоянно на ее долю, после разрешения – уже новых, и их проблем… Оде-Мей не доставалось более. Ничего. Те же, кто был прежде обеспечен. И не рвался уйти отсюда. Обладал не столь уж кристальной нравственностью… И вполне бы мог ей подсказать, кстати! Например, пароли от сейфа собственного? Или местонахождение кладов прошлого. Каких-либо, уже совершенно ничьих сокровищ… Исходя из своей пакостной, мерзкой сущности – лишь мотали нервы, и не делились. Ни деньгами, ни информацией. Лишь злорадно развлекались, свысока глядя. На гадалки неуклонное сползание… За черту бедности. Спустя три недели этакой филантропии… От нее сбежали обе ее кузины. Миновало шесть – и сама изможденная Ода-Мей! Что отнюдь не торопилась попасть к Создателю… Одинокого обета рыцарства, не снесла. Ведь Большие Спасиба призраков, отчего-то на хлеб не мазались… А сейчас запасы пришли к концу. У нее не стало и даже хлеба. Потому она решительно попыталась. Изменить такую свою судьбу. Разогнать банкротов! Да, богатых – но лишь духовно… И вернуть клиентов старых. Уже людей. Но посеяв это семя… Пожала бурю. Ведь в потусторонних массах, не оценили! Начиная, просто наперебой. Попрекать, стыдить – в стараниях вернуть ее на путь истинный… Все сеансы срывая, портя. Отказавшись напрочь помогать ей! Даже без притворства, наживаться на людском горе… Добыванием жадным, презренных денег. Что у привидений было – так это время. Эти проповеди зудели… В ушах ренегатки, напролет сутками. Доведенная до точки, она взорвалась. Ода-Мей – устроила сеанс последний. Погром стихийный! Что не разгромила, то продала… И свалила прочь. Подальше, забыть сподвижничество. Записавшись в принудительные атеисты… А также рэперы. Увлеклась музоном, постоянно долбящим из наушников… И вдобавок, травкою. Да разноцветными кругляшками! С рынков черных. Те довольно эффективно возвращали бытию радость. Когда экстрасенс попалась копам… А после в клинику, препараты прочно заглушили ее способности. Призраки отстали. Решили, верно? Что отступница наказана. Предостаточно! И на этом, вроде бы… Все закончилось. На свободе, после, она изредка духов видела. Но хоть эти ничего не знали, о ней не слышали! И она не лезла к ним. А значит, и они к ней. Но теории экзорцизмов народов разных… Так, на всякий, поисследовала. Вдруг! Впрок. Годы шли. Недавно Ода-Мей Браун, все ж решилась. Возвратиться в родимый город. Промышляя безобидной хиромантией, сувенирчиками. И, как выясняется… Лишь затем! Для того – чтобы на шею сели радостно, и по-новой?! – НЕТ УЖ! ВСЕ!!! – невероятно яростным души воплем, завершила жизнеописание свое гадалка. До кипения разогретая застарелой… Но как оказалось, столь же жгучей больюй воспоминаний. – Вы, спиногрызы, покатались на мне – и хватит!!! Бери ноги в руки… И вали отседа, Белая Дама чертова! Богадельня закрывается – навсегда! Я хозяйка своей жизни, и я клянусь! Никогда и ничего… С меня вы больше не поимеете! – Прости. Не могу! Ноги-в-руки. Как ты желаешь, – и не двинувшись с места даже, обронила кротко ее противница. – По причинам, знаешь… Чисто анатомическим. Я ведь ящер Кластера. Они конечностей… Не имеют! Если что-то из ее фразы, еще было непонятным для Оды-Мей… То в миг следующий – стало ясным. А образование этой строптивой женщины! В области инопланетной фауны, пополнилось. И с лихвой! Прямиком над головой ее, нависнул змей гигантский. В красных роговых латах. Образина распахнула пасть безглазую, как цветок… Обнажила ряды зубастые. Да и оглушительно испустила! Зверски продолжительное, и непередаваемое по отвратительности рычание. Но гремучее видение – мисс Браун не смутило. Почти ничуть. Повидала приходы разные! И пересмотрелась не зря ужастиков. – Ты кислотная змея, вау. Это все, что можешь сказать? Грабоид, – сообщила монстру она с презрением. – Хиловато как-то! Не впечатляет. – Обижаешь. Это еще не все, – ослепительно та улыбнулась губами алыми… С легкой вспышкой – обернувшись снова стройняшкой Зэв. – Далеко – не все, – с угрозой прошипела блондинка. – Риточка, не надо так! Ты соглашайся уж по-хорошему. А то видно, позабыла. Где я работаю? – А то что, хористочка. Призрак Оперы! – вновь не потрудилась пугаться медиум. – Распевать про Генри Восьмого станешь? Просим, просим. Да горлань хоть круглые день и ночь! У меня давненько, для таких случаев – есть пилюльки знатные. Химия красит жизнь! Обеспечит человеку здоровый сон… Даст безглючное, и беспечальное ему бодрствование! Пара штучек… И ты нахер исчезаешь. И тебя нет! И со снисходительной усмешкою – добыла из недр халата, потрясла победно пред носом Зэв. Своей панацеей, в пластиковой коробочке. – Химия! Ты – мне… И фармакологией, угрожать думаешь? – с благодушием невероятным, сказала Зэв. – Дорогая моя. Все таблетки – вчерашний день. Средства в спрее… Мне поверь, хозяюшка. Куда эффективнее! И прекрасно отработанным быстрым жестом – сжала руку в горсть, махнула чем-то перед гадалкой. Все вокруг поплыло. И не в силах шевельнуть пальцем! Ода-Мей – как дерево, незримым лесорубом коварно срубленное… Покачнулась, и закостенело рухнула. На колени. А в миг следующий – пейзаж вокруг собрался и зафиксировался. И она нашла себя, в полном шоке… Посредине! Самого аутентичного из натуральных, Средневековья. Вкруг нее азартно шелестела толпа несметная. Перед нею – оказался выставлен царский трон. С восседающим надменно, бородатым и толстым дядькой. Слева… Стоял аббат хрупкий, в сине-лиловой рясе. Справа – полуголый страшный детина в маске. И зачем-то… С острой, и совсем немаленькою секирой? А сама она… Согбенная, со связанными руками! На потеху всем, располагалась в центре сцены. И на помосте. Своим подбородком неловко задранным, прямо на массивном… Подозрительно воняющем кровью пне! – Я не буду! Петь тебе. Эту песню, – легко склонясь к уху, ласково оповестила белокурая абатесса. – Ибо не хористка. Что нет, то нет. Я тебе… Скорее уж – покажу! И невозмутимо палачу махнула, отступив в сторону. – Генрих Восьмой. Представляем… Супругу – первую! – очень бодрым конферансом, проанонсировала. Топор вверх взлетел… И вниз понесся. Гадалка сдалась! Не дойдя позорно, даже и до второй. Из ей явно предстоящих впереди, жен. Театр был на редкость убедительнейшим! Искусством. Ощущения паники, беспомощности и муки… Оказались – совершенно как настоящие. – Я СОГЛАСНАЯ! На все готовая! Я все сделаю!!! Тормози, шарманку? – завопила на все измерение, Ода-Мей.