Подмена объекта

Когда уходит любовь, когда умирают львы… И засыхают все, аленькие цветки Блудные космонавты, возвращаются в отчий дом! Она приходит сюда – и ест клубнику со льдом. Она закрывает глаза, она шевелит губами Она разрешает смотреть, и даже трогать руками? Каждый готов согреть, её своим теплом! Но она – не любит мужчин, Она любит! Клубнику со льдом. Кто-то делит с ней хлеб, а кто-то в поте лица Обливает грязной водой, тело её из льда… Слёзы текут с потолка, тает фруктовый дом Приятного аппетита всем! Кто любит, клубнику со льдом.

С той поры, как Ферра. Подновила свою визитку… Все ее манеры! Кардинально так, волшебным образом – не улучшились. И реакции закономерной, на это встреченных? Порой удивлялась. С ленцой этакой, панк космический. Или куда чаще… Даже не брала в голову. Не давала! Этакий себе труд. Впрочем, в данном конкретном случае… Перед нею был не сад ромашек – стояли ётуны. Монстры, в общепринятом понимании! Это несколько оправдывало ее. А туземный перец, и на престоле? Почему-то ей не глянулся прям с порога. Вряд ли, чем-то напомнил Одина… И тем самым – бесконтрольный революционный призвал порыв. Скорей, тут имела место! Бытовая женственная стервозность. Потому, тряхнувши стариной – она не опозорила репутации. Доброй феи? Ну подумаешь, с топором. Леди столь разносторонней! Во всех отношениях… Ага, приятной. Как и долговязый предводитель, сего дворянства? Звание – гостеприимного хозяина! Ётунхейма. В ее плащ запрятанный гаджет-ларчик… Органайзер в синей обложке, бдил. Своевременным и вкрадчивым своим шепотом! Подсказал он паспортные данные, оппонента. – ТРЮМО? Гы-гы!!! Реально? Тебя так звать, – не удержала, громкой детской радости своей фея. – Пардон, ах нет. Царь – Трим. Пым-пым? А, вы же без фамилий. Тут прозябаете… Ты просто Трим. Ну ладно! Да будет так. – Вы, верно… Спрашиваете кто я? Великая Иная. И заслуженная артистка! Разнокалиберных академий, и прочих театров… Известна ране, была как Принс. А ныне – капитан Нагльфара… И леди Эльвиднира! Тому впридачу. Откликаюсь, что логично, на имя Эль. А также, для особо избранных… Звать нас! Хель. Хотя, никто обычно сам и не зовет… Странно. Короче, вот такие! Простые кеннинги. И всем нам – оч-чень-очень прыятно? Царь, – с радужною развязностью, разлыбилась пришелица. Но, как заправский шизофреник? Тут же – вослед являя! И куда более честный… И сварливый отзыв, на цвет монархии. – Сидит тут, гля! На стуле. Кол как будто бы проглотимши. Раз уж не соизволил – встать, хам, пред дамой… Хоть сдвинь колешки? Не кичись зря. Ты достояниями, вшивой диктатуры… Уж видали мы! И поболе, – не преминула леди, так по-стариковски неодобрительно… Ворчливый комментарий свой, вдогонку отпустить ётуну. Налитые кровью глазки, засверкали плотоядно! На ту тираду. Царь тоже не полез – за словом добрым таким, приветственным? В карман. Замысловатой юбки своей набедренной. – И кто ж у нас здесь, в колов разглядывании… Явился! Экий искушенный, и искусительный? А, да сама неужто! Любви богиня? Что известна ранее… Была – как Фрейя, – перегибаясь чуть вперед, возликовал Трим. – Прости, боярыня. Не признали. Ну дык сейчас признаем тебя… Стократно! – Не снесет она, стократно-то? Государь, – смешливо хрюкнул, нетипично интеллигентно… Амбал смотрящийся. По правую царя руку. На этом, впрочем – вся культурность его заканчивалась. – Хилая вон какая… Ожидаем летальный исход, под первым же! – Верно, советник Вафля. Ибо первым тем! Стану я, – вслед Трим ощерился. – Но не дикарь я, все же… И я буду нетороплив. С тем, что видала – ищо вдосталь сравнит, до смерти! Начнем с прелюдии. Поди-ка, на колени сюды… Богинюшка! – Никогда! Не встанут на колени. Даже если – заберут их в плен. Добрые и смелые… Тюлени. Ибо вовсе, нет у них! Колен. Смерть – не падает. Ни на какие там колени. Падете! Вы, – приосанившись, отрезала богиня гордо. – С миром, к вам я сюда пришла. С дорогим подарочком… Возвернуть! Хотела безвозмездно. Я утерянные мощща. Пресвятого Иоргена-великомученика… Но вы, свора одичалых? Гамадрилы вы синезадые. Вы ж хорошего обращения… Не приемлите! Так получите? Привет. От Одина! – Сдвинь ходули, смерд? Уж улови, Трим! Рушись, самозванная морда ётунская… Пред Лафея кровью! И наследницею истинного – Царя! Погубительницею самой жестокой душ, что когда-либо земля носила… Что из Хеля даже – на пинках вынесли. Королевой Ночи! Феррой Др-ракулой Сантанико Пандемониум… Хель, Богиней. Предвечной – Тьмы!!! Словно мощный одинадцатиметровый, игры футбол? В Трима, пушечным ядром! Полетел ларец. Только что-то в протест крякнуло там, в полете… И царь ошалелый, принял на колени свои. П-подарочек. Пауза в матче воцарилась… Всяк не хуже, чем в Ревизоре. – Ты… Ды-ды-ды… Ты – д-дщерь! Локи, – первым в своре, просчитав усердно. Поколения, на синих пальчиках.. Догадавшись – громко охнул, советник Вафля. Он же, видимо. Тот самый, столь легендарно… Малопроизносимый, местный мудрый муж Вафтруднир. – Я. Божественная! Я. Да, – наклонила скромно, на пол-градуса главу Локиевна. – Разобрались? Просветлились теперь, пацаки? У кого штаны. Священной малины, цвета…. Ну а кто – кидаться. Ниц! И перед кем. Должен… – Я… Всецело полагал ранее. Царь Лафей – лишь только разврата ради! Смог презреть кощунственно, чистоту? Древней расы турсов. Породив – ублюдка Локи, асовское отродье… Предавшего и поразрушившего! Наш мир, – произнес и пораженный сверх меры, Трим. – Но что вижу ныне? Ты, дочь истинная отродья… Воротила нам! Обратно. Символ драгоценный – веры, и силы ётунской?! – Да он сам. Вернулся. Меня не спрашивал… Ностальжи заела, – сообщила с насмешкой дочерь. – А ты знаешь анекдот, Трим? Он про малую как раз! Родину. Вылезают, значит, из жопы мира… Два синю-ушных таких! Глиста. Уж пардон муа, мой мидгардский? С руки легкой, некоего носителя молота! Безобразно модной нынче. Стала планета Грязь… – Ты сподобилась. Освободить реликвию, из лап вражеских… За что возношу тебе хвалу! И благодарность я. Отвязная чародейка, – и не слушая, кивнул ей с важностью на то Трим. Точно также – превосходно тут балакавший! Сам с собой. – И пересмотрю я, прежнее свое мнение! Вероятно… В чем-то правым был, старый царь? А смешение народов – и таит! Возможности. Новый путь… – Иди ты? Скока слов! И даже – вах, комплимент, – сощурилась чародейка. – Сначала обхамил… Теперя ласковой псинкой, лижется. Отдаривать! Чем будешь? Путепровод велеречивый. Услугой… За услугу? А ведь больше-то. Тебе нечем… – Бесспорно, – наконец вновь обратив внимание на собеседницу, кивнул серьезно ётун. – Я одарю… Тебя! И новым чародеем. Без промедления! Коли – как вижу, столь полезные вы, в хозяйстве… Я буду нежен. И ты выживешь. Раскладывайте! Ее. Тройка придворных, ухмыльнулась. И неспешно двинулась к обреченной. Четвертый… Не спешил? Похоже – начиная вдруг… Понимать. – Т-трим… Что-то здесь не так? Вовсе! Постойте. Как гласит пророчество… ХЕЛЬ! Он-на… – лишь только начал блеять… Вполне признавший? В ужасе, подступление жопы! Очень близко, эрудит Вафля. Царя поболе – всяк начитанный? Подкованный! И в мифологиях… И в биографиях. А из них – местах служб, что главное? Лафея внуков… И детей. Локи!!! Возможно также – разглядевший, наконец. Начертанное на ордене. Изображение увеличенное, наподобие бэтмэновской сигналки… Сияло нынче? В тьме небесной. И над головою, ётунской гостьи. Поскольку окончательно та убедилась… Нет, не оправдывает! Миниатюризация – себя в делах самопрезентации, и рекламы. «Ragnarok. Home delivery. Ask! For Hell-p», – на интернациональном вроде теперь английском… Вещал нимб лаконичный. Луна рукотворная! Ётунхейму. Но с любым предостережением? Тормоз Вафтруднир, запоздал. Она! Решила – окончательно представиться, и сама. – Она… Оно! Оне. Смерть, не имеет пола. Лояльна для всех рас… И этого не скроешь! Я прихожу ко всем. Во хладе иль в огне… Сегодня! Я проведала. Чудовищ, – блеснула пафосно, шикарным артистичным оскалом Ферра. Будто хищный гриф могильный! Взметая крыльями… Либо – эксгибиционист бывалый? Пораспахнув. Свой – внезапно ставший черным-пречерным плащ… На подбое алом! Она всесторонне напоказ, выставила. И по-терминаторски нескромно обнаженный, стальной скелет. Ниже – пояса. Иллюзию, разумеется! Тетя Гадя, возвернула ей назад все… Мир Хельгард не смог. Себе позволить! Снова Смерть злить. Но вот никаких колен? У той иллюзии, и вправду… Не было. Выше талии, тушка вполне реально. Посинела – вполовину. По вертикали. Багровея, половиной второй! При этом. Словно записной болельщик… Игры все той же. Впрочем, у читателей творения Снорри? В Большой Девятке! Со всем этим, возникали и другие… Ассоциации. Да, для избранных. И знающих… Очень – правильные. Совершив все эти действия, Хель дала. Чуть полюбоваться. Всей собой-красоткою, в свете лунном… В землю вросшим – обомлевшим, ётунским воинам. Дабы уж удостовериться, красноречие? Языка божественного тела! Дошло до всех. А затем, сподобилась продублировать… И вербально. – Я убью вас. Быстро, – улыбнулась гигантам милостиво. Взревев, дурачки рванулись? На свидание – с шипящей в расширении! Сферой пламени. Красной, словно шмотье Тора… Пылкой, будто чмок дракона! Что возникла – из приветственно распахнутых им, объятий. Бог уж с ним, творением старика Мартина. Только как-никак – официальный папашка Локи? Был не только знатный враль. И бог кинжалов, по Святой Эдде… Но до кучи – повелитель! Еще Огня. Так что принимайте – привет? По родственному! Миг, шип, всплеск. И перед обомлевшим Тримом, заместо подданных… Расстилался – целый океан! Кипятка. Как прорвало теплотрассу… На их районе. А попутно зацепило – еще пяток. Турсов… И строений! Не избег возмездия, также тугодум Вафля. Все оставшиеся – уловили. В один момент. Просекли, о геноциде тему! И теперь с воплями… Улепетывали. В заснеженные поля. – Невзирая на запреты, зиму вновь? Сменяет лето. Злые дети, жгут! Снеговика. Рассыпаются хрущевки, смерть – в накидке из плащевки… Будет! Раздеваться, догола. Ох, какие вы горячие! И удо-обные. Великашки… Таракашки, – с одобрением, и немалым, убийца муркнула. – Остается! И без тапков. Лишь место мокрое. С праха – в прах… Круговорот воды! В природе. Даже хоронить нечего. Вот же, на гробах экономия… Государству. Как славно, славно. А что сидишь? Ты запевай, Якин! Весь мир, на-асилья – мы разрушим… До основания! А затем… Вцепившись в трон, подлюка Якин ей не вторил. Чуть не ронял! Из орбит, красные шарики. Выпученных в Хель глаз. А опомнясь – скоротечно вздумал утекать. Немедленно давать деру! Сиганувши через спинку, назад… К спасению! А не тут-то было. И намерение, осталось одним намерением. Ведь воздушным поцелуем нежным… Струею пара! Сплавило Триму руки, с подлокотниками у кресла. Гигант пытался оторваться, и с натугой его сдвинуть… Но не судьба. Сам Каскет священный! Резко завихрившись синевой вьюги… Возвышался на его коленях, смертельным грузом. Наливаясь – неподъемной тягой! Каковою был обычно для всех, Мьельнир. А погибель приближалась… Ётун завыл, трепыхаясь! Сплошь бесполезно. – Я не стану. Убивать! Тебя медленно. Но я не ручаюсь… За него? Трим, – улыбнулась Смерть, почти сочувственно. – Кушай, дедушка. Прими жертву, предок… Великий! Царь. И, ощерясь жадно! Расщелиной крышки… Засветившись инфернально, ларец подпрыгнул. Поразбух, раскрылся! Острозубой акульей пастью. Прихватив за голову, и утащив в себя – узурпатора… Ферра деликатно отвернулась. От чужой трапезы. Ларчик, снова уменьшаясь… Рыгнул блаженно. Плюнул шелухой какой-то – коронок вроде. Всем, что и осталось, с самозванца. И хохочущий Лафей-царь! Аки джинн могучий, поизвергся из него ввысь. Порезвился там сиянием северным, оглядывая владения… Да успокоенно юркнул. Обратно в домик. Завершив все выступления показательные! Ферра притушила, свою луну. Взобралась с усталостью, на погнутую. Тронную, страдальчески обледенелую железяку… И по мавзолею, тускло Ильича хлопнула. – Кто был ничем… Тот станет всем. Зимний взят! Велкоум хоум. Добро пожаловать, зомби. В ленд. Прости, похоже – я дворцову площадь? Тебе попортила. Не рвалась! Махач начинать… Но вот реально. Они – затрахали, – ему угрюмо обронила. – Не я же первая, домогаться стала. Скажи, Хоттабыч? – Разложились! Тут они полностью. При мне, с гостями… Обходились! Совсем иначе, – по пояс вылез, старый ётун. Внучке закивал скорбно. – Но мы облагородим смердов. Вернем Ётунхейму! Его величие. А площадь… Да чего там, площадь. Было – сплыло… Все переменчиво. Родитель твой? Похуже порезвился! Над континентом. Треть сползла в море… Извинений – до сих пор ждем. Ты, родная… Лучше отведи тепло? Попросту! Позалей каточек. Вон там, видишь, народ идет… Поклониться! Знамо дело – царя с царицей. Возвращенных чудотворно, узрить желают! Не ровен час, в промоину… Детишки рухнут? Дурной же знак. Правлению твоему будет! – Ох ты, добрый! Дедушка. Хелин, – почти умиленно, рассмеялась киллер. Но просьбу выполнила. Ётуны возвращались. Тихой сапой, плелись назад… Почти приниженно стелясь поземкой! Спеша склониться, перед новою вертикалью власти. Лафей шепнул… На ухо что-то? Власть покривилась. Но предложение – вполне рациональное, все ж приняла. Лазоревея полностью, и ввинчиваясь макушкой! В темное небо, на стандартном ётунском росте. На плечах дивы сверх накидки – разбежались, горностаевые стада. А все же, что осталось обнаженным из телес прочее… Внахлест увешалось, гирляндами! Из бриллиантов. Огромной драгоценною тиарою, не миновав голову. Сам неприглядный, по ее мнению. Царский стульчик… Вид обрел вмиг! Драгоценного сталагмита. Да еще – и переливающегося. Все подданные, враз издали! Восторга стон. Начавши бить поклоны ей земные. Словно стайка, огромных страусов. А у усердных слишком – выходили даже и во льду, проруби. Такую роскошь, не видали ётуны прежде… И посмотрите только. Ни копеечки, из казны! – Настоящая! Королева, – чуть не прослезился, старик Лафей. Не чуя… Зря. Все это начал. Ибо Ферра, с наличием зрителей… Плотно – вернулась в образ. Супер! Звездини. Оставляя позади, вежливость. И уважение к старшим… И любое – хоть с кем, соратничество. – Вот-вот. Аз есмь! В натуре. Королева – и багиня… Поплещитесь! В лучах величия. Гигантские морды. Нацепите цаки, и внимайте? Указу! Первому, – аки копьем, стукнув косой блестящей! Заявила надменно родственница. – Я, государыня ваша! Всей своей нежданной, бескрайней милостью… Повелеваю! Кинулись – раз, два. Тридцать раз ку, исполнили? Марш по домам, под коечки! Туда забиться, и лежать-дрожать. Не меньше семи часов! Потом еще чего… Задорнее, попридумаю. Будет вам физзарядка. Раз в мирных целях, энергетику девать некуда… – На Асгард? Пойдем мы, – неразумно восхитился Лафей, задумке. – Вы ж два разу. Уже ходили, – усмехнулась Ферра. – Опять свербит? Голубыми наливными щечками, там подставиться… Ух, какая самоотдача. Ох, и страстные вы меньшинства. Так и знала! Что вам понравилось… Призрак деда, хохлясь – затих угрюмо. – Ты запомни. Никогда и ничего не надо! Ходить-просить, – поудобнее умащиваясь на троне, наставительно сказала ему царица. – Приползут уж сами. Все предложат, и все дадут… Лафей хмыкнул, да и возражений не поимел. Оглядев свое, в особенности? Пристанище. Вот хотя б Каскет! Тем подтверждением служил, без слов. – Уж теперь-то точно. Хель я! Или типа – просто погулять вышла… – почесав косою спинку, умиротворенно завершила богиня Смерти. – Верно… Сами. К тебе придут. Все придут! Все умирает. Как и заведено, – согласился старый ётун, упавшим голосом. Разрушение Асгарда! Пока откладывалось. И в кого ленива этак? Его потомство… – А вот энто! Тама. Слева… Еще щербатое. Что за фуфел? Это у вас. Чевось, – отрывая деда, от сожалений… Ткнула с легким интересом Ферра, в ледовый стан. – А, так предки? Лики! Предков. Их все прочее… Я расскажу! – воспрял дух-Лафей, решив использовать чудный шанс. Сломать лед меж ними – этим действом, разглядев путь. И стал с увлечением! Демонстрировать… Богине Хель – семейный фотоальбомчик. Барельеф-альбомчик? Короче, радость! Камнетесу праздному. После смерти… Ётуны, согласно своей природе. Обращались в минералы! Воздвигая о себе памятники. На гробах, тем самым – экономия достигалась… А на месте вряд ли. Новый метод, представлялся все-таки эффективнее? Хоть в народе – память об упокойнике… Испаренном, затиралась. И подчистую. – Ша! Налюбовалась… Я на президентов ваших. Матриархата! До меня – чего, в помине не было? В тундре этой, – чуть морально задолбавшись, задирать голову… Прервала богиня, на жизнеописании предка всего лишь пятого. – Без сомнения. Ты – Первейшая! – подольстил гид. И со всей возможною, пылкой искренностью. – Я всегда такая. Причем стервозина… Ты давай поближе, к родным пенатам. А чего у нас, старик… Там получается. Со старухой? Эх, забегалась совсем в Хеле. Твою память глянуть… А тут – возжелалось как-то. Узнать побольше? О столь необычных пристрастий! Женщине, – спохватилась лениво внучка. – Из книженций помню! Че-то точно, связано с шоколадкой. Фар-Баунти, не? Зазнобу звали… Таитянкой, видать. Была? – Вот в том не помощник. Века! Минули, – сокрушенно Лафей отмахнулся… Содрогнувшись всем ларцом, внутренне. – Там война была. А у нее законы свои… Порядки! Мы им подчинялись исторически, а что делать. Уважать иначе, нас перестали бы! Виру брали, столько пленниц тогда согнали… Из Мидгарда. Счет вели не по именам. Может, затесалась средь них… И валькирия? Дева асовская. Хотя вряд ли. Эти хороши в бою! Проблемны, в опочивальне… – Султанат ты! Недорезанный!!! Агрессор! И ты – туда же?! Говоришь – ИНАЧЕ? Ты был, с гостями! – зашипела Ферра, кипящим гейзером. Лафей слишком поздно понял… Что он – заврался. Ведь совсем недавно, убедился? Снова. Весьма наглядно. Сколь прохладно… Вместе с тем, яростно! Отношение королевы новой – к таким, как Трим. С Дейренхиром… И тем мумием, с Брунниса. Несомненно, в память! О своей матери. Ну короче, лозунг «Война все спишет»… Тут не проходил. А он забыл об этом, мозги прогорклые. Но и правду! Любви тайну? Ей не мог. Он выдать… Впрочем, принц Локи. Пошел хитростью – не только? Прям сам в себя. – Да вообще я! Не по этой части, – завопил страдальчески, султан ётунский. – В юности, себя пытался… Перебороть? А потом как понял – ну не мое! Я тех пленниц содержал, единственно для престижа! Быт мне улучшать. Не коротать ночи. А когда и наклонялись вдруг они, полы мыли… Мне неинтересно было. Даже и не смотрел! – А куда ж ты смотрел, дедуля?! – хватанула духа за грудки Хель. – Ох, все сложно… Но доверю. На младых воинов, – честно алые гляделки, ухитрился потупить ётун. – Шестой справа, во втором ряду… Его помнишь? Ну, до распыления! Мой фаворит. Я позорен, жалок! Признаю я… Не берите, с меня пример! Только шо ж ты так, последнюю дедули радость… Вот неаккуратная какая. Ты вышла, внучка… На сей раз, убийца даже не подумала. Извиняться. – Вы тут, в Девяти Мирах… Все – через одного? ЭТИ! Ох, не верю. А бог Локи, тогда откуда? Как мышь, с грязи… да и в князи? Партеногенезом! Почкованием! Непорочным – зачатием?! Вылез! – заревела Ферра, тряханув его и не давая себя отвлечь. – С ним… Почти что? К-как сказала! Б-было. С моим сынулей, – ей доверил стыдно, царь свой… Сокровенный конфузный промах. – Я там, в Хеле. Долго в себе копался… Я переосмыслил заново? Все житие грешное. И похоже, внуча, понял! Как все было! Уразумел. Ледяную ванну – как-то принимал я… Для расслабления. С пеной редкостной, заморской. Деликатесной! С лепестков медовых, ароматом… И подобно млеку горных козлов, нежнейшую. Возлежал один, и думы… Всяки разные. Фривольны думал. Пара пленниц – каюсь, что там. Тогда прислуживала… Но издалека! Стояли, даже не приближаясь… – И? – сжимая пальцы, ускорения повествованию придала Смерть. – Полежал, подумал. Вымылся! И ушел, – закруглил Лафей рассказ свой живо, о царской бане. – А девицы убирать остались. И, наверно… Асинья та? Соблазн не сдержала. Искупнулась! За мною вслед. Ну а наше, ётунское, оно… В водной-то среде, живучее! До трех дней. Сама видешь, среда вокруг? Не Таити. Враждебна больно. Вот и чисто эволюционно, такая штука… Уф, спасибо – внучка оказалась сообразительной. Все повторные разъяснения, не столь возвышенные? Не понадобились. А королева – чуть не сверзилась! С трона вниз. Умирая снова… Теперь от гогота. Призрак – облегченно опустился, на свой ларец. – Путь! В-воды, сука!!! А точно… Парочка? А не девять! Там служанок было?! Слы-ышь… Я склонна настоять, на теории! О-очень теплых, южных таких краев… Ты скажи! Еще натурственной – негритяночки? Не плескалось… Рядышком! – провыла сквозь смех, владычица. – Хеймдаль тоже, болтают… Родом!!! И от целых – девяти волн! – Вряд ли, – сухо сказал Лафей. – С этим не ко мне. А выясняй у своего Одина… Токмо одного мальчонку, потом подкинули. Вижу – ах ты, глаза мои! Ушки. И татуировочка… А некогда выяснять. Кто, когда? Уже асгардцы во дворец ломятся. Ну я его скрыл! Во храме. Не бросал его я, честно! Признать хотел. Чтобы стала мне на старости лет опора… Да вмешался тот ворюга, коварный ворон! Забрал он младенца. Воспитал чужою верой, примером пагубным. Лишь корысть лелея… И прикончил сына! Родного батьку… – Я ры-ыдаю! От вашей. Индии, – поделилась королева стоном, утирая на глазах выступившее. – Версия – барахло! Но – допустим… Ладушки, Тарас Бульба. Пущай будет! Вираж истории. А бабуля Баунти – пусть непорочно зачавший… Морж. Все, довольно на сегодня. Повеселил! Голубая радость… Теперь – свободен. Храбрый воин, Мастур-батыр! Отправляйся в Бобруйск, жывотное, – оторжавшись, повелела хозяйка Хеля. Наконец-то отпуская духа, небрежным взмахом. – Пускай гомик. Пускай животное. Мастурбатор… Зато – живой! Ну хотя бы – не совсем мертвый, – прошептал каким-то чудом, все же отбрехавшийся… Царь Лафей. Почему сейчас – она к нему не влезла в память. Все раскрывши… Не мог представить. Видно, лицезрения личной жизни? Ей хватило по гроб – отцовой… И с подобным, мог отныне себя поздравить. Ведь хранил сквозь годы! Образ – слишком ему запретный. Новую Гигантомахию… Он этим вовсе не хотел вызвать. – И все, может… Живы будут. Уж прости старого! Фарбаути… О, богиня моей любви. Как-то ты сейчас… Эх! – прошептал с тоскою, торопясь поглубже в ларец запрятаться. Жизнь осталась. Но веселость, в Ётунхейме? Долго не продержалась. Ведь апокалиптический пейзаж, заснеженных обгрызенных небоскребов… Скал клыкастых. Вдохновить, способен Ферру был! Лишь на сплин. – Ночной ларек, ночной ларек. А зимний ветер, так жесток… И лишь звенит – гитара! В тишине. Айм блю… Да ба ди, да ба да. И давно к вам… Зима ядерная-то, нагрянула? Как вы, бедные мутантики. Выживаете… Человечки! Синие, – меланхолически вздохнула она, над ётунами. – С начал времен! Обитаем, – мигнул заискивающе, через синеву стекла ей алым огоньком ётун. – Ибо мир наш, созданным был? Таким. Но не человечки мы… А аватары, стихий природных! И по праву именуют нас. Гиганты! Из Царства Зимнего… – И по праву, и по леву… В пятом измерении! И даже в квантовом. Аватары? Мда. Пандора сильно изменилась, за эту зиму… Что за жизнь у вас? Направо глянешь, гора льда. Скучно. А налево взглянешь – льда гора! Грустно. В жопу себя клюнешь… Однако ж, больно? Как вещал один орленок, в горах Кавказа. Охо-хо! Что ж мне поделать с вами, гиганты мысли… И джигиты. В сплошном провале, – бормотнула пригорюнившаяся монархиня. – А што, килька. Войны, часом… Никакой нет? – Как нету, кормилица. Все с теми же! Гнездом асовским? Завсегда она есть! Холодная, – без надежды сильной, тем не менее подорвался на свет Лафей. – Маразматик старенький. Ты опять? – сумрачно вздохнула Ферра, идиотизму. – Этой самой, золотой клетке! Я легко – одним существованием. Досажу… Во энергопотребления, крутой режим. А-а, и все равно! Песец всем скоро. Не будет разницы… – Не серчай, владычица моя? Хель, – все ж проникновенно, рискнул Лафей. – Одним только своим грозным, и неотменимым существованием… Ты, поистине, в состоянии. Досадить! Всем живым созданиям, на Листах Иггдрасилевых. Может, этим… Этим! Все же, как-нибудь – поконкретнее? – Поучи мне, дедушка, еще кашлять. Сама знаю! Кому конкретно. Захочу – так досажу. Засажу! И засужу, – хмуро буркнула Ферра. – Ску-учно… – Всем – не хочется. А вот хочется… Почему-то, лишь одному? Такому, – смог прозорливо споймать миг лирики, хитрый царь. – Так ведь есть и средь ётунов – нежные сердца, милая! Не мужланы вовсе, каким Трим был. Вот Хрунгнир, к примеру! Лучший наш из охотников. Скачет он – быстрее ветра… И есть Гуттунг? Всех затейливей он складывает вирши… А как поет! Ты же любишь песни, моя любезная? Избери усладу. Душе и телу! И Асгард твой личный – разорвет. От ревнивой зависти… – А Слейпнира, часом. Мне от скакуна того родить не надо? Вот этак к завтрему. Налетели, турсы, на Фрейю-бедную… Отвалите! Поскакунчики-потаскунчики. С генетическими операми… И евгеническими предвыборными! Программами, – огрызнулась вяло на него внучка. – Надо же, однако… Как имя катит. Прям вписалась! – тем не менее, подперла рукой голову вдруг в задумчивости. – Синенькая юбочка, ленточка в косе. Трим, опять же… В строку идет. Как считаешь, дед. Я, может, и впрямь похожа? Взять литературный мне псевдоним! И порхать – по жизни… – Вылитая! Безусловно, сама Любовь! Имя это так пойдет тебе… Моя внуча. Будто было создано! Для тебя, – еле-еле, подавив не дрожь уже – колотун. Отмахнувши прошлое! Поклялся дедушка Лафей нервно. Пусть порхает? Может, так она… Окажется. Помобильнее… – Что ли взять. И в Мидгард мотнуться, – продолжала строить планы отрешенно, его владычица. – Погуляти выйти. Тессаракты поинспектировать… Или все-таки – Хель остаться? И навесть у вас, божественный свой порядок! Мой Нагльфар покуда. Еще в пути… Все такое вкусное. Прям не знаю… Посижу. Повыбираю еще пока. – Не сиди ты, Фреюшка! Погоды стоят какие… Погуляй! Любавушка, – взмолился с жаром, ётунский царь. Хель с ним! Проклятущим Асгардом этим, осознать смог он внезапно. Пока родный Ётунхейм цел… Как бы – сплавить ее? Отсель! Асы-ироды, возьмите… Свое назад! Ваны гордые, вы не скучали… По дальней родственнице? Ох, мидгардцы! Людишки добрые. На колени – пред вами падаю… Призовите! Ее к себе. – Замуж тебе, девка… Надобно! Скоро-выгодно, – исключительно неслышимо, вздохнул дед. Где же ходит. Этот пащенок Одина? Когда он так нужен. Небось у них… Вот уж правда. Моден нынче до чрезвычайности! Стал Мидгард… – Все, решила. Чем заняться! И знаешь, дед? Я чего бы в Хеле, там не несла… Это враки. Ты запомни… Любовь! Иллюзия. Коей всякие жестокосердные! Нами – правят, – в тон тем мыслям… Выпрямляясь, жестко Фрейя ему отрезала. – Я годы потратила. В поисках счастья… Спускаясь в Аид, на Олимп поднимаясь. Любовь! Это зверь. С окровавленной пастью… Мы гибнем! Поймать его. Тщетно, пытаясь… – Да, любовь… Иллюзия. Зверская. Я уж знаю, – Лафей подтвердил угрюмо. И сам, в Хель спускавшийся! Да на Асгард лезший. – Ну а настоящая мне услада… Совсем в ином. Вечна! И непреходяща. И готовьтесь? К ней приобщиться, – с жаждою потусторонней, загорелись очи! Лихой богини. – Ибо хороша я – и не только, в тылу врага. Иль на извращенных фронтах… Разврата. Миссия у меня осталась одна! Невыполненная. Вот за ней-то – видимо, я и здесь. Выметайся, Джинни? Ты из графинчика. Чтоб не зашибили ненароком… Колдовасить – мы с тобой будем! А на закусь, вот что… Наляпать сможем. Не успела в Хеле – наверно, жалко. Йогурт замороженный! Ввесть. В меню… Для тех, кто в Хорошей части. А в Плохой – сосулькой! Еще куда им… – О, тяжки. Грехи мои, – в сторонку процедил призрак. Подбирая эктоплазму, вылезая за грань кристалла… И жилплощадь, для экспериментов! С послушанием освободил. – А теперь мне нужен лед. Много! Где-где-где… Нашла водичка, дырочку? Иди к мамочке! – жадно озираясь, в нетерпении стала руки тереть правительница. – Э? Моя королева, – рискнул обвести вокруг, Лафей. Ведь лед запрошенный… Был везде? И не просто много! В переизбытке. – Да не этот, синий дальтоник. Желтый! – разъяснила Ферра. – С того места, где в Асгард тогда! Десантировались. Грабить Одина… Там, у речки. Ну-ка, живо обеспечь? Полковник. Мне два куба! Золотого выдержанного дождя… Освятим сейчас, омоем! Мы твой хрусталь… – Златой… Дождь десанта?! Не бывало таких трусов! И среди турсов, – прохрипел шокированный Лафей. Водоносов, впрочем – не замедлил заслать… К речушке. Ведь настроена Смерть, при всех шутейках! Была всерьез. И он чуял – хиханьки да хаханьки, сверху айсберга… А весь экзистенцальный ужас! Что способна обеспечить им – ждет. Внизу. Оговорки о песце грядущем, совсем не радовали… Счастье, счастье – хоть придумала! Чем занять. Ей себя… А заодно, и население? Ётунхейма. Но все оказалось… Вроде, не так и страшно! Как представил было, их прежний царь. Всей своею сущностью, ей трансформированный ларец – быстро сделался источником. Других энергий! И иных радостей. Чашею неосушаемой, незамерзайки! Высокоградусной. Сотворенной Феррой, на базе краденого… Приснопамятно пролитого, сквозь портал. Благодатью на мир этот, раритета! Бухлишка Одиновского. А Лафей же – верною обслугой стал, бульбулятора. Даже если звание синяка и самогонщика, не прельщало… Всяко не предоставлялось! Ётунам выбора. Ни высокородным… Ни каким-либо простым, гражданам. Тем не менее – единственный отступник. На всю планету? Вскоре сокрушенно стоял… Пред троном. Что весьма забавно, и довольно примечательно! Тот самый Хрунгнир. – Святая невинность с глазами горгоны… Дети, с душою. Цвета индиго? Вы нам напрасно! Чините препоны. Ваши души – для нас! Как раскрытая книга, – высокопарно обратилась королева, к овце заблудшей. Похоже, перепутав тушу… С другим поклонником? Который вирши складывал! По уверениям, свахи-деда. Этот – навряд ли что-то понял! Лишь смотрел тупо. Так что сменила слог свой, Ферра? Ко народу ближе, и сменила – репертуар. – Ручки зябнуть, ножки зябнуть… И пора нам всем? Дерябнуть. Асгард башляет! За чужой счет… Пьют даже трезвенники. И язвенники. Дуй! Залпом. Не задерживай. Люди! Ждут, – провозгласила грозно… Но дуть ётун не поспешил. – Не могу я, – снова заартачился, придурок и активист. – Хрюня! Огненная вода… Не пахнет!!! Мёккуркальви, друг я твой? Тебе это говорю! Пей… Транклюкирует! – с мольбою простонали, с задов длинной ледяной очереди. – Не ровен час, рикошетом… И по нам, вдарит? Очередь взвыла, пошатнулась. Резвенько падая… И напрасно закрывая себя бидончиками. – Дело! Друг твой Кальве-Майонез, говорит. Распылю… А душу выну. Заспиртую. В Хельхейм отправлю. Экспонатом! Не будь я Хель, – с лаской, обещание дала монархиня. – Все умрет! И все погибнут, паря. Нефиг тут радеть! За здравую жизнедеятельность. Но кто раньше… А кто позже. Усек, нюанс? Или ты меня уважишь – или служи науке... Избери свой жребий! Сейчас. Гомункулус… – Тебя дико уважаю я! Донна Хела, – с неизбывною тоскою, взмолился етун. – Но Асгард – я презираю! И не стану за него пить. Ведь царевич ихний – живность мою, Ледышечку? В том квартале, на вареники. Ох, живодер летучий! Всю покрошил… Я ж ее – с снежинки вырастил! На чем теперича? Ездить буду… Королева поманила его ближе, вальяжным жестом. – А я ихнего царевича… Вот знаешь как, муховодик? Заездила! И днем и ночью, не давая передыху. На нем скакала… Как на волке позорном! А вдобавок, он у меня… Ага! Специально. Для него! Вырастила, – пакостно ухмыляясь, зашептала в пораженно лицо вытягивающееся. Ётун захрюкал, за бочкообразный живот схватившись. Видно, картина… Унижений аса! На славу вышла. – А их дом… Труба шатал я! Вот такая, бля? Контрибуция, – завершила гордо, свой пропагандистский спич Ферра. – Ну? За это – ты со мной выпьешь? Ум-честь-совесть, своей эпохи… Сразу б так. Держи первач свой! И вали нахуй. Вон в той яме йогурт, грызи на закусь… Не, ну вконец озверели. Каждого – уговаривать! Никаких ледовых нервов. На то не хватит… Сделай, что ли? Кайпириньи мне клубничной, дедок… А, и помигай там лампочкой. Следующий! Чинный праздник воцарения, продолжался… Ровно – до прибытия. Неприглашенной? Иноземной! На него делегации. Когда оказалось, ну кто бы думал. О мужчинах… Мертвецов богиня? Нет! Не забыла. – Е-бать-копать! Кто ж тут, приблудился? Таким незванным… Кто посмел, к Яге-старушке! И припожаловать? Чую, чую… Живой дух! Веет, – стрункою картинно вытянувшись, как гончая… Потянула королева, морозный воздух. Да тут же – заревела! Натурально, как течной динозавр. – Клайв-Кристиан?! Один, Империал! И собственной персоною, м-мать… Откуда!!! – безумно прошипела Ферра. Запустив безотчетно, выстрелившие с пальцев когти… И в ближайшую вещь – Каскет. – Что стряслось, внученька? – сейчас же пугливо выпорхнул! Наружу, прикорнувший было уж там Лафей. – Что взволновало! Скажи мне, дедушке? А, вот кто. Прибыл! Ну что ты, что ты… Это всего лишь, твой бедный папочка! Со своей неучтивой, богомерзкой… Вонючей свитой. Но только двое их? Не вижу, сатрапа Одина. И Кристианов тоже рядом. Никаких нет… Это еще один твой? Бывший! Дорогой-любый… – Да не дешевый ни хера! Одеколон нишевый! Злато, бриллианты… Десять штук – в мире! На 23-е, скажешь… Одарили людишки, воина?! Сейчас! – рявкнула внучка, плющась от гневной ревности. – Для кого!!! Им душился?! Там, в Мидгарде! Гад! Р-разорву!!! – Вот ты придумала. А может – просто пил, родненькая? – весьма разумно и профессионально, сказал Лафей. Он был не против, вовсе… Разрывания. Проклятого сына Одина! Но обреченно видел – самым первым, страдал ларец. И дипломатия! Не забываем все же, про дипломатию? Отбытие Смерти… Без преувеличения, бесценным было. – Пил он, даю зуб. Варвар! Чего возьмешь. Ужели перегара… Сама не чуешь? – А… Верно! Верно. Еще – вчерашний, – обмякла бывшая землянка, получив разгадку. – Во дебилоид! Мажор имперский. Как же, Axe – мы не пьем! Но до чего довел, бомжара… Потеряла квалификацию. Все, Ферра! Ты в поряде, ты успокоилась. Сильна, красива… Счас – ты ему вставишь! За все пистон. Лафейка? Водки мне тройной! Дай… И секс на пляже! Два. И больше – тут не отсвечивай… Лафейка скрыл усмешку, воздержавшись от комментариев. Заказ исполнил – да и сгинул, с царицы глаз. – Ваш-Вел-Чейчейство! Докладать имею? В Изюмском Шляхе! Засечены – лазутчики. Асы-поганцы! Опять свалились… Как, выступать нам? Дабы поистребить, – качаясь, честь ей отдал. Пограничник-ётун! Как все, бухой. – Ну что вы, что вы. Тож не лазутчики… А ветераны! Во льдах. Побоища, – всплеснула патетично ручками, Ваш-Величество. – Лексашка Невский… И конечно, его конь. Бледный! Приперлись, добровольной… Добросовестной, значит! Жертвой. Кто я такая, правда? Их не пущать… В бар – «Под дулом револьвера»? Вход свободный! Ежедневно. Их не трогать! Ясно? Пропустить их. Уж мамуля разберется… Кого куда. Лыж-ню! Уступите парню – лыжню! Скорей. Он несется, к весне своей… В красной шапке! С зеленым помпоном. Снежный призрак? Мечты! Моей… – М-мечты… И призрак. Понял! – залихватски отсалютовал воин. Уверясь, видно! В ожидавшей асов, судьбине горькой. Но слов мелодика? Вдруг навела богиню… на мысли новые. – А между прочим. Чтобы зря тут, не стояли? И вас! Пристрою. Ползут покуда, Магометы наши… К своей горе. Эй, бэк-бокальщики? Повелеваю! Повыступайте, – в ладоши хлопнув, обратилась властно она к придворным. – Поголосите. Тут пока на разогреве, царице-матушке… Мне выдайте – какой прочувственный, саундтрек! Рок я не заставляю, можно даже что-то несовременное. Ретро пускай… Но массовое. Чтобы все! Пели… Чего-чего? Не поняла я. А что значит – а вы не знаете? Не в курсе нот вы? Ибо быдло, планктон, серятина… Консерваториев не кончали, музыкальных грамот не изучали? Ну вы и дя-атлы… Кто ж царице своей, отказывает! – Што-што вы говорите? Не вели казнить… Вздор. Кто – Гутентак, короче! Я спросила, драгоценные. Где – означенный?! Лафей, чо вылез. А, мне подсказываешь… Не Гутентак, Гуттунг он? Да мне похер, хоть Гутенбергер. Шагу вперед мне сделал, Гутен-морген! И сюда слушаешь. Значит, эти подпевалы… И вон те тоже. А ты персонально – будешь сейчас! Солировать. Глаз не вижу? На меня смотри, песняр! Уяснил? Уяснил, умняшка. Грустный ётунский мальчик… Ща вы, ханыги, грянете! Из вас военный оркестр сотряпаю… Тор, так и не узнавший. Что на волосок был? От несомненно скорой и страшной гибели… Целиком-полностью невинный! Даже в помыслах своих, бог… Что всего-навсего – пошарил. По наводке, ушлого Хоукая! На туалетном столике? Плейбоя и мецената! Раз уж без поминовения, невозможно было бросить. Старину Коулсона… Упорно – продирался. Через вздыбившиеся торосы. С весной в душе, стремясь ко встрече? Долгожданной, страстной! С своей – любовью. Ноющий Локи, как помпон зеленый. Против воли – волочился сзади… И хорошего! Не предчувствовал.