Двенадцать

Канкри вышел из улья Поррим, зябко кутаясь в связанный ей ярко-красный свитер. Это должен был быть подарок на день выкручивания, но сейчас все праздники потеряли смысл. Когда вчерашние пляски с бубном вокруг тела Курлоза закончились – Кронус успел обвинить всех, кроме себя, — Аранея произнесла очередную заумную речь. Суть её сводилась к тому, что, раз Скайя взорвана, их существование обречено окончательно и бесповоротно – хотя об этом все и так догадались. Что геройствовать теперь другим их версиям, которым повезло больше. Сейчас им остаётся только доживать свои дни в умирающем Медиуме, и доживать их достойно. Медиум и правда умирал. Канкри смутно помнил лягушек на планете Поррим – теперь здесь не сыщешь ни одной. Облака, ранее невесомо парившие в воздухе, как прохладная сладкая вата, теперь слежавшимся туманом стелились по земле. Ощутимо похолодало. Тусклое свечение на месте, где раньше находилась Скайя, гасло. Проспит заволокло тучами. Наверно, им всем настала пора принять свою судьбу, но никто не спешил её признавать – даже Аранея, казалось, не очень верила в собственные слова. Митуна не заикался про рок и обречённость, которые раньше были его коронными словечками. Кронус, вечно грозившийся свести счёты с жизнью, дрожал за собственную шкуру едва не больше остальных. Как же близость и неотвратимость смерти может изменить личность. Вот и он сам ещё пару дней назад на категоричное предложение Поррим переехать в её улей в целях безопасности всего лишь огрызнулся бы, а сейчас… сейчас ему не хотелось возвращаться в родной Край Пульса и Памфлетов, к одиночеству, бессмысленным листовкам и вечному напоминанию о смерти Латулы. В то, что сейчас им угрожает какая-то опасность – кроме медленного неотвратимого угасания, подумаешь, мелочь какая, — Канкри не верил. У него имелась своя теория по поводу произошедшего – Латулу убил Курлоз в отместку Митуне за то, что едва не помешал ему взорвать Скайю, а Курлоза, в свою очередь, пытал и прикончил Митуна. Он никак не мог забыть безумный взгляд Каптора, когда тот только приземлился у него перед домом. Тролль в таком состоянии способен на что угодно. Остальные Митуне вроде как не насолили… но он, Канкри, будет держаться от полоумного псионика подальше. Сзади бесшумной походкой подошла Поррим и положила руку ему на плечо. Он раздражённо её скинул – в самом деле, сколько уже можно играть в высшекровную заботу. К тому же, нефритовая кровь находится посередине, а не наверху гемоспектра, а алая мутантская кровь Канкри в нём вообще не числится. Бессмысленно. — Я не знаю, почему мы не соберёмся все вместе напоследок. Даже когда конец неизбежен, мы продолжаем ссориться и выяснять отношения. Другие мы ещё успеют набедокурить вдоволь, а в нашем случае всё теряет былое значение. Аранея права, надо хоть раз в жизни простить друг друга и забыть разногласия. «Аранея права»? Услышать бы ещё от кого-нибудь «Канкри прав» — и тогда он точно уверует в конец света. Второй по счёту. — Да, я продолжаю видеть возмутительные признаки гемофобии и эйблизма в нашем тесном кругу. Казалось бы, самое время прислушаться к моим пропо… увещеваниям, я хотел сказать. Могли бы собраться и послушать меня в кои-то веки. Или прочитать тексты, которые я писал в общий чат. — Ничего ты не понимаешь, — грустно усмехнулась Поррим. – Хотя у меня появилась идея, как объединить нас всех. Вечеринка. — Я не ослышался? После гибели двоих наших сокомандников? – скривился Канкри. – Веселье в такое время может очень глубоко задеть чьи-то чувства и спровоцировать триггеры. — Ты «Бал во время эпидемии» читал? — И не собираюсь читать похабные тексты о получении плотских удовольствий под сомнительным предлогом «всё равно скоро умирать», — отрезал Канкри. – Я дал обет целомудрия, мне такое чтиво ни к чему. — Оно совсем не об этом… ладно, — всплеснула руками Поррим. – Поможешь мне подготовить улей к принятию гостей? — Нет, нет и ещё раз нет. Я отправляюсь в гости к Хоруссу. Или Кронусу. Потому что, в отличие от кое-кого, они меня слушают. — Просто ты потакаешь их глупым фантазиям о том, что один из них – великий избранный, а другой, прости богиня, копытозверь. — Ты только что оскорбила всех азеркинов, — поднял палец Канкри, поднимаясь по лестнице к вратам, ведущим на следующую планету. – Не стоит забывать о цис-видовой привилегии, Поррим. Никогда. *** Поррим доставала яркую ткань из шкафов и любовно гладила шелковистые, бархатные, ситцевые рулоны. Она их хранила до лучших времён, но за неимением времён лучших остаётся их использовать во времена худшие. Развесить по стенам нежно-зелёный атлас с цветочными узорами. Занавесить окна голубым шифоном – чтобы свет частично проникал, но не было видно угнетающего пейзажа за окном. Осмотрев результат, Поррим покачала головой и цокнула языком: слишком мрачно, нужны лампочки. По пути к алхиматору она открыла окошко чата: Аранея согласна, Руфио обещает прийти и притащить Хорусса, Меулин прислала анимацию с кивающим головой болванчиком. Кронуса она не приглашала, но сообщение от него красноречиво говорило о том, что он вызнал сам – благодарить стоит Канни, не иначе. От Дамары – строчка непонятных иероглифов. Миина якобы занята, Митуна послал куда-то весьма далеко в непонятной манере письма – цифр больше, чем букв – и тут же извинился, но подтвердил, что не придёт. Ладно, уже лучше, чем ничего. Завершив приготовления, Поррим принялась за финальный штрих – собственную одежду. Это платье слишком яркое, это – мрачное, то – слишком открытое для вечеринки, где будет присутствовать Ампора. Звуковое оповещение о сообщении в чате – Поррим положила на место платье с вышитым корсетом и взглянула на экран. И обомлела. [grindConsole начала троллить graciousAntevorta в 13:05] GC: эй подружк4 ты чо з4был4 м3ня пр1гл4сить на п4т1 GC: я н3 хочу пропуст1ть п4т1, уж ты точно сд3л43шь вс3 Р4Д1К4ЛЬНО!!! >:D [tranquilConspirator начал троллить graciousAntevorta в 13:06] TC: ПОЧЕМУ ПОЧИТАТЕЛЬ РАДОСТНЫХ МЕССИЙ НЕ ПОЛУЧИЛ ПРИГЛАШЕНИЕ НА САМОЕ, МАТЬ ЕГО, РАДОСТНОЕ СОБЫТИЕ ДОХЛОЙ ВРЕМЕННОЙ ЛИНИИ TC: АНГЕЛ ДВОЙНОЙ СМЕРТИ, МАТЬ ЕГО, РАЗОЧАРОВАН Поррим в своё время читала достаточно ужасов, чтобы знать, что это должно значить. В её ладони материализовался тюбик помады, и она направилась к двери, за которой наверняка должен появиться виновник или очередного покушения, или очень неудачного розыгрыша. Почти наверняка. Из-за спины вынырнула рука в красной скейтбордистской перчатке и зажала ей рот. Поррим с силой двинула локтем назад и развернулась, взмахивая бензопилой – только чтобы получить в челюсть коленом, обтянутым чёрным трико с нарисованными костями. Бензопила отлетела к стене, превращаясь обратно в помаду. Голову резко впечатало в пол, руки резко, до хруста в плечах вытянули над головой и туго стянули запястья шёлковой лентой. Поррим попыталась извернуться и пнуть нападающего – или нападающую – ногами, но их тоже быстро и умело связали. В надежде на то, что кто-то вздумал прийти на вечеринку пораньше, она заорала «На по…», но её опять приложили лицом к полу. Вот дрянь, она не увидела ни лица, ни рогов, ни волос – чего угодно, чтобы опознать убийцу, только части одежды Латулы и Курлоза. Её грубо подняли за шиворот и просунули в корсет с последнего вытащенного из шкафа платья, потом опять кинули на пол, наступили на поясницу и принялись затягивать шнуровку. Поррим пыталась набрать в лёгкие воздуха – он со свистом вылетал обратно, пыталась лягнуться связанными ногами – они не доставали до цели, пыталась вывернуться – прижавшая её ступня казалась железной. Глаза заливало выступившими от напряжения зелёными слезами, всё вокруг медленно и неотвратимо темнело, рот ловил последние мелкие глотки воздуха, и, наконец, всё померкло. *** Та же самая сцена повторилась в третий раз: в центре комнаты лежало безжизненное тело, вокруг него столпились потерявшие дар речи тролли. — Кто. Это. Натворил?! – наконец заорала Миина. – Теперь ты точно не свалишь ничего на Курлоза! Говори! Кто это? Ты? – указала пальцем на безумно кривившего рот Митуну. – Ты? – схватила за воротник Кронуса. – Ты?! – прижала Дамару к стене за горло, висевшие на стене зелёные занавески рухнули вниз. Дамара с испугом в глазах что-то прохрипела. — Говорит, ч-что, если кто-то решил поразвлечься с обречённой временной линией, она его не осуждает, — пробормотал Руфио. – Отпусти её, пожалуйста. Миина резко разжала ладонь и отряхнула её, как будто измазала в чём-то гадком. Дамара, пошатываясь и хватаясь за шею, отступила в сторону. — В любом случае, она или не она, это кто-то из нас. Я найду эту щуку, придушу и решето из неё сделаю, — Миина тяжело дышала, её ушные плавники гневно шевелились. — Может, это не кто-то из нас. Снобличия же Джек Нуар убил, — еле слышно прошептала Меулин, смотря в пол. — Девочка моя, — Миина силой приподняла её подбородок, заставив смотреть на лицо, чтобы она могла прочитать по губам. – Я знаю Дерс, это почти что моя водная стихия. Дерситы не любят нас, но без заказа они никого из нас пальцем не тронут. С ним кто-то сговорился, и этот кто-то прикончил Латулу, Курлоза и Поррим своими руками. А я прикончу его своими. — Может, это был не один и тот же тролль, — нахмурилась Аранея. – Может, Латула умерла от естественных причин – на ней не было заметно ни ран, ни следов удушения, вполне возможно, что она скрывала более серьёзные нарушения здоровья, чем отсутствие обоняния. Кто-то обвинил в её гибели Курлоза. Ладно, признаю, мы все обвинили, учитывая, что именно по его вине обречена наша сессия. Месть была совершена. Возможно, убийца вошёл во вкус, и ему пришло в голову, как выразилась Дамара, поразвлечься. Могу выдвинуть ещё одну версию, но она предполагает только одного подозреваемого – единственного свидетеля того, как Курлоз якобы взорвал Скайю. К тому же, из нас всех именно он на данный момент наиболее психически нестабилен. Митуна раскачивался на стуле Поррим и не понимал, что речь шла о нём. — Я слышу чудовищный образец эйблизма, — раздался пустой негромкий голос. Канкри сидел около мёртвого тела Поррим с закрытыми глазами и говорил, кажется, машинально. – Я бы порекомендовал называть Митуну Каптора инакомыслящим, тем более что часть времени его сознание находится в пределах привычной для социума нормы. Я бы также посоветовал не забывать свои привилегии, если бы это не было последним, что я сказал Поррим прежде, чем уйти сегодня утром. Как бы правдивы ни были мои слова, это было не лучшим прощанием. Дамара произнесла всего одну фразу, Руфио привычно перевёл: — Скайю взорвал Курлоз, он сам так сказал. Куколка, тебе стоит говорить на нашем языке, ты же его понимаешь, а остальные тебя – нет. Дамара ответила. Руфио переводить не стал, но пробормотал что-то вроде «пожалуй, хорошо, что не понимают». — Это действия не простого психа, а холодного, расчётливого маньяка, — подал голос Хорусс. – Он действует в связи с планом, получая явное удовольствие от того, что делает. Я бы восхитился этим планом, если бы он не подвергал такой же опасности меня и Руфио. — Нас всех, — поправил Руфио. – И да, я, эээ, тоже думаю, что убивает кто-то один. Потому что всё это похоже на детскую считалочку. — Чего? – фыркнула Миина. — Я, наверно, расскажу её, да? Может, кто-то из вас помнит?

Двенадцать ржавокровок хотели с места сдвинуться, Один им под ноги упал, и стало их одиннадцать. Одиннадцать лоубладов кричат и куролесят, Один сорвал свой голос, теперь лоубладов десять. Десять ржавокровок хотели бал затеять, Одной из них был мал корсет, и их осталось девять.