Семейное дело

Глава первая. Хороший сын Каждый визит к родителям был для Гакта пыткой. Нет, конечно, теперь он уже взрослый и самостоятельный: сам зарабатывает, сам принимает решения, его жизни завидуют многие… Но отец с матерью за пять минут милой семейной беседы умудрялись поселить в нем столько новых и разбудить старых комплексов, что приходить в себя ему потом нужно было несколько дней. Вернувшись с последнего свидания, Гакт решил, что больше не будет видеться с ними, разве что случится что-нибудь. Но… За два дня до запланированного визита сестра пришла к нему в офис и без обиняков сказала: — Почему я должна за тебя отдуваться?! Что значит — ты не можешь приехать? Я не поеду к ним одна! Поэтому ты завтра оторвешь свою жопу от дивана и поедешь со мной в Киото! Как ты мог позвонить маме и сказать, что не приедешь?! Гакт попытался протестовать. Но довольно мощная для женщины рука сжала его ухо, и он понял, что спорить бесполезно. Аргументы типа «занят», «сценарий», «сроки», «Хайд» на сестру не действовали. — Хорошо, — сдался Гакт, потирая распухшее ухо. — Только не делай так больше. Больно же! Но разве мы к ним в этом году еще не ездили? — Ты — нет. Сестра, понятное дело, не очень-то радовалась перспективе провести сутки в компании родителей. И Гакт даже не удивлялся этому. Много лет подряд они, ругаясь и споря, пытались спихнуть друг на друга обязанность делать родителям визиты. Сестре во время семейных встреч доставалось не меньше Гакта: двое детей и ни одного мужа, проживание в доме у брата (а не у родителей — и почему бы!) и кое-какие другие обстоятельства давали родителям повод для лекций и нотаций объемом с «Историю принца Гэндзи». Но Гакт, сочувствуя сестре, все-таки старался отмазаться и скинуть родителей на нее. За что чуть не поплатился ухом. Одним словом, Гакт с сестрой сели в «Синкансен» до Киото и, нацепив на лица маски хороших детей, вошли под сень отчего дома. За столом они сидели тихо, опустив глаза, и поочередно отвечая на вопросы. «Да, мы здоровы», «Да, я присматриваю за ним», «Нет, она может оставаться у меня сколько угодно!», «Да, я все еще занимаюсь музыкой», «Нет, я не собираюсь выходить замуж в третий раз», «Спасибо, мама», «Как скажешь, папа!», «О да, нам тоже жаль, что наша дальняя родственница умерла», «Мы постараемся приехать на Рождество», «К сожалению, у меня очень много работы…», «Дети здоровы и передают вам привет», «Нет, лучше пока не надо приезжать: мой дом еще не готов…» и т. д. После обеда началась самая неприятная для Гакта часть. И, помимо прочего, то, что сказал ему отец, явилось полной и ужасающей неожиданностью. Пока женщины мыли посуду на кухне, мужчины сидели в гостиной и разговаривали. Отец снова задавал дежурные вопросы, на которые Гакт, как и всегда, отвечал автоматически: они повторялись из раза в раз. Потом отец сел на любимого конька: заговорил о сыновнем долге и обязанностях перед семьей. — Ты должен понимать, что ты не просто мой сын, ты — старший сын, наследник. Это — ответственность! Ты должен понимать это. — Да, отец, я понимаю, но… — Нет, не понимаешь. Если бы ты понимал меня, ты бы бросил заниматься тем, чем ты занимаешься. Ты бы чаще приезжал, и твоей бедной матери не пришлось бы краснеть за тебя перед соседями. Ты с детства был непочтителен. Но я всегда надеялся, что ты образумишься. Но что я вижу сейчас? Тебе почти тридцать, а ты ведешь себя как подросток. Твой внешний вид — позор для любого японца! Белые волосы! Хочешь быть янки? Ты ведешь себя недостойно! Ты — плохой сын! Ты позоришь свою семью, всю Японию! Ведешь недостойный образ жизни, общаешься с нежелательными людьми. Ты позволил своей сестре уйти от мужа! Ни ты, ни она не подумали, что это бросает тень на нашу семью. В стародавние времена тебе бы велели сделать сеппуку. Такие, как ты, позор для всех. Гакт молча опустил голову. Голос отца звучал ровно и спокойно, говоря, он не глядел на сына, но его слова хлестали, как плети. Гакт мысленно приготовился к следующей части экзекуции, но отец вдруг сказал: — Все это потому, что рядом с тобой нет хорошей женщины, настоящей японки, которая могла бы вразумить тебя. Поэтому я решил женить тебя до твоего тридцатилетия. — Старик, ты рехнулся?! — вырвалось у Гакта. — Молчи! Ты единственный сын в семье. Твоя обязанность — продолжить наш род. Поэтому я решил выбрать для тебя хорошую жену. — Отец, позволь напомнить: я уже был женат. И… — На кореянке! Разве это можно назвать браком?! Ты должен жениться на японке и подарить нам с матерью внуков. При хорошей жене ты станешь достойным человеком. — Отец, у тебя есть внуки. — Не говори мне о них! Они дети твоей сестры, но кто их отец? Где ее муж? — Они все равно твои внуки, хотя она и развелась с мужем. В них течет твоя кровь. И… — Это не то. Ты старший сын, мой наследник. Ты должен стать мужем и отцом. Или ты настолько глуп, что не понимаешь этого? — Я понимаю, отец. Но… — Нет никаких «но», сын. Если ты не найдешь себе жену, то я это сделаю. К своему тридцатилетию ты должен жениться. На хорошей девушке. Японке. Из хорошей семьи. — Это невозможно! Я… Я… Я не хочу жениться! Я уже был женат и понял, что семейная жизнь не для меня. Я… — Молчи! Я вижу, что ты не желаешь понимать своей ответственности передо мной и своей семьей. Поэтому я сам выберу тебе невесту. И я не желаю слышать никаких возражений. — А если она мне не понравится? — Твои симпатии мало меня волнуют, сын. Главное, чтобы это была хорошая и скромная девушка из уважаемой семьи, здоровая. — Хорошо, — буркнул Гакт. — Но что если я ей не понравлюсь? — Хочешь сказать, я воспитал настолько плохого сына, что он не может понравиться девушке?! — Нет! Но… — Молчи! Ты такой грубый, сын! Разве ты не знаешь, что хороший сын должен слушать своего отца, почтительно опустив голову и покорно принимая все его решения? Разве ты не любишь меня и свою мать, которая и так настрадалась из-за тебя? Я понимаю, что ты еще молод, тебе хочется погулять, ты подвержен искушениям. Но ведь именно поэтому я и хочу женить тебя. Женитьба пойдет тебе на пользу.

***

— Что он сказал?! Мои дети — ему не внуки?! — Сестра сделала еще глоток. — Старый хрен! — Мне бы твои проблемы… — Гакт взял у нее бутылку. — Мне велено жениться до тридцатилетия. Они сидели в бывшей комнате Гакта и уничтожали привезенный с собой запас алкоголя. Чтобы родители не узнали об этой шалости, за стаканами на кухню не пошли, пили прямо из горла. — Вот увидишь, — ехидно сказала сестра, — он выберет тебе такого крокодила, что у тебя на нее в жизни не встанет, и внуков он не дождется. Придется ему смириться с моими ублюдками. — Не ерничай. Между прочим, если бы не ты, мне бы не пришлось все это выслушивать! — Не приехал бы ты сюда, он бы приперся к тебе. Ты же понимаешь, что он решил тебя женить, значит — не отвяжется. — «Ты что, янки?» — передразнил Гакт отца. — «Хорошая жена сделает из тебя человека». Черт бы его побрал! — Не печалься, братик. Выкрутишься как-нибудь. В худшем случае, он лишит тебя наследства. А того наследства там… И потом… Вдруг тебе понравится быть женатым? — Я уже был женат, если ты забыла. — О, я помню твою женушку. Всегда хотела спросить. Чем она тебя напоила, что ты решил жениться на ней? — Ну, она была красивая, а мне было двадцать и хотелось секса. Они проговорили почти до самого утра. За завтраком, который казался им таким же семейным адом, как и обед накануне, оба отпрыска славного семейства старались не клевать носом и не выказывать признаков похмелья. Разговор за столом опять свернул на тему семейных радостей. — Мама, — не выдержал Гакт, — ты знала об этом? Знала, что он хочет меня женить?! Мать смутилась. Конечно, Гакт знал это, она не могла бы спорить с отцом, но все-таки он надеялся, что она хотя бы попыталась заступиться за него, за него и за сестру. — Гаку, — сказала, наконец, мать, — я, конечно, не думаю, что мы должны решать такие вопросы за тебя, но я согласна с твоим отцом: женитьба пошла бы тебе на пользу. — Я понимаю, — пробормотал Гакт, сникая под тяжелым взглядом отца. Мать улыбнулась. Сестра сидела, уставившись в тарелку. «Хорошо, — подумал про себя Гакт, — я буду разыгрывать хорошего сына…» — Больше не хочу об этом говорить, — сказал отец. — Я договорюсь о встрече с девушкой и сообщу тебе. И даже не пытайся отговориться работой. Это не работа, то, чем ты занимаешься. Гакт мысленно достал меч и порубил отца на сотню кусочков, но вслух ничего не сказал, только почтительно кивнул.