Семейное дело

Эти двое суток для Гакта были настоящим мучением. Он злился на себя за бессилие и сходил с ума от беспокойства за сестру. Какой-то сознательный гражданин нашел ее сумку и отнес в полицию. «Ох, моя сестра такая рассеянная! Все теряет!» — распылялся Гакт, когда приехал за ее вещами. Он опасался вопросов — привлекать к делу полицию ему не хотелось, — но их не последовало. Потерянные и пропавшие сумки — не такая редкость, даже в Японии. Дома Гакт вытряхнул содержимое сумки: кредитные карты, записная книжка («В случае необходимости звонить моему брату».), помада, духи, платочки, кошелек — ничего особенного. Гакт теперь смотрел на эти вещи и думал о том, что это значит — просто выбросить все, не позариться даже на деньги. И ничего, никакого намека на то, где может быть хозяйка всех этих вещей. Гакт готов был волосы на себе рвать. Он не мог есть и спать, не мог работать; люди его раздражали. По временам он был уверен в благополучном исходе, но уже через минуту плечи его опускались, он с ужасом понимал, что Кейко может уже и не быть в живых… Почему он не обратился в полицию? А зачем? Чтобы следующие десять лет все желтые (и не желтые тоже) газетенки трепали имя его сестры? Чтобы потом дело закрыли за недостатком улик? Ну уж нет. Он разберется сам и покажет этому ублюдку силу своего гнева! Пока же он срывался на обстановке своего дома. Сара и Ю, бывшие рядом эти два дня, показавшиеся всем вечностью, пытались его успокоить, но результата это не приносило. Ю и сам сходил с ума, а Сара понимала слишком хорошо, что все слова в таких ситуациях ничего не стоят. Сумку Кейко нашли в Шибуе, и понять, в каком направлении и куда увезли саму Кейко, понять было нельзя. По своим каналам Кородо-сан выяснил адрес, где жил Хирото незадолго до похищения. Квартира оказалась пуста; было видно, что уезжали в спешке, что брали только самое необходимое. Куда уехали съемщики, владелец квартиры не знал, но сообщил доверительно, что они были «какие-то странные, а дамочка так точно с приветом». — Нам остается только ждать, — сказал Кородо-сан. — Если это похищение, то он сам выйдет на связь. Наверняка ему нужны деньги. Гакт не стал спорить со старым бандитом, но не смог удержаться от тяжелого вздоха, который можно было бы перевести примерно так: «Вертел я на одном месте ваше «ждать»!». Ранним утром третьего дня неизвестность закончилась. Гакту позвонила Марико и кратко сообщила: «Босс, вам лучше приехать». Марико не зря получала щедрое жалованье и пользовалась уважением босса. Она обладала острым умом и сильной интуицией, благодаря которым безошибочно определяла важность того или иного явления, будь то визитер, письмо фаната или статья в газете. Каждое утро она просматривала почту: счета за аренду помещения, приглашения на официальные и частные мероприятия, письма поклонников, реклама. В то утро среди вороха писем обнаружилась открытка в белом конверте с написанным от руки адресом получателя и одинокой маркой, похоже, переклеенной с другого конверта, и без обратного адреса. Такие письма Марико всегда вскрывала. Чаще всего внутри оказывались какие-нибудь нелепости матримониального направления; чуть реже — угрозы суицида или убийства, примерно столько же — непристойные предложения. Марико никогда не могла понять, зачем предлагать кому-то себя, при этом не давая ему возможности ответить, но мало ли в мире психов. Она вскрыла конверт. То, что на ощупь можно было принять за открытку, на самом деле оказалось фотографией. Четырехэтажное здание в окружении деревьев. Марико перевернула фотографию. На обратной стороне неопрятным почерком, с несколькими помарками, было выведено: «Пока еще жива. Здесь, завтра в десять вечера». Марико не знала, что случилось с Кейко, но накануне босс ей велел в случае чего немедленно ему звонить. Какие именно «чего», он не уточнял, но Марико прекрасно понимала, что просто так он не будет требовать звонить ему в любое время дня и ночи. Гакт примчался через двадцать минут; за ним увязался Ю. Марико протянула боссу фотографию. — Я думаю, вы чего-то такого ждали, — сказала она. — На обратной стороне. — Обратный адрес есть? — спросил Гакт, прочитав короткое послание. — Нет. Ю посмотрел на Гакта. Он был бледен, но не той болезненной бледностью, которая проступает во время болезни, а той, которая проявляется в самые напряженные минуты жизни. Ю хорошо знал друга и понимал, что тот — в ярости. Он взял из рук Гакта фотографию и прочитал послание. В висках застучала кровь, челюсти непроизвольно сжались. Теперь он тоже был в ярости. — Вы не знаете, что это за место? — спросил Гакт у Марико. — Знаю. — Марико улыбнулась. — Я не помню адрес, но его легко найти. Это заброшенное общежитие. Мы туда как-то лазили вместе с друзьями. Давно еще. Точный адрес я могу узнать, надо только позвонить кое-кому… Это в районе Бункё*. — Она помолчала, пристально разглядывая босса, потом продолжила: — Вы бы посидели в офисе, босс. Через пять минут я принесу вам кофе и точный адрес этого места. Ю увлек ничего не ответившего Гакта к лифту. Гакт молчал. Ю кожей ощущал его напряженность и решил немного его отвлечь. — Давно хотел спросить, — сказал он, — где ты нашел Марико-сан? Ходит по заброшенным зданиям, татуировка во все плечо… Никто, кроме тебя, не взял бы такую на работу… — А никто и не брал, — хмыкнул Гакт. — Она пришла ко мне на собеседование, когда я искал секретаря, и сказала, что быстро и без ошибок печатает, говорит по-английски и никогда не лезет в чужие дела. Мне она понравилась. Не надо лыбиться, не в этом смысле. Я подумал тогда: ну, пусть поработает, а там посмотрим. И как видишь, не прогадал. Ее прошлое меня не волнует. Да и не было там ничего особенно плохого: ни наркотиков, ни краж, ни проституции. Честное слово, меня в полиции Киото лучше знали, чем ее — в токийской. Ну, татуировка, заброшка, сигареты, алкоголь… Обычный бунтующий подросток. Зато с мозгами. — Значит, ты ее все-таки проверял? — Я ж не совсем идиот, брать на такую должность непонятно кого. Марико появилась на пороге с подносом в руках. — Кофе, — сообщила она. — И адрес. — Спасибо, Марико-сан. — Еще кое-что, босс. Мой приятель сказал, что сунулся туда позавчера вечером. Надо было переночевать, но ему не дали. Там засели какие-то типы. С оружием. Он сказал, что видел двух парней, оба с пистолетами… — Она помолчала и спросила: — Это не мое дело, но что случилось? Вы должны встретиться с этими людьми? — Мою сестру похитили, — сказал Гакт. — Надеюсь, вы понимаете, что эта информация… — Разумеется. Я могу еще что-то сделать? — Нет… Хотя… Садитесь, Марико-сан. Вы же были там, да? — Да, пару раз. — Охрана там есть? — Формально есть. Но обычно полиция этим местом интересуется, только если местные жители позвонят и пожалуются на шум. Мы ни разу не нарывались. — В каком состоянии здание? — После пожара крыша прогорела, там теперь дыра в середине. Водопровода нет, несколько балконов обвалилось, двери запираются только в двух или трех комнатах. Крысы. Мусор. На первом этаже — арматура торчит из пола. Там то ли фонтан был, то ли еще что… Ходят только те, кому такое нравится. Друг на друга не стучат, это не принято. Про ваших знакомых тоже никто не заявит: для этого надо сознаться, что сам там был. Подставляться никто не захочет. — Свет там есть? Ночью? — Нет, никакого электричества. Только уличные фонари и свет из окон домов поблизости. В принципе, этого достаточно, чтобы не упасть с лестницы или с крыши, но стрелять в темноте я бы не стала.  — Хорошо. Постараюсь не стрелять, — сказал Гакт. — Как туда лучше проникнуть? — Мы заходили через ворота. Там висит знак «не входить», но под ним легко можно пролезть. Лестница у главного входа сломана, лучше заходить через подсобку: надо просто обойти здание, найти легко. Вы один собираетесь туда идти, босс? — Пока не знаю. Не волнуйтесь, Марико-сан, если там и будет труп, то не мой… Что еще вы можете рассказать? — Ничего такого… Легенды всякие ходят. Привидения там, самоубийцы… Иногда там оседают какие-нибудь маргиналы. Кто из дома ушел, кого с работы уволили, кому просто хочется приключений… Бездомные иногда заходят. Студенты из университета иногда забегают косячок выкурить. — Ночью тоже? — Ночью — нет. Лазить там просто так дураков нет. А те, кто ночуют, ночью или спят, или ужинают. Кто приходит туда ночевать, обычно приходит вечером, пока еще светло. — То есть в десять вечера незваных гостей там быть не может? — Я бы не стала вам этого обещать, но это маловероятно. Босс, хотите, я пойду с вами? Знаю, вы не стали бы брать девчонку на такое дело, но я могу вас туда провести, и… — Спасибо, конечно, Марико-сан, — тихо и серьезно ответил Гакт, — но не стоит рисковать ради меня жизнью. — Ты что, — встрял молчавший до этого Ю, — один решил пойти? — Нет, конечно! Но об этом после… — Гакт повертел в руках фотографию. — Тут написано: завтра, но нет точной даты. Значит ли это, что я должен быть там сегодня? Марико-сан, когда пришло письмо? — Всю почту приносят вечером. Значит, встреча назначена на сегодня. — Времени осталось не так много… Марико-сан, найдите мне машину. Неприметную и скромную, но с хорошим движком. — Поняла. Еще что-нибудь? — Да. На всякий случай… Вы могли бы провести здесь ночь? Не знаю, понадобится ли, но хотелось бы иметь запасной аэродром. Спать можете здесь. — Хорошо. — Пока можете быть свободны. Спасибо. — Марико вышла, и он повернулся к Ю: — А ты будь готов поехать со мной. Встретимся здесь в половине девятого, а я пока свяжусь с Кородо-саном. У тебя есть оружие? Так я и думал… — Гаку, ты же не собираешься в самом деле стрелять в живого человека! — Нет. Я собираюсь стрелять в того сукина сына, который похитил мою сестру. И на душеспасительные беседы у меня нет времени. Я сделаю то, что должен! Гакт ушел, оставив Ю одного. Ю прекрасно понимал его чувства: он и сам готов был разорвать Хирото на куски, но он помнил свое обещание Кейко… Сейчас, правда, она, наверное, и сама бы не стала его просить о том, чтобы он удержал ее брата, но все же… Если Гакт сделает это, если он убьет Хирото, разве не придется ему самому об этом пожалеть? Гакт много глупостей в жизни делал, но убийство… Столкновение их неизбежно, Ю это прекрасно видел. И не оставлять же Гакта одного! И Кейко… Ю не был влюблен в нее, но между ними кое-что произошло… и она была сестрой его друга. Ю готов был уже помчаться в Бункё, но понимал, что это было бы весьма глупо с его стороны. Сама собой явилась мысль об оружии. Огнестрельного оружия у него не было, но у него был отличный нож — убить не убьешь, но напугать или ранить можно. Ю отправился домой. Как опытный турист, он знал, что на ночную вылазку нельзя идти с пустыми руками. «Во-первых, фонарь, — рассуждал он сам с собой. — Набор для первой помощи. Можно будет оставить в машине, если припаркуемся недалеко… Нож…» Тем временем Кейко проснулась в сотый, наверное, раз. Она не помнила уже, где она. Ей хотелось пить. От голода ее всю трясло. Говорить она не могла — в сухом рту не ворочался язык. Она проснулась и увидела рядом с собой Хирото. Он протянул ей бутылку с водой. Кейко жадно припала к ней. Постепенно к ней возвращалось сознание. Она покосилась на Хирото. Щеку его украшал красноватый шрам. Во время последней встречи Хирото решил воспользоваться беспомощностью своей пленницы, но та оказалась не так уж и беспомощна. Улучив момент, она достала спрятанную под спальником ложку и саданула острым краем мерзавцу по лицу. От боли он взвыл. Он ударил ее по лицу несколько раз. Она ухитрилась порезать ему руку, когда он занес ее для очередного удара. Ложку Кейко держала крепко. Он стал выкручивать ей запястье, но в этом момент прибежала испуганная криком брата Юи. И заверещала еще громче раненого. Она решила, что он ей изменяет. Она кинулась к нему, стала хватать за руки и пытаться поцеловать. Хирото пришлось увести ее и оставить Кейко в покое. Он был зол. — Твой брат, — сказал Хирото, когда Кейко допила воду, — сегодня будет здесь. Я еще не решил, дам ли вам увидеться… Семейное воссоединение может быть таким милым… Жаль, что меня этим не растрогаешь. Он поплатится за мою сестру, а ты — за мое лицо. — Он указал на свою щеку. — Не думаю, что кто-нибудь из вас доживет до рассвета. Ничего не скажешь по этому поводу? — Ты… сукин сын, — прохрипела Кейко. — Я, пожалуй, даже соглашусь. Моя мамаша была той еще сукой. Но до тебя с твоим братцем ей далеко. Это же надо было так попортить мне все планы. Что бы твоему брату на ней не жениться, а? Чем плоха Юи? Дурочка, конечно, но зато красивая. Богатеи таких и любят. Она бы вышла замуж, жила бы в достатке. Мы же с ней всю жизнь только об этом и мечтали. Жить нормально. В хорошем доме, сытно обедать, красиво одеваться. Но нет. Это вам досталось, а мы выживали как могли. Не всегда законно, а что делать? Она бы была пристроена, а я бы уехал из этой проклятой страны. Навсегда, без нее. — Она о твоих планах, конечно, не знала? — спросила Кейко. — Конечно, нет! Она скорее сдохнет, чем оставит меня. Но будь она замужем… План был идеальный! Но вы с братом… Убить вас мало. Из-за тебя теперь вообще работать не смогу! Ты меня изуродовала, дрянь! — Хороша работа! Обманывать и обирать женщин, — хмыкнула Кейко. Она понимала, что рискует. Он может и разозлиться, но вместе с тем ей казалось, что терять ей уже нечего: если брат будет здесь сегодня, то сегодня все и кончится. — Почему нет? Они же сами мне отдают свои деньги… Ладно, мне некогда с тобой болтать. Надо еще подготовить встречу твоему брату. Отдыхай пока. Когда он ушел, Кейко погрузилась в раздумье. Она не знала, чем все закончится. Ей было страшно, но в то же время она чувствовала облегчение, потому что исход — какой бы он ни был — уже близок, совсем рядом. А пока ей оставалось только ждать…