Alekseev - Океанами стали
Рождество проходило в напряжении. Никто не был уже рад этому светлому празднику. Коралина проспала почти сутки, а проснувшись, отказывалась разговаривать и замкнувшись в себе сидела на пляже, смотря в сторону океана. Родители, Хелен и Дженнифер очень переживали за женщину. Они не знали, как ей помочь, как облегчить ее боль. Было бы проще, если бы Кора говорила с ними. Хелен, видя состояние жены, приходила в отчаяние. Ее нервы были на пределе. И сегодня утром она увидела очередной выпуск новостей, где говорилось про Луизу Престон. В этом же выпуске показывали ее родных. Мужа и троих детей. Это стало последней каплей в терпении женщины. Оказавшись одна в спальне, Клэрмонт стала кричать и все крушить, выпуская свою ярость и бессилие наружу. На звуки погрома прибежал Джонатан. Он запретил Ингрид и Дженнифер приближаться к спальне и посоветовал им вообще уехать погулять. Он понимал, что Хелен просто сорвалась и ей нужно успокоиться. Войдя в комнату, он наблюдал, как невестка громит комнату, вымещая все, что накопилось, на вещах. Увидев свекра, Хелен замерла, стиснув руки в кулаки. Ее била крупная дрожь, а глаза пылали такой яростью, что казалось она сейчас накинется на мужчину. Но вот секунда, и Хелен обессилев разжала кулаки. Ноги перестали ее держать, и она бы упала, если бы Джонатан не успел ее подхватить и, прижимая крепко к себе, не усадил на маленькую софу. Он крепко обнимал Хелен и гладил ее по спине успокаивая. А женщину накрыла истерика. Она, вцепившись в блейзер свекра, рыдала в голос на его плече. Клэрмонт терпеливо ждал, когда пройдет истерика. Он все понимал. Ему и самому было больно и страшно за свою малышку. Но он даже не хотел представлять себе, что чувствовала Хелен. Больше года жизнь Хелен была похожа на ад, и наконец она сорвалась. Клэрмонт, если честно, ждал этого раньше, но Хелен всегда была крепкой и стойкой. И лишь поэтому она так долго продержалась. Наконец Хелен затихла и лишь тихо всхлипывала, стараясь успокоиться. Слегка отстранившись, Джонатан внимательно посмотрел женщине в глаза. - Посиди здесь, я принесу тебе воды, - дождавшись кивка от Хелен, Джонатан пошел на кухню, где налил в большой стакан воды. Вернувшись в комнату, он нашел Хелен в том же положении до того, как он уходил за водой. Взяв стакан, Хелен благодарно посмотрела на свекра. Сделав глоток, женщина откашлялась. Взгляд был потерянным, а глаза - красными от пролитых слез. - Я… - Хелен начала было говорить, но осеклась, так и не договорив того, что хотела сказать. - Милая, мне не нужно ничего объяснять. Я все понимаю. И так же я понимаю, что со мной ты возможно не сможешь быть полностью откровенна. Все же мы семья. Но я хочу настоять на том, что всем вам нужно пообщаться с психологом. У меня в Нью-Йорке живет моя хорошая знакомая. Она тоже психолог. И ее профиль жертвы насилия и их семьи. Она сможет вам помочь,- Джонатан говорил тихо, но твердо, смотря невестке в глаза. Хелен поджала губы и сделала еще один глоток воды. Она все прекрасно понимала, но было так сложно озвучить свои мысли. Даже сейчас… Но обстоятельства говорят сами за себя. Им это нужно. Ей самой, Коралине и Дженнифер. Тяжело вздохнув, женщина потерла переносицу, прикрывая глаза. - Хорошо, Джонатан. Мы пообщаемся с ней. Это так сложно… - Хелен снова замолчала, не договорив, смотря в одну точку. Клэрмонт не стал ее торопить. Он понимал, как это трудно для Хелен. - Не стоит говорить со мной. И не потому, что я не хочу этого слушать, а потому что ты сама не хочешь мне рассказывать. Я договорюсь с Патрисией и скажу, когда она назначит время сеанса. А сейчас я пойду. В комнате уберемся потом, иди прогуляйся, - сжав колено женщины, Джонатан ободряюще улыбнулся ей и, встав, вышел из комнаты. Он пошел в свой кабинет. Достав записную книжку, он стал искать номер телефона Патрисии Родвуд. Они познакомились на конференции психологов. Патрисия заинтересовалась его работой и попросила о сотрудничестве. Джонатан не возражал, и около месяца они с Родвуд работали вместе. С тех пор у них хорошие отношения, и они периодически созваниваются. Клэрмонт был рад, что Родвуд живет в Нью-Йорке, потому что он не знал, кому бы еще он смог доверить своих девочек. Были конечно специалисты в данной области и многих он знал, но Патрисия из всех них вызывала большее доверие. Наконец найдя нужный номер, он набрал женщину. Послышались гудки, и спустя пять гудков женщина все же ответила на телефон. - Патрисия Родвуд, слушаю, - приятный мягкий голос отозвался на том конце провода. - Патрисия, здравствуй. Это Джонатан Клэрмонт. С прошедшим рождеством тебя, - Джонатан говорил спокойно. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. - Джонатан! Рада слышать тебя. И тебя с прошедшим рождеством. Как ты? Как Ингрид? Как дочь? – Патрисия была приятно удивлена этому звонку, но она предполагала почему мог звонить Клэрмонт. - Я более-менее, спасибо. Артрит малость замучил, но это так, мелочи. Ингрид тоже хорошо. Ты же знаешь ее. Невыносима как всегда, - на эти слова мужчины они оба тихо рассмеялись. Джонатан до сих пор помнит, как жена ревновала его к Патрисии. Самой же Родвуд это по большей части льстило, что в таком возрасте ее еще кто-то считает угрозой и соперницей. - Дааа, я до сих пор помню, как твоя жена чуть не разорвала меня, когда подумала, что ты решил устроить со мной шашни на стороне, - они снова рассмеялись, вспоминая тот скандал. Ингрид Клэрмонт всегда была строптивой женщиной. И годы ничуть этого не притупили. Напряжение стало слегка отступать, и Джонатан смог немного расслабиться. - Патрисия. Я звоню, чтобы попросить об услуге, - Джонатан говорил все так же тихо, но теперь более тверже. Родвуд тут же отбросила весь смех и сосредоточилась на словах мужчины. - Я слушаю, - Патрисия говорила тихо и спокойно. – Моя дочь… Коралина, в общем, ты уже наверно знаешь из новостей, что с ней произошло. Она уже около трех месяцев, как вышла из комы. У нее амнезия. Она не помнит своей жизни после восемнадцати лет. За то время, что она пришла в себя, у нее случались вспышки воспоминаний. Основная их масса хорошие, так или иначе связанные с ее женой и дочерью. Но бывают вспышки, когда ее держал против воли тот мужчина. На днях у нее была снова вспышка из тех дней. Это было поистине ужасно, Патрисия. Она сорвала себе все ногти, кричала и чуть не покалечила Ингрид, когда та пыталась ей помочь. Она подпускает к себе лишь жену. После вспышки воспоминаний она сутки проспала, а проснувшись, замкнулась в себе. Она замкнулась в себе и ни с кем не разговаривает. Даже с женой, - Клэрмонт говорил тихо и на секунду замолчал. Ему было тяжело это обсуждать. Но он был обязан помочь своей малышке пережить это. – Хелен тоже нужна помощь. Сегодня она сорвалась. Разгромила спальню. Я, честно говоря, думал она сорвется раньше, но это случилось сегодня. И Дженнифер, моя внучка. Она совсем потеряна. Она обожает Коралину. И все, что сейчас с ней творится, очень сильно на нее влияет. Она начинает замыкаться в себе, и я не могу позволить этому случиться. Со мной она общается, и я как могу помогаю ей, но сама же знаешь, с родными сложнее всего работать, - Джонатан замолчал и повисла тишина, нарушаемая лишь дыханием собеседников. Патрисия слушала внимательно, раскладывая полученную информацию по полочкам. - Ты хочешь, чтобы я с ними поработала? – Патрисия говорила, задумчиво смотря на свои же пометки. Как только Клэрмонт начал говорить, женщина стала делать пометки. Привычка, выработанная с годами. Картина вырисовывалась удручающая. - Да, я хочу, чтобы ты помогла им. В меру своих сил. Я знаю, что это твой профиль, и лишь тебе могу доверить своих девочек. Я очень переживаю за них. Они все на грани. Еще чуть-чуть, и они сломаются. Я не могу этого допустить. Просто не могу, - в голосе мужчины проявились его настоящие чувства. Боль, горечь от своего бессилия и усталость. Патрисия все слышала и подмечала. Она понимала, что и Джонатану с Ингрид сейчас тяжело и им тоже нужна помощь, но сейчас важнее были младшие Клэрмонты. - Хорошо, Джонатан. Я помогу им. В понедельник жду Коралину. Желательно одну. Пусть приезжает к одиннадцати утра. Я буду ее ждать. А с Хелен и Дженнифер я отдельно договорюсь о сеансах. Дай им мой номер телефона. Я тебе дам еще и рабочий, и мобильный, - Патрисия говорила четко и спокойно. Она решила помочь Клэрмонтам. - Диктуй, - Джонатан стал записывать телефоны под диктовку и добавил к новым двум и тот номер, что он знал сам. – Спасибо тебе огромное, Патрисия. Это очень много для меня значит, - в голосе мужчины можно было услышать истинную благодарность и некое облегчение. - Джонатан, я пока еще ничем не помогла. Так что благодарности придержи. Вот когда я помогу твоей дочери и ее супруге с дочерью, вот тогда-то и будешь благодарить. А сейчас мне пора. До связи, Джонатан, - Патрисия говорила все так же спокойно и тихо. – Все равно спасибо за то, что ты согласилась с ними работать. Это тоже много значит для меня. До связи, Патрисия, - они разъединились, и Клэрмонт устало прикрыл глаза, откидывая голову на спинку кресла. Он сделал то, что мог, но как же паршиво, что этого так ничтожно мало.***
Хелен сидела на веранде дома, подтянув к груди колени. Она смотрела на жену, которая сидела к ней спиной и смотрела на океан. Коралина не подпускала ее к себе. Да, они все так же спали в одной постели, но стоило Хелен хоть как-либо коснуться ее, она тут же дергалась и спешила прервать контакт. Она молчала. Все время. Она могла сказать какие-нибудь незначащие слова по типу «спасибо», «пожалуйста», но не более того. Хелен пыталась с ней поговорить, но Кора отказывалась что-либо говорить. И это пугало женщину. Она боялась, что окончательно потеряла свою любимую. Что после всего этого Коралина больше не сможет быть с ней. Мысли о возможном расставании разрывали Хелен на части. Она любила свою жену. Всем сердцем и всей душой. Они были так тесно переплетены друг с другом, что Хелен понимала, стоит только Коралине исчезнуть из ее жизни, она просто прекратит жить. Тот месяц, когда она исчезла был невероятной мукой для женщины. Лишь сила воли не дала ей сломаться. Но внутри все еще жила та агония, что закралась ей в сердце, когда Хелен поняла, что Коралина пропала. Хелен встрепенулась и заставила себя встряхнуться. Встав с диванчика, она медленно пошла к жене. Она больше так не могла. Ее силы закончились, еще чуть-чуть и она сломается. И уже не сможет собрать себя обратно. Без Коры не сможет. Подойдя к супруге, она тихо кашлянула. Кора тут же вздрогнула всем телом и поспешно обернулась. Страх и паника были видны в глазах женщины, и это ножом по сердце резануло Хелен. Когда Кора поняла, что это Хелен, она тихо выдохнула и расслабившись снова отвернулась к океану. Хелен вздохнув присела рядом с супругой. Она смотрела на океан. Он сегодня был относительно спокоен. В этом районе всегда были волны, и серферы часто приезжали покататься на досках. - Кора… Я так больше не могу. Мои силы на исходе… - Хелен говорила чуть громче рокота волн. Она не смотрела на супругу, но знала, что она ее слышит. – Я уже на грани. Мне так больно от всего, что происходит. Но больше всего меня убивает бессилие. Я не смогла тебя защитить тогда, я не могу сейчас тебе помочь… - женщина прервалась и посмотрела на Коралину. Клэрмонт внимательно смотрела на супругу, и Кора заметила и покрасневшие глаза и то, как она осунулась. Но страшнее всего было выражение глаз. Почти мертвое и безжизненное. И это напугало женщину. Она не смело, почти с какой-то болью в каждой мышце, протянула руку и коснулась ладони любимой. А Хелен снова прорвало. Она стремительно сжала руку жены и, притянув ее к себе, снова расплакалась. Она была в шаге от того, чтобы сломаться. В крошечном шаге. - Прошу тебя, не оставляй меня. Я этого просто не переживу. Я уже на грани. Я так устала… - Хелен говорила хрипло, стараясь унять новый поток слез, но у нее это плохо получалось. А Кора словно очнулась ото сна. Она крепко прижимала жену к себе и ласково, успокаивающе поглаживала ее по спине. - Я здесь. Я с тобой. Я никуда не денусь, родная. Я с тобой не бойся. Я люблю тебя, - Клэрмонт тоже говорила сдавленным голосом. Она осознала, какую боль причинила жене своим молчанием. Отстранившись, женщина взяла лицо Хелен в свои ладони и стала ласково стирать дорожки слез. А Хелен била крупная дрожь, и она все никак не могла остановиться. - Я люблю тебя. И мы всегда будем вместе, - с этими словами Коралина нежно поцеловала супругу в губы, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь. Хелен с заминкой, но все же ответила на поцелуй Коры, прижимаясь к ней как можно сильнее и ближе. Сейчас они смогли преодолеть свою боль и страхи, но сомнения все еще жили внутри них. Сомнения и страх. Страх все потерять. Навсегда.