Remember all

Хелен подвезла Коралину к большому офисному зданию. В этом здании находился кабинет Патрисии Родвуд, психолога, что согласилась помочь им. Прилетев обратно в Нью-Йорк вчера вечером, Хелен первым делом позвонила Патрисии. Она потвердила время сеанса для Коралины и уточнила время для самой Хелен и Дженнифер. Патрисия понимала, что Хелен практикующий хирург и потому им придётся все время подстраиваться под ее график, но их это не смущало. В конце концов, Клэрмонт готова даже уйти в неоплачиваемый отпуск, лишь бы справиться с этим бессилием и гневом, что прочно засели в сердце женщины. - Я заеду за тобой через два часа. Позвони мне, когда вы закончите, - Хелен смотрела на супругу и подмечала каждую мелочь в ее внешнем виде. И то, как она зябко передергивает плечами, и то, как почти мертвой хваткой держит воротник своего пальто, стараясь скрыться ото всего и всех. Слегка поджав губы, Клэрмонт кивает жене и, посмотрев на нее, слабо улыбается. - Не переживай. Без тебя я все равно не смогу уйти или же убежать, - Кора говорила тихо и отстраненно, скользя взглядом по идущим мимо них людям. Хелен горько усмехнулась и, наклонившись, поцеловала жену в уголок губ. - Иди, твой сеанс скоро начнется, - Хелен говорила тихо и ласково. Коралина посмотрела на жену и, медленно кивнув, слегка наклонилась, и нежно поцеловала в губы. После этого она достала палочку для ходьбы и, открыв дверь на улицу, осторожно ступила на тротуар, сильно опираясь на трость. Она была еще не в состоянии ходить совсем без поддержки, но, слава богу, что ходунки они сменили на трость. Уже не так сложно передвигаться. Проследив за тем, как жена вошла в здание, Хелен тяжело вздохнула и поехала по своим делам. Коралина вошла в приемную кабинета Патриссии Родвуд. Все было в приятных оттенках песка. Золотисто-бежевые переливы были во всем, и это создавало ощущение тепла и уюта. Два больших фикуса стояли по разным углам комнаты. За столом сидела миловидного типа девушка, которая, завидев Кору, тут же улыбнулась ей. - Вы должно быть Коралина Клэрмонт? – Кора утвердительно кивнула, и девушка поспешно встала из-за стола, помогая ей снять пальто и сама же вешая его на вешалку. Клэрмонт неуютно поежилась. Последние дни ей было все время холодно. И это был не тот холод, который можно убрать стоит лишь одеться. Было ощущение, что внутри нее все просто обледенело. - Доктор Родвуд вас уже ожидает. Может быть, вы хотите что-нибудь выпить. Чай, кофе, вода с лимоном? – девушка была сама учтивость, и как это не странно в ней не было фальши. Она действительно хотела сделать так, чтобы Коралине было комфортно. - Воды с лимоном, если можно, - Кора говорила тихо, все еще немного хрипло. Голос стал восстанавливаться после того, как она его сорвала. Девушка кивнула и с улыбкой открыла дверь в кабинет психолога. - Доктор Родвуд, Миссис Клэрмонт пришла, - изнутри послышался тихий ответ, и секретарша, посторонившись, пропустила Коралину вовнутрь, закрывая за собой дверь. А Кора стала идти к небольшому диванчику, напротив которого стояло кресло. Из этого кресла как раз поднималась приятной внешности женщина. Ей было около пятидесяти лет, и выглядела она при этом просто прекрасно. Густая копна каштановых волос непослушными волнами лежала на плечах психолога. Теплая улыбка играла на губах женщины, и она, подойдя к Коралине, протянула ей руку для рукопожатия. Кора слегка замялась, но все же пожала ее. - Ну что же. Наконец-то я познакомлюсь с дочерью Джонатана и Ингрид. Я столько о вас наслышана, что, кажется, уже все сама и знаю, - женщина тепло и ласково улыбалась Коралине, и она смогла лишь натянуто улыбнуться в ответ. Приятный темно-зеленый кардиган, укрывающий плечи Родвуд, слегка коснулся кожи Коралины, и она от неожиданности вздрогнула. Патрисия это заметила и мысленно сделала для себя пометку об этом. - Проходите, присаживайтесь. Кэйли уже предложила вам что-нибудь попить? – Патрисия первой прошла к своему креслу, давая женщине возможность передышки. Послышались тихие осторожные шаги Клэрмонт. В кабинет, слегка постучав, заглянула Кэйли. - Доктор Родвуд, я принесла для миссис Клэрмонт ее воду с лимоном, - Патрисия обернулась и посмотрела на девушку, и кивнула ей. Она приучила ее стучать и спрашивать разрешения войти. Порой пациенты в момент рассказа о пережитом ужасе могли не адекватно отреагировать на внезапно появившегося человека. И это даже не их вина. У многих срабатывает инстинкт «бей или беги». И во избежание не нужных эксцессов Патрисия попросила помощницу всегда спрашивать можно ли ей войти. Для ее же безопасности. Секретарша быстро вошла и, поставив высокий стакан с водой, в котором плавала долька лимона, так же быстро удалилась, словно ее здесь и не было. Клэрмонт почти сразу же взяла стакан с водой и сделала внушительный глоток. - Итак, Коралина, я же могу называть вас по имени? – Патрисия взяла в руки планшет с блокнотом, в котором она вела свои записи. Коралина слегка пожала плечами, неуютно поежившись. Ей снова было холодно. - Я не против, - Кора говорила тихо и посмотрела на женщину. Она внушала доверие, и это радовало Клэрмонт. Но воспоминания о заключении у того мужчины преследовали женщину. Она вспомнила все, что было с момента, как она очнулась в темной комнате с единственной лампочкой, и до того последнего раза, когда она наконец сломалась. Но что ужасней всего - она так и не вспомнила свои годы учебы и работы. И даже то, что она успела вспомнить о жене и дочери, не могло перекрыть эти ужасные воспоминания. Клэрмонт рассеянно обняла себя руками и стала слегка поглаживать предплечья. Патрисия это заметила. Они молчали уже больше минуты, но казалось, что Кора не здесь. Она внутри себя, и что ужасней всего - в своих воспоминаниях. - Вам холодно? Если хотите, могу дать вам теплый плед. Он такой мягкий и уютный, - с теплой улыбкой проговорила Родвуд, и Клэрмонт, словно очнувшись, посмотрела на психолога. Она молча кивнула, и Патрисия, встав с кресла, прошла к шкафу, где лежала подушка и плед. Вообще она сама укрывалась этим пледом, когда хотела подремать между пациентами. Патрисия не стала близко подходить и протянула женщине плед. Коралина расцепила мертвую хватку на плечах и взяла плед в руки. Она какое-то время задумчиво мяла плюшевую ткань в руках, а потом, рассеянно улыбнувшись, накинула его на спину и укуталась так, что на поверхности осталась только голова Коралины. Она прикрыла глаза и вдохнула приятный терпкий аромат, что шел от ткани. Видимо, это плед Патрисии, раз он пахнет ее духами. И осознание, что эта мягкая плюшевая ткань касалась этой женщины, позволило Коралине полностью расслабиться. Родвуд сидела в кресле и молча наблюдала за Клэрмонт, отмечая для себя каждую деталь ее поведения. И даже то, как она вдохнула его аромат и тут же расслабилась. - Если хотите, можете с ногами залезть на диван. Хотя конечно если вашим ногам это не повредит, - Патрисия вспоминала про трость для ходьбы и то, как сильно на нее опиралась Коралина. Кора лишь покачала головой и осталась сидеть в той же позе, что и до этого. Наполняя себя запахом Патрисии. - Джонатан мне в двух словах рассказал о вашей ситуации и попросил по мере моих возможностей помочь вам, вашей жене и дочери. Насилие в той или иной форме всегда глубоко ранит нас. И я постараюсь сделать все для вас и вашей семьи, чтобы вы смогли это пережить и не сойти с ума, - Патрисия говорила тихо, смотря Коралине в глаза. Женщина снова застыла как каменное изваяние, а ее глаза стали стекленеть от воспоминаний. - Коралина? – Родвуд тихо позвала женщину, вырывая ее из лап ее личного кошмара. Женщина поджала губы и, тихо выдохнув, прикрыла глаза. - Это… это так сложно… мне так больно. Все время… моя память играет со мной злую шутку… и я теряю реальность… мне кажется, что я снова там. И снова он меня насилует и избивает… - Кора говорила хрипло, с надломом в голосе, а Родвуд делала пометки в блокноте, наблюдая за пациенткой. - Вы вспомнили все то время, когда были у него в заточении? – Патрисия следила за Коралиной и видела, как она сильнее оборачивается пледом, с силой сжимает его край, настолько сильно, что костяшки пальцев белеют. Короткий кивок и тихий всхлип - вот все, что смогла сейчас сказать и сделать Коралина. - А воспоминания после восемнадцати так и не появились? – теперь Родвуд понимала, насколько все плохо. И как все осложнялось. - Только те, что я вспомнила с момента пробуждения и до Рождества, - голос Коралины сел, и она почти шептала. Хотелось просто заснуть и все забыть. С тех пор как она очнулась и поняла, что большую часть забыла, она захотела забыть именно эти воспоминания. - Вы общались с полицейскими о том, что вы вспомнили? – Патрисия наблюдала, как белеют губы женщины и как она плотно их сжимает, и с паникой смотрит на Патрисию, словно психолог предложила что-то ужасное. - Я… я не могу… Я не могу! Не могу! – внезапно Коралина вскочила с дивана, а потом разрыдалась, пряча лицо в руках. Она тяжело опустилась обратно на диван, сгибаясь пополам и прижимая одну руку ко рту, чтобы заглушить крик, рвущийся наружу, а вторую - к груди, где сердце готово было просто остановиться от боли. От осознания произошедшего с ней. Так хотелось, чтобы этого никогда не было. Патрисия медленно и очень осторожно поднялась и тихо, не торопясь, подошла к женщине. - Коралина, - голос Родвуд был мягкий, нежный, ласковый. А следом за голосом Патрсиия позволила себе коснуться плеча женщины. Клэрмонт вздрогнула всем телом и, с трудом сфокусировав взгляд на психологе, почти минуту пыталась понять, что происходит. А потом, закрыв глаза, она вновь опустила голову вниз. Родвуд присела рядом с Коралиной и стала нежно и не торопясь гладить ее по спине. Иногда она касалась и головы, перебирая темные прядки. - Поплачьте, Коралина. Слезы помогут вам все это выпустить из себя. Не держите их в себе. Отпустите эту боль, страх, просто отпустите, - Патрисия говорила тихо, все так же нежно и бережно гладя вздрагивающую от слез спину сломленной женщины, которой когда-то все было по плечу. Патрисия видела несколько раз интервью с Коралиной Клэрмонт, в том числе, когда она провела коронарное шунтирование мэру города и давала пресс-конференцию о состоянии главы города. Она была собрана, спокойна как гладь озера и ничто не заставляло тихое спокойствие уйти из ее голубых глаз. Она говорила так же не громко и профессионально, специально расшифровывая медицинские термины, чтобы окружающие ее понимали. И в ее тоне не было снисхождения к людям, не знающим этих терминов. Просто она ускоряла процесс понятия для всех и каждого и при этом не раздражалась, как это делали многие врачи, особенно врачи-хирурги. И вот сейчас, видя перед собой Коралину Клэрмонт в живую, Патрисия чувствует, как все сжимается от переживания за нее и от ярости на мужчину, что посмел так надругаться над ней. Это больше не та уверенная в себе и в каждом своем движении женщина-хирург. Сейчас это просто сломленная женщина, которая боится всех и каждого, даже малейшего признака на вторжение в личное пространство. Правда, для своих родных она сделала исключение, и вот теперь Родвуд тоже смогла проникнуть в ее личное пространство и при этом не вызвать у нее панической атаки. Это было хорошо. Патрисия наклонилась и взяла стакан с водой. - Коралина, вот возьми попить, - Родвуд говорила тихо и показала в зоне видимости стакан с водой. Но Коралина закачала головой. - Не могу…. Там снотворное… Я снова усну… А потом он придет… Не могу… - Патрисия сначала не поняла за всхлипываниями, что говорила Коралина, а когда поняла, она с трудом удержала пораженный вздох готовый слететь с губ. Все сложнее, чем я думала. - Коралина, посмотри на меня, - мягко, но настойчиво попросила женщина. С опаской, словно ее готовы были ударить в любой миг, Кора подняла взгляд на психолога. Глаза снова были стеклянными. Плохо, очень плохо. – Молодец. А теперь скажи мне, где ты находишься и кто я такая? – Родвуд говорила спокойно и все так же уверенно. Клэрмонт моргнула и взгляд прояснился. Она заозиралась, а потом ее взгляд впился в лицо Родвуд. - Простите…. Я в Нью-Йорке. В вашем кабинете и вы Патрисия Родвуд, мой психолог, - Кора говорила охрипшим голосом и, увидев в руках психолога стакан с водой, протянула к нему руку. Когда Родвуд отдала ей стакан, она почти залпом допила оставшуюся воду и стала жевать дольку лимона, слегка морщась от кислоты. Но жажда тут же прошла, да и лимон был явно нарушением. В ее воспоминаниях вода была всегда теплой и противно сладкой. Ей приходилось заставлять себя ее пить. И там точно никогда не было лимона. И эта деталь помогла Коралине понять, где она находится. И вообще все понять. Она помогла осознать, что реально, а что - только ее воспоминания. Тяжело вздохнув, Коралина потёрла виски, потому что голова начала болеть. Кора чувствовала стук сердца где-то у себя в горле и, механически, даже не замечая, что делает, положила пальцы на запястье, и, нащупав пульс, стала считать. Повышен. Надо успокоиться. Все происходило настолько привычно и бездумно, что Кора даже не понимала, что делает движения из своей забытой жизни. Но Патрисия все замечала. Она внимательно наблюдала за Клэрмонт, и в какой-то момент ей захотелось просто обнять свою пациентку. - Почему вы это сделали? – Патрисия сидела на диване рядом с Коралиной, но не прикасаясь к ней. Клэрмонт сосредоточила взгляд на психологе и непонимающе вздернула бровь. – Вы о чем? – Кора действительно не понимала, о чем говорит Родвуд. - Вы не заметили? – Патрисия с улыбкой указала взглядом на руки женщины. Коралина непонимающе уставилась на свои руки. И поняла по положению пальцев, что считала у себя пульс. Лишь обрывочные воспоминания из детства, где мама учила ее считать пульс и измерять давление на тонометре, подсказали ей, что значит это положение рук, да и быстрая пульсация под пальцами тоже ей это подсказали. - Ваша память заблокирована, но моторная память гораздо сильнее другой памяти. Стоит сделать одно движение тысячу раз, и вы уже никогда его не забудете. Это как один раз научившись ездить на велосипеде, не забываешь этого умения никогда. Так что это дает нам реальную надежду, что рано или поздно вы абсолютно все вспомните, - Патрисия улыбалась Коралине, и на ее лице появилась неуверенная улыбка. – Было бы здорово. Мне так страшно, что единственное, что я буду помнить всю жизнь это его лицо и то, что он со мной творил… - улыбка пропала, как и появилась, так же внезапно. А Патрисия внимательней посмотрела на Коралину. - Вы помните его лицо? - она забеспокоилась. Ведь если Кора помнит лицо, то она сможет составить фоторобот преступника. И больше никто не пострадает, и виновный будет наказан. – Да, помню. Мне это не забыть никогда. Я помню, как спровоцировала его. Я устала, мне было больно. А он все твердил это треклятое имя. И я решила его спровоцировать, чтобы он уже закончил мои мучения. Я давно была обнажена, но до того дня он ни разу не касался меня в интимном плане, он лишь бил и резал меня. А когда я попыталась спровоцировать его, чтобы он убил меня, он, наконец, показал мне свое лицо и впервые изнасиловал. Желая умереть, я лишь усугубила ситуацию. Но лицо его я помню сейчас даже лучше лиц своей жены или дочери, - Коралина говорила быстро, словно слова жгли язык и она хотела поскорее распрощаться с ними. Она не смотрела ни на что и снова погрузилась слишком сильно в свои воспоминания. – Именно это я вспомнила на рождество, когда по телевизору показывали сериал и назвали это имя. Ирэн. Он все время его твердил, называя меня так. И из его россказней я поняла, что он слетел с катушек после того, как его жена ушла от него к другому мужчине. Хорошо, что она сбежала. Неизвестно, что этот мудак сделал бы с ней… - голос Коралины окреп, и Патрисия заметила проблески старой Коралины Клэрмонт. Ну что же это хорошо. Но сама Родвуд не спешила радоваться. Все могло измениться в любую секунду. Апатия и страх могли перейти в ярость такой силы, что может уничтожить в радиусе пяти миль. И она будет в эпицентре этого урагана. Но Патрисия не боялась. - Коралина, - Родвуд заговорила тихо, и Клэрмонт тут же перевела на нее взгляд, - Вы же хотите, чтобы его поймали? – получив кивок от женщины, Родвуд и сама кивнула. – Тогда вам нужно поговорить с полицейскими. Все им рассказать. Любая мелочь может помочь им поймать его. Вы же слышали про Луизу Престон? – Патрисия внимательно смотрела на Коралину и уловила, как она нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. - Луиза Престон? Что-то знакомое… - Коралина задумчиво бегала взглядом по кабинету, и тут она застыла как изваяние, явно вспомнив, чье это имя. – Врачи сейчас борются за ее жизнь. И если вы не поможете полиции его поймать, то будут еще жертвы. Возможно, даже та самая Ирэн, - при звуке этого имени Коралина вздрогнула и снова себя обняла руками. – Помогите Луизе и ее семье, помогите себе и своей семье. Коралина, это важно. Я понимаю, как вам тяжело и больно, но чем раньше это сделать, тем лучше будет. У полиции тогда появится возможность его поймать. И вам самой станет легче после того, как вы узнаете, что ваш мучитель под замком. Вы понимаете, о чем я вам говорю? – Патрисия осторожно коснулась ладони Коралина, и она, вздрогнув, посмотрела на психолога. Ее рука сжалась на ладони психолога и с силой сжала. Родвуд чувствовала, как дрожит эта рука, но также она чувствовала и видела, какая сила все еще есть в этой женщине. В глазах Клэрмонт боролась паника, ужас и стремление все это закончить. Коралина закрыла глаза и почти до боли сжала пальцы Патрисии, но она молчала и не пыталась вырваться. Наконец Кора открыла глаза, и паника ушла. Да, в самой глубине все еще можно было увидеть страх. Но сейчас преобладала решимость. - Хорошо… Только… Я не смогу сделать этого сама. Можно мы сделаем это здесь, у вас? И… не сегодня. Я устала. Мне нужно время прийти в себя, насколько это возможно, -Коралина все еще держала Патрисию за руку, но уже не сжимая. Родвуд тепло улыбнулась женщине и, сжав ее руку, кивнула. - Конечно, Коралина. Вы можете рассчитывать на меня и мою помощь. А также на то, что в любой момент: страшно вам, больно или вы начинаете паниковать, знайте, что вы можете мне позвонить, и я всегда с вами поговорю в любое время дня и ночи. И когда вы решите поговорить с полицией, я буду рядом. И помогу вам через это пройти, - Родвуд понимала, насколько все шатко и зыбко. Сейчас Коралина смогла справиться с паникой, но через секунду ее коснется мужчина или в ее личное пространство вторгнется посторонний, и тогда она снова может запаниковать. Патрисия уже решила для себя, как будет проводить их сеансы. - Хорошо, Патрисия. Вы же не против, если я буду вас называть просто по имени? – легкий намек на улыбку и озорство проскользнули в глазах Коралины, и Патрисия рассмеялась. - А вы, доктор Клэрмонт, начинаете хорошо себя вести. Конечно, вы можете называть меня Патрисией, Коралина. Я не против, - озорной огонек исчез из глаз женщины, и глаза вновь заволокло печалью. - Боюсь, я уже не доктор, Патрисия. Руки, может быть, и помнят, но я сама нет. Хотя мне снятся сны об операциях. В них я чувствую себя живой, настоящей, самой собой. Я там такая сильная, уверенная, спокойная. А главное, я чувствую себя целой. Словно, лишив меня памяти, мое сознание оторвало от меня кусок моей личности, ту, кем я была. Оно отняло у меня то любимое, что делало меня мной. Я говорю бред, да? – столько боли и отчаяния было в голосе женщины. А в конце она сардонически усмехнулась и неуверенно посмотрела на психолога, ожидая услышать худшие слова о том, что она все себе придумала. Родвуд же понимающе кивнула и вновь сжала руку женщины. - Коралина, я прекрасно понимаю вас. Это так сложно - лишиться любимого дела. Знаете, когда мне было около тридцати пяти, у меня обнаружили папилломы на связках. Было ужасно. Дошло до того, что я не могла говорить. Больше полугода я и врачи боролись с этой напастью. И все полгода я провела в молчании. Это было адом. И не только потому, что моим родным пришлось приспосабливаться, а еще и потому, что я не могла вести практику. Не могла помогать своим пациентам, потому что банально не могу сказать им слов утешения и поддержки. Это угнетало, и казалось, я лишалась части себя. Но потом болезнь отступила, и я вернула свой голос, а следом за ним и свою практику. Так что, Коралина, я вас прекрасно понимаю. Могу вам сказать только одно. Не сдавайтесь, не опускайте руки. Боритесь за свое счастье. Память вернется, а с памятью вернется и ваша любимая работа. Вы это сможете сделать. Я верю в вас. Вы сильная. Вы борец по своей природе. Не каждый выживет после того, что случилось с вами. Вы выжили, встали на ноги, осталось только научиться бегать, и тогда вам будет все по плечу, - Коралина внимательно слушала Патрсиию, и тиски, сковавшие сердце, чуть ослабли. Даже дышать стало легче. Поддержка и вера этой женщины оказалась бесценной. Родвуд посмотрела на часы и поняла, что их время заканчивается. Коралина тоже посмотрела в ту сторону и изумленно вскинула брови. Прошло почти два часа?! - Да, Патрисия, с вами времени не замечаешь. Но жена уже скорей всего ждет меня, - Коралина осторожно встала и, оперевшись на трость, протянула руку для рукопожатия Патрисии. Родвуд, улыбнувшись, пожала руку женщины. - Буду ждать нашей встречи послезавтра. Отдохните, старайтесь ни о чем не думать и просто провести спокойно время с родными. Вы им нужны, как и они вам. Не стоит от них закрываться. А если вам станет плохо, позвоните мне на мобильный, и я тут же отвечу, и не беспокойтесь, если это будет даже середина ночи. Звоните всегда, когда вам тяжело, и вы сами не можете справиться, - Родвуд отступила на шаг от женщины, и она, кивнув на прощание, вышла из кабинета. Патрисия еще в задумчивости несколько минут смотрела на закрывшуюся дверь. Будет тяжело. Но они справятся. Обязательно справятся.