Remember all

LP - Muddy Waters

Проснувшись в середине дня, ближе к обеду, Кора почувствовала недомогание и легкое першение в горле. Черт! Все-таки заболела. Дышать было тяжело, и Клэрмонт поморщилась, сглатывая слюну, которая прошлась по горлу как наждачка. А Хелен проснулась из-за тяжелого дыхания супруги. Она уже настолько привыкла реагировать даже во сне, если дыхание любимой менялось, что сейчас просто автоматически проснулась. Она видела гримасу боли на лице Коралины и то, как она держится за горло. - Ну вот что мне с тобой делать? – Хелен все поняла практически сразу. Любимая все же заболела. Тяжело вздохнув, женщина выбралась из-под теплого одеяла и, накинув кардиган, пошла на кухню, чтобы сварить любимой чай с малиной, а также приготовить легкий завтрак, позже она сварит для нее бульон. Все приготовив, Хелен вернулась в спальню и, поставив поднос с кружкой чая и лекарствами на прикроватную тумбочку со стороны супруги, она ласково коснулась ее лба. Вроде бы не горячий. Надо найти градусник. - Вот, выпей, а я пока приготовлю тебе покушать. И таблетки не забудь выпить, - Хелен поцеловала Коралину в лоб и решила утеплить ее. Зайдя в гардеробную, она достала домашний плюшевый костюм голубого цвета. Вся их семья уже давно над ним смеялась, но Кора всегда очень ревностно отстаивала его существование, говоря, что они с Джен ни черта не смыслят в комфорте. Сейчас этот костюм как раз лучшее, что может быть для раздраженной кожи Клэрмонт, и конечно его огромный плюс в том, что он теплый. Попутно женщина взяла пару вязанных толстых шерстяных носков. Она вышла из гардеробной, чтобы увидеть, как, морщась от каждого глотка, супруга пьет горячий чай. Как Хелен рада, что в этот раз Кора решила не перечить ей и спокойно пьет все, что ей принесла Клэрмонт. - Вот допьешь и переодевайся. Я позвоню Патрисии и отменю твой сеанс. Мне говорить ей о том, что ты все вспомнила? – Хелен положила вещи на край кровати и плотнее укуталась в кардиган. Ей тоже нужно переодеться, а то слишком зябко с голыми ногами. А лучше всего проверить термостат. А то как-то слишком прохладно в квартире. - Не стоит. Я сама ей все лично расскажу. Да, и никому пока не говори. Ну, только родным, остальным это пока не обязательно знать, - Кора медленно пила горячий чай. Увидев свой любимый костюм, Кора благодарно улыбнулась Хелен. Отставив чашку на тумбочку, Кора, ежась и тихо шипя сквозь зубы, выбралась из-под одеяла. Быстро переодевшись в костюм и натянув носки, Кора блаженно выдохнула и вновь забралась в постель. А Хелен тем временем прошла в гардеробную и, переодевшись в домашний костюм, тоже надела шерстяные носки. Пройдя на кухню, она проверила термостат и нахмурилась, когда увидела выставленную температуру на девятнадцать. Прибавив тепла до двадцати четырех, хирург взяла домашний телефон и с трубкой прошла к холодильнику. Набрав номер Патрисии, она стала ждать ответа. Через пять гудков ей ответила секретарша Родвуд. - Доброе утро, Кайли. Соедини меня, пожалуйста, с доктором Родвуд. Это Хелен Клэрмонт, - женщина, прижав плечом трубку к уху, стала доставать продукты, которые ей понадобятся для приготовления куриного бульона, а также то, чем она перекусит, пока будет готовить. - Доброе утро, миссис Клэрмонт. Сейчас соединю, - девушка поставила Хелен на ожидание и связалась по коммутатору с начальницей. У нее был пациент, но Патрисия дала четкие указания, что если будут звонить Клэрмонты, соединять немедленно. - Доктор Родвуд, прошу прощения, на линии Хелен Клэрмонт, - Кайли не любила прерывать доктора Родвуд, но она выполняла ее поручения. Через минуту она услышала голос начальницы. - Соединяй, - Кайли нажала на пару кнопок и соединила Клэрмонт и Родвуд. - Доброе утро, доктор Родвуд. Я хотела предупредить, что сеансы Коралины придется перенести. Она заболела, - Хелен перехватила трубку рукой и поставила чайник. - Доброе утро, Хелен. Ох, ну что же, надеюсь, она скоро поправится. Все хорошо? Никаких проблем не было? – Патрисия переживала за женщин, и то, что они какое-то время не увидятся, не радовало психотерапевта. Она даже думала предложить самой приезжать к ним, но тут же отмела эту идею. - Все хорошо. Не переживайте. Ночью, правда, кошмар был, когда пыталась ее разбудить, она стала меня отталкивать и говорить, чтобы я ее не трогала. Я смогла ее разбудить только после того, как поднесла орущий будильник к ее ушам, - Хелен хоть и старалась отпустить эту ночь, но все равно глубоко внутри она была обижена на то, как повела себя жена. Пусть и не осознанно, но это причинило ей боль. - Хелен, ты же понимаешь, что она говорила это не тебе? Она говорила это тому мужчине, что с ней сотворил весь тот ужас. Она просто почувствовала прикосновения к себе, и сознание переложило их на кошмар. Постарайся забыть об этом. И позаботься о Коралине, - Родвуд говорила тихо так, чтобы пациент, сидящий на диване, не слышал ее разговора. Она услышала тяжелый вздох Клэрмонт и перед глазами встала картинка, как Хелен поджимает губы, когда она недовольна происходящим, но приходится мириться с этим. На это Патрисия улыбнулась. - Хорошо, я поняла, доктор Родвуд. Я или Коралина позвоним, когда она сможет посетить следующий сеанс, - Хелен выдохнула и потерла переносицу. - Конечно. Буду ждать звонка. Передавай привет Коралине. До связи, - Родвуд попрощалась с Хелен и вернулась к своему пациенту. А Хелен, скинув вызов, включила телевизор. Как раз показывали новости по NBC. Хелен заварила себе кофе и сварила овсянку на молоке. Она так же приготовила ее на долю любимой. Закончив готовить, она принесла кашу ей в спальню. Коралина уже допила чай и просто лежала, завернувшись в одеяло, прикрыв глаза. Посмотрев, Хелен убедилась, что таблетки она выпила. Тихо поставив тарелку на тумбочку, она прислушалась и поняла, что любимая спит. Пусть спит, сон лучшее лекарство. Забрав поднос со всем, что было на тумбочке, Хелен прошла на кухню, чтобы съесть и порцию Коралины, потому что проснулся внезапный голод. Покончив с завтраком, Клэрмонт стала варить бульон для любимой, слушая попутно новости. Она чуть не оттяпала себе половину пальца, когда услышала новости про Луизу Престон. - Сегодня врачи больницы Святого Иона в Чикаго сообщили, что Луиза Мари Престон скончалась в три утра. По пресс-релизу сообщается, что после операции у миссис Престон были остановки сердца. Сегодня в три утра произошла пятая остановка сердца, и врачи уже не смогли вернуть ее к жизни, - Хелен смотрела на экран телевизора, как олень, попавший в свет фар. Она не могла оторвать взгляд от экрана, где показывали фотографии женщины в молодости, на работе, в кругу семьи, на свадьбе, с ее детьми. Хелен не смогла сдержаться и заплакала. Рука сама потянулась за телефоном. Ей срочно нужно было поговорить. - Это Хелен, понимаю, что она может быть занята, но мне необходимо поговорить…. – Хелен говорила хриплым голосом, вцепившись в столешницу. Через минуту она услышала голос Родвуд. - Хелен, что случилось? – Патрисия услышала, как была взволнована Кайли, когда сказала, что снова звонит Хелен. - Луиза Престон умерла сегодня в три утра… - голос Клэрмонт было невозможно узнать. Он был настолько хриплым и без эмоциональным, что Патрисия забеспокоилась. - Хелен, успокойся. Давай, делай глубокий вдох. Я буду вместе с тобой дышать, - Патрисия была даже рада, что ее сеанс с предыдущим пациентом закончился. Она вышла из кабинета и поманила в кабинет Кайли. Включив громкую связь, женщина стала делать громкий вдох, чтобы Хелен ее услышала. Пока Родвуд старалась заставить Хелен начать действовать, она быстро на листе из принтера написала Кайли записку. Патрисия попросила перенести всех оставшихся пациентов на другие дни. Родвуд собиралась поехать к Клэрмонтам. Психолог понимала, что им нужна она сейчас больше всех. Наконец Патрисия услышала, как Хелен сделала судорожный вдох, в котором женщина услышала всхлип. - Где Коралина, Хелен? – Патрисия знала, что Хелен скрывает от всех свои приступы паники. Она была против этого, но не могла настаивать на том, чтобы Хелен все рассказала близким. - Она спит,- Хелен говорила с трудом. Спазм сжал ее горло, и она не могла ни говорить, ни дышать нормально, лишь хватала ртом воздух, стараясь сделать вдох. Родвуд случайно увидела приступ паники Хелен, и после этого они договорились, что если это происходит, она звонит Патрисии, и они разговаривают. - Хорошо, очень хорошо. А теперь вспоминай то, чему я тебя учила. Слушай мой голос, и начинай рассказывать, что тебя окружает, что чувствуешь, слышишь, обоняешь. Пять вещей на каждый орган чувств. Начинай, - Патрисия говорила четко и спокойно. Она уже накинула на себя пальто и попросила Кайли перевести их разговор на ее мобильный. Девушка умела это делать, каким-то образом не разрывая при этом соединения. Патрисия вставила гарнитуру в ухо, и Кайли перевела разговор на ее мобильный. Схватив сумку, женщина вышла из офиса, а потом и из здания. - Я вижу нож, которым я разделывала курицу, вижу кастрюлю, в которой варится та самая курица, вижу телевизор, по которому все еще показывают новости на NBC. Вижу прихватку, висящую на ручке духовки, вижу красное яблоко, которое забыла Джени, – вначале Хелен могла говорить с огромным трудом, но с каждым словом становилось легче. - Отлично, давай теперь другой орган чувств, - Патрисия слушала внимательно, и, поймав такси, она нажала кнопку, чтобы выключить микрофон. Она назвала адрес Клэрмонтов и вновь включила микрофон. - Я слышу, как булькает вода в кастрюле, слышу гудки автомобилей, слышу журчание воды из открытого крана, слышу, как гудит холодильник, слышу тихое бормотание ведущего в телевизоре, - голос хирурга становится все сильней и не такой напуганный и потерянный. Эта практика действительно помогала Хелен справляться с удушающими приступами паники, которые накатывали так внезапно, что она могла несколько часов просто парализовано находиться в одной точке пространства, не двигаться и не реагировать на окружающую обстановку, и при этом она задыхалась и не могла дышать. - Молодец, еще чуть-чуть, ты отлично справляешься, - Патрисия подбадривала Хелен, следя за дорогой и молясь, чтобы на дорогах не было пробок. - Я ощущаю в руках телефон, домашний костюм, который на мне надет. Шерстяные носки, которые немного колются. Ощущаю под пальцами холод и твердость столешницы, за которую я держусь, ощущаю заколку в волосах, она немного касается кожи головы, - наконец Клэрмонт смогла тихо судорожно вдохнуть и потом медленно выдохнуть. Все тело расслабилось, и она чуть не упала на пол от облегчения. - Молодец, Хелен. Тебе лучше? – Патрисия слышала этот вдох и выдох и поняла, что кризис почти миновал. Как раз в этот момент она подъехала к дому Клэрмонтов. Расплатившись с таксистом, женщина прошла в парадную дома. Ее остановил консьерж, прося представиться и сказать, к кому она направляется. - Хелен, я в холе твоего дома. Скажи вашему консьержу, что я могу пройти, - Родвуд говорила спокойно и не торопливо, стараясь не спугнуть Хелен и не подстегнуть новый виток паники. Хелен нахмурилась и слишком долго соображала то, о чем ее просит Родвуд, пока не услышала знакомый голос Джоуи, консьержа их дома. - Миссис Клэрмонт. К вам пришла Патрисия Родвуд. Мне ее пропустить? – Джоуи Родфель был мужчиной преклонных лет, годящийся Хелен в отцы, но всегда неизменно был вежлив с каждым жителем их большого дома, знал всех лично. А когда произошло несчастье с Коралиной, он одним из первых принес ей искренние соболезнования и пожелание на скорейшее выздоровление ее супруги. Он всегда тепло относился к их семье и никогда даже слова кривого не сказал об их однополой паре. - Да, мистер Родфель. Пропустите миссис Родвуд. И запомните ее, пожалуйста. В любое время дня и ночи, если она появляется, незамедлительно пропускайте к нам. Спасибо вам, - Хелен, наконец, собралась с мыслями. Она знала, что Джоуи даже слова ей не скажет и не станет приставать с расспросами. Он просто выполнит ее просьбу. - Конечно, миссис Клэрмонт. Хорошего дня, миссис Клермонт, - с этими словами Джоуи вернул телефон обратно Патрисии, которая немного нервно теребила ручку сумки, ожидая окончания разговора, но тепло улыбнулась мужчине и поблагодарила его, когда он проводил ее до лифта и нажал необходимый этаж, предварительно сказав номер квартиры. - Хелен, я зашла в лифт. Связь может прерваться. Через минуту я буду у тебя, - Патрисия говорила спокойно и собранно. Она успела услышать положительный ответ Хелен, когда связь оборвалась. Вздохнув, Родвуд убрала телефон в карман пальто и, вздохнув, потерла переносицу. А Хелен почти упустила момент, когда куриный бульон решил убежать с плиты. Она поспешно прикрутила газ под конфоркой и пошла встречать Патрисию. Она открыла дверь как раз, когда Родвуд подошла к их квартире. Хелен выглядела уставшей и осунувшейся. Темные круги плотно лежали под глазами женщины, а взгляд был потерянным и почти пустым. Родвуд тут же зашла в квартиру и на ходу стала раздеваться. Она спешила оказать Хелен помощь. Расправившись с пальто и туфлями, женщина подошла и просто обняла Клэрмонт, крепко прижимая к себе. Она прекрасно знала, что Хелен не сторонник телесного контакта с посторонними людьми, но, как это ни странно, она, как и Коралина, позволяла Патрисии нарушать ее личное пространство. И как сейчас позволяла ей обнимать себя. Несколько секунд Хелен стояла как статуя, не реагируя на объятия, а затем ее прорвало. Она крепко вцепилась в женщину и стала рыдать ей в плечо. Ее снова прорвало. Патрисия молчала, гладила Хелен по голове и спине и ничего не говорила, просто молча давая ей поддержку. Она краем глаза заметила движения и, слегка повернув голову, увидела заспанную Коралину, которая непонимающе смотрела на них. Патрсия покачала головой и молчаливо попросила Коралину не вмешиваться. Клэрмонт нахмурилась и поджала губы. Она сквозь сон почувствовала неладное и, проснувшись, услышала всхлипы супруги. И увидеть Хелен, плачущей в объятиях Родвуд, было странно. Кора не ревновала к психологу ни в коем случае. Просто она не понимала, что происходит и переживала за супругу. Поджав губы, Кора кивнула Родвуд и вернулась в спальню. Она залезла в постель и завернулась в одеяло, потому что ее морозило и кашель то и дело раздирал глотку. Но сейчас это было не важным. Важно то, что Хелен плохо, и она не понимала почему. Хелен, наконец, выплакала все слезы и, отстранившись от Патрисии, поджала губы, и отвернулась от нее. Она не любила проявлять слабость и сейчас чувствовала себя не в своей тарелке. Родвуд это видела и прекрасно понимала. - Пойдем, я налью тебе чаю, и ты умоешься. Все будет хорошо Хелен. Кора жива, скоро станет абсолютно здорова и память к ней вернется. Все наладится, - на словах «память к ней вернется» Хелен как-то странно посмотрела на Патрисию и поспешно отвела взгляд. Она помнила просьбу Коралины не говорить Родвуд об этом и потому промолчала, но Патрисия заметила этот взгляд. - Хелен, что еще произошло? – Родвдуд всегда была проницательной. И сейчас она видела, что Хелен о чем-то молчит. Но Клэрмонт покачала головой и, закрыв глаза, стала массировать виски. А Кора не выдержала сидеть в комнате и, выйдя из спальни, просто подошла и обняла любимую, целуя ее в щеку. Хелен тут же распахнула глаза, и ее глаза вновь стали влажными. - Ты почему встала? Тебе же нужно отдыхать. Иди в постель, - голос Хелен был хриплым и еле слышным. Но Коралина покачала головой и крепче обняла любимую. - Какой мне отдыхать, когда моя любимая супруга и сама плохо себя чувствует. И я даже не знаю причины твоего расстройства, - Коралина крепко обнимала Хелен за талию одной рукой, а другой стала вытирать слезы с лица Хелен. А женщина прикусила губу и опустила взгляд. - Пойдемте на кухню. Я тебя покормлю, - Хелен пыталась высвободиться из объятий Коралины, но женщина держала крепко. Патрисия решила сейчас не мешать им и прошла на кухню сама. Немного поискав чай, она заварила три кружки чая и стала ждать женщин. - Хелен, поговори со мной. Расскажи, что случилось? – Коралина говорила нежно пусть и хрипло из-за горла. А Хелен вновь тихо заплакала. - Луиза Престон скончалась сегодня в три утра. Ее сердце не выдержало. Была пятая остановка сердца, и врачи не смогли ее спасти… - Хелен говорила это закрыв глаза, и даже из-под закрытых век текли слезы. У Коралины перехватило дыхание, и она все поняла и без дальнейших пояснений супруги. Она вновь крепко обняла Хелен, и та вцепилась в нее, как минутами ранее обнимала Патрисию. - Я здесь, я рядом. Я жива. Скоро буду здорова и бегать марафоны. Я не Луиза Престон. Скоро этого ублюдка поймают, и мы все вздохнем с облегчением. Скоро все наладится, родная, - Коралина говорила это настолько уверенно, что сама же верила в свои слова. Она верила всем сердцем, что все в скором времени исполнится. Вернувшаяся память помогала Коралине. Теперь она могла вспоминать счастливые моменты ее жизни и перебивать ими воспоминания о том месяце ада. И сейчас вспомнившиеся воспоминания были гораздо ярче и новее тех, что она вспомнила на рождество. И это было так хорошо вновь чувствовать саму себя собой. И она решила, что расскажет сейчас Родвуд об этом. Раз уж психолог оказалась здесь сама. - Пойдем, попьем чаю и поедим. Ты что-то там говорила о том, что покормишь меня, - Коралина внезапно поняла, что очень голодна. Хелен отстранилась от жены, но объятий не разрывала, она шмыгнула носом и вытерла лицо, и несколько раз вздохнула и выдохнула. А Коралина тепло улыбалась любимой. Даже с красными от слез глазами, распухшим носом, она была самой прекрасной женщиной на свете. - Я люблю тебя, - Клэрмонт говорила тихо, и не потому что болело горло, просто она всегда говорила слова любви тихим голосом. Наклонившись, она оставила на губах любимой короткий, но нежный и чувственный поцелуй. - И я люблю тебя. Пойдем я тебя накормлю. Только сначала умоюсь, - Коралина кивнула на предложение Хелен и, выпустив ее из объятий, пошла на кухню. Родвуд сидела уже перед пустой кружкой, а чай Хелен и Коралины заметно остыл. Коралина стала кашлять, сморщившись от того, что горло саднило. Патрисия наблюдала за женщиной и заметила еле уловимые изменения в ней. Она не понимала, что не так, но изменения были. - Хелен сейчас придет. Она пошла умыться. Пообещала меня покормить. Думаю, и вас покормит, - Коралина говорила спокойно и стала пить остывший чай, тут же сморщившись, и решительно вылила прохладную жидкость в раковину. То же самое она проделала и с кружкой супруги. - Простите, Патрисия. Я просто не могу пить остывший чай. Впрочем, как и Хелен. Женщина поставила кипятиться чайник по новой и заваривать чай. А Родвуд, нахмурившись, следила за Коралиной. Мысль вертелась на границе сознания. Что-то изменилось. И только когда Коралина села за стол, до Патрисии стало доходить что. Ее брови поползли вверх, и взгляд стал удивленным. - Ваша трость. Вы ходите без нее. Вам не больно? - Патрисия смотрела на женщину и следила за тем, как Коралина, нахмурившись, посмотрела на ноги. Она даже не осознала, что не ходит с тростью. Нога все еще ныла, да и слабость была, но Клэрмонт списывала ее на простуду. Казалось, что Коралина вообще забыла о том, что у нее есть увечья. Она была даже растеряна от столь внезапного открытия, что впала в легкий ступор. - Коралина? – Патрисия наблюдала за Клэрмонт и заметила замешательство. Кора подняла взгляд на женщину, и тут она окончательно все поняла. - К вам вернулась память? – Патрисия была удивлена и в тоже время была рада этому. А Коралина вздохнула и улыбнулась женщине. Родвуд узнала эту улыбку. Она видела ее на той пресс-конференции. Было разительное отличие Коралины без памяти и Коралины с памятью. К ней вновь вернулся этот внутренний стержень, который давал Клэрмонт некую ауру властности, твердости и уверенности в своих возможностях. И чувствовать это лично на себе было непередаваемым ощущением. Внутри Родвуд даже все задрожало от этой силы, что так и перла из Коралины. - Да. Я все вспомнила. Я даже не поняла, как это произошло. Ночью мы с Хелен поняли, что я все вспомнила. Я заговорила о своих родах и Дженнифер, а Хелен спросила, когда я это вспомнила. И тогда я поняла, что помню все. Не было вспышек, не было боли, как это было прошлые разы. Просто я поняла, что помню всю свою жизнь, - Коралина говорила тихо и, поморщившись, сделала глоток горячего чая. Боль в горле мешала ей, но не сильно. - И эти воспоминания кажутся мне свежими и новыми, хотя я и понимаю, что все они старые, но они помогли мне немного притупить воспоминания о тех днях в заточении. Это дает мне силы. Возможно, потом последует рецидив, но сейчас я просто счастлива и все. Еще бы не простудилась бы так глупо, было бы просто замечательно, - ухмылка украсила губы женщины, и она вновь сделала глоток чая. А Родвуд улыбалась как ребенок, получивший на рождество самый лучший подарок, о котором только можно мечтать. - Я так за вас рада, Коралина. Это действительно потрясающая новость. Но думаю, вам все же стоит еще походить ко мне на сеансы. Как вы верно заметили, возможен рецидив. Да и Хелен все еще нужна помощь, - Родвуд говорила тихо, но счастье отчетливо звучало в голосе психолога. Клэрмонт кивнула и улыбнулась женщине, чуть скривившись, когда кашель стал раздирать горло. На кухню вошла Хелен и нахмурилась, услышав кашель супруги. - Я сейчас тебя покормлю, и ты ляжешь обратно в постель. И не спорить, - Хелен говорила грозным тоном, и взгляд был недовольным, но все равно теплым и с долей нежности на дне зрачков. Коралина скорчила гримасу и показала жене язык. А Родвуд с восхищением наблюдала за женщинами. В естественной домашней обстановке они были более раскрепощенными и спокойными. Хотя в первые секунды от тона Хелен даже Патрисия невольно замерла на месте, словно она провинившаяся школьница. Да уж, и не представить себе, какая Хелен мама. Хотя стоит отметить, что Дженнифер выглядела прекрасной молодой девушкой, у которой просто были сложные два года. Патрисия отмечала, что Дженнифер быстрее всех приходила в норму, и их сеансы, в общем-то, были похожи просто на беседу, где девушка рассказывала ей об учебе и об одном милом парне с параллельной группы на ее курсе, который всячески оказывал ей знаки внимания. И Дженнифер ценила его поддержку. Она не чувствовала к нему каких-то особо романтичных чувств, просто ей было приятно, что он дарит ей поддержку, не осуждает ее семью, что у нее две матери, и всячески ее веселит, стараясь растормошить и не дать впасть в депрессию. Родвуд отмечала, что, говоря о том парне, Дженнифер почти всегда улыбается, и Патрисия понимала, что возможно у девушки и нет к нему романтических чувств, но определенно этот юноша ей дорог. Коралина прервала ее мысли, снова став кашлять. Патрисия посмотрела на женщину и в который раз за это время поразилась, как же изменилась Коралина. Нет, не внешне. Это ощущение силы просто перло из женщины, и невольно внутри психолога все дрожало. Она просто не представляла себе, какой Клэрмонт была на пике своей карьеры. Клэрмонт заметила изучающий взгляд психолога и вскинула бровь. - Что такое, доктор Родвуд? – Коралина говорила тихо и хрипло, но Патрисия ее услышала. Она улыбнулась женщине и пожала плечами. - Да просто задумалась о том, что если сейчас в таком немного помятом состоянии, когда вы болеете, вы излучаете такую силу, что у меня внутри все дрожит, то какой же силой вы обладали до всех этих происшествий с вами. Наверно, люди просто в обморок падали рядом с вами, - Патрисия говорила с улыбкой на губах, а Коралина, внимательно слушав психолога, оставалась невозмутимой и, когда она закончила, женщина вдруг достаточно громко расхохоталась, но почти сразу же скривилась и стала тихо посмеиваться, держась за горло. Хелен прыснула за спиной Родвуд, поддерживая супругу. А Патрисия не понимала, чем вызван этот смех. - Простите, Патрисия. Просто я вспомнила один случай, – Коралина продолжала тихо смеяться, качая головой. В ее глазах плясали озорные огоньки и толика лукавства. - Я помню, ко мне в операционную привели студентов десять. Все выпускники, и через год они должны были поступать в интернатуру. Я тогда вела простую операцию. Ставила стенты пожилому мужчине с избыточным холестерином, - Коралина пожала плечами, словно это действительно была рядовая операция. Возможно, так оно и было, Родвуд не была столь сведуща в кардиохирургии. - В общем, ввели этих желторотиков в мою операционную. Я проводила ее через бедренную артерию. Ну, пока делала манипуляции, вставляя стенты, рассказывала желторотикам сам принцип операции. Я даже не смотрела на них. Был как раз ответственный момент. И кто-то решил мне под руку задать вопрос, – Коралина снова рассмеялась, и Хелен за спиной психолога тоже тихо посмеивалась. - В общем, я сказала единственное слово: «тишина». Повисла гробовая тишина, и, когда я поставила стент и раскрыла его, я услышала за спиной грохот. Трое студентов упали в обморок. Потом выяснилось, что мало того, что они замолчали, так они еще и дышать перестали. Словно боялись, что если слишком громко будут дышать, я за это их самих положу на стол и вскрою им грудную клетку, - Патрисия стала тихо смеяться над историей Клэрмонт и покачала головой. - Потом один из них подошел ко мне и извинился. И сказал, что ему показалось, что его просто отшвырнуло к стенке от тона моего голоса и того, как я сказала одно единственное слово. И он, поблагодарив меня, ушел. Я тогда еще удивилась, за что он меня благодарил. Ведь из-за меня он поставил себя в глупое положение, хлопнувшись в обморок. А потом он поступил в интернатуру в нашу больницу и всеми правдами и не правдами оказался в моем отделении. Теперь он один из ведущих хирургов нашего города. Возможно, вы о нем слышали. Генри Уолис, - Коралина говорила это все тепло, улыбаясь, и с явной гордостью произносила имя своего бывшего ученика. А у Родвуд брови поползи наверх. Конечно, она слышала об Уолисе. Он был гением и восходящей звездой в кардиохирургии. Он был в пятерке лучших кардиохирургов Нью-Йорка. И то, что он был учеником Коралины Клэрмонт, Патрисия даже и не знала. Увидев удивление на лице психолога, Клэрмонт снова рассмеялась. - Что вы так удивляетесь, доктор Родвуд? Я воспитала не одного гения. Мои протеже по всей стране. А большая часть пятерки лучших Нью-Йорка - это мои бывшие ученики или же те, с кем я долгое время сотрудничала. Хотя, конечно, я всегда первая, - лукавая улыбка появилась на губах женщины, и это не было бахвальством, а простая констатация факта. И внезапно веселье исчезло с лица хирурга, и она, поджав губы, опустила взгляд. Патрисия мгновенно уловила изменения в женщине. - Что такое, Коралина? О чем вы подумали? – Родвуд говорила спокойно и тихо. Хелен замерла за ее спиной и повернулась к женщинам, оторвавшись от готовки обеда. Она увидела лицо жены и забеспокоилась, но решила молчать. - Была первой, - тихо произнесла женщина и зажмурилась, с силой стиснув руки в кулаки, лежащие на столе. Родвуд поняла все без дальнейших пояснений. Она мягко взяла обе руки Коралины в свои и ласково разжала ее кулаки, сжимая ее ладони в своих. - Коралина, посмотрите на меня, - Родвуд говорила тихо, но настойчиво, и Клэрмонт, открыв глаза, посмотрела на женщину. И Патрисия вновь увидела этот потерянный взгляд, что видела на их сеансах. - Вы вернете себе свою жизнь. Вернетесь к практике. Будете оперировать. Вы всегда были, есть и будете первой. Вы будете заставлять желторотиков падать в обморок от единственного вашего слова. Вы вновь будете той Коралиной Клэрмонт, что знал весь мир. Нужно лишь немного времени, и все встанет на свои места. Поверьте мне, - Патрисия говорила уверенно, вкладывая в каждое слово столько уверенности, что у Коралины невольно стало щипать в носу и глазах, и она, слабо улыбаясь, кивнула женщине, что так верила в нее, и ее глаза блестели от не пролитых слез. - Спасибо вам, Патрисия. Спасибо, - Коралина благодарно сжала руки психолога и тепло ей улыбнулась. Родвуд улыбалась ей в ответ. - Обед готов! – громко проговорила Хелен, ставя перед женщинами тарелки с куриным бульоном, в котором так же была легкая лапша и овощи, с кусочками самой курицы. Пахло все аппетитно, и Родвуд внезапно поняла, как она голодна. Также Хелен поставила на стол большую тарелку с тостами, которые были все еще горячими. Они все приступили к обеду в дружеской тишине, которую иногда нарушал тихий кашель Коралины и недовольное ворчание Хелен о безрассудстве ее жены. И Патрисия понимала, что это действительно хорошо иметь такую семью. Семью, где тебя любят, даже когда журят за глупость. Где есть любовь и нежность. Где есть настоящая поддержка и крепкое плечо, о которое можно опереться. Родвуд внезапно пришли слова одного из русских актеров, который рассказывал о своей супруге и о том, как они поженились. « Я тогда спросил ее, что ты будешь делать, если мне придется взять в руки автомат и защищать наш дом. А она так просто пожала плечами и с улыбкой сказала: буду подавать патроны. И тогда я сделал ей предложение, не раздумывая». Родвуд до сих помнит эти слова и то, как точно они подходят Коралине и Хелен. Каждая готова прикрывать тыл друг друга и подавать патроны, если понадобится защищать себя, родных и их дом. И Родвуд была искренне рада, что познакомилась с этими невероятными женщинами близко. И хоть немного смогла понаблюдать за их жизнью. Это был поистине настоящий подарок.