Есть такая легенда о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песни позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда. Колин Маккалоу, Поющие в терновнике.
Барт Аллен не верил своим ушам. — Сколько, простите?! Вы серьёзно, лорд Уэйн? — спросил он у сидевшего напротив него душеприказчика. Молодой, совсем молодой, но в чуть раскосых зеленовато-голубых глазах, менявшиеся с освещением в комнате, уже горела искра увлечения своим делом, расчётливости и стремления делать свою работу лучше прочих. «Дьявол во плоти» — невольно подумал рыжий романист, вытирая испарину со лба. Теперь он знает, с кого будет писать Люцифера в его новом романе. С Дэмиена Уэйна, сына недавно почившего аристократа, и как выяснилось — вигиланта, Брюса Уэйна. — Вы не ослышались, мистер Аллен. — Дэмиен наклонился вперёд. — Кроме того, Тимоти Дрейк вам завещал этот дом и прислугу в лицах мисс Кассандры Кейн и мистера Дьюка Томаса. Как там, значит… — юный лорд Уэйн снова открыл завещание. — «дабы он творил и ни в чём себе не отказывал, не задумываясь о куске хлеба на завтрашний день.» Барт отпил из чашки чай, немного нервно. Всё досталось ему. Ни его невесте Стеффани, ни другим друзьям. Ему, Бартоломью Генри Аллену-младшему. — И ещё кое-что. — Дэмиен выложил на стол пару книженций в кожаном переплёте, с гербом Дрейков на них. — Его последней волей было также… чтобы вы прочитали его дневники. А вот эти два тома — в особенности внимательно. — душеприказчик улыбнулся. — Он сказал, что этого должно хватить, чтобы вы закончили книгу. Или начали новую. Барт дрожащей рукою открыл первую страницу, из которой выпало письмо. «Барту Аллену, от Тима Дрейка.» Барт сжимал пергамент, на него с шумом падают слёзы, оставляя кроваво-красные следы на бумаге. Его любимые красные чернила. — О друг мой… — шепчет Аллен. — О друг мой…Пролог.
24 октября 2016 г. в 09:09