Как и обещал отец Дженни, весьма скоро девушку выписали. Уже на утро третьего дня врачи нехотя, но все же отпустили ее, прописав по максимуму постельный режим и назначив процедуры физиотерапии и множество таблеток, которые, возможно, должны вернуть утерянные воспоминания.
Дженни тряслась на заднем сидении отцовского BMW. Молча она смотрела в окно, равнодушно провожая взглядом проносящиеся мимо дома и деревья. Смутное чувство тревоги поселилось в сердце, как только она покинула больничную палату. Где находится их дом? Как он выглядит? Сколько родственников живет с ними вместе? Ничего этого Дженни не знала, а лишних вопросов задавать не хотелось.
Карл вел машину тоже молча. С момента, как дочь пришла в себя, она почти ничего не говорила, а на редкие вопросы отвечала в лучшем случае односложно. Он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Всю дорогу Дженни просто смотрела в окно, почти не шевелясь. Как сломанная кукла она оставалась холодной ко всему происходящему. С одной стороны, он прекрасно понимал, что все это — последствия ужасной аварии, в которую они с Роуз попали, но… Когда он все же набрался храбрости и сообщил дочери, что ее мама погибла, она, посидев с минуту молча, спокойно ответила: «Понятно». Понятно. Ни слез, ни истерик. Вообще никакой реакции. Просто «понятно». И это равнодушие убивало, ломало Карлу кости. Это не его дочь, нет. Эта девушка чужая, незнакомая. Отрешенная.
Наконец, машина свернула к дорожке, мощенной крупным булыжником. Упавшие желтые листья легким ковром укрывали ее и разлетались из-под колес автомобиля. Впервые за последние несколько дней на лице Дженни хоть какие-то появились эмоции. Слабая, но все же заинтересованность своим собственным домом вывела ее из состояния транса, и она чуть подалась вперед, смотря через лобовое стекло на приближающееся двухэтажное здание. Она сразу отметила немалый размер окон. Дженни уже как сейчас видела себя, сидящую на одном из подоконников и разглядывающую проходящих мимо людей, потому что единственное, что она сейчас умела делать, это наблюдать. Все остальное же оказалось забыто.
Остановив машину, Карл с минуту украдкой разглядывал дочь, просунувшую голову между передними сидениями. Что-то в ее взгляде напомнило ему прежнюю Дженни, ту, в глазах которой еще играла жизнь. И сейчас, пусть всего лишь на мгновение, эта Дженни снова вернулась к нему. Лишь на мгновение.
Как только огонь в глазах девушки пропал и она снова надела маску равнодушия, Карл повернул ключ, заглушая машину.
— Приехали, — нарушил он неловкое молчание. Ответом же ему послужил просто очередной кивок.
Закинув на одно плечо рюкзак с немногочисленной одеждой, Дженни покинула машину. Свежий ноябрьский воздух наполнил легкие. Чувство тревоги, до этого обуревавшее ее, слегка поутихло. Списав все на волнение перед встречей со своим прошлым, девушка проследовала в дом вслед за отцом.
И опять послышался запах. Такой… привычно родной, но совершенно чужой. Путаясь в своих мыслях и чувствах, Дженни настороженно оглядывалась. В тайне она надеялась, что, столкнувшись с чем-то знакомым, она сможет вспомнить, но, увы. Осмотр гостиной, в которой они оказались, так ни к чему и не привел.
Рюкзак слетел с плеча Дженни и с глухим звуком приземлился у ее ног.
— Голодная? — поинтересовался Карл, все это время хранивший молчание.
— Нет, — отрезала Дженни, но, подумав секунду, добавила: — Спасибо.
— Тогда… Если захочешь есть, кухня там, — махнул он рукой в сторону двери в конце коридора. — Туалет и ванная, так сказать, в двойном экземпляре — рядом с кухней и на втором этаже. И твоя комната тоже там.
Он поднял с пола рюкзак дочери и кивнул на лестницу, предлагая подняться наверх. Дженни приблизилась к лестнице, не решаясь поставить ногу на ступеньку. Медленно она поднесла руку к перилам, легко провела влажными от волнения пальцами по полированной поверхности. Разглядывая оставшийся след, она все не могла себя заставить подняться наверх. Она боялась того, что может увидеть в своей комнате. Боялась узнать себя. Ведь врачи сказали, что хоть вернуть память и представляется возможным, но вероятность этого так мала, что не стоит излишне обнадеживаться.
От отцовской руки, неловко коснувшейся ее плеча, Дженни вздрогнула.
— Пойдем.
Место прикосновения жгло, словно это была не рука, а раскаленная кочерга. Подгоняемая нежеланием физического контакта, Дженни быстро зашагала по лестнице, но, добравшись до второго этажа, остановилась. Три двери, перед которыми она оказалась, привели ее в замешательство. Какая-то из них была дверью в ее комнату, какая-то — в комнату ее отца, а последняя, видимо, вела в ванную комнату. Дженни искренне боялась, что ей придется жить всего лишь через стену от… чужого человека?
— Вот эта. — Мужчина подбородком указал нужную дверь.
Казалось, должна была возникнуть очередная неловка пауза в их разговоре, но Дженни вдруг нарушила правила игры в молчанку, которые сама же и установила. Она стояла к отцу полу-боком и смотрела прямо перед собой. Мужчина хорошо видел, как ее броня треснула, а в глазах наконец-то отразились настоящие эмоции. Однако растерянность и боль очень скоро вновь исчезли под маской холодного безразличия, и она заговорила.
— Карл.
Мужчина вздрогнул от звука ее голоса. За последние дни Дженни впервые обращается к нему сама, однако то, как она это сделала… Семнадцать лет он был для нее «папой», «папочкой». Родным человеком. И вот сейчас перед ним стоит совершенно незнакомая девушка с абсолютно мертвыми глазами. Несмотря на внешнее сходство, Карл чувствовал, что это не его дочь. А если она ничего не вспомнит, то так навсегда и останется другим человеком.
— Я же просил тебя называть меня папой, — все же возразил он.
Дженни продолжила, демонстративно игнорируя его комментарий:
— Я хочу побыть одна. Можно?
За все прошедшие дни, это было самое длинное предложение, сказанное Карлу. Самое длинное предложение, произнесенное Дженни кому бы то ни было.
Не дожидаясь ответа, девушка вытянула вперед руку с раскрытой ладонью. На минуту Карл опешил, не ожидав такой инициативы. Неужели она все же хочет пойти на контакт? Однако, он одернул сам себя, сообразив, что дочери нужен только рюкзак с вещами. Вложив в ее ладонь лямку от него, мужчина проследил за ее резкими движениями. Правда, этой резкости предшествовала небольшая заминка, когда Дженни в нерешительности держалась за ручку двери, но это замешательство длилось лишь несколько секунд. Придя в себя, она рывком открыла дверь и скрылась в комнате.
***
С громким шлепком дверь закрылась, и Дженни зажмурилась. Прислонившись спиной к стене, она тяжело дышала, вбирала в себя запах этой комнаты. Такой пустой и знакомый, он медленно наполнял легкие. Дженни постепенно привыкала к нему, но все еще решалась открыть глаза. Ей было страшно, чертовски страшно познакомиться с собой, понять, кто она есть. Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем девушка все же набралась храбрости и заставила себя взглянуть в глаза своему прошлому. Мысленно досчитав до десяти, она распахнула глаза.
Дженни вздохнула с облегчением и разочарованием, опять отдавая себя во власть парадоксов. Плечи затряслись в беззвучном смехе, и, закрыв рот руками, она сползла по стене, шмякнувшись на дощатый пол. Все еще сотрясаясь в немой истерии, девушка тупо смотрела на голые стены. Ни фотографий, ни рисунков, ни плакатов. Вообще ничего, что могло бы хоть что-то рассказать об обитателе. Простая, незатейливая кровать, маленькая прикроватная тумбочка, обыкновенный комод и плотные бежевые занавески, вот и весь интерьер. Дженни почувствовала неожиданную горечь от отсутствия любых представлений о своем прошлом. Кем она была? Неужели такой вот серой мышкой без каких-либо увлечений, занятий и достижений? Что она вообще за человек?..
Она все смеялась, давая выход застоявшимся эмоциям. Так долго она держала все это в себе, а сейчас настал момент, когда она почувствовала себя переполненной и слишком пустой одновременно. Одиночество овладевало ей, и постепенно истеричный смех сменялся приглушенными рыданиями. Слезы подступали к глазам, и Дженни вдруг осознала свою ущербность. Никаких воспоминаний или хотя бы намеков на них, словно ничего и не было. Словно она родилась всего три дня назад.
Неизвестно, сколько времени длился этот выплеск накопившихся чувств, но всему рано или поздно приходит конец, и Дженни начала успокаиваться. Поднявшись на ноги, она медленно подошла к зеркалу. Всклоченные волосы, мокрое, опухшее лицо, красные глаза. Никакой красоты она в себе не увидела, и это послужило своего рода мотивацией снова надеть маску безразличия.
А маску ли? Ведь ей действительно было до всего происходящего абсолютно все равно. Ничто не волновало ее, ничто не касалось. Это было вполне логично, учитывая все сложившиеся обстоятельства.
С некой неуверенностью Дженни приблизилась к кровати, аккуратно присела на самый краешек, будто это была не ее спальня, не ее комната. Не ее жизнь.
Медленно, боясь нарушить собственное внезапно наступившее душевное спокойствие, она легла на спину, касаясь головой мягкой подушки. Что-то зашевелилось на задворках ее сознания, что-то, смутно напоминавшее знакомые ощущения. Затаив дыхание, Дженни прислушалась к себе. Казалось, осталось сделать всего лишь один крошечный шажок, и воспоминания вернутся. Да, пусть не все, но все же вернутся. Но как не напрягала уставший мозг девушка, вспомнить так ничего и не смогла. Пролежав так достаточное количество времени, она и не заметила, как полностью расслабилась и провалилась в крепкий, спокойный сон.
***
Внезапно сработавшая сигнализация машины во дворе заставило Дженни открыть глаза. Привстав на локтях, она оглядела подернутую сумеречной тенью комнату. Так непривычно было просыпаться в месте под названием «дом». Призрачное ощущение спокойствия быстро развеялось, как только во входную дверь постучали. Спустя минуту Карл открыл таинственному посетителю, одновременно выключая сигнализацию своего авто. Внизу послышались голоса, и Дженни вскочила с кровати. Она опустилась на колени и приложила ухо двери, напрягая слух до предела.
— Мистер Янг…
Высокий девичий голос Дженни различила первым. Он показался ей слегка неуверенным, натянутым, будто обладательница его сильно нервничала. Карл перебил девушку, не дав закончить предложение.
— Нет, Стейси.
— Но…
— Я сказал, нет. Я не пущу тебя к ней.
Воцарилась недолгое молчание. Дженни тем временем немного поменяла позу, сев чуть удобнее.
— Почему?
— Потому что она ничего не помнит. И тебя не помнит. И, поверь мне, будет лучше, если так и будет.
— Вы мне запрещаете? — послышалось раздражение и обида в голосе посетительницы. После короткой паузы, в которую, вероятно, Карл кивнул, девушка еще более эмоционально воскликнула: — Но она же моя подруга!
«Подруга», — эхом отдалось в голове Дженни. «Подруга». У нее была подруга, и сейчас она здесь. Она пришла ее навестить. От этого на душе у Дженни немного потеплело, но это чувство умиротворения испарилось так же быстро, как и появилось. Что толку, если у нее не осталось ни единого воспоминания о Стейси? Она не помнит ни как они познакомились, ни как долго они были знакомы, ни одного секрета, рассказанного друг другу. Да что там далеко ходить, у Дженни не осталось в голове даже внешности Стейси. Все безнадежно утеряно, и ничего уже не изменить. Ничего не вернуть. И Стейси вряд ли захочет строить их дружбу заново, по новой раскрывать себя и свои тайны. Скорее всего, она просто уйдет сразу же, как появится в ее жизни.
— Нет. Она была твоей подругой, а сейчас ей это не нужно. И ты прекрасно знаешь причины, по которым я не хочу вашего общения. Кэмерону и Дэмиену передай то же самое. А теперь, пожалуйста, покинь этот дом и забудь сюда дорогу.
Жесткость голоса отца поражала. Дженни еще ни разу за прошедшие три дня не слышала у него такого тона. И почему он гонит Стейси? Почему не хочет, чтобы она виделась с ней, Кэмероном и Дэмиеном? И вообще, кто такой этот Дэмиен?
Вопросы заполонили голову Дженни. Она путалась в них и терялась, так много их было. Слишком много информации, имен и прочего, о чем она даже не подозревала. Что у нее была за жизнь, что за люди были рядом с ней до той аварии? Почему, почему она совсем ничего не помнит?..
Тем временем хлопнула входная дверь. Дженни, вскочив на ноги, подбежала к окну, но Стейси уже сидела в машине. И как Дженни ни старалась разглядеть подругу через окно, у нее так ничего и не вышло. Спустя секунду машина двинулась с места, стремительно проносясь по двору и вылетая на дорогу. Образ Стейси так и остался для Дженни неразгаданной, темной фигурой, но девушка пообещала себе обязательно найти способ заново узнать свою прошлую жизнь и разыскать всех людей, которые принимали в ней непосредственное участие.
