Миссия невыполнима, или Как выселить Гилберта

- Конференция выражает согласие c предложением Советского Союза о том, чтобы впредь до окончательного урегулирования территориальных вопросов на мирном конгрессе прилегающая к Балтийскому морю часть западной границы СССР проходила от пункта на восточном берегу Данцигской бухты, обозначенного на прилагаемой карте, к востоку – севернее Браунсберга – Гольдапа к стыку границ Литовской ССР, Польской Республики и бывшей Восточной Пруссии. - Нет! Представители трёх держав антифашистской коалиции повернулись к резко вскочившему с своего стула Пруссии. Англия презрительно приподнял бровь и о чём-то зашептался со своим боссом. - Прошу прощения? - поинтересовался он. - Я не согласен! - почти рыдая, прокричал Гилберт. Америка переглянулся с Трумэном и пожал плечами. - Приятель, прости, но тебя никто не спрашивает. Война - значит, война. Проиграл - значит, проиграл. Репарации - значит, репарации. С каждым словом Джонса Германия, сидящий рядом с Пруссией, мрачнел и крепче сжимал в пальцах авторучку. Его лицо побледнело, и не до конца зажившие раны стали еще заметнее. Только что у него с братом отобрали четверть территории, четверть немецкой родной земли, четверть души. - Подписывайте договор, товарищ, - советский лидер вынул изо рта трубку и пригладил усы. Россия, враскоряку сидевший рядом с ним, широко улыбался. Надо сказать, что хоть Германия и Пруссия выглядели кошмарно, Брагинский был ещё хуже. Перебинтованный, израненный, на костылях, в каске, изгвазданной шинели и кирзовых сапогах, с кровоподтеками и гематомами, он тяжело дышал. Но при этом Иван улыбался. Да так улыбался, что и Америке, и Англии, и обоим немецким братьям было не по себе от такого сияния. Рядом с ним сидели две его сестры, замученные, уставшие, но счастливые. Трясущейся рукой Германия вывел непривычно неаккуратную подпись и протянул ручку брату. Тот, уже не обращая ни на что внимания, плакал. Горько и громко, утирая лицо грязным рукавом, запустив пятерню в спутавшиеся волосы. Сердце Людвига сжалось при виде трясущихся плечей брата. Но, собравшись с духом, он сделал то, что должен был сделать. Вложив перо в руку Пруссии, Германия, направляя ее, вывел на договоре роковые буквы. *** Гилберт сидел один в пустом зале и, не мигая, смотрел на висящую на стене карту, на которой жирными черными линиями были обозначены новые границы. В один, в один жалкий миг рухнуло всё и все. Величие, сила, боевая слава. Дверь зала тихо скрипнула, и помещение, казалось, стало меньше из-за присутствия высокой широкоплечей фигуры. От Брагинского исходила невероятная аура, которая заставила Пруссию еще больше сжаться. - Пошли? - весело произнес Россия, опираясь на один костыль и протягивая поверженному врагу руку. Байльшмидт медленно повернулся, судорожно сжимая рукой спинку стула и обратил взгляд своих красных глаз к Брагинскому. Тот недоумевающе замигал, разглядев ледяное выражение лица. - Не-не-не, погоди-ка, друже. Ты хочешь сказать, что ты на меня в обиде? Тут Гилберт не выдержал. Вспылив, он вскочил и изо всех сил заорал: - В обиде?! В обиде?!! Да ты разрушил мою страну! Ты развалил на куски мое великолепие! Ты раздавил меня, раздал кому попало! В обиде!! Я ненави... - А ну, молчать. Тон России охладел. Пруссия, даже пребывая в истерике, мгновенно сообразил, что приказ лучше выполнить, и заткнулся. - Значит, ненавидит он меня. Это я бредил мировым господством? Это я совершил предательство? Это я пришел в твою страну и уничтожил миллионы? Это я глумился над женщинами, де... - Хватит! - Пруссия нервно помял запястье. - Не нравится, фашист? - усмехнулся Россия. Голос его заметно потеплел. - Ну, ничего. Теперь ты моя территория. Будем развивать уникальный регион. - Я ни за что не буду тебе подчиняться, коммунистская рожа. - Да ладно тебе. Обживешься, обрусеешь. Имя тебе русское дадим. Что там у тебя столица, Кёнигсберг? Гилберт что-то невнятно буркнул в ответ. - Ну вот и славно. Будешь пока Кёнигсбергской областью. - Пруссия бессильно уронил голову на руки. - Невыносимо... - Пф-ф-ф. Невыносимо ему... Вот тряпка-то, а. А вроде раньше орал там что-то про величие. Смирись, Гиля, ничего я с тобой страшного не сделаю. Тут Бальшмидт немного расслабился. Может, и терпимо? Он восстановится, разовьется, наладит экономику, да еще и с вливанием бюджета. Глядишь, потом и удастся свергнуть российский гнет. - А, вот чего. Первым делом, значит, нужно всю неметчину выселить. Гилберт опешил: - К-куда выселить?.. - Куда-куда, в Германию, вестимо. Да ты не бойся, все постепенно. Пруссии стало дурно, и он опустился обратно на стул. - Началось... - прошептал он.