***
— То есть… там был яблочный пирог? — Ну… да… — Шёлковые чулки? — Правда очень милые, розовые… — Метёлочка из перьев? — М-м… — Звериные уши? — Лисьи… и хвост… — Но то, благодаря чему тебе всё открылось, — это чаша для пунша?! К счастью, Хакс вроде бы не злился из-за странных фантазий Кайло. Он заливался краской, но не злился, только никак не мог поверить, что Кайло не понимал, что вся эта ситуация была иллюзией. Кайло смущённо глядел на него сверху вниз. — Ну да… — Кайло, зачем бы мне понадобилось брать с собой все эти вещи? — вопросил Хакс, крайне раздражённый. — Н-ну… тот ненастоящий ты сказал, что пироги — это сухие пайки. — Почти что можно поверить, — пробормотал Хакс. — А чулки — это просто… Из-за них ты кажешься себе симпатичным, — продолжил Кайло. — Можно понять, но ты уже знаешь, что у меня их нет, — буркнул Хакс себе под нос. — Метёлка из перьев — чтобы подметать… — Что подметать?! Храм?! Какую тактическую функцию несёт метёлочка из перьев?! — А у… у-уши — эт-то камуфляж для леса и высокой травы… — Да, ведь бегать голым с торчащим из зада хвостом — это лучший способ избежать обнаружения! — в неистовстве воскликнул Хакс. — Серьёзно?! Нет, правда… серьёзно?! «Он… хех… он дело говорит, босс». «П-прекрати смеяться, Элео Рен… ха… это не с-смешно…» «Мой возлюбленный прав… ха-ха… не очень-то хорошо… хи-хи… смеяться над нашим милым магистром…» «А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!!» «Наверное, тебе стоило всё же догадаться раньше». «Я… не мог удержаться… он был такой милый, и ушки, и хвост, и издавал такие нежные звуки… Ну вот, смотрите сами в воспоминаниях!» «… да твою ж мать…» «О боже…» «Что за прекрасный набор он сотворил…» «Не будь это призрак, всё было бы очень приятно!» «В самом деле знает, как угодить твоему воображению». «Да! Я имею в виду, я не собирался отвлекаться, но… посмотрите на это и скажите, что нисколько бы не заинтересовались!» «Он и правда очень мил в таком виде». «На мой вкус, уже как-то чересчур. Таскать в спальню еду — слишком много грязи и беспорядка». «Принцесса, тут весь смысл в беспорядке. Капля в море на фоне прочего». «Это просто негигиенично и, возможно, вредит коже, в зависимости от того, чем ты пользуешься». «Точно… Ты ведь никогда не занимаешься ничем негигиеничным. Я к твоей голове подключён, забыл?» — Полагаю, сейчас уже всё равно ничего не изменить, и ты всё же выбрался в итоге… — вздохнул Хакс и вопросительно посмотрел на Кайло: — Что ж… значит, тебе нравится такое? Кайло отвернулся и заговорил негромко: — Меня растили не в такой строгости, как Сигурда, но мне многое довелось наблюдать. Я знал, что мне нравятся некоторые странные вещи, но у меня никогда не было в этом отдушины. И никто никогда не говорил о таких желаниях или вещах. Я считал, что я такой один, держал всё в себе и подавлял эти мысли. А теперь у меня, наконец, появилась отдушина и… Я понимаю, это всё такое ребячество… — Поговорим об этом позже. Не уверен, что мне нравится идея… вымазаться пирогом… но нам стоит, вероятно, поговорить об этом, даже если мы не будем ничем таким заниматься, — сказал Хакс. Облегчением было узнать, что Хакс не шарахался от него в ужасе и не собирался немедленно бросить, как того боялся Кайло. И он также не имел ничего против лисьих ушей и розовых лент, только счёл, что они должны были бы сразу выдать иллюзию. Элео нагнулся и внимательно осмотрел Сигурда: — Да уж, и правда дрыхнет без задних ног… Опустившись на корточки рядом с неподвижным телом Сигурда, он склонился над ним и потыкал пальцем в доспехи под накидкой. Тут Элео в голову пришла мысль, и он подышал на часть брони, чтобы та запотела, после чего начал рисовать на ней… — Ты серьёзно собираешься сейчас нарисовать член? — изумился Хатор. Элео пожал плечами и буркнул: — Он последний, ему подходит. И не то чтобы у нас были занятия поинтереснее. — Ха-ха-ха! Это смешно, потому что он об этом не знает! — расхохотался Э’Чон. — Что ж, похоже, ты здесь ещё не больше всех склонен к ребяческим глупостям… — пробормотал Хакс и шутя ткнул Кайло в бедро. — Мако, я знаю, о чём ты думаешь, и ты не станешь этого делать! Я запрещаю! — с возмущением воскликнул Хатор. — Это всего лишь шутка, — возразил Мако, подавляя смешок при виде Элео, который вырисовывал на доспехах очередной член. — Я присоединюсь к рисованию членов! — провозгласил Э’Чон. «Всё-таки это как-то не очень хорошо делать…» — Ну, меньше бы думал членом, не был бы весь ими покрыт, а что ж теперь? — рассудил Элео. Он сместился к другому участку брони и вдруг замер. — Стоп… Кто-нибудь, помогите мне снять с него это! Живо! Кайло ощутил его панику и мгновенно считал его наблюдения. Грудь Сигурда перестала вздыматься и опускаться. Элео заметил это только потому, что очень близко наклонился и перестал чувствовать у себя на лице его дыхание. Э’Чон помог Элео стащить доспехи, и Кайло застыл, ощутив на шее Сигурда быстро слабеющий пульс. Обычно именно Сигурда Кайло бы позвал в подобной экстренной ситуации, но кто мог помочь ему теперь? Другие рыцари почувствовали, как их брат начинает отходить, и на Кайло нахлынули их тревога, ужас и беспомощность. Гаюс вцепился в Э’Чона, Хатор прижал обе руки ко рту, как будто старался сдержать крик. Хакс шагнул к Элео: — Что не так? Что случилось? — Он перестал дышать! — воскликнул тот. — Ладно, все назад! — скомандовал Хакс, отталкивая рыцаря. — Я умею делать искусственное дыхание, но мне нужно, чтобы вы все отошли назад! Э’Чон отвёл Гаюса в сторону, Хакс быстро окинул Сигурда взглядом и приступил к непрямому массажу сердца и дыханию рот в рот. Кайло придвинулся ближе, за что заработал от Хакса гневный рык: — Я сказал «назад»! — Что я могу сделать? — спросил Кайло. — От тебя может потребоваться делать это, когда я устану! — выдохнул Хакс в промежутках между толчками. Кайло этого не умел. Он понятия не имел, как делать то, что сейчас делал Хакс. Поглядев на генерала, он с сожалением и с долей решимости произнёс: — Тогда мне нужно заглянуть к тебе в голову на минутку. — Что?! — воскликнул Хакс. — Я не знаю, как это делать, поэтому мне нужно увидеть это в твоих мыслях! — настойчиво повторил Кайло. Хакс бросил на него встревоженный взгляд и вернулся к Сигурду. — Ладно, только быстро! Сейчас это было вопросом жизни и смерти. В обычной ситуации он бы обсудил все действия с Хаксом, выбрал момент, когда тот принял бы для себя то, что это должно было случиться, но сейчас не было времени. Кайло потянулся вовне и вошёл в мысли Хакса. Информация, которая была ему нужна, лежала на поверхности, поскольку Хакс сам ею пользовался. Кайло увидел занятие в Академии Арканиса, учеников, выстроившихся в ряд возле медицинских манекенов, и то, как их обучали оказывать первую помощь на поле боя, накрепко заставляя запомнить, что от выживания боевой единицы может зависеть успех или провал всей операции. Он видел это глазами очень юного Хакса, слушал, как тот бурчит, отсчитывая количество надавливаний на грудную клетку, отмеривая выдохи, которые наполняли искусственные легкие, и отчаянно стараясь вернуть к жизни свой манекен, чтобы не провалить задание. Кайло запомнил всё: и куда ставить руки, и сколько надавливаний нужно делать, и сколько выдохов. Отстранившись, он передал информацию своим рыцарям. «Все поняли?!» «Да, значит, теперь мы будем меняться до тех пор, пока он не очнётся?» «Это всё, что мы можем… Да твою ж мать, Сигурд, что ты там делаешь?!»***
— Ты не наш сосуд, верно? Сосуд, или дух, надевший его облик, одарил его жадным взглядом, полным мольбы: — Это означает, что ты больше не хочешь меня? Сигурд внимательно посмотрел на это создание. Не сосуд — он знал, что это был не он, — но всё же его желание по отношению к нему было велико. Дух с замечательной точностью скопировал его тело и вёл себя безупречно, в полном соответствии с древними текстами. Он подчинил Тьму внутри себя и изливал её наружу с той же готовностью, с какой принимал внимание к себе. Более того, он понимал. Понимал, что титул «сосуд» означает уважение, а не оскорбление. Понимал, что все наставления, все касания дарились ему оттого, что он был дорог Сигурду. В нём не было никакого сарказма, никакой чёрствости, никакого недопонимания… … никакого характера… Сосуд опустил руки Сигурда себе на грудь: — Прошу тебя… Что я сделал не так? Я всё исправлю. Я могу быть совершенством для тебя. Он уже был совершенством, тёмный, рьяно стремящийся услужить. Он прижимался к нему и молил: — Взгляни, разве так не лучше? Это ужасное создание, Хакс, может быть таким жестоким, верно? Он никогда ничего не понимал, но я понимаю. Я могу сделать тебя счастливым. И я столько знаю о Тёмной стороне Силы. Ты можешь получить всё это, всего меня, только скажи, как я нужен тебе, — и всё будет твоим. «Это создание, Хакс». Так Сигурд называл его раньше, но слышать, как это произносилось вслух, оказалось странно. Неожиданно он осознал, насколько унизительными оказались эти слова, когда они звучали у него в ушах. Наверное, не было ничего удивительного в том, что сосуд то и дело неверно понимал его намерения. Обычно, пребывая в мыслях своих братьев, Сигурд знал, как правильно к ним подступиться, но без подобного доступа не мог увидеть оскорбления, которые наносил сосуду. — Он не даст тебе этого, никогда не даст, ты ведь знаешь, как он ужасен, — говорил сосуд. — Все его правила, застывшая скованность. Ты ненавидишь это, тебя сдерживали слишком долго. Я дам тебе ту свободу, какой у тебя не будет с ним. И всё же в этом и была часть его очарования. Видеть кого-то, кто был раньше таким, как он сам, подавленным жёстким воспитанием, и только сейчас начинал познавать опыт эмоций. Наблюдать, как он учится, растёт и развивается, в надежде, что когда-нибудь достигнет расцвета. Он не был совершенным сосудом, но очарование его крылось в его потенциале, в том, как сильно он стремился раскрыться, в его боязни близости и решимости противостоять этому страху… — Он жуткая, двуличная тварь, — предупредил его сосуд, начиная раздражаться. — Он не подходит для того, чтобы быть сосудом. Ты и понятия не имеешь о том, на что он способен. Я был в его мыслях. Он мерзкий, чудовищный, подлый… — Довольно. Сигурд отстранился и держался теперь от лица сосуда — лица Хакса — на расстоянии вытянутой руки. — Я видел и слышал достаточно. — Говорю это для твоего же блага, Рыцарь Рен! — с яростным нетерпением воскликнул дух. — Ты не знаешь, чем он занимается. Всё это произрастает из того, как его воспитывали. Его учили… — Я осведомлён о том, что он что-то скрывает, но куда больше, чем опасность, я чувствую исходящий от него стыд, — сказал Сигурд. — И я вернусь к нему. Моё задание не может быть закончено здесь. Я был глупцом, позволив тебе отвлечь меня. — Он не такой, как ты о нём думаешь, — прошипел дух. — Нет… Когда-то я считал его обычным живым существом, простым и низменным, оттого что у него нет связи с Силой. Я считал его невоспитанным, исполненным неуважения созданием, поскольку он не вжился в свою роль немедленно. К несчастью, я и сейчас иногда замечаю, что думаю так о нём, но я понимаю, что это неверно. Я знаю, что он станет превосходным сосудом, потому что он усердно старается им стать, — сказал Сигурд и чуть слышно вздохнул. — Он прекрасен, и он прилагает столько усилий, и я должен извиниться перед ним… и, может быть, также и перед тобой. Дух отодвинулся от него, ошеломлённый этими словами. Сигурд приблизился к нему, и тот сделал шаг назад. — Я чувствую твоё одиночество, дух. Твоё разочарование. Своей властью над Силой ты можешь любым живым созданиям подарить всё, что они пожелают, и в то же время, чтобы вызвать их одобрение, ты всегда должен быть кем-то другим, не самим собой. Твоё существование очень одиноко. Я приношу извинения за то, что усугубил твоё несчастье. Сигурд поклонился духу в знак уважения перед тем, кто был истинным повелителем разума и Тьмы. Дух глядел на то, как он поднимается, и в глазах у него сверкали слёзы. Руки он стиснул в кулаки так же, как это делал Хакс, когда сердился. Дух всхлипнул и начал яростно тереть глаза: — Уходи! Как ты смеешь… как ты смеешь говорить такое… после всего, что я сделал с тобой и твоими… Я не одинок, я могу сделать так, что любой, кого я захочу, будет ползать у меня в ногах… Я не одинок… я сильнее тебя, тебе никогда не стать таким, как я… Мне не нужен ни ты, ни кто-либо другой… Ты всё равно уйдёшь, так же, как все остальные… — Я должен завершить свою миссию, дух, — сказал Сигурд. — Ну так иди, — бросил тот, и одиночество и предчувствие долгих лет без единого контакта хоть с кем-то затопили зал, заменяя Тьму, которая, как раньше думал Сигурд, принадлежала Хаксу. Сигурд моргнул и очнулся. Он думал, что закончил с духом, но тот всё не отступал. Сигурд лежал на спине, и губы Хакса плотно прижимались к его губам. Его мгновенно охватило раздражение и гнев. Вскочив, он взмахнул рукой, Силой отталкивая духа прочь от себя. Тот отлетел беспомощно, словно тряпичная кукла, и Сигурд сразу же схватил его за горло, начиная душить. Сила изливалась из него во всех направлениях, острая, жалящая, сминающая всё на своём пути, явно демонстрируя всем мощь его ярости. — Ты что, не слышал, дух?! Пытаешься завлечь меня в очередную иллюзию?! — рявкнул он, подтягивая того ближе, пока белое горло не оказалось почти у него в руке. — Моя жалость настолько далеко не заходит! Я устал от твоих трюков и лжи! Ты недостоин носить лицо того, кто так верен своим желаниям и обладает столь чистой Тьмой! Ты почувствуешь мой гнев, жалкий, извращенный инкуб! — Сигурд! Это настоящий Хакс! Сигурд ощутил спиной жар плазменного клинка и услышал напряжённый и испуганный голос Магистра Рена: — Сиг, отпусти его… Это не иллюзия. Это настоящий Хакс. Отпусти его, Сиг… Сигурд посмотрел на Хакса, взбешённое лицо которого начало приобретать багровый оттенок, и тут же отпустил его. Тот закашлялся, схватился за горло и глубоко вдохнул. Хатор Рен подошёл к нему и успокаивающе погладил по спине, Кайло погасил меч и тоже приблизился: — Хакс, ты в порядке? — Нормально… всё нормально… только немного испугался, — просипел Хакс. Сигурд в оцепенении смотрел на него. Он только что едва не задушил их сосуд Силой. «Ага. Да, именно так». «Сиг… извинись перед ним. Ты ему правда сделал очень больно». «Я знаю об этом, Гаюс Рен». «Так скажи что-нибудь! Ему правда очень плохо…» Сигурд подошёл к Хаксу, присел, чтобы их глаза были на одном уровне, и протянул к нему руку: — Вы… он в порядке? — С ним всё будет хорошо, но ему больно, — ответил Хатор, который как раз собирался положить ладонь на горло сосуда, чтобы исцелить его. — Нет… это должен сделать я, — сказал Сигурд, придвигаясь ещё ближе и посылая Хатору свою мысль: «Позволь мне загладить свою вину». Хатор отстранился немного, и Сигурд коснулся шеи сосуда. Он направил Силу через повреждённую плоть и, как мог, постарался успокоить её, в то время как Хакс всё ещё пытался восстановить дыхание. Хакс открыл для себя ощущение исцеления Силой. Он никогда не испытывал его прежде. В чем-то оно напоминало ту солнечную привязанность, которую дарил ему Кайло, чтобы успокоить и утешить, но было не таким тёплым. То, что дарил ему Сигурд, было другим. Оно казалось прохладным, в чём-то даже освежающим. Словно мятные конфеты, которые Хакс тайком клал себе в сумку, всем, кто спрашивал, объясняя, что использует их как леденцы для горла. Прохладное, освежающее, словно то упоение морозными вечерами, которое он держал в тайне ото всех. — Как вы себя чувствуете? — спросил Сигурд. — Со мной всё в порядке, — сказал Хакс, немного растерявшийся от странного ощущения. На шею ему легла еще и рука Кайло, и всё стало — солнечный свет и мятная свежесть. «Что за дерьмище, Сигурд, он всего лишь делал тебе искусственное дыхание! Ты вообще-то дышать перестал, такие дела». «Моя вина уже достаточно обоснована, Элео Рен… Ты мне сейчас не помогаешь». — Сосуд, — машинально произнес Сигурд, после чего поправился: — Генерал. — Да? — Хакс откашлялся и поднялся на ноги. Сигурд посмотрел на него снизу вверх, шевельнул губами и секунду спустя пробормотал единственное слово: — … извинения… Это было больше, чем он когда-либо слышал от Сигурда раньше. Хакс разом выдохнул свой собственный прямой ответ: — Приняты. — О, кстати, Сиг, тебе же нужно вернуть доспехи, — окликнул его Элео Рен. — В самом деле! — добавил Э’Чон, в голосе которого было куда меньше веселья, чем раньше. — На них нанесён подходящий символ, в свете твоего внезапного удушья! Огромный рыцарь втолкнул в руки Сигурду грудную пластину его брони. Хакс прикрыл рот рукой, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Смеяться над подобными вещами было бы недостойно того, кто должен вести себя зрело и властно. Он очень старался, однако, несмотря на все усилия, у него всё же вырвались несколько коротких смешков. На броне Сигурда был нарисован большой член, пятнами от пальцев ярко выделявшийся на полировке. Рыцарь, кажется, не заметил этого и надел шлем, который подал ему Элео, а на шлеме тоже были нарисованы два члена, по обеим сторонам от голосового модулятора. Теперь Хакс зажимал рот обеими руками и затаил дыхание, чтобы не расхохотаться. — Что-то не так? — спросил Сигурд. — … нет… — пискнул Хакс в попытке сохранить спокойствие. К Э’Чону вернулось его обычное ликование, когда он увидел, как Хакс старательно прячет смех. Он похлопал Сигурда по голове и объяснил шутку: — Смотри! Это смешно, потому что это пенис! Сигурд опустил взгляд, зарычал, схватил Э’Чона за плечи, для чего ему понадобилось встать на цыпочки, и заорал: — Да как ты смеешь издеваться над священным символом рыцарской чести, Э’Чон Рен?! Ощути, как Тьма струится сквозь меня, когда я… — Дедуля, время остыть, — сказал Элео, несильно шлёпнув его по макушке. — После твоего тихого часа тебе не положено так капризничать. — Учитывая, как могли быть проведены эти линии, на тебе красовалась бы задница, милый невежа, — усмехнулся Мако. Хатор улыбнулся, и они звонко хлопнули друг друга по ладоням. «Мне кажется, хватит, — вклинился в разговор Гаюс, взяв Хакса за руку. — Думаю, мы в последнее время слишком много ругаемся». — Да ладно вам, я же правда классный член нарисовал, — запротестовал Элео, поворачивая Сигурда к остальным так, чтобы все рассмотрели. — Ну разве он не шикарен?! — Да, именно так, — закатив глаза, произнес Кайло, глянул на Хакса и надел свой шлем. — Как ты, можешь идти дальше? Хакс кивнул, глотая остатки смеха, из-за чего у него дергались губы: — Идёмте дальше. Осталось шесть испытаний.