Восемь как один

У Хакса не хватило духу беспокоить рыцарей. По их молчанию он понимал, что все они общались друг с другом на свой манер. Молчание легко было бы нарушить — всё, что нужно было сделать: обратить их внимание на то, что его оставили вне разговора, и они либо прекратят, либо впустят его в беседу. Однако это было бы неправильно. Он постепенно примирялся с тем, что произошло в Храме, но не мог избавиться от чувства, что преступил черту; что ему здесь действительно не место. Близость с кем-то пугала больше чем когда-либо. Он вообще не должен был так себя чувствовать. Он был обучен, запрограммирован не заводить привязанностей и полагал, что это можно изменить, но потребуется время. Он вспомнил, каким вялым был до похода в Храм. Если бы его спросили, он сказал бы, что ему нравятся рыцари и что они с Кайло близки. Он полагал, что по его обычным меркам они и были близки… но теперь всё изменилось. Он почувствовал, что его привязанность к Кайло стала слишком сильной. Раньше он никогда не чувствовал ничего подобного. И рыцари… теперь он испытывал к ним нечто большее, чем просто симпатию. При мысли о том, что с любым из них может что-то произойти, у него в жилах стыла кровь. И с этой близостью пришёл страх; страх, что ему придётся выбирать между рыцарями и Орденом. Страх не соответствовать. Страх, что они могут найти кого-то другого, чтобы сделать своим сосудом, кого-то с меньшим эмоциональным багажом, который бы их не тяготил. Он был скомпрометирован, целиком и полностью. Его привязанность выявила в нём слабость, которую можно было использовать, и Хакс приходил в ужас от того, что когда-нибудь так и случится. Люди часто говорили ему, что бесполезно беспокоиться о вещах, которые далеки и маловероятны, но он не мог остановиться. Это были возможности, которые могли реализоваться, и он знал, что ему следует подготовиться на случай, если это произойдёт. До того, как его психический барьер был разрушен, он считал, что был бы расстроен, если бы рыцарей постигла какая-то напасть, но теперь… он был уверен, что это стало бы сокрушительным ударом, и единственным спасением от этой боли, единственным, которое он знал, была коррекция. Тем не менее даже она теперь имела свои риски… Он по-прежнему не мог выбрать между ними. Он не хотел подвергаться коррекции, но не хотел и оставаться открытым для слабости. Но если бы он прошёл коррекцию, то заимел бы себе огромное слепое пятно, уязвимость, которую другие могли бы использовать, в то время как он и не подозревал бы о её существовании. Идеального решения не было. Он проклинал бы себя, если бы сделал это, и проклинал бы, если б не сделал. Ему нужна была помощь, он не мог решить сам. Он хорошо представлял, чего хотели рыцари, и знал, что ему посоветует сделать любой человек в Первом ордене, но он не мог выбрать. Он взвесил оба варианта и не мог выбрать ни один из них. Не было никакой нейтральной стороны, к которой он мог бы обратиться за объективным мнением, а люди, на которых Хакс уверенно мог положиться… помогут ли они? Он всё ещё не был уверен, что для него будет комфортно предстать слабым или уязвимым перед другими… Но на это не было времени. Они сядут в шаттл, полетят домой, а затем… затем ему, вероятнее всего, придётся сделать выбор. Как ему принять решение? Бросить монетку? Создать новый вид вероятностного программного обеспечения, чтобы выяснить, какой выбор быстрее всего приведёт его к провалу? Пробежаться по симуляциям? Если он выберет коррекцию, то неизвестно, примут ли его после этого рыцари, а если захочет обойтись без неё, то станет совершеннейшим лицемером. Ни один вариант не казался правильным. Он моргнул, когда в глаза ударил ничем не затенённый свет. Гаюс стянул с него шляпу с вуалью и коснулся его головы: «Я думал, ты заснул. Ты ни на что не реагировал». — Извини, — пробормотал Хакс. Он задремал? Нельзя было сказать точно. Иногда он так погружался в раздумья, что не мог сказать, спит он или бодрствует. «Вот, мы на месте. Остальные помогают Кайло… Нам пригодилась бы помощь с капельницей. Её хочет поставить Элео, но Хатор говорит, у него слишком грязные руки», — объяснил Гаюс. — Полагаю, что-то подобное должно было случиться, — вздохнул Хакс. Рыцари не могли и пяти минут обойтись без каких-нибудь выходок. Пилот транспортника слегка то ли кивнул, то ли поклонился ему, и Хакс ответил тем же, проходя мимо. Он увидел, как Мако медлит на вершине трапа, глядя на свою планету перед отбытием. Хакс не мог представить, что сейчас происходит в его голове. Покидать семью и дом детства, втискиваться в крохотное пространство, которое он так ненавидел. Гаюс промчался мимо, не задерживаясь, поэтому, возможно, Мако был не так уж меланхолично настроен относительно отъезда, как предполагал Хакс. Проходя рядом с рыцарем, он спросил: — Как всё продвигается? Он услышал из-под маски Мако лёгкий смех: — Колкости, затруднения и перебранки — всё как и свойственно моим товарищам. — Кажется, я понял… — пробормотал Хакс. — А с вами всё будет в порядке? — Не верю я, что страх мой из тех, что одолеть возможно, однако… есть то, что больше заслуживает боязни, — сказал Мако. Хакс кивнул. Он допускал, что после ужасов Храма клаустрофобия была последним, что тревожило рыцаря. Какое-то время он помолчал. Возможно, именно Мако был тем, кому можно было задать вопрос. — Мако… как вы справляетесь с постоянным, неотступным страхом? — Он не препятствует моим умениям на поле брани, — заверил Мако, нерешительно добавив: — В основном… — Это не совсем то, что я имел в виду. Меня интересует, уменьшается ли он с течением времени? Как вы справляетесь с этим в повседневной жизни? — повторил Хакс. — Ха-ха, справляюсь, покуда стены не сжимаются тесно, — легкомысленно рассмеялся Мако. — Хотя… мне бывает стыдно, когда он разбивает мою храбрость на осколки. И полагаю, что подвёл я спутников моих дражайших. Это был самый однозначный ответ, что Хакс слышал от Мако. Он покачал головой: — Вы прошли испытание, вы получили символ победы, значение должно иметь только это. Мако поднял руку и ненадолго снял маску. Мягко улыбнувшись, он посмотрел на Хакса и спокойно встретил его взгляд: — Как и вы. Определённые слабости превращают победу в пустой звук. Он был прав. Хакс и сам продолжал мучительно переживать о том, что ему пришлось совершить во время испытания. Мако, должно быть, находился в схожей ситуации, наверное, он сделал или сказал что-то, за что ему было стыдно. Хакс был сосредоточен на сражении вместе с Гаюсом, поэтому совсем не обращал внимания на происходящее вне поля зрения и не задумывался о том, была ли достигнута цель. — Страх никогда не отступает, — признался Мако, — но те, кого мы любим, с ним помогают совладать. Те, кого он любил… Но страхи Хакса были так сильно связаны с людьми, которых он любил. Он не хотел их беспокоить, он боялся, что те могут его отвергнуть. Столь многое могло пойти до ужаса неправильно, если он откроется этой боли. Это невероятно пугало, а с учётом его сильно обострившихся чувств становилось просто невыносимо. — Это пройдёт со временем, как и всё прочее, — пообещал Мако. Он указал на корабль: — Но пока, возможно, наша Роза Войны может разрешить ещё один конфликт? — В последний раз: ты грязный, весь в масле и никоим образом недостаточно стерильный, чтобы это делать! — Я вытер руки! — О свою нестиранную одежду! Я чувствую грязь под твоими ногтями! — Ах да, это… — заметил Хакс. Он заглянул за угол и увидел Хатора и Элео, которые стояли друг напротив друга над телом Кайло, раскинувшегося почти навзничь. Хакс подавил желание закатить глаза и, что любопытно, желание улыбнуться. С чего бы ему хотеть сейчас улыбаться? В этом не было ничего смешного, правда, совсем не было. Однако, было нечто знакомое, и несмотря на то, что ситуация не являлась забавной или даже занимательной, подобное однообразие приносило облегчение и утешение. Он услышал, как трап отодвинулся, как только сошёл с него, и Мако быстро направился в кабину. Судя по тому, что Хатор немного отстранился и постоянно поглядывал в направлении, куда ушёл его возлюбленный, они могли отправиться уже через несколько минут. Хакс махнул обоим рыцарям, чтобы они уходили: — Всё, я этим займусь. — Вот и хорошо, — раздражённо фыркнул Хатор, быстрым шагом удаляясь в кабину. — Как бы там ни было, — пробормотал Элео, — лучше поскорее пристегнуться перед взлётом, Рыжик. — После этого, — сказал Хакс. Начав прилаживать капельницу, он не мог не заметить, что Э'Чон всё ещё сидит, как-то неестественно застыв. Он что-то скрывал, и Хакс полагал, что только время покажет, что же там такое.

***

«Ребята, кто-нибудь из вас видел, какими наркотиками он собирается меня накачать?» «Болеутоляющими и миорелаксантами. Возможно, тебя немного развезёт». «Как… когда перебрал или когда нажрался до розовых бант?» «Будешь сонным и вялым, я полагаю». «Это хорошо, я бы не хотел галлюцинировать в голове у Мако, пока он за штурвалом…» «Как тогда, когда Сигурд попробовал те палочки смерти?» «Так повелела Сила!» «Конечно, дедуля». «Как вы думаете, он заметил кошку?» «Думаю, да, дорогой. Он довольно наблюдателен». «Я надеялся, это будет хоть немного неожиданно… Как думаете, он удивится?» «Если только его могучий ум уже не сделал такого вывода!» «Правда, я сомневаюсь, что его разум может напасть на такой крохотный след». «Значит, он знает, но, может быть, не знает, что это кошка?» «Истинно так». «Её энергия стала более хаотичной. Как только мы покинем атмосферу планеты, мы должны её выпустить». «Да… бедная кошечка». «Котик… котик… милые котята…» «О, похоже, наркотики что надо». «…Хорошие наркотики… хороооооООООооооошие наркотики…» «Да, извини, нам надо тебя отпустить, пока это дерьмо и нас тоже не накрыло». «AaaaaaaAAAaaaуууу… вернитесь, ребяяяяяяяяяятааааааа…» Приём серьёзных болеутоляющих всегда вызывал у Кайло странные ощущения. Он бодрствовал, пребывал в сознании, его разум по-прежнему функционировал, и всё же он не мог сосредоточиться. Всё, что он осознавал — лишь нынешний момент, потому что через несколько секунд он уже не мог вспомнить, что именно делал. Он словно бы парил в воздухе. И это не напоминало оцепенение тела, он всё ещё мог чувствовать свою одежду и твёрдую скамью под собой. Он ощущал крен при взлёте и давление ремней, удерживающих его в безопасности, когда они достигли второй космической скорости. Он также почувствовал, как его развязали, и Сигурд сказал: — Даже если Сила желает этого… движение нежелательно. Слышать это от Сигурда было странно, но слова имели смысл. Если бы он упал, при том что его спина всё ещё остро нуждалась в поддержке, он мог бы серьёзно навредить себе. Он полагал, что чисто технически для использования Силы тело не нужно, и можно было бы обзавестись протезом, однако… была какая-то причина, по которой это привело бы к плохому, но Кайло не мог в данный момент её указать. Он просто не должен был так делать. Что он должен был сделать?.. Он знал, что нужно что-то сделать. Что-то такое, чего пришлось ждать до момента, когда они окажутся в космосе. Он попытался понять, чего же. Явно не лечь и лежать, этим он и так занимался и знал, что должен продолжать. Связаться со своим Учителем? Нет, Сноук, наверное, будет всё знать ещё до того, как они откроют канал передачи. Было что-то ещё, но он не мог вспомнить из-за непрерывно доносящихся звуков — постукивания и царапанья. Хакс нахмурился и, оглядевшись, спросил: — Что это за звук? Тогда Кайло понял: — Котёнок! Хакс посмотрел на него с беспокойством и замешательством: — Я дал ему правильную дозировку? Я ведь не повредил ему мозг? — Нет, котёнок! Здесь для тебя котёнок! — воскликнул Кайло или, скорее, попытался воскликнуть. Звук получился немного менее восторженным, чем ему бы хотелось. Хакс по очереди посмотрел на каждого рыцаря: — О чём это он бормочет? — Наверное, в любом случае надо выпустить бедную малютку из клетки. А то она будет нервничать, — сказал Элео. — Эй, здоровяк, подвинь ноги. Э'Чон встал и, отступив, явил взорам маленькую кошачью переноску. Посреди своих путаных размышлений Кайло ощутил захлестнувший шаттл резкий всплеск удивления. Очевидно, Хакс не ожидал, что это будет кошка. Э'Чон поднял ящик и начал дёргать защёлку спереди, приговаривая: — Она, без сомнения, станет могучим воином! — Это же кошка… она скорее станет ленивой задницей, — пробормотал Элео. — Прекрасным воином! Достойным нашего генерала! — настаивал Э'Чон. Хакс отступил на шаг назад и воскликнул: — ВЫ УКРАЛИ КОШКУ?! — Формально нет, Мако — принц, поэтому ему позволено их дарить, — сказал Хатор, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться над гневом Хакса. Гаюс вцепился в Хакса обеими руками и, похоже, смог его успокоить. Хакс посмотрел на рыцарей, а затем на кошку. Кайло не удивился, когда тот начал бессвязно бормотать себе под нос, хотя это могло быть из-за препаратов: — Я… чем я должен её кормить?! Где она будет спать?! Она же будет на военном корабле! Что мы будем делать в случае боевой тревоги?! Вы можете обучить кошку эвакуироваться?! Можете?! — Хакс… перестань думать и погладь котёнка, — вяло произнёс Кайло. — Перестать думать?! ПЕРЕСТАТЬ ДУМАТЬ?! Мы должны её вернуть! Мы не можем взять кошку на звёздный разрушитель! — крикнул Хакс. «…тебя это действительно беспокоит, да?» Впервые за долгое время Хакс, кажется, искренне испугался.

***

Это было безответственно! Это абсолютно и полностью нарушало интересы маленького животного! Если что-то случится, то оно окажется в ловушке! Он не мог приставить к кошке офицера или штурмовика, отвечающего за её эвакуацию. Это было именно такое проявление эгоизма, которое он часто осуждал. Если он не смог бы обучить её убегать, услышав сигнал тревоги, тогда ей нечего было делать на корабле. Хакс поджал губы и огляделся. Почему никто из рыцарей не видел в этом проблемы? Он не мог заботиться об этом существе. У Хакса не было в этом никакого опыта, кроме одного питомца, и не было никаких вещей для удовлетворения основных потребностей животного… Ещё одна проблема. Как ему избавляться от отходов? Нужно ли для этого что-то, надо ли отвести какое-то специальное место? Беспокоился? Да, он беспокоился. Он не мог понять, что ему сейчас следует делать и почему рыцари в данной ситуации так спокойны. — Да, я беспокоюсь, и поэтому нам нужно её вернуть, — сказал Хакс, пытаясь говорить ровным голосом. — Я не могу обеспечить ей никаких условий. «Я читал про адмиралов, у которых были домашние животные… Мы думали, что тебе она очень понравится», — объяснил Гаюс. Не следовало отказываться от подарка, но он не мог его принять. И покачал головой: — Я рад… я просто не могу её оставить. На Хэйане ей было бы лучше. — Генерал, милый, вспомните, о чём мы говорили, — сказал Хатор. — Нам не дано выбирать, когда мы потеряем кого-то и как именно это произойдёт, но вы собираетесь прекратить что-то ещё до того, как оно начнётся, потому что знаете, что это может закончиться. — Дело не в этом, — сказал Хакс, хотя и не вполне уверенно. Он полагал, что на Хэйане могло произойти что угодно: несчастные случаи, болезни. Но там были другие кошки. Там было много еды и были люди, чтобы о них заботиться. Ему же нечего было предложить ей. Он не… не заслужил её. Э'Чон всё ещё держал кошку на руках, и она начала извиваться, поскольку уже довольно долго была таким образом гордо подвешена в воздухе. Хакс протянул руки и забрал её, вздохнув: — Я понимаю, что вы все пытались сделать для меня, но это нечестно по отношению к кошке. Я не могу обеспечить ей хорошую жизнь. Я занят, я не могу о ней заботиться, и у меня нет никаких вещей, которые ей нужны. — Об этом позаботились, — сказал Элео. — У нас есть достаточно вещей для начала, а если тебе нужно будет больше, через пару недель ты сможешь достать ещё. — Также их выращивают, чтобы затем отдать, — отметил Хатор. — Даже если вы не оставите её у себя, она не будет долго жить во дворце. — Поистине, немногие из них проводят там несколько десятков дней после рождения, — отозвался Мако из кабины. — Но у них будет дом, и дом надёжный, где кто-то будет заботиться о них, — возразил Хакс. — Как бы мне ни была ненавистна такая мысль, мы можем разлететься на части прямо в небе, из-за атаки или серьёзной неисправности. — Хакс, милый, всё в порядке, — заверил Хатор, взяв его за плечи. — Всё в порядке, даю вам слово. Вы не должны об этом думать. Просто… побудьте немного эгоистом. Кроме того, если вы оставите её у себя, даже если она проживёт недолго, вы будете знать, что она любима. Если же мы отправим её обратно, мы не можем этого гарантировать. — Я… Молли, я… Я не могу сделать это ещё раз. Не могу снова причинить боль, не могу, — тихо сказал Хакс. Он не мог. У него были все эти воспоминания о том, как он старательно пытался заботиться о ком-то, а потом… он не мог. Он не хотел растить кого-то, чтобы потом причинить ему боль. Он собирался сделать жизнь этой кошки ужасной. Она была бы несчастна с ним. Он вырывал её из спокойной, счастливой жизни и подвергал опасности. «Я думаю, она нужна тебе, — прозвучал в его голове голос Гаюса. — Правда…» Но это было так эгоистично. Он этого не заслужил. Не заслужил. Он делал ужасные вещи и собирался делать лишь ещё более ужасные. Он не заслужил того, чтобы быть счастливым… «Нет, ты заслужил». Кайло говорил вяло, вероятно, из-за препаратов. Хакс увидел, как рука Кайло взметнулась вверх в каком-то не особенно осознанном жесте и указала на своего хозяина: — Как твой сокомандующий, я рек… реккоо… предлагаю использовать терапию животными. — Не говори ерунды, — сказал Хакс, прижимая к себе котёнка. — Что это такое, какой-то сорт целебной чуши из Новой Республики? — Это действенная альтернатива коррекции, — сказал Хатор, размышляя про себя: «И хорошо скрытая при этом. Никто иной не будет знать, что она больше, чем простое домашнее животное». «Более того, я считаю, что мы не можем разворачиваться сейчас, если не хотим заставлять нашего Учителя ждать», — вмешался Сигурд. Он взглянул на Хакса, и — странно, подумал генерал про себя — немного похоже на тот раз, когда он осматривал его при их первой встрече. Конечно, он не видел лица Сигурда, но у него было такое же странное чувство. Рыцарь продолжил: — Вы можете поразмыслить над своим решением. Пожалуйста, подумайте о том, что кажется вам наиболее естественным, независимо от того, каким бы «эгоистичным» это ни казалось.

***

«…Срань господня, Сигурд сказал ПОЖАЛУЙСТА». «В САМОМ ДЕЛЕ СКАЗАЛ!» «…это не такое уж редкое явление…» «НЕТ, РЕДКОЕ!!!» «Ущипните меня, мне, должно быть, это приснилось…» «Щипки вредят коже». «Тьфу ты, да не важно, принцесса».