Звезда Чёрного Пса

И опять после перемещения накатила дурнота и слабость. Аластор заметил, подпёр могучим плечом. - Эй, парень, ты что? Всмотрелся в моё лицо, перевёл взгляд на моего домовика, щёлкнул пальцами: - Эй, как там тебя! Твоему Хозяину очень плохо. Спальня тут хоть приличная? Хоть вопрос он адресовал мне, сам я ничего не мог ответить. Понадеялся на память Сириуса. И чуть не рассмеялся над тем, что вдруг всплыло в его (теперь уж точно – моей) памяти. Домик этот дядюшка Альфард смог приобрести в полное владение сразу по окончании Хогвартса только потому, что как раз на седьмом курсе – весной сорок шестого года – дядя ловко подловил на дуэли записного забияку своего курса – Кристиана Монтегю. И тот проиграл дяде услугу. Альфард, недолго думая, и зная, что у магов семьи Монтегю не разорваны связи с магловской ветвью, потребовал, чтобы ему дали возможность приобрести своё жильё в одном из магловских поселений. Кристиану пришлось здорово попотеть, объясняя своим старшим родичам, насколько он попал сам и насколько для него важно расплатиться по этому договору. Лишь когда на Кристиане стали проступать метки проклятия за неисполнение клятвы магией, старшие родственники сжалились и навели мосты с тогдашним бароном Монтегю – сэром Эдвардом Дуглас-Скотт-Монтегю. Тот в свою очередь был так любезен, что щедро разрешил Альфарду Блэку приобрести в полное владение здание бывшей сукновальной мельницы и приличный участок возле неё. В этом месте от реки Бьюли в двухстах метрах от последнего дома в деревушке был сделан отвод, который заканчивался небольшим рукотворным прудом. В своё время именно из него поступала вода на мельничное колесо. Позже нужда в этом виде мельниц отпала – развитие промышленного ткачества сделало работу не рентабельной, колесо и все приборы демонтировали, а само это помещение превратили ещё в одну комнату со спальным местом наверху. Однако ручей, протекавший под этой частью дома, никуда не делся. Поток воды по-прежнему огибал участок и потом снова возвращался в реку, чуть ниже того места, откуда делался отвод. Как же дядя Альфард был рад, что модернизация здания произошла ещё до войны. - Сейчас бы мне и задвижку не удалось поменять! – С жаром рассказывал он. – Есть такое правило для тех, кто покупает старинные дома и усадьбы – или миришься с их полуразрушенным видом. А это тоже может привести к штрафу в пользу государства. Или ищешь возможность провести ремонт. Но и это сопряжено с определёнными трудностями. Дядя лукаво улыбнулся и повёл рукой вокруг себя, обращая моё внимание на особые стёкла в решётчатых оконных переплётах – тусклые и мутные. Казалось, что они не пропускали внутрь солнечный свет. Совершенно. - С одной стороны, приятно осознавать, что живешь в доме, построенном во времена седой древности, но с другой – это накладывает на владельца определенные ограничения. Дом старый, стены старые, перекрытия из досок, сколоченных еще коваными гвоздями. Снести и построить заново - местные власти не позволят. Перекрыть соломенную крышу каким-нибудь современным синтетическим материалом - тоже, даже покрасить дом в другой цвет: сменить благородную побелку фахверкового стиля на синий или жёлтый хозяину не разрешают. Он опять помолчал немного, задумчиво вертя в руках волшебную палочку. Потом лёгким взмахом руки привёл стекло в ослепительно прозрачный вид. И нахмурился, возвращая ему прежнее состояние. - Нельзя, - вздохнул он, - в таком доме, который внесён в список «охраняемых», нельзя сменить окна на новые - другой конструкции, нельзя менять внешний вид дома, фактически нельзя ничего, что изменит внешнее и внутреннее устройство дома. Даже дверную ручку или щеколду на окне нельзя заменить, не заручившись предварительно согласием специальных органов архитектурного надзора. Это, конечно, не только головная боль для хозяев, но и значительные деньги. Потому что ручка должна быть идентичной той, что была установлена на дверь изначально, несколько сотен лет назад. А как быть, если давно уже таких умельцев нет в живых? Изготовить на заказ? Такая ручка может стоить целой двери. А вот денег на поддержание ветхого строения из государственного бюджета не выделяется ни пенса. Только условия ставятся. Которые довольно трудно выполнить. Мне помнится, что Сириус тогда лишь весело хохотнул: - Зато волшебнику иметь такой дом не составит труда. И выглядеть всегда будет как в старые добрые времена, и жить можно устроиться по-королевски. - Так-то так, - кивнул дядя, - да вот Статут, чтоб его! Нельзя себя выдать. Вот и мне тогда при покупке дома сразу пришлось выплатить неплохую сумму, чтобы привести в порядок кровлю. И мне ещё повезло – в трудные послевоенные годы меньше внимания уделялось полной идентичности старинных зданий. Он опять вздохнул и пояснил: - В древние времена крыша, покрытая тростником или травами, говорила о бедности хозяина. Но времена меняются. Сегодня немногие богатые владельцы домов могут себе позволить такую крышу. Сейчас наличие крыши из тростника говорит о богатстве владельца дома. А я попал со сменой крыши с соломенной на тростниковую в то время, когда это не привлекло внимания к моему кошельку. Благо тростниковая крыша может прослужить до пятидесяти лет, вместо двадцати-двадцати пяти как у соломенного покрытия. На мой век хватит. Я слышал, что сейчас на услуги бригад такого качества записываются в очередь за полтора года! Я слушал и мотал на ус. Вот теперь эти сведения и пригодятся. Гораздо больше меня обеспокоила фраза дяди Альфарда о том, что владельцы таких домов обязаны хотя бы раз в год (можно и чаще) давать доступ в свои владения для экскурсий и прочих любознательных граждан. - Не беда, - дядя понял меня правильно, - раз в год я просто открываю ворота, которые ведут на мой участок. Всё честь по чести. Предупреждаю о дате объявлением в местной газете. А кто не попал – так кто виноват? Я своё обязательство выполняю. Кто придёт – сфотографируется на фоне дома и мельничного пруда. Разумеется, в сам дом и на участок я имею право никого не пускать. Я оглядел участок перед домом и хмыкнул. Большую часть площадки перед домом занимал тот самый мельничный пруд, Деревья, склонившиеся над ним, скрывали от посторонних глаз то, что происходило на оставшемся куске земли. Ещё и забор скрывал многое от нескромных глаз. - Вот-вот, - присоединялся к моей улыбке дядя. – Многого незваные гости и не увидят. А так – претензий ко мне быть не может. Внешний вид дома – вне всяких похвал. Я даже привадил на пруд пару лебедей для большего шика. Им даже рокот моих двигателей не помеха. А я никому не позволяю их тревожить, пока не встанут на крыло птенцы. Мне – ещё один плюс. Теперь уже от общества защиты животных, а дому – тишина и покой. А то, чем я занимаюсь на участке – только моё дело. Ведь он выкуплен в полное владение, а не взят в аренду. Теперь уже я понимающе кивнул. Для того Сириуса не было большой разницы – взят ли участок в аренду или выкуплен полностью. А для теперешнего меня это было важно. А что там с наследством-то? Как я могу его получить у маглов? Меня окатило холодным потом. Ан нет – облегчённо перевёл дух. Альфард и тут озаботился правильными документами раньше меня. - Как только вы родились – сначала ты, Сириус, а потом и Регулус, - рассказывал он, - я оплатил все необходимые расходы, но выправил магловские документы на своих племянников. Вас тут многие помнят – как лазали по деревьям в роще, как вас всем миром из воды вылавливали – чуть ниже по течению. Стащили тогда плоскодонку у причала, да с управлением не справились. И в школу вы здешнюю ходили. Начальную. Знаниями не блистали, да, - покивал он сумрачно. – Но и на последнем счету не были. Пришлось мне с неделю по местным пабам походить, кое-какие воспоминания поправить. Теперь-то всё в порядке. Я вздрогнул от этого воспоминания. Разговор-то ещё сразу после окончания Школы Сириусом был. И Регулусу тогда оставался последний год обучения. - А с самими документами мне немало помог тот самый сэр Эдвард. – Дядя проказливо улыбнулся. – Нэд, как он разрешил себя называть после нескольких вечеров, проведённых совместно. В тот момент Сириус как раз только что отпил прекрасного вишнёвого сока – собственного изготовления, чем очень гордился дядя. Потому долго кашлял, пытаясь отдышаться. А у меня нынешнего чуть волосы дыбом не встали – такие картины вдруг нарисовались. Ну, а дядя просто махнул рукой: - Мне повезло, что Нэд оказался практически моим ровесником. Всего-то на год старше. И интересы у нас на тот момент оказались схожими. Я как раз увлёкся магловской техникой, а Нэд продолжил увлечение своего отца, второго барона Монтегю-Бьюли. Барон Джон Монтегю был энтузиастом автомобильной техники и другом Чарльза Стюарта Роллса и инженера Фредерика Генри Ройса - основателей компании Rolls-Royce. Он же был одним из первых владельцев автомобиля этой легендарной марки, а именно - четырёхместного фаэтона с кузовом от фирмы Barker. И катал на нём короля Эдуарда, а потом прославился тем, что впервые въехал на нём во двор Английского парламента. Я недоверчиво посмотрел на дядю – ничего себе знакомства у него! – Барон Монтегю также составил первый учебник по управлению автомобилем. И он долгое время возглавлял Британский Королевский автоклуб. – Неторопливо закончил фразу дядя Альфард. – Я уж не говорю о такой «мелочи», что именно отец моего нового знакомого издавал одну из первых автомобильных газет — «The Car Illustrated». Сириус тогда погрузился в размышления. Название автомобильной фирмы ему ничего не говорило, ведь его больше привлекали мотоциклы. И то, что можно было с ними сделать магией, поэтому дальнейший рассказ несколько ускользнул из его памяти. А я, пытаясь всё вспомнить, услышал дальше: - Любовь этого аристократа к своей секретарше Элеоноре Веласко Торнтон подарила человечеству знаменитый маскот компании Rolls-Royce - «Дух экстаза». И у меня перехватило дух. В очередной раз.